— Не думаю, что отец рад происходящему, — пророкотал Бабадан.
— Древние тайны и древние клятвы… Древние враги. Кто же знал, что так все обернется? — Ахар-Бадабан развел руками. На тучном лице застыло скорбное выражение. Но оно вряд ли могло обмануть его брата. — Прошлое наступает из тьмы, и оно лишает нас будущего.
— О, да ты плетешь, как поэт, ха-ха!
Гулкий хохот громогласным эхом разнесся по небольшому помещению. Ахар-Бадабан протестующее вскинули руки.
— Нет-нет. Я не поэт. Сраные поэты летают в облаках, а я практик, сам знаешь. И в отличие от нашего папаши, я ищу выход, а не залезаю в нору.
— Не кори его. Он устал. Очень устал. А кто бы не устал, за столько тысяч лет?
— Устал? Умри. Но не тащи за собой всю Гроздь! — вдруг вспылил Ахар-Бадабан. Раскаленные угольки глаз полыхнули злобным огнем, а на клыках выступили капельки яда.
— Не надо так об отце…
— Надо! В том то и дело, что надо! Много столетий все носились, с почтением глядя ему в рот: «Ах, Великий Дутура! Ах, Строитель Грозди! Ах, Укротитель Хаоса!» Не видя, что когда-то великий воин, от века в век, превращается в идиота! Прав был Субурбадан… прав.
— И где тот Субурбадан? — риторически вопросил Бабадан.
— Сгинул в небытие. Но тогда отец еще был в силах. А сегодня Субурбадан бы убил его одним ударом…
— Он всегда был сильнейшим из нас… Но, думаю, ты ошибаешься. Думаешь, отец слаб и глуп? Он никогда бы не смог укротить Хаос и сколотить империю только силой оружия. И ты-то уж должен это знать.
Состоящие из чешуек брови Ахар-Бадабана взлетели.
— Ну надо же, как ты заговорил… Впрочем, возможно тебе о нем известно больше, — желчно прошипел он. — Ему всегда по душе были тупорылые рубаки, типа тебя и Дребадана.
— Но именно ты решал его проблемы, а не мы. Кстати о Дребадане. Неужели наш малыш Агри смог его завалить?
— Я знаю не больше твоего… Но… Пути Хаоса неисповедимы. Это могла быть ловушка, или случайность, или еще что… — улыбнулся пухлыми губами Ахар-Бадабан. — Ведь кто бы мог подумать, что и ты попадешься так глупо?
Бабадан устало прикрыл глаза, соглашаясь с доводами брата.
— Ну что ж… У меня много дел, — сказал Ахар-Бадабан и поднялся со своего седалища. Несмотря на грузность, движения его были легки, а под складками жира перекатывались могучие мускулы.
Бабадан вдруг вспомнил, как очень давно, когда Первые Дети Дутура были еще совсем юны, Дребадан вознамерился преподать Ахар-Бадабану урок и… сел в лужу. Кто бы мог подумать, что их тучный брат одолеет могучего Дреба на мечах…
— Постой… — сказал вдруг Бабадан. — Поговори еще со мной, брат, — попросил он.
Но Ахар-Бадабан решительно покачал головой.
— Нет, брат. Ты ведь понимаешь, что это лишнее.
Бабадан кивнул и вдруг напряг все мышцы, вознамерившись напоследок попробовать путы на прочность. Его огромное тело рванулось в тщетной попытки оторваться от скалы обратившейся в липкий камень. Жилы под фиолетовой кожей вздулись могучими канатами, массивные рога заскребли по камню, клыки, внезапно удлинившись, оскалились в жутком рыке… Но Ахар-Бадабан лишь улыбнулся, глядя на потуги брата.
— Кстати, ты не умрешь прямо сейчас, — сказал он. — Видишь ли, убив тебя, я завладею лишь той силой, что дал тебе «Отбор», в то время, как твоя сила, как Сына Великого Дутура растворится в изнанке вселенной. А она бы мне очень не помешала в грядущих схватках, хе-хе… Мне кажется, я нашел способ, как избежать столь напрасной траты… Но, боюсь, вряд ли тебе он понравится…
Впервые за весь разговор Бабадан вздрогнул. Ахар-Бадабан был великим магом, и ничего удивительно в том, что он хочет попробовать расширить те возможности, что дал им «Отбор», забрав их природную силу. Но также он знал, сколь неразборчив в средствах был его брат. И это, даже ему, внушало ужас…
Он взвыл и рванулся еще сильнее, но тучный Демон, по-прежнему улыбаясь, щелкнул пальцами и Бабадана, Сына Дутура, поглотила боль.