По следам обречённых душ (СИ)

Глава 20. Слабость, приравненная к пороку. Часть 2

Академия кувелов, кабинет истории Зазавесья

Бурные разговоры заполнили аудиторию. За окном природа начала постепенно распускаться, деревья заметно принарядились, выпустив бирюзово-синеватые листья, колышущиеся на ветру.

У академии росла масса деревьев разных пород, наблюдая за ними из окна можно различить множество разных оттенков: от всех цветов зелёного с разнообразными отливами до рыжевато-лазурных с кобальтовым. Лучики солнца скользнули через стекло, падая на парты и слепя некоторых студентов, сидящих у окон, от чего те постоянно жмурились.

В здании стало значительно теплее, как и на улице, многие студенты уже успели перейти на летний вариант формы, девушки на юбки, сделанные из более тонкого и дышащего материала, блузки с коротким рукавом и все те же пурпурно-сиреневые пиджаки с чёрными вставками; кто сидел без них, а кто-то просто закатывал рукава. У парней форма была идентична, разве что вместо юбки — бриджи по колено.

Лаура наблюдала за сокурсниками и крутила ручку. Её взгляд блуждал по партам в поисках одних и тех же лиц. Сначала она смотрела на Калесу, пристроившуюся на место у окна с кучерявым отщепенцем, который вернулся к учёбе лишь спустя неделю. Они беспечно разговаривали и то и дело посмеивались или кривились. Со своего места Тэнкальт хорошо их видела и слышала, даже если сидела рядом выше. Затем побежала глазами вверх и задержалась на, сидящем в привычном одиночестве, Ингелео, что-то черкающим на полях тетради. Через две парты от него расположился Флатэс, рядом с ним сидела девушка, которую Лаура в их компании не видела. Волосы соседки притворщика заделаны в незатейливый пучок, от чего пылающие насыщенно-бардовым пряди волос, струились по затылку, привлекая взгляд. Отметив, плавные черты лица и приятную внешность студентки, Лаура с некоторой завистью посмотрела на то, как те двое смеялись и улыбались друг другу, пока в глазах обоих сияли озорные огоньки. Что-то ещё было в их взглядах, но разглядывать это что-то не было никакого интереса.

Когда в кабинет зашли две академки, Тэнкальт заметно оживилась, наблюдая за рыжеволосой студенткой, чьи волосы оказались заделаны в высокий хвост, а вьющиеся локоны водопадом спадали вниз. Она шла в компании такой же скованной подружки. Перед глазами снова встала хрупкая фигура Лании, алые следы и яркий свет, проходящий в тело неподвижно лежащего отщепенца. Воспоминания, вырвавшиеся в ту ночь, всё ещё давали о себе знать, они вспышками то появлялись в памяти, то снова исчезали, контролировать их удавалось с большим трудом. Лаура не понимала, что происходит с её способностью, но в одном была уверена точно — чтобы не произошло, к этому как-то причастна Лания.

Подруги прошли в кабинет. Взгляд рыжеволосой академки упал на парту Малера и Калесы, она пару секунд смотрела на них, как вдруг покачнулась и взгляд её стал чумным. Подружка её придержала, чтобы та не повалилась.

— Ты чего? — хоть студентка, походящая на мышку, и говорила тихо, Лаура, сидящая неподалёку, могла их расслышать.

Лания помотала головой, потерла виски и странно улыбнулась, точно хотела показать, что всё в порядке.

— Голова немного закружилась, пустяки. В последнее время такое часто происходит, наверное, я не до конца ещё восстановилась.

Они прошли к первому длинному ряду и сели. Лаура не сводила с них взгляд и даже чуть подалась вперёд, чтобы лучше их слышать.

— Ты в эти выходные остаёшься?

Лания повременила с ответом, доставая тетради из сумки.

— Нет, больше нельзя бегать. Я и так пропустила тренировку в те выходные, — сухо проговорила она, чуть понизив голос.

— Но ты же сказала, что твоя мама против ваших с Валтисом тренировок. Разве ты не боишься, что твой отец, будет действовать открыто, как и сам Валтис? Теперь-то им скрываться незачем, — испуганно протараторила девушка-мышка.

— Ну и что мне теперь, всю жизнь от них бегать? Я не для того начала бороться с собой, чтобы при виде брата и отца снова прятаться обратно в кокон.

— Плохая это идея. Может бороться ты и начала, но всё ещё шарахаешься по коридорам, при виде Валтиса. Не ты ли с утра развернулась и пошла по другой лестнице?

Лания напряглась, было видно, как она сжала кулаки под партой.

— Я над этим работаю, не всё и сразу! Можно подумать, будто мне удастся так просто отделаться от психологических проблем. Панические атаки, только по одному моему хотению не исчезнут, как и страх. — Голос её заметно поробел. — Мне друг часто говорил, что нужно смотреть страхам в лицо, вот я и пытаюсь этим заняться.

— Безумие какое-то, — так же тихо ответила соседка. — Не слишком ли резко ты решила все поменять? Сначала факультатив, теперь и поездка домой. Не думаешь, что слишком много на себя взваливаешь за раз?

— Нужно привыкать, иначе я никогда не выберусь из этого болота. И так тошнит от того, что никак не могу отделаться от привычек бегать и прятаться, ещё и ты мне палки в колёса суёшь.

Хоть она и говорила дельные вещи, Лаура хорошо слышала ноты страха, от которых голос звучал тихо, а по скорчившейся фигуре заметно, что Нобилиа, словно пытается спрятаться от чужих глаз. Звонок промчался по аудитории, заставив студентов рассесться по местам. Зашёл профессор, призвал ребят к тишине и начал лекцию.

От повторяющихся задорных смешков и быстрой речей преподавателя, которой тараторил порой так, что было сложно разобрать его слова, Лауре было тошно. Прошло чуть больше половины пары, а мужчина продолжал рассказывать о побоище в Кортасе, произошедшем из-за переворота и смены власти за века до появления завесы.

— Таким образом, этвахаумы, прислуживающие в то время правителю, запрятали важные документы в оговорённом месте, на самом виду, чтобы зачинщики смуты, смогли скорее свергнуть прежнего Труларта и посадить на трон более подходящую, по их мнению, кандидатуру.

Тэнкальт казалось, что она вот-вот уснёт, как краем глаза, увидела, что Калеса придвинулась ближе к Малеру. Повернув голову, Тэнкальт заметила, как Амкапир, поглядывая на профессора, пытается привлечь внимание, старающегося не заснуть соседа. Тот склонил голову на руку, безынтересно слушая лекцию. Лаура напряглась, чтобы расслышать о чём они говорили.

— Слушай, а если тот свиток, что попал к нам, лежал на том столе не просто так? Что если кто-то приготовил его для тенадасеров и для этого оставил на видном месте? — зашептала Калеса и стрельнула серьёзным взглядом на Присфидума.

Тот отвлёкся, и не убирая руки из-под головы, повернулся к ней.

— Возможно, но какая нам теперь разница?

— А такая, что если именно этот свиток нужен был тенадасерам, то возможно, что, получив не тот, они могут вернуться за настоящим и тогда у нас будут большие проблемы! — прошипела недовольно академка. — Если тенадасерам нужен свиток Кэтсии, то не значит ли это, что он должен быть надёжно запрятан и ни к кому в руки не должен попадать?

Малер оживился и придвинулся к Калесе.

— И что нам с ним делать предлагаешь? Преподавателям в этом случае мы его точно вернуть не можем. Если мы его принесём, на нас же орден натравят и не дай Светлая Дева, кинут за решётку.

Недовольно цыкнувший позади Ингелео, с остервенением на лице подался вперёд.

— А может вы заткнётесь? Засунь этот свиток себе в задницу, вот тебе и безопасное место, там его искать точно никто не будет. И хватит уже трепаться об этом! Отвлекаете!

Повернувшиеся Малер и Калеса замерли.

— Давай не будем здесь это обсуждать, — шепнул кучерявый академец, на что Калеса фыркнула.

Лаура расслышавшая весь диалог, снова задумалась о свитке, который видела и о том, что лучше бы те избавились от него, иначе проблемы рано или поздно их таки достанут.

Штаб сопротивления, комната Глораса

Мужчина сидел, прислонившись спиной к изголовью кровати и углублённо раздумывал над увиденным в ночь, когда перед ним предстал тебрарум с сияющими отростками. Он отчётливо ощущал, что паззл не складывается из-за недостающих кусочков, которые разломаны ещё на несколько частей и раскиданы по разным уголкам мира. Перевязанное плечо время от времени болезненно пульсировало, когда действие уколов закончилось, но глава старался не обращать на это время, считая, что разгадать загадку свитков и непонятных отростков гораздо важнее какой-то боли.

Глорас уже долгие годы сражается против сил Итенедонимуса, но не разу не слышал и не думал о давно исчезнувших из мира душах, которые, по всей видимости, играли большую роль во всей этой истории.

«Раз есть свитки, значит есть и сами Кэтсии, но где он собрался их брать?» — в голове проносились встречи с тебрарумами.

Конечно, он не раз видел светящиеся глаза, когти, шипы на хвостах или вовсе кристаллики, вживлённые в переливающиеся тьмой тела тебрарумов, но ничего похожего на те рога — ещё никогда не встречал. Все размышления из раза в раз приводили его к свиткам и Кэтсиям, в существование которых ему самому слабо верилось. Со стороны казалось, будто Итенедонимус старлтся запутать всех, обвести вокруг пальца, а с другой Глорас видел реальные факты существования этой силы — разгромленные породы нерушимой долины.

Кэтсии энемы относятся к разряду не сказка, легенда, но и не правда. Есть те единицы, что верят в существование духов и те, кто не верят ни во что.

К кому себя относить — Вэдпрум не понимал, потому что стоял где-то посередине этих лагерей.

Устало выдохнув и потерев виски, он потянулся за стаканом с водой на тумбе, когда в дверь постучали, а после в проходе появился капитан Бонстек, с ободряющей улыбкой и беспокойством на лице.

Павас считался одним из тех, кто обычно поддерживал Глораса и оставался с ним на одной волне, хоть некоторые их взгляды на жизнь и были расхожи. Например, он мог отрицать существование того, чего не видел своими глазами, в то время как глава сопротивления погружался в сомнения и обдумывал каждый вариант, пускай и самый абсурдный, ведь знал, что в Зазавесье полно неприятных сюрпризов.

Бонстек зашёл внутрь, закрыл за собой дверь и пошёл к тумбе, подавая кряхтящему товарищу воду, после чего устроился на потрёпанном и выцветшем кресле рядом с кроватью. То заскрипело из-за усевшегося капитана.

— Помотал же ты нам нервы. — Усмехнулся Павас, сцепив руки в замок на коленях и пробегаясь глазами по внешнему виду Глораса. Очевидно, выглядел он не совсем чтобы хорошо, это, точно чернилами, оказалось написано на лице гостя.

— Вам полезно, — хмыкнул Ведпрум и посставил уже осушенный стакан обратно. — Мне нужно было увидеть кое-что своими глазами.

— Это твоё «увидеть своими глазами», чуть не стоило тебе жизни! — Нахмурился Бонстек. — Разве ты не перерос тот возраст, когда подмывало рисковать жизнью? Это уже не должно быть твоей заботой, твоё дело планировать стратегию и разбираться с делами тут, а уж для миссий у нас людей больше, чем достаточно, — завёл старую песню капитан, жестикулируя руками, усеянными шрамами.

— А ты вроде должен был понять, что читать мне нотации не твоя стезя. Я не собираюсь прятать в стенах штаба, пока за его пределами творится чёрт-те что, — недовольно ответил Глорас, вглядываясь в мерцающие карие глаза друга.

Бонстек вдруг рассмеялся.

— Ты всегда таким был. — Ностальгическая улыбка тронула его губы. — Смотрю, ты тесно общаешься с отрядом Эпкальма. Та троица шутников-таки видимо научила тебя парочке слов вивпамундов.

Почуяв неладное, глава прищурился, с сомнением разглядывая Бонстека.

— Ты же пришёл явно не ностальгировать. Без надобности ты никогда не вспоминаешь троицу из отряда Эпкальма. — Он свёл брови и строго посмотрел на капитана. — Что с Эпкальмом?

Капитан Павас удручённо и протяжно выдохнул, опуская голову и отводя взгляд. Поджав губы, он долгие несколько секунд сверлил пол под ногами и о чём-то раздумывал, о том свидетельствовали раздувающиеся ноздри.

— Капитаны с Гловиль не хотели, чтобы это дошло до тебя сейчас, особенно, когда ты всё ещё в таком состоянии. Они решили, что разобраться с этим вопросом нужно как можно быстрее. — Стушевался Бонстек, проводя рукой по коротким волосам-ёжикам.

— О чём идёт речь? Какое решение, что у вас происходит? — От слов товарища, Вэдпрум напрягся так, что повреждённые в плече мышцы заболели ещё сильнее, как и на груди.

— Сегодня вечером они собираются убрать Эпкальма с поста лидера, путём открытого собрания. — С горечью выдохнул Бонстек, хватаясь за переносицу.

— Что? Какого Тёмного! — яростно воскликнул потрясённый Глорас, тело которого заполнилось дрожью, сводящей мышцы на руках и ногах.

Он так разозлился, что готов был подорваться с кровати в этот же миг, наплевав на все раны и броситься на выручку сына, за которого не жалко и скандал устроить, и пойти против всей верхушки штаба. Прежде таких решений никто не смел принимать без его ведома, а потому к неистовому негодованию прибавилась ещё и раскалившая тело неукротимая ярость. Скинув с себя одеяло, он уже начал свешивать ноги с кровати, как к нему подскочил Бонстек и постарался успокоить.

— Глорас, это нецелесообразно! Что ты творишь! Мы все решили, что Эпкальм уже изжил себя в этой роли. Это не первый раз, когда он подвергает опасности других, сам подумай! — Глаза капитана нервно забегали. — Я сказал тебе это не для того, чтобы ты подорвался и побежал разбираться, а потому что не хотел оставлять тебя в неведении.

— Что ты несёшь? — угрожающе зарычал Глорас. — Ещё немного и все вы изживёте себя в своих должностях, отойди с дороги! Ты же знал, что будет, когда я узнаю об этом, так что нечего теперь удивляться. — Его глаза угрожающе мерцали, мышцы напряглись до предела. — Эпкальм не виноват в том, что я взял его с собой.

— А как же Сэлд? Он тоже не виноват в том, что Эпкальм послал его в тыл к врагу? Он же чуть не погиб! Потом ещё и ты вернулся в полуобморочном состоянии! Слишком много ошибок для одного парнишки за месяц.

— Я это так не оставлю! — Глорас с силой сдавил челюсть. — Вы просто не имеете никакого права, решать подобные вещи без меня.

Бонстек тяжело выдохнул.

— Вообще-то имеем, — уже спокойнее продолжил он. — Согласно правилам, если один из глав серьёзно ранен, то его часть обязанностей, ответственности и влияния переходит на второго главу. И вообще, тебе положен постельный режим!

— Бонстек, отойди, — исступлённо, но тихо проревел Вэдпрум.

Капитан и не шевельнулся. Он заметил, как товарищ скривился от боли в плече, когда тот уперся ему в здоровое. Ослабил натиск.

— Сядь и послушай меня, я ещё не закончил. Мне нужно сказать тебе ещё кое-что. — Серьёзнее сказал капитан, отпуская главу сопротивления и выпрямляясь. Он выдержал испытующий взгляд, прочистил горло и немного замявшись, продолжил.

Если предыдущие слова ввергли Глораса в бешенство, то последующие вывели его из и без того шаткого равновесия. Казалось, словно у него из под ног резко вырвали землю. От потрясения, глава осел на кровать с мрачным видом, бессмысленно заглядывая завитушки на ковре, пытался собраться с мыслями и понять, что же ему делать.

Комментарий к Глава 20. Слабость, приравненная к пороку. Часть 2

С возвращением в реальность, надеюсь путешествие было увлекательным(„֊ „)