По светлому следу

НЕОЖИДАННАЯ НАХОДКА

На следующий день, как было условлено, Ершов направился в городскую столовую, которую приметил еще вчера днем. Войдя в нее, он тотчас же увидел Малиновкина, устроившегося за угловым столиком. Позиция эта была очень выгодной. Она позволяла наблюдать почти за всей столовой, находясь под прикрытием огромной пальмы в кадке, стоявшей на полу у самого столика. К тому же столик был поставлен так, что за ним могли сидеть только два человека, тогда как за остальными размещалось по четыре.

В столовой было многолюдно, почти все столы оказались занятыми. Лишь кое-где оставалось по одному свободному месту. Ершов прошелся раза два по залу, будто приглядываясь, где получше устроиться, но проходивший мимо официант невольно помог ему.

— Вон свободное место, гражданин, — кивнул он в сторону Малиновкина. — Как раз мой столик, так что мигом обслужу.

— Спасибо! — поблагодарил его Ершов.

— Свободно? — спросил он лейтенанта, берясь за спинку стула.

— Да, пожалуйста, прошу вас, — радушно отозвался Малиновкин. — Вдвоем веселее будет. Вот меню, пожалуйста. Выбор небогатый, так что раздумывать не над чем. Но, должен заметить, кормят здесь сытно — вчера тут обедал и ужинал.

Так, болтая о разных обычных при таких знакомствах пустяках, они перешли к главному.

— Ну как, устроились? — спросил Ершов, зорко поглядывая по сторонам.

— Устроился, — ответил Малиновкин. — Но не на соседней улице, а на вашей и даже, более того, буквально против вашего дома.

Заметив, что майор слегка нахмурился, лейтенант сделал успокаивающий жест:

— Не ругайтесь только! Все хорошо будет. Хозяйка моя — одинокая женщина, тихая, глуховатая, ей до меня никакого дела нет. Из той комнаты, в которой она меня поселила, видел я вас вчера вечером через окно. Это очень удачно, по-моему. Всегда можно будет подать сигнал друг другу, а то и перемолвиться с помощью условных знаков. В доме моем одно единственное окно, и оно выходит в вашу сторону. А то, что я поселился здесь, подозрений не вызывает. В связи со строительством железной дороги и разных подсобных предприятий в Перевальск столько народу понаехало, что нет дома, где бы не держали квартирантов.

Ершов немного подумал, взвешивая сказанное лейтенантом, и решил, что в самом деле, может быть, не так уж плохо, что Малиновкин поселился неподалеку от него.

— Ну, а как насчет Темирбека? — спросил он лейтенанта, наблюдая за каким-то подозрительным парнем, дважды прошедшим мимо их стола.

— Осторожно навел о нем справку у сторожа кондукторского резерва, — ответил Малиновкин, не глядя на майора и делая вид, что рассматривает картину на стене. — Говорит, Темирбек сначала где-то на станции работал, а теперь кондуктором ездит. Подтвердилось также, что он Аскару Шандарбекову двоюродным братом доводится. Сейчас этот Темирбек действительно в поездке.

Теперь Малиновкин тоже обратил внимание на человека, за которым наблюдал Ершов.

— Вам не кажется этот тип подозрительным, Андрей Николаевич? — спросил он майора, незаметно кивнув на парня, остановившегося неподалеку от их столика.

— Казался, — спокойно ответил Ершов. — Теперь, однако, вижу, что подозрителен он в ином смысле. По всей вероятности, просто жулик, присматривающийся к вашему чемодану. Что это за чемодан у вас, кстати? Зачем он вам понадобился?

— Пришлось специально купить, понимаете ли, — усмехнулся Малиновкин, засовывая чемодан поглубже под стол. — Хозяйке может странным показаться, что у меня вещей слишком мало.

Осмотревшись по сторонам и заметив, что подозрительный парень отошел в другой конец столовой, лейтенант усмехнулся:

— Ретировался воришка-то. Ну, а теперь относительно рации Жиенбаева. С нею, по-моему, тоже все обойдется. Систему ее я хорошо знаю. «Эн-Би» — это «Night-bird», то есть «ночная птица». Разбирается она не на две части, как вы считаете, а на четыре. Я передам вам сейчас схему, по ней вы сможете аккуратнейшим образом разместить все внутри мотоцикла. Пользоваться рацией при этом можно будет, не вытаскивая ее наружу. Я положу схему в папку с меню. Вы возьмите-ка ее да поинтересуйтесь еще раз ценами обедов или кондитерских изделий.

«Отличный у меня помощник», — тепло подумал Ершов о Малиновкине.

— А как обстоит дело с вашей рацией? — спросил он лейтенанта, пряча в карман схему.

— Все в порядке, В полной боевой готовности.

— Не опасно будет ею пользоваться? Никто не обратит внимания на это?

— Можете не беспокоиться — все продумано и предусмотрено.

Ершов уже имел возможность убедиться в ловкости Малиновкина и ни о чем больше не стал его расспрашивать. На этого парня можно было положиться.

— Ну, тогда свяжитесь сегодня с нашими, — приказал он, представив себе, с каким нетерпением ждет донесения от них генерал Саблин. — Передайте коротко, как обстоит у нас дело, и сообщите, что сделал я находку в погребе. За обшивкой его, кроме рации, нашел еще и счетчик Гейгера. Знаете, что это такое?

— Дозиметрический прибор? — удивленно поднял брови Малиновкин.

— Да, прибор для регистрации радиоактивных частиц, — подтвердил Ершов.

— Зачем, однако, он ему понадобился? — недоумевал Малиновкин, но в это время показался официант с подносом, на котором стояли тарелки с аппетитно пахнущим супом. Разговор пришлось перевести на другую тему. Малиновкин сделал это так ловко, что Ершов даже позавидовал ему.

— И представьте себе, — возмущенным тоном заговорил лейтенант, повысив голос, — нет, говорит, у нас потребности в телеграфистах. Как вам это нравится? На железной дороге нет потребности в такой специальности! Да быть этого не может! Просто я ему не понравился, видно. Но от меня не так-то просто отделаться. В тот же день добрался я до самого начальника отдела кадров, до товарища Митрошкина… Вот молодец, — обернулся Малиновкин к официанту, будто только теперь его заметил, и ловко подхватил тарелку с подноса. — Проворно работаете.

— Столичная школа, — самодовольно улыбнулся официант. — В Москве два года на Казанском вокзале работал.

— Сразу чувствуется, — польстил ему Малиновкин и снова повернулся к Ершову: — Да, наседаю, значит, на самого начальника. Прижал к стене — пришлось ему после этого кое-что пообещать. Велел дня через три-четыре зайти.

— Ну, ладно, — добродушно улыбнулся Ершов, как только официант отошел от них. — Хватит врать, перейдем к сути дела.

— А я и не вру вовсе, — весело отозвался Малиновкин, с аппетитом принимаясь за еду. — Все в точности рассказываю, как было. Я и в самом деле ходил в отдел кадров.

Подсыпав соли в суп, он добавил уже серьезно:

— Ну, а что касается Жиенбаева — понять не могу, для чего ему счетчик Гейгера понадобился?…

Ершов ничего пока не мог ответить на этот вопрос. Следуя примеру Малиновкина, майор тоже принялся за еду. Суп ему понравился. Он ел его почти с таким же аппетитом, как и Малиновкин.

— Счетчик этот, однако, сможет нам, пожалуй, помочь самые сокровенные планы Призрака разгадать, — задумчиво проговорил он наконец, отодвигая пустую тарелку.

— Непонятно что-то, — покачал головой Малиновкин.

— Ну, ладно, — прервал лейтенанта Ершов, — не будем пока ломать голову над этим. Поживем — увидим. А Саблину вы сообщите все-таки о моей находке.

Когда обед был окончен, Ершов, прежде чем отпустить Малиновкина, еще раз предупредил его:

— Противник у нас чертовски осторожный. Не исключено, что он следит за нами, так что конспирация должна быть постоянной. Ну, а теперь — желаю вам удачного радиосеанса. Подумайте также и о системе нашей личной связи. Выходите из столовой первым. Я посижу тут еще немного.

Майор Ершов вышел на улицу минут через пятнадцать после Малиновкина. Побродил некоторое время по городу, зашел в городскую библиотеку, а затем на почту. Был уже вечер, когда он вернулся на квартиру Шандарбекова. Дверь ему открыл Аскар.

— А у меня чай скоро будет готов, — весело сказал он. — Заходите, вместе поужинаем.

— Спасибо, Аскар Габдуллович, — поблагодарил его Ершов и прошел в комнату Жиенбаева.

Усевшись за стол и раздумывая, как ему быть — идти к Аскару или нет, майор услышал вскоре, как за дверью кто-то обменялся приветствием с хозяином дома:

— Ассалям алейкум!

— Огалайкум ассалям.

А потом, когда пришлось все-таки пойти в гости к Аскару, у дверей комнаты Темирбека услышал Ершов монотонный голос:

— «Агузо беллахи менаш-шайтан ерражим…»

— Это Темирбек молитву читает, — усмехнулся Аскар, кивнув на дверь комнаты своего двоюродного брата. — Старорежимный он человек. Знаете, что такое это «агузо белахи…»? «Умоляю бога, чтобы он сохранил меня от искушения шайтана». Смешно, правда?

— Почему же смешно? — серьезно спросил Ершов. — Если человек верующий — ничего в этом смешного нет.

— Да я не в смысле молитвы, — рассмеялся Аскар, и узкие его глазки почти совершенно закрылись при этом. — До каких пор верить в бога можно?

— Ну, это уж в какой-то мере на вашей совести, — улыбнулся Ершов. — Вы человек культурный — перевоспитайте его.

— Кого другого, а его не перевоспитаешь, — убежденно ответил Аскар. — Хотел его тоже к чаю пригласить, чтобы с вами познакомить, так он отказался наотрез. Вечер сегодня какой-то такой, что религиозному человеку ни пить, ни есть ничего нельзя. А сидеть за столом и смотреть на вкусные вещи — соблазн очень большой. Вот и читает специальную молитву против этого соблазна.