По светлому следу

ГЕНЕРАЛ РЭНШЭЛ НЕДОВОЛЕН «МИССИЕЙ» ДЭВИСА

По тому, что Гоуста вызвал не сам министр и не кто-либо иной из высокопоставленных лиц, а именно помощник министра Герберт Рэншэл, Гоуст догадался, что разговор будет не из приятных.

«Наверно, все из-за этого Дэвиса, — с досадой подумал Гоуст, сидя в пустом кабинете, в который пригласил его адъютант Рэншэла. — Я так и знал, что не обойдется без неприятностей… В том, впрочем, что послали мы его с рискованной целью, не главная беда, а вот что не свяжемся с ним никак — это похуже. Конечно, наладить связь на таком расстоянии не так-то просто. И все-таки это очень меня тревожит…»

Рэншэл вошел в кабинет через боковую дверь, и Гоуст не сразу его заметил. Холодно кивнув Гоусту, он сел за свой письменный стол и принялся просматривать какие-то бумаги. Выражение лица его было совершенно спокойным, но Гоуста оно не обманывало.

— Известно ли вам, генерал, — почти равнодушным тоном произнес наконец Рэншэл, — что комиссия военного министерства, состоящая из опытнейших наших специалистов и представителей науки, закончила вчера свою работу?

— Да, сэр, известно.

— Ну, а выводы ее вам тоже известны? Знаете ли вы, что одними только нашими средствами вряд ли удастся раскрошить астероид?

— Я был бы плохим начальником разведывательного управления, сэр, если бы не знал и этого, — ответил генерал Гоуст, все еще не понимая, к чему Рэншэл завел этот разговор.

— Обстановка в общем такова, что придется, может быть, обратиться за помощью к русским.

— К русским? — удивился Гоуст.

— Да, не исключено. Во всяком случае, нужно быть готовыми к этому. Обстрел астероида придется ведь вести на высоте нескольких тысяч километров над поверхностью Земли. Да и цель будет не неподвижной, а несущейся с космической скоростью. Вероятность попадания в такую цель незначительна. К тому же у нас нет ни того опыта, ни тех средств, которыми обладают русские, сумевшие запустить не только гигантские искусственные спутники, но и, преодолев земное притяжение, раньше нас вырваться на просторы межпланетного пространства нашей солнечной системы.

— Конечно, все это совершенно необычайно, — согласился Гоуст. — Подобной битвы еще не приходилось вести не только нам, но и вообще человечеству. Это я понимаю. Неясно мне только одно — какое отношение имеет все это к разведывательному управлению, которое я возглавляю? Не спутали же вы меня с начальником артиллерийского управления и не случайно же вызвали к себе?

Рэншэл пристально посмотрел в глаза Гоусту и спросил, жестко выговаривая слова:

— А посылка вашего Дэвиса и других агентов в Советский Союз не имеет разве ко всему этому никакого отношения?

— Я не понимаю вас, сэр! — с притворным недоумением проговорил Гоуст, а сам подумал: «Я не ошибся. Действительно, значит, из-за этого Дэвиса предстоят мне неприятности…»

— Не понимаете? С каких это пор стали вы таким непонятливым? Как, по-вашему, с большой охотой будут помогать нам русские, если только им ста-нет известно, с какой целью посланы к ним ваши агенты?

«Ну, в этом-то, положим, не только моя вина, — с некоторым облегчением подумал Гоуст. — Тут больше генерал Хазард и те, кто ему покровительствует, повинны…»

— Но, позвольте, сэр, — теперь уже более бодрым голосом заметил Гоуст, — разве известно, что астероид упадет именно на нас? Он может упасть и на их территорию, как, например, Тунгусский или Сихотэ-алинский метеориты. Ну и пусть тогда падает. Я не очень-то буду расстраиваться, если даже упадет он на их Москву. Зато если мы раньше времени обратимся к ним с предложением совместных действий, отступать потом будет труднее.

— В том-то и дело, генерал, что отступать не придется. Теперь уже достоверно известно, что астероид упадет на наш континент. Неясно только, куда именно.

— Тогда другое дело, — разочарованно развел руками Гоуст. — Но насколько я понимаю русских — будем говорить об этом начистоту, отбросив всякие пропагандистские соображения, — они не откажут нам в помощи. Люди они трезвые и прекрасно понимают, что, если даже астероид и упадет на какой-нибудь наш промышленный центр, мы от этого не перестанем существовать как мировая держава. В подобной ситуации им просто выгодно помочь нам и завоевать тем самым симпатии нашего народа. Нам же в политическом отношении выгоднее потерять любой промышленный центр, чем просить помощи у русских.

Рэншэл задумчиво прошелся по кабинету, распахнул окно, постоял возле него, вдыхая свежий утренний воздух, и, повернувшись к Гоусту, произнес:

— С вами нельзя было бы не согласиться, если бы не портили нам всего дела ваши агенты во главе с Дэвисом. Насколько я понимаю, они должны не только разведать кое-что, но и произвести грандиозную диверсию. Представляете себе, что будет, если они попадутся в руки советской контрразведки? Ну да и не в этом дело. К подобным скандалам мы уже привыкли. А вот как наши граждане отнесутся ко всему этому? Вот я чего боюсь… А нельзя ли нам отозвать Дэвиса назад? Или хотя бы приказать ему не осуществлять полученного задания?

Генерал Гоуст попросил разрешения закурить. Нервно пуская мелкие колечки дыма, он не очень уверенно заметил:

— Постараемся что-нибудь предпринять, сэр. Нужно только согласовать все с министром. Это ведь не моя только инициатива посылки Дэвиса в Россию.

— Да, заварили вы кашу, — вздохнул Рэншэл, закрывая окно и снова усаживаясь за свой стол. — Сегодня же попробую поговорить об этом с министром, а вы попытайтесь все-таки связаться с вашими агентами. Может быть, и удастся как-нибудь предотвратить скандал. — Слушаюсь, сэр.