По светлому следу

В БУРЮ

На следующий день, когда Сарычев и Курганов возвращались к себе на базу, в пути их застиг ураган. Совещание кончилось еще вчера, но Сарычев заезжал к своей семье, жившей в районном центре, и Евгений вынужден был задержаться из-за этого. Едва они выехали за город, как небо быстро заволокло тучами. Частыми яркими вспышками сверкали молнии, за которыми тотчас же следовал сухой треск грозовых разрядов, словно кто-то совсем рядом сбрасывал бомбы, пытаясь подбить машину.

Горы, обычно хорошо видные, затянуло густой, непроглядной синевой. Ветер бушевал с небывалой силой. Давно уже в этих краях не было такого урагана. Казалось, вот-вот оторвет он машину от шоссе и отшвырнет в сторону. А Асмар, не сбавляя газа, все несся вперед, будто желая обогнать бурю.

Евгений невольно представил себе энергетическую базу: свою параболоидную установку, возвышавшуюся над каменистой площадкой, огромные участки стеклянных секций водонагревателей, похожих на гигантские пюпитры-кипятильники на металлических подставках… Ветер бушевал теперь среди этих сооружений. Успеют ли сотрудники базы укрепить их, опустить ниже к земле, принять меры предосторожности?

За параболоид он почти не беспокоился. Параболоид должен выстоять: он испытывался еще в модели на очень сильную ветровую нагрузку. Но вот удержат ли тормоза его поворотный механизм?

— Может быть, переждем ураган? — не оборачиваясь к Курганову, спросил Сарычев.

— Чего пережидать? — удивился Евгений. — Такая буря может беды натворить на базе. Спешить надо!

В это время на крутом повороте шоссе сильный порыв ветра так свирепо обрушился на машину, что развернул ее поперек дороги.

Сарычев ударился головой о ветровое стекло и, ругаясь, воскликнул:

— Стоп! Никуда больше не поедем. Хватит с меня этой сумасшедшей гонки!…

Он приказал Асмару остановиться, сердито распахнул дверцу и вылез из машины.

— Перепугался начальник, — усмехаясь, негромко произнес Асмар.

Курганов тоже вышел из машины и решительно заявил Сарычеву:

— Вы можете оставаться здесь и пережидать бурю — это дело ваше, а мне позвольте ехать на базу.

Не отвечая Евгению, Сарычев крикнул шоферу:

— Асмар, поставь машину в надежное место!

— Нет тут надежного места, Антон Кириллович, — ответил Асмар. — Вперед нужно ехать. Километров через пять поселок будет.

Сарычев снова выругался, плюнул с досадой и вернулся в машину.

— Только ты не гони так, Асмар! — сказал он строго и повернулся наконец к Курганову. — Не думаете ли вы, Евгений Николаевич, что я меньше вас беспокоюсь за судьбу вверенной мне базы? — спросил он с иронией.

— Нам нужно торопиться, Антон Кириллович, — твердо заявил Курганов. — Такой силы ветер может многие наши солнечные установки повредить, а мы именно теперь должны быть во всеоружии нашей техники. Надеюсь, после этого совещания вы поняли, чего ждут от нас колхозы? Разве не ясно теперь, что самая главная, я даже сказал бы — священная, наша задача — всеми средствами помочь местным колхозам? Это и будет лучшим аттестатом зрелости для наших солнечных машин.

— У нас нет пока средств для серьезной помощи колхозам, — сердито ответил Сарычев, с тревогой следя за извилистой дорогой и нервно вздрагивая при каждом крутом повороте машины.

— Как нет, Антон Кириллович! — воскликнул Евгений. — Это ведь признано комиссией нашего института.

— Да что вы на каждом слове апеллируете к авторитету этой комиссии? — вспылил Сарычев, повернув к Курганову бледное, злое лицо. — Не потому ли, что она вынесла решение в пользу вашего параболоида?

Кровь бросилась Евгению в голову, но он лишь крепко сжал кулаки и ответил:

— Меня не выведут из терпения ваши оскорбления, Антон Кириллович. Не в личных интересах теперь дело. Во что бы то ни стало нужно нам помочь колхозу «Первое мая». Он ведь готовит первосортные семена для хлопководческих районов всего Азербайджана.

— Помочь! — всплеснул руками возмущенный Сарычев. — Чем помочь? Разве только заняться установкой вашего параболоида? Но тогда для этого нужно будет забросить все остальные наши научные работы. Нет, на это я не согласен. Я ученый, и моя главная задача экспериментировать, искать новые технические средства, а готовые машины пусть устанавливают в колхозах или в других местах инженеры-эксплуатационники.

— Как же, однако, вы будете искать новые технические средства, — удивился Евгений, — если даже не знаете, в каких именно средствах нуждается наше народное хозяйство? Извините меня за резкость, но вы просто отстали от жизни на вашей базе, заплесневели… Всем ясно, видимо и Астрову в том числе, что фотоэлектрические батареи, в которые вы так влюблены, не могут пока дать большего, чем они дают на сегодняшний день. Этого, конечно, мало, но и этому уже можно было бы найти практическое применение. А вы знать ничего не хотите, опротестовали мнение комиссии и отказываетесь выполнять ее решения… — Да, отказываюсь! — почти выкрикнул Сарычев, нервно передернув плечами. — Вы читали, что пишут иранцы об Астрове в своем журнале «Свет»?

— Нет, я не читаю этого иранского журнала, издающегося почему-то на английском языке, — ответил Евгений.

— На английском языке они печатают лишь часть тиража в знак признательности американской фирме, субсидирующей их научно-техническое общество, — пояснил Сарычев. — Но не в этом дело. В одной из последних статей о проблеме использования солнечной энергии они очень высоко оценили фотоэлектрические батареи Дмитрия Ивановича Астрова, с которыми познакомился автор статьи, крупный иранский ученый Шарифи, побывавший у нас на базе весной этого года. Имя Дмитрия Астрова поставлено в его статье рядом с именем знаменитого американского инженера Орсона Клиффорда.

— Ну и что же? — спросил недоумевающий Евгений.

— Как — что? Не ясно разве, что иностранная наука капитулирует перед достижениями нашей научно-технической мысли, раз вынуждена признать наши достижения в области использования солнечной энергии?

— Вы так это понимаете? — удивился Курганов.

— А как же иначе! — нахохлился Антон Кириллович и даже приподнялся слегка. — Нашему институту нужно было бы учесть подобное обстоятельство. Я лично патриотическим долгом своим считаю сделать все, чтобы прочнее завоевать наш приоритет в области использования солнечной энергии с помощью фотоэлектрического эффекта. Что же, однако, предпринимает наше начальство? Оно фактически вынуждает нас прекратить почти все работы над батареями Астрова и заняться оснащением гелиотехникой колхозов!

С удивлением смотрел Евгений на Сарычева. Ему была непонятна логика Антона Кирилловича. Каза — лось ведь, что миновало то время, когда некоторые советские ученые преклонялись перед заграничными авторитетами, но вот Сарычеву было приятно, оказывается, что Астрова хвалили в иностранном журнале и ставили рядом с Орсоном Клиффордом.

Ничего не ответил Евгений Антону Кирилловичу. Ему все большего труда стоило теперь сдерживать свое раздражение. Отвернувшись к окну машины, он рассеянно смотрел, как ветер гнал по дороге листья платанов, пригибал к самой земле кусты полыни и лакрицы.

Гром изредка все еще громыхал, но дождя не было, и воздух стал тусклым от пыли. Буря поднимала с земли не только песок, но и мелкий гравий, швыряя его на крышу и в борта машины.

— Вон там, за скалой, подветренное место, — обратился к Сарычеву Асмар. — Если хотите, можно переждать, только опасности для машины нет никакой. Я еще и не в такую бурю ездил.

— Мне дела нет, в какую бурю ты ездил! — сердито отозвался Сарычев. — С твоим темпераментом ничего не стоит насмерть загнать машину. Ставь-ка ее в затишье! Нечего лететь очертя голову.

Асмар подчинился приказанию Антона Кирилловича, и машина простояла минут тридцать за высокой скалой.

Евгений с тревогой наблюдал, как неслись по небу растерзанные бурей облака, закрывая временами солнце, потускневшее от пыли.

«Если тормоз не выдержит напора ветра, — взволнованно думал он, — параболоид развернется по солнцу и начнет нагревать котел, а в котле нет воды. Мы ведь перекрыли его питательные трубы.»

— Похоже, что спадает ветер, — заметил Асмар. — Поедем, может быть?

Евгению тоже показалось, что ветер дул уже не с той яростью, как прежде.

— Беспокойная у тебя душа, Асмар! — проворчал Сарычев. — Заводи мотор.

Когда Асмар снова выехал на шоссе, не было уже никаких сомнений, что буря унималась, хотя ветер все еще гнал по дороге опавшие листья и колючие ветки кустарника, захлестывая крупным песком стекла машины.

Ехать, однако, пришлось недолго: машина снова вдруг остановилась.

— Что такое? — снова заворчал Сарычев, хотя он отлично видел, что впереди все шоссе было залито водой. — Что за наваждение такое?

— Не наваждение, а форменное наводнение, — усмехнулся Асмар. — Ливень был в горах, и река, через которую нам нужно переезжать, разлилась. Теперь придется ждать, пока войдет в норму.

Асмар отвел машину в сторону и заглушил мотор. Затем подошел к кромке воды и сделал отметку.

— У нас часто так бывает, — успокоительно заметил он. — Кавказские реки горячий темперамент имеют.

Томительно тянулось время. Евгений нетерпеливо прохаживался по шоссе. Сарычев остался в машине. Подняв воротник плаща и надвинув шляпу на глаза, он, казалось, задремал. А Асмар, сев на корточки, наблюдал за своей отметкой у границы воды. Спустя четверть часа он весело крикнул:

— Нагулялась река, домой пошла!

Вода в самом деле стала медленно отползать, оставляя позади себя небольшие лужицы в выбоинах асфальта да влажный след на сером полотне дороги.

— Ну как, поехали? — спросил Асмар, открывая дверцу машины и обращаясь к Сарычеву.

— Поехали, — без особого энтузиазма отозвался Антон Кириллович.