По ту сторону решетки

5. Просьба

— Мы сегодня в «Детском мире» были, — сообщила счастливая Аллочка, входя вечером в мою квартиру с большим шелестящим фирменным пакетом. — О, мороженое! Клубничное? Я тоже буду!

Тоже улыбнулась в ответ на ее заразительное веселье, хотя только что задумчиво поглощала успевший растаять десерт.

— Ага, только открыла упаковку. Заходи — хвастайся, — пока подруга разувалась, я успела разделить оставшееся мороженное по двум пиалам и достать из шкафчика со столовыми приборами еще одну ложку.

Пол будущего малыша был Аллочке еще неизвестен, однако это, наряду с массой противоречивых народных примет, не останавливало ее от таких спонтанных покупок детского приданого нейтральных цветов.

— Купили пинетки, распашонки, пеленочки, — по очереди вынимала она из пакета обновки для еще не родившегося сына или дочки. — И вот, смотри какой прикольный костюмчик.

Я с удовольствием поумилялась за компанию с подругой, разглядывая милые маленькие, похожие на кукольные, вещички, потрогала нежные, приятные на ощупь ткани, рассмотрела рисунки миниатюрных зверушек и человечков.

— Смотри какие цыплята с бубенчиками, — потрясла она малюсенькими бледно-желтыми носочками, которые тут же мелодично зазвонили колокольчиками, вшитыми в крохотные фигурки птичек.

— Хорошенькие, — резюмировала я с улыбкой. — Вам пол еще не сказали?

— Неа, — мотнула головой Аллочка и, зачерпнув ложку клубничного мороженого, отправила её в рот. — В воскресенье на УЗИ, тогда, наверное, скажут.

Теперь и не верилось, что когда-то я была самой рациональной из нас. У Аллочки всё как у людей: свадьба, беременность, УЗИ, а у меня вместо отношений какой-то неразрешимый ребус. Я не завидовала подруге, понимая, что у каждой из нас своя судьба, но в сердце все равно кольнуло от воспоминаний о том, как мы с Лазаревым когда-то тоже мечтали о детях.

— А я сегодня Матвея в супермаркете видела, — воспоминание о вечерней встрече позволило удачно перевести болезненную тему. И призналась, скривившись: — Что-то он как-то не очень стал.

Подруга пожала плечами.

— Соколова что ли? Так он и не был никогда «очень», просто тебе же он нравился, вот я и не переубеждала. Я тоже его как-то встречала в парке неподалеку. Нервный он какой-то, дерганый.

— Как всегда, нашел проблем каких-нибудь на свою дурную голову, вот и нервничает. Просто это так странно. Переживала же из-за него когда-то, слезы лила, а сейчас вообще ничего в сердце не ёкнуло.

Простоватый и ограниченный Мотя не выдерживал никакого сравнения с Дэном. Сильным, уверенным, эрудированным и рассудительным.

Аллочка усмехнулась, выскребая мороженное из пиалы и без труда догадалась:

— Это потому что ты его с Лазаревым сравниваешь. Как у вас с ним, кстати?

— Никак, — вздохнула я. — Ладно бы он меня просто специально бросил, ради каких-то собственных планов, но теперь еще и будто бы умышленно злит.

— Скорее всего не «будто бы», а специально. Он обычно последователен и делает именно то, что хочет.

Это да. Вот только, зачем ему это? Зачем мучить меня? Дразнить? Отчитывать по поводу и без?

После ухода Аллочки я всерьез задумалась над тем, чтобы снова создать фейковый профиль на Мамбе и попробовать написать Дэну, но вскоре обнаружила, что его собственная страница в приложении знакомств удалена. Хотя, судя по нашим нынешним отношениям, далеко не факт, что Лазарев ответил бы мне на этот раз.

Мысли о том, что же он всё-таки задумал не давали мне покоя и перед сном, однако с учетом имеющихся данных, разобраться никак не получалось. Я цеплялась за его фразу о том, что информация может быть опасной, но даже если предположить, что он хотел бы оградить меня от чего-то, то при чем здесь его машина? А новая помощница? А отмена свадьбы и публикация этой информации в СМИ? Что-то не сходилось. И, так и не придумав ничего дельного, я уснула.

А на утро вспомнила о воскресном благотворительном вечере и о том, что неплохо было бы присмотреть на него платье. Понимая, что в Доме Культуры соберется весь цвет местного общества, нужно было если не впечатлить всех собственным прекрасным вкусом, то хотя бы не ударить в грязь лицом.

В онлайн-магазинах, сайты которых я листала за завтраком, ничего подходящего не нашлось, поэтому решила отложить кажущуюся непосильной задачу до выходных и отправилась в суд, где на утро было назначено заседание по тому самому разделу имущества, по которому мне предстояло противостоять Дэну.

Лето уже уступило осени свои права и утро последнего августовского дня выдалось прохладным. Выходя из машины на парковке у суда, я зябко поежилась. Хотя, солнце светило еще по-летнему, заставляя щуриться.

Моей доверительницы еще не было видно, зато из черного Харриера, припарковавшегося напротив, как-раз выходил Лазарев. Ему, вероятно, холодно не было, потому что пиджак он оставил в салоне, предоставив мне возможность любоваться игрой мышц под тонким хлопком бежевой рубашки.

Поняв, что помимо необходимости отгонять от себя мысли о нашем совместном прошлом и несостоявшемся будущем мне придется еще и удерживать себя от желания хотя бы просто к нему прикоснуться, я напряженно сглотнула. Кажется, я переоценила собственные силы и мне придется задействовать всю имеющуюся силу воли.

— Когда ты успел поменять машину? — спросила вместо приветствия, будто бы невзначай, стараясь голосом не выдать собственного волнения.

— Я ее не менял. На Лэнде загорелся «чек», и я оставил его в сервисе на неделю, а Харриер взял в прокате, — спокойно ответил он, снимая у входа в суд солнцезащитные очки.

Надо же, как, оказывается, всё просто, а я себя уже накрутить успела.

Входя следом за Дэном в здание городского суда, поймала себя на ощущении болезненной ностальгии, вспомнив, как в бытность его помощником привыкла следовать за адвокатом по пятам. Вот только несмотря на то, что суд тот же и Лазарев тот же, я — другая. И пора бы об этом вспомнить, пока судебное заседание не началось.

— Не стану в таком случае интересоваться, где ты взял свою новую помощницу, которая имеет привычку строить из себя героиню Шерон Стоун в «Основном инстинкте», — ядовито бросила я Дэну, когда мы оба предъявляли приставам адвокатские удостоверения, но Лазарев, вопреки моим ожиданиям, и не подумал обижаться.

— Ревнуешь, да? — усмехнулся он, убирая удостоверение в коричневый кожаный портфель.

И я ответила резче и быстрее, чем следовало бы:

— Еще чего. Просто глядя на нее, слишком просто догадаться, чем ты руководствовался, когда ее выбирал.

— Самый простой и очевидный вариант не всегда бывает правильным, — ответил Дэн, обходительно пропуская меня в открывшийся перед нами лифт.

Но по его самодовольному выражению лица я видела, что моя ревность ему польстила.

— Твой доверитель придет? — сменила тему я, когда увешанная зеркалами кабина лифта поднимала нас на нужный этаж.

Лазарев кивнул и выражение удовольствия на его лице резко сменилось на раздражение:

— Как и его бывшая супруга, я полагаю?

Настал мой черед кивнуть и поймать себя на точно таком же чувстве досады, что только что отразилось на лице моего собеседника. И слова для объяснений столь резкого изменения настроения были не нужны, поскольку и без них мы поняли, что оба нарушили неписаное правило не водить в судебное заседания клиентов, находящихся в стадии развода.

И ладно бы еще явился только один из них, но явка двоих — почти всегда гарантия скандала. Однако, как назло, именно в такие судебные заседания они рвутся так, словно от этого зависит их жизнь и переубедить их в таком случае практически невозможно.

— Знала бы, взяла бы попкорн, — криво улыбнулась я, выходя из открывшегося лифта. — И колу с 3д-очками.

Дэн вышел следом и шел рядом со мной по уставленному цветочными горшками коридору, а на входе в кабинет аппарата нужного судьи нас дожидалась разводящаяся чета Лопатиных.

Оба супруга молчали и бросали друг на друга косые хмурые взгляды. Каждый из них, видимо, мысленно готовил трехэтажную гневную тираду изобличающую оппонента во всех смертных грехах.

— Добрый день, — не сговариваясь, хором поздоровались мы с Лазаревым и переглянулись так, словно каждый из нас имел эксклюзивное право на это приветствие, а другой это право нарушил.

После соблюдения всех подготовительных процедур, строгая судья в черной мантии объявила судебное заседание открытым, проверила явку участников. А когда всем были разъяснены права, речь перешла к Лазареву, как к представителю истца.

— Уважаемый суд, — начал Дэн, обращаясь к судье и кратко рассказал о сути искового заявления о разделе совместно нажитой собственности Лопатиных, среди которых числились земельный участок с жилым домом, две машины и красивый черный катер Вояжер, с указанием стоимости всех перечисленных богатств. — Истец претендует на равнозначную половину доли и просит признать за собой право собственности на две машины и катер, а дом оставить ответчице.

Судья взглянула на меня, как на представителя этой самой ответчицы, из-под золотистых очков-половинок:

— А вы что скажете?

— Уважаемый суд, — поднялась с места я. — Сторона ответчика считает, что подобный раздел существенно нарушит ее права, так как стоимость указанного имущества в экспертизе, представленной истцом, является заниженной и мы будем ходатайствовать…

— Дом столько не стоит! — не дожидаясь, пока её спросят, громко заявила Света, которая, видимо, уже не могла молчать. И, несмотря на то, что я стрельнула в нее взглядом и сурово шикнула, продолжила: — Если продать катер, три таких дома купить можно, а он еще и машины хочет, ишь губу раскатал!

Ее супруг Константин, до этого сидевший напротив меня, вскочил со стула:

— Да потому что это мой катер! И мои машины! — рявкнул он. — Я лично их покупал!

— В браке, — справедливо заметила я. — А половина средств, уплаченных за дом при покупке была выделена родителями ответчицы в качестве свадебного подарка.

Лазарев скептически хмыкнул:

— И они готовы подтвердить это в судебном заседании?

— Естественно, — отчеканила я, скрещивая руки на груди.

Лопатину это ожидаемо не понравилось.

— Да тёща про меня такого «наподтверждает», что мне не только катер не отдадут, но еще и судимость припишут!

— Сядьте, Константин Игоревич, — прошипел Дэн и, дернув его за рукав, все же заставил опуститься обратно на стул, но, к сожалению, не замолчать:

— Не давали они никаких денег! — продолжил отчаянно жестикулировать мужчина. — Хорошо, пусть она забирает дом и одну машину…

— Если вы не успокоитесь, я буду вынуждена удалить вас из зала заседания, — строго предупредила судья, но в этот момент снова прорвало Свету:

— Шиш тебе с маслом, а не катер, Костя! — резко подскочила со своего стула она, наглядно демонстрируя на пальцах, какой именно шиш заслужил Лопатин. — А за твою эту лохудру крашеную тебя вообще без штанов нужно было бы оставить, это я просто добрая слишком!

— Идиотка ты просто! — злобно выплюнул Лопатин, а моя клиентка не осталась в долгу:

— Кретин и подлец!

— Хватит! Я объявляю перерыв, — не выдержала судья, а когда секретарь остановила звукозапись, добавила: — И настоятельно советую выяснять отношения в коридоре. Представители озвучат мне вашу позицию без лишней нервотрепки. Если будет нужно что-то уточнить у вас лично, я это сделаю.

Мы с Лазаревым переглянулись. Легко отделались. Пожалуй, по этой причине Дэн и не останавливал своего доверителя слишком рьяно.

А когда Лопатины были выдворены в коридор, чтобы продолжить дебаты там, я заявила:

— Уважаемый суд, я буду ходатайствовать о назначении дополнительной экспертизы в иное экспертное учреждение.

Собственно, именно за этим я и провела вчера столько времени у экспертов и уже знала, что результат их заключения будет сильно отличаться от предоставленного Лазаревым и Лопатиным.

Судья осведомилась:

— Ходатайство письменное?

— Само собой.

— Я возражаю, — пожал плечами Дэн, но, скорее формально, потому что и он понимал, что такое ходатайство с очень большой долей вероятности будет удовлетворено.

Интересно, он просто уступает мне, не желая спорить, или я и правда лучше продумала стратегию защиты интересов Светы?

Судья перевела пристальный взгляд из-под очков с Лазарева на меня и обратно, а потом остановила его на красивом настенном резном гербе:

— А я-то думала, раз вы оба участвуете, будет мировое соглашение, — с недовольным вздохом пробормотала она.

Конечно, это было бы предпочтительным вариантом для всех нас, но вряд ли Лопатина сумела бы простить изменщика-Костю и разрешить ему забрать этот пресловутый катер Вояжер.

— Интересы доверителей превыше всего, — пожал плечами Дэн. — А они договариваться не намерены.

— Что же, тогда я удовлетворяю ходатайство. Суд назначит новую экспертизу в заявленное экспертное учреждение за счет ответчика. По готовности заключения и будет назначено следующее судебное заседание, а вам сообщат о его времени и дате.

На том и разошлись, а выйдя из зала заседаний, снова столкнулись с четой Лопатиных, которые ради того, чтобы узнать у нас о результатах суда соизволили отвлечься от выяснения отношений.

— Новое судебное заседание будет после получения результатов экспертизы, — оповестил обоих Дэн.

— Вот судья и разберется, кому катер, а кому под зад коленом! — ехидно заявила Света, считая, что победа уже у нее в кармане, хотя я бы на ее месте не была так уверена.

— Разберется, разберется, ты ж этот катер даже водить не умеешь, — хмыкнул Лопатин. — Так что, — зад готовь.

И, кивнув нам с Лазаревым на прощание, направился прочь, сопровождаемый торопящейся Светой, которая «не договорила».

— Да уж, тут не то что мирового не будет, тут как бы до рукоприкладства не дошло, — задумчиво проговорила я, глядя им вслед.

— Не дойдет, — ответил Дэн уверенно. — А помириться могут. Им в бракоразводном процессе второй раз месяц на примирение дают. По Костиной просьбе, между прочим.

В отличие от Лазарева я их разводом не занимаюсь — туда Лопатина предпочитает ходить самостоятельно, считая, что справедливость восторжествует и без моего участия.

Настроение после суда, несмотря на его обнадеживающее окончание, было паршивым. Я нередко пропускала чужие конфликты через себя, и этот не стал исключением, да еще и присутствие рядом Дэна держало в напряжении. Внутри разлилась противная жгучая досада, опустилась неприятной тяжестью в груди, заставила тяжело вздохнуть.

— Смысл от этих месяцев, только зря время тянут, — бесстрастно пожала плечами я, считая, что при таком отношении супругов к друг другу это бессмысленно.

Продолжая беседовать, мы направились в сторону лифта.

— Просто у обоих Лопатиных такие характеры — взрывные, но отходчивые. Не зря же они столько лет вместе живут, детей растят, совместное имущество наживают. А ты, значит, считаешь, что нужно сразу обрывать отношения, жечь за собой мосты и не рубить собаке хвост по частям? — беззлобно поддел меня Дэн, входя в лифт, в котором уже стояла пожилая семейная пара, отошедшая к дальней стенке.

Слова Лазарева позволяли свести наш разговор к шутке, но мне не хотелось.

— Я считаю, что свадебные платья горят ничуть не хуже мостов, а собаке было гораздо лучше с хвостом, — ответила серьезно. — Она к нему привыкла и даже любила, строила планы и возлагала надежды. В общем, это дурацкое выражение.

Он вздохнул, прекрасно поняв, что мои слова не имели к мостам, хвостам и собакам абсолютно никакого отношения, но ничего не сказал в ответ, хотя мог бы, и это почему-то расстроило меня еще больше. Нервы натянулись как струны гитары и дрожали на низких нотах, звенели басом, и я закусила губу, чтобы удержаться от желания выяснить отношения с Дэном. Расставить наконец все точки над «и», понять, чего он хочет, ибо эта неопределенность начинала сводить с ума.

Мы вместе молча покинули кабину лифта, вежливо попрощались с судебными приставами на входе, вышли на крыльцо. На улице успело потеплеть, но легкий ветер с северо-запада был осенним. Он срывал с деревьев первые желтые и красные листья и кружил в вальсе между припаркованными автомобилями, бросал под ноги прохожим, швырял в приоткрытые окна кабинетов первых этажей.

Шагая бок о бок, мы с Лазаревым шли к машинам.

— Я не могу так, Дэн, — остановившись, повторила я его же недавние слова. — Раз мы расстались, то лучше и правда сжечь мосты. Давай расторгнем партнерский договор. Я уйду из бюро. Каждый из нас заживет своей жизнью. И ты не будешь вмешиваться в мою.

Он тоже остановился рядом, снял Харриер с сигнализации коснувшись пальцами дверной ручки. Открыл переднюю пассажирскую дверцу.

— Сядь в машину, — попросил он тихо и серьезно и я, позабыв о собственном воинственном настрое, послушно села, позволив ему захлопнуть дверь и, обойдя машину вокруг, сесть рядом.

Солнце нагрело черный кожаный салон, успевший пропитаться запахом кофе и Лазаревского парфюма. Шумоизоляция не пропускала ни звука с улицы и какое-то время мы просто сидели в тишине. Дэн закинул портфель на заднее сиденье и расслабленно откинулся на спину, запрокинув голову назад, так, словно действительно решался рассказать мне о собственных планах.

А я мысленно сравнила кристально чистый черный салон его Харриера с коричнево-рыжим салоном собственного Лексуса, заваленным документами, пустыми кофейными стаканчиками и пакетами из-под креветки фри из «Вкусно и точка».

— Я не хочу, чтобы ты уходила, клубничка, — устало произнёс Лазарев, наконец. — И никогда не хотел. Но сейчас мне нужно создать видимость того, что мы расстались, а при всей моей любви к тебе, актриса из тебя — такая себе.

Фыркнула, ожидаемо оскорбившись от такого заявления, хотя, положи руку на сердце, с ним сложно было не согласиться. Врать я никогда не умела и не любила.

— У тебя же всегда на лице все чувства как в открытой книге написаны, — добродушно усмехнулся он. — И эта твоя наивность мне в тебе очень нравится.

Не отводя пустого рассеянного взгляда от лобового стекла, он нашел своей ладонью мою и переплел наши пальцы на подлокотнике, привычным, полным нежности жестом.

— Еще бы тебе не нравилось, — хмуро проворчала я, хотя, чувствуя тепло его руки, уже не могла злиться на него по-прежнему. — Благодаря этой наивности ты можешь без труда делать из меня марионетку. Так ты расскажешь мне смысл твоих планов?

— Не могу, прости. Я снова прошу тебя довериться мне. Подыграть. Дать время, чтобы самому со всем разобраться, а потом я обязательно обо всем расскажу тебе, обещаю. Только не уходи, ладно?

Я тяжело вздохнула. Снова дежавю. Ему снова нужно от меня слепое доверие. И я снова близка к тому, чтобы закрыть глаза и рухнуть в пропасть в надежде, что где-то там внизу он поймает меня, не дав разбиться.

— Сколько времени тебе нужно, Дэн?

— Пара недель, — ответил он, прекрасно понимая, что я уже согласилась сейчас, да и вообще априори согласна на всё, о чем бы он не попросил.

— Постараюсь, но с тебя поцелуй, — решила я напоследок выдвинуть свои условия.

Лазарев улыбнулся и довольно выдохнул.

— Без проблем, клубничка, — произнёс он, чуть сильнее сжав мои пальцы. — Буду должен.

— Ты и так задолжал слишком много, — мрачно подметила я, но Дэн успокаивающе погладил мою ладонь большим пальцем и разлившееся внутри удовольствие от этой незначительной ласки заставило оставшиеся возражения застрять где-то в горле, отчего я так и не сумела их произнести.

— Знаю, — негромко ответил он. — И не забуду об этом. Но я и без того поступил опрометчиво, позволив тебе оказаться со мной в одной машине у всех на виду. Будем считать, что мы обсуждали дело Лопатиных.

Я отмахнулись с усмешкой:

— Кому мы нужны?

— Надеюсь, что никому. Но будь, пожалуйста, осторожней. И если можешь, не приезжай на благотворительный вечер в воскресенье, — попросил он.

Ага, конечно. Все, включая его заносчивую бывшую там будут, а я останусь дома? Нет уж, кажется мой лимит уступчивости на сегодня все же имеет предел.

— Не могу, — беззаботно отозвалась я. — Хватит с тебя одолжений.

— Тогда хотя бы постарайся быть в поле моего зрения.

И он отпустил мою руку, а я поняла, что наш разговор по душам окончен.

— Обещаю, что не стану препятствовать тебе держать поле своего зрения рядом со мной, — подмигнула ему я и, поняв, что поцелуя сегодня все равно не дождусь, открыла дверцу и вышла из машины.

Лазарев терпеливо дождался, пока я сяду в Лексус, нажму кнопку старта, пристегнусь, и, включив с блютуса «Fighter» Кристины Агилеры на магнитоле, рвану вперед.

И только тогда поехал следом.

Я же, выезжая с парковки суда под динамичный бит из колонок, поражалась тому, как всего один разговор с Лазаревым вернул в мой мир прежние краски.

Глянула в зеркало заднего вида на его Харриер. Лэнд был гораздо привычнее и подходил жесткому и надежному Дэну больше. Но, мое настроение было столь беспричинно хорошим, что, пожалуй, для моих целей и эта машина подойдет.

Остановившись у белой полосы на светофоре, увеличила громкость кнопкой на мультируле. Харриер припарковался на второй полосе, и я умышленно поймала взгляд Лазарева и обворожительно ему улыбнувшись, подмигнула.

Он тоже не сводил с меня глаз, но его улыбка была при этом снисходительной. Так взрослый смотрит на шалости ребенка, покровительственно и мягко, дескать «чем бы дитя не тешилось».

Усмехнулась, глядя на обратный отсчет светофора и, как только зажегся желтый, убедившись в отсутствии препятствий, резко нажала на газ заставив Лексус рвануть вперед. Мысленно видела, как Лазарев, оставшийся позади, театрально закатил глаза.

И, поняв, что он тоже увеличил скорость и, обходя пару легковушек по второй полосе, приближается ко мне, расплылась в довольной улыбке. Дэн принял правила игры. Отлично.

Закусила нижнюю губу от азарта, вспыхнувшего внутри, будто маленький жгучий огонек. Выкрутила колесико громкости на максимум и, увидев, что дорога впереди абсолютно пуста, увеличила скорость еще больше.

Прошлогодняя Ева бы так не сделала, но новая периодически позволяла себе подобные безрассудства. Иногда, чтобы помочь себе справиться с бушующими эмоциями, которые вместе со мной стали гораздо ярче и сильнее. Иногда, чтобы получить заряд адреналина. Иногда, как сейчас, чтобы поставить на место одного заносчивого адвоката, который считал правильным решать всё за нас обоих.

Резко выкрутив руль, легко обошла Харриер на повороте и умышленно некрасиво подрезала, снова концентрируя всё внимание на дороге. Внутри царило донельзя приятное ощущение драйва и энергии, резко переполнившей меня до краев.

Лазарев отстал. Умышленно ли давал фору или поддавался? Или и правда не мог догнать?

— Cause it makes me that much stronger, makes me work a little bit harder, it makes me that much wiser, so thanks for making me a fighter (прим. «Это делает меня гораздо сильнее, заставляет более тщательно работать над собой, помогает быть мудрее, спасибо, что научил меня бороться»), — во весь голос подпевала я песне Кристины Агилеры.

Дэн ведь действительно за этот год сделал меня сильнее, устойчивее, увереннее. В этот момент мне вообще казалось, что не существует во всем мире силы, способной меня сломить.

Громко расхохоталась от ощущения безграничного счастья, переполнявшего меня, словно легкий газ в воздушном шарике, и медленно сбавила скорость.

Любезно позволила черному Харриеру поравняться со мной, чтобы поймать улыбку его водителя, выехавшего вперед. И на повороте к полиции его автомобиль мигнул мне аварийными стоп-сигналами на прощание.