Под мириадами угасающих звёзд

Глава 3 Падающая Звезда

“В то время как другие планеты Рухнувших Царств были уничтожены в пламени орбитальных ударов, Дианмура устояла. Её роковой день наступил не из-за внешнего врага, а из-за внутренней распри между наследниками неизвестного рода Младшей Крови. Один из претендентов видел в Дианмуре стратегический бастион, в то время как другой считал, что отравление атмосферы — более гуманный метод, чтобы лишить своего соперника преимущества”

Источник неизвестен

В Гамеш, столицу Дианмуры, со всех концов обитаемой зоны планеты сходились толпы людей. Это было единственное место, где можно было услышать рев двигателей космических кораблей — звук, который радовал ухо тех, кто мечтал покинуть планету. Каждый раз, когда очередной корабль взмывал в небо, тысячи глаз, искрящихся надеждой, следили за его восхождением. Каждый присутствующий втайне мечтал, что в один прекрасный день он тоже сможет покинуть этот мир. Гилл был одним из этих мечтателей. Он с восхищением наблюдал за серебристым блеском корабля, устремляющегося к далёким звездам, пока голос отца не вернул его к реальности повседневной жизни:

— Гилл, сосредоточься! — отец хлопнул его по спине, подгоняя вперёд. На Северо-Западном рынке Гамеша витала особенная атмосфера — он не был единственным рынком, но здесь была особая атмосфера. Множество торговых лавок и ларьков ужимались вплотную друг к другу, образуя лабиринт узких проходов. Здесь не было времени останавливаться: потоки людей, словно бурное речное течение, могли увлечь за собой невнимательного прохожего. Среди толпы местных жителей приметны были иномирцы, которые, устав от чудес центральной части столицы, затесались сюда. Их выдавали яркие наряды, экзотические головные уборы и технологии, недоступные на этой планете. В основном это были торговцы и их наёмные охранники, но иногда среди них можно было встретить и членов экипажей прибывших кораблей, в поисках приключений.

Гилл вместе с отцом прибыли в Гамеш, чтобы одновременно решить несколько вопросов: продать свежий спирт, излишки молока и доставить выполненные заказы по ремонту техники. Каждый их визит в город сопровождался многочисленными просьбами к Лугбанду о помощи в починке вещей. Он соглашался за символическую плату, а порой и вовсе безвозмездно, передавая часть работы Гиллу для подработки. Суммы были невелики, но каждый грош имел значение.

— Как насчет этих? — Лугбанд кивнул в сторону ряда роботов у торговой лавки. Торговец с дыхательным имплантом вместо рта оживленно вел переговоры с покупателем.

— Этот неплох, — Гилл указал на паукообразного робота. — Мог бы его усовершенствовать, но детали найти сложно. А эти… вообще не для боя, — он подошел к трем роботам с приваренными бронепластинами. — Кто-то пытался их модифицировать.

— Отлично! — Лугбанд улыбнулся. — Рад, что ты усвоил мои уроки!

Похвала была приятной, но не успокаивала душу. Гилл посмотрел на отца и подумал: “Как он может оставаться таким спокойным?” Особенно сейчас, когда тревога не покидала юношу. Прошла неделя с момента, как они спасли Анмалию. Дочь Карги пришла в себя в пути и некоторое время беседовала с Лугбандом. Затем она попросила остановиться и связалась со своими. Атта и Гилл решили, что им повезло, ведь им не придется везти опасную женщину домой.

Лугбанд еще раз осмотрел раны Анмалии, Атта с кислым лицом бродил вокруг уиипа, ворча и сжимая винтовку. Гиллу поручили присмотреть за стадом. Ожидание было недолгим, и вскоре на горизонте показались бронированные уиппы. Когда они остановились, из них вышли наемники и боевые роботы. Во главе отряда стоял монструозный младший брат Анмалии, Гипсаганд, больше похожий на робота, чем на человека — жертва своей страсти к имплантам. Стальной гигант взглянул на Атту, словно оценивая угрозу, на что тот лишь зевнул. Затем Гипсаганд обратил внимание на сестру и Лугбанда рядом с ней и отдал своим людям знак. К Анмалии подскочили наемники с носилками и медробот старинного образца. Прежде чем уйти, дочь Карги пожала руку Лугбанду и что-то ему сказала. После ее слов на лице отца появилась тревога. Многие могли подумать, что Гилл и его отец выиграли в лотерею, ведь они спасли дочь самой Карги. Но только наивные могли ждать щедрой награды. Реальность была гораздо сложнее. Прощаясь, Анмалия пообещала, что никто не узнает о том, кто ее спас. И она держала слово. Слухи о том, как Анмалия, пережившая покушение, чудом выжила и вернулась домой раненая, разносились повсюду. Это был ее подарок за спасение — лучшая из возможных наград. На Дианмуре спасение чужой жизни обязывало героя нести ответственность. Для тех, кто напал на Анмалию, Гилл, его отец и Атта могли стать такой же мишенью, как и наемники Карги. В Гамеше у Шустрых были связи, и в городе хватало тех, кто не брезговал кровавыми деньгами. Именно из-за этого было решено приобрести дополнительных боевых роботов для охраны фермы. На всякий случай.

Гилл и его отец обошли еще несколько торговцев, прежде чем нашли подходящих роботов. Пока Лугбанд занимался оплатой и погрузкой, Гилл решил заглянуть в свое любимое место в Гамеше — уютную закусочную, где часто собирались путешественники из других миров. Отец и сын были здесь постоянными гостями. Вкусная еда и увлекательные рассказы иномирцев о далеких мирах и тайнах, скрытых в глубинах космоса, всегда манили Гилла. При каждой удобной возможности он приходил сюда, чтобы вдохновиться их историями и мечтать о том, что однажды он отправится к звездам, станет капитаном корабля и будет исследовать галактику. “Это будет намного интереснее, чем просто гонять стада,” — размышлял он, выбирая блюдо, и случайно уловил разговор двух иномирцев за соседним столиком.

— Когда ты говорил, что здешний спирт нечто особенное, я подумал, что это просто пустые слова. Но, черт возьми, он действительно уникален! Главное — не вдаваться в подробности его изготовления! — сказал грузный иномирец в пышном красном кафтане и экстравагантном головном уборе, громко рассмеявшись и наслаждаясь местным напитком, напоминающим вино. — Торговля этим эликсиром — чистое наслаждение! Отправил целую партию в Альба-Лонгу. И представляешь? Они уже просят организовать постоянные поставки!

— А я говорил тебе, мой друг! Эта планета — настоящее сокровище, спрятанное среди отбросов Рухнувших Царств! — парировал его собеседник, сидящий напротив. Его худощавая фигура и бледное лицо могли бы сойти за облик местного жителя из менее загрязненных районов. — Есть еще одна планета, за которой я наблюдаю. Не самая лучшая, но в ней есть потенциал. Пока что занимаюсь налаживанием связей. Рухнувшие Царства — опасное место, но…

— Удача благоволит смелым! — воскликнул толстяк, подняв бокал.

— Совершенно верно. И кстати о удаче… Я получил пару странных сообщений от моих хороших друзей. Они советуют держаться подальше от Понтийской магистрали.

— А что случилось? — данная новость сильно заинтересовала толстяка.

Что случилось на Понтийской магистрали Гилл не узнал. Его отвлек шумный иномирец, который спорил с кем-то по коммуникатору. Сложно было сказать о чем они спорили, но собеседник на другом конце так громко кричал, что динамики трещали. Заметив, что взгляды посетителей направлены на него иномирец прикрыл рукой коммуникатор и уселся в дальнем углу. Гиллу еще не успели принесли заказ, когда появился отец и решил разделить с ним завтрак.

Покидая закусочную, Гилл и его отец направились к парковке, но их путь преградил громила в неуклюжем деловом костюме. Лугбанд инстинктивно встал перед сыном, готовый защищать, но громила, указывая на роскошный крытый уипп, грозно произнёс:

— С тобой хотят побеседовать.

Едва Лугбанд открыл рот, чтобы ответить, из уиппа раздался голос:

— О, Угио, зачем так грубо? Смотри, ты их напугал. Не беспокойтесь, Лугбанд, вам и вашему сыну ничего не угрожает. Я подвезу вас до парковки, и мы немного поговорим, — голос звучал наигранно снисходительно. Дверное стекло опустилось, и они увидели угловатые черты лица, зачёсанные назад волосы и явно фальшивую улыбку. Это был Итуссубал, один из сыновей Карги.

Очень любезно с вашей стороны, — осторожно ответил Лугбанд. Отказывать было опасно. На улицах было множество свидетелей, но это не гарантировало их с Гиллом безопасность. Поэтому они сели в просторный салон, где словно царь восседал сын Карги. Он был одет в элегантный серый деловой костюм, какой носили иномирцы. В одной руке он держал бокал с напитком ярко-лилового цвета, а в другой — чётки из костей фрайров.

Лугбанд сохранял невозмутимость, казалось, ничто не может его потревожить, в то время как Гилл ощущал растущее беспокойство, не в силах понять, как его отец может оставаться столь невозмутимым. Уипп слегка покачнулся, когда громила уселся за руль, и машина мягко тронулась с места.

— Выпьете? — Итуссубал кивнул на бутылку. — Это суринильская настойка. Империаллуров пасут на самых токсичных пастбищах юга, а в полученном спирте настаивают укатианский виноград, доставленный из соседней системы.

— Благодарю, но я за рулём, — вежливо отказался Лугбанд.

— Ну что ж, — Итуссубал улыбнулся. — Вижу, вы удивлены, Лугбанд? Я сам был удивлён, узнав о спасении моей драгоценной сестры. Мало кто на вашем месте решился бы помочь в той ситуации, и если бы решился, то лишь из корысти, а не по зову сердца. Но когда я услышал ваше имя, сначала подумал: ‘Кто такой этот Лугбанд? Почему он не попросил награду за свою храбрость? И почему это имя мне так знакомо?’. А потом вспомнил, откуда мне известно ваше имя. И всё встало на свои места! Вы тот самый Лугбанд, который тринадцать лет назад, рискуя жизнью, вывозил беженцев с западных деревень, когда пришёл рой. Сколько людей вы тогда спасли?

— Шестьдесят три человека, — ответил Лугбанд, и Гилл заметил, как лицо отца помрачнело от воспоминаний о тех мрачных событиях. Рой мутировавших насекомых напал на западные поселения, уничтожая всё на своём пути, и Лугбанд был одним из немногих добровольцев, кто вызвался помогать вывозить тех, кто не мог убежать самостоятельно. Гилл часто видел, как спустя годы к отцу подходили люди, чтобы поблагодарить за спасение. Некоторые предлагали награду, но отец скромно улыбался и отказывался. Однако однажды он всё же принял один подарок — свежеиспеченный фруктовый пирог.

— Только такой храбрый и самоотверженный человек мог спасти мою сестру, следуя лишь зову сердца. Побольше бы таких людей, как вы, Лугбанд, — продолжал сын Карги, и в его любезности чувствовалось что-то зловещее.

— Это пустяки, — Лугбанд натянуто улыбнулся.

— Сама скромность! — засмеялся Итуссубал, и уипп остановился. — Вот мы и приехали. От всей нашей семьи позвольте ещё раз поблагодарить вас, Лугбанд. Благородство — редкость в наши дни, — он протянул руку для пожатия, и Гиллу с отцом не оставалось ничего, кроме как ответить любезностью на любезность.

Гилл и его отец облегчённо вздохнули, видя, как роскошный уипп удаляется. Но на лице Лугбанда всё ещё читалась настороженность.

— Пора возвращаться домой, — наконец сказал он и, хлопнув сына по плечу, начал давать распоряжения. Гилла ждала продуктивная неделя, полная ежедневной работы. Он слушал отца вполуха, а сам думал о странном разговоре с сыном Карги. Что-то его тревожило, но он не мог понять, что именно. Решив, что не стоит забивать себе голову, он переключился на более приятные мысли. Приближался его день рождения, и хотя мечта о звёздах казалась такой же недостижимой и отдалённой, как сами звёзды, он был уверен, что с приходом совершеннолетия отец подарит ему уиип. Теперь ему не придётся упрашивать отца, использовать старый уиип для поездок в город к друзьям.

На парковке Гилл бросил тревожный взгляд на роботов, приобретённых его отцом. Холодок пробежал по спине. У него вновь возникло беспокойное предчувствие, и он собрался поделиться им с отцом, но в этот момент появился Атта с переполненной сумкой вещей. Под удивлёнными взглядами Гилла и его отца, Атта бросил сумку в кузов, чуть не сбив одного из роботов. За его плечами качалась верная винтовка, уникальная в своём роде… Гилл когда-то просил Атту позволить ему изучить оружие поближе, ведь его интриговало отсутствие у винтовки обоймы или гнезда для энергоячейки и то, что стрелять из неё мог только Атта. Но стрелок был категорически против.

— Чёртов администратор выгнал меня из комнаты, — ворчал Атта. — Мол, за просроченную оплату и мои пьяные выходки. Лжец! Я всегда платил вовремя. Так что, видимо, придётся мне пожить у вас. Недельку, — задумчиво добавил он, взглянув на Лугбанда. — Или две.

Стрелок обычно был спокоен, порой даже чересчур, но сейчас его взгляд был полон тревоги, и он осторожно осматривал окрестности. “Неужели он снова влип в неприятности?” — подумал Гилл, заметив, как взгляд Атты остановился на двух подозрительных типах. Один из них, высокий и худой, был одет в потёртый костюм клерка, и на его лице красовался химический ожог, покрывающий всю правую щеку. Он вертел на пальце ключи от чего-то и одним глазом уставился на Атту. Второй, коренастый мужчина из южных краёв, носил характерную для тех мест дыхательную маску с двумя трубками, уходящими за спину, и непрерывно жевал что-то, переводя взгляд с Атты на отца Гилла и роботов.

Лугбанд тоже заметил незнакомцев, но предпочёл не обращать на них внимания.

— Атта, у меня ферма, а не гостиница, — сказал он.

— Знаю, знаю. В гостиницах за жильё платят, — парировал Атта, забравшись в кузов и закрыв глаза, сделал вид, что спит.

Лугбанд покачал головой, но спорить со старым другом не стал и направился в кабину. Гилл последовал за ним. Когда они покидали стоянку, в небо поднялся очередной корабль. Гилл мечтательно взглянул вверх, но его размышления прервал хриплый голос Атты:

— Решил полетать?

— Мой друг Икли устроился на торговое судно и уже совершил два рейса. Он сказал, что может поговорить с капитаном обо мне.

— А что на это скажет твой отец?

— Он против, — тихо ответил Гилл, опустив голову.

— Возможно, это и к лучшему.

Гилл ожидал от стрелка какой-то жизненной мудрости, но тот только крепче обнял свою винтовку и засопел.

Прибыв домой, Лугбанд остановил уиип возле загона с империаллурами и поспешил к Атте, который уже спрыгнул с кузова.

— Что происходит? Кто были те двое на парковке?

— Хорошо, что ты прикупил ещё роботов, — Атта кивнул в сторону металлических созданий, а затем взглянул на Гамеша. — Говорил я тебе, что твоя доброта аукнется.

— О чем ты?

Атта внимательно посмотрел на друга, потом на Гилла, стоящего позади отца, и сказал:

— Дело всё в Карге. Старуха решила заключить сделку с пограничниками северо-запада. Не знаю деталей, но это и не важно. Важно то, что на переговоры она отправила свою милую дочь Анмалию. Всё было замаскировано под выпас стада. Того самого стада, которое мы видели. Возвращаясь, на них напали Шустрые, а потом мы появились и спасли девушку. И всё бы ничего, но как Шустрые узнали о Анмалии? О переговорах знали только ближайшие члены семьи. Кто проболтался Шустрым? Пограничники? Но конфликт с Каргой им не на руку, они и так в сложном положении. Значит, кто-то из близких к Карге. Кто-то из семьи хотел избавиться от Анмалии чужими руками.

Гилл и отец переглянулись. У них обоих в голове возникла одна и та же мысль.

— Итуссубал, — медленно произнес Гилл.

— Он тут причём? — не понял Атта.

— Сегодня он нас подвёз и поблагодарил за спасение сестры, — у Лугбанда вдруг заболела голова. Теперь всё встало на свои места. Итуссубал любезно сообщил им свой приговор, и скоро он будет исполнен. Весь день Гилл ухаживал за империаллурами. Он предложил помочь в обороне, но Лугбанд отказался и поручил ему заботу о стаде. “Это отвлечёт тебя,” — сказал он, но как можно забыть о наёмниках, что могут прийти в любой момент? Мысль о том, что убийцы, посланные Итуссубалом, могут появиться в любую секунду, не покидала Гилла, и ещё хуже было осознавать свою беспомощность. В бою он был бесполезен. Он мог стрелять, но лишь отпугивал мелких хищников. Серьёзные проблемы всегда решали отец или Атта. Как в тот раз, когда на ферму напали рейдеры-неудачники. Гиллу было всего двенадцать, и он прятался в подвале, трясясь от страха, пока отец не прогнал налётчиков. Или когда скотокрады напали на них в пути на пастбища, приняв Атту за шута с необычным оружием, и быстро пустились в бегство. Гилл прикрыл голову руками и сжался в кресле, зная, что отец и Атта справятся с опасностью, но он чувствовал себя обузой.

Когда солнце село, Гилла отправили спать. “Я не ребёнок!” — возмущался он, но спорить с отцом было бесполезно. Он уснул, оставив позади все беспокойства. Ему вновь приснился тот же сон. Город под ночным небом, усыпанным звездами. Он сидел на скамейке внутри какого-то храма. Его стройные колонны, словно стражи времени, взмывали к небесам, воплощая в себе мощь и несокрушимость веков. Каждая из них — истинное произведение искусства, оживлённое изысканными рельефами и утончёнными орнаментами. Колонны были украшены изображениями древних богов, мифических существ и таинственных символов, которые, казалось, оживали в мерцающем полумраке.

Фасад храма был украшен триглифами и метопами, а фризы изображали эпические сцены героических подвигов и легендарных сражений. На входе в храм висели внушительные двери, украшенные бронзовыми пластинами, на которых высечены изображения богов и героев, словно они охраняли священное место. Эти двери, массивные и внушающие трепет, казались неподвижными, как само время.

Внутри храма царил таинственный полумрак, который лишь подчеркивал священность этого места. Лёгкий свет пробивался сквозь узкие окна под самым потолком, создавая причудливые узоры на мраморном полу. Воздух был напоен ароматом благовоний.

В самом сердце храма возвышался алтарь, на котором в древние времена возносились жертвы божествам. Алтарь, выполненный из чёрного мрамора, был украшен золотыми инкрустациями и драгоценными камнями, которые мерцали в тусклом свете. За ним стояла величественная, хотя и разрушенная статуя покровителя храма, выполненная из мрамора и бронзы. Когда-то она блестела золотом и яркими красками, но теперь её величие было погашено временем и забвением. Статуя изображала древнего бога или героя, чьи черты выражали мудрость и силу.

Стены храма были покрыты фресками и мозаиками, рассказывающими о божественных подвигах и мифах, оживляя истории прошлого. Эти изображения, яркие и детализированные, были словно окна в другой мир, где жили великие боги и герои. Пол храма выложен мраморными плитами, иногда украшенными инкрустациями из цветного камня, образующими сложные и завораживающие геометрические узоры. При каждом шаге плитки казались меняться, отражая свет в неожиданных направлениях.

Она тоже была там. Фигура её окутана пурпуром, а тёмные локоны, словно водопад из черного шёлка, спадали на обнажённые плечи, мягко обрамляя лицо, подобное скульптуре из мрамора. Её одеяние из пурпура струилось по её телу, подобно ручью, перетекающему через камни, обвивая её фигуру плавными, грациозными линиями. Пурпурный шёлк мерцал в полумраке храма, отбрасывая мягкие тени на её кожу и создавая иллюзию движения, даже когда она стояла неподвижно. Её руки были тонкими и изящными, как у древней статуи, а пальцы напоминали белые лилии, такие же нежные и утончённые.

Она стояла у алтаря, её фигура была освещена таинственным светом, исходившим из самого сердца храма.

— Пусть преклонятся колени государей, царей и владык, — её голос звучал как журчание ручья, утоляющего жажду путника. Каждое слово было сладостью, как мёд для голодающего. Её взгляд, глубокий и проницательный, словно проникал в самую душу Гилла, заставляя его забыть обо всём, кроме неё.

Гилл был пленён её взглядом; рубиновые глаза словно заколдовали его. Когда она приближалась, тени расступались перед ней, как будто даже тьма не смела противиться её воле. Её движение было плавным и грациозным, словно она плыла по воздуху, а не шла по мраморному полу храма. Её присутствие наполняло пространство волшебством и мистикой, заставляя всё вокруг казаться более живым и одновременно более нереальным.

Она подошла к Гиллу, её рубиновые глаза словно заколдовали его, пленив его сердце и разум. Она прикоснулась губами к его уху, её дыхание было тёплым и нежным, как весенний ветер, и шепнула:

— Звёзды меркнут, но эта падает! — она взглянула вверх.

Гилл открыл глаза и посмотрел на часы. Было уже за полночь, и он понял, что больше не уснёт. Испытывая жажду, он направился на кухню. Там доносились голоса из-за парадного входа. Он осторожно подошёл и услышал разговор отца с Аттой.

— Я установил дополнительные датчики по периметру, — Атта взглянул на ночные огни Гамеша вдали. — Нас не застанут врасплох.

— Хорошо, — мрачно ответил Лугбанда протянул бутылку пива Атте. — Справимся?

— Без сомнения! — воскликнул стрелок.

— Рад твоему оптимизму.

— Итуссубал ошибся, — Атта покачал головой. — Не следовало ему разговаривать с тобой. Если нас атакуют, Анмалия всё поймёт. И Карга не глупа. Главное — выстоять. После этого Итуссубалу будет не до нас.

— Надеюсь, — Лугбанда искренне хотел в это верить.

— Не волнуйся. Твоя ферма будет в целости, — Атта утешил друга, видя его беспокойство. — И сын никуда не денется. Если только не улетит в космос. Говорит, что хочет записаться на корабль.

— Знаю.

— Не разделяешь его стремления?

— Вижу, как он смотрит на взлетающие корабли, на звёзды. Как она, — Лугбанда грустно улыбнулся, вспоминая жену. — Космос опасен, ты это знаешь не хуже меня.

— Да, но здесь разве безопаснее? — Атта огляделся.

— Нет, конечно, но…

Внезапно Атта вскочил и схватил винтовку. Лугбанда всмотрелся в темноту, но ничего не увидел, а система безопасности молчала.

— Что случилось?

Атта не ответил, поднял взгляд на Лугбанду и дрожащим голосом сказал:

— Это невозможно.

Через мгновение система безопасности подняла тревогу. Роботы перешли в боевой режим, активировались дополнительные силовые поля. Затем дом задрожал от чего-то, пронёсшегося над ним с огромной скоростью. Гилл выбежал наружу. Небо разрезал тепловой след от быстро пролетевшего объекта, упавшего где-то вдалеке.

— Пап, что это?

— Не знаю, — ответил Лугбанда.

— Спасательная капсула, — Атта был встревожен.

— Уверен? — Лугбанда всматривался вдаль. — Упала недалеко. Может, авария на торговом корабле.

Они молчали, а затем Лугбанда посмотрел на сына и, обращаясь к Атте, сказал:

— Нужно проверить. Может быть, есть выжившие.

— Нам бы самим помощь не помешала, — Гиллу не нравилась эта идея, но любопытство взяло верх.

— Гилл, иди за мной. Возьмём уиип, быстро осмотрим место и вернёмся. Атта, ты с нами?

Стрелок медлил с ответом, крепко сжимая винтовку.

— Да, я с вами.

Сначала они заметили борозду, оставленную падающей капсулой, обломки обшивки, а затем и саму капсулу. Остановив уиип неподалёку, все трое вышли наружу. Внезапно кусок обшивки отлетел в сторону, и из капсулы покатился дым. Гилл собирался что-то сказать, но тут из дыма выбежала хромающая фигура. Лугбанд, не раздумывая, побежал на помощь, его сын последовал за ним, а Атта осторожно следовал за ними, осматриваясь по сторонам.

Юноша догнал отца, когда тот уже сидел рядом с девушкой, лежащей на земле, и пытался её освежить. Она казалась всего лишь немного старше Гилла. Её золотистые волосы были мокрыми, а лицо покрыто ссадинами, синяками и копотью. На ней были доспехи, которых Гилл никогда ранее не видел. Он даже сомневался, что подобные можно найти где-либо на Дианмуре. Они казались очень тяжёлыми, и Гилл, технически подкованный, подумал, что передвигаться в них можно было только с помощью усилителей или обладая огромной силой. На поясе висел меч в изысканно украшенных ножнах, а в руке она сжимала какой-то сферический объект, излучающий слабое свечение.

Гилл поднял взгляд на Атту, и слова застряли у него в горле. Он никогда прежде не видел его таким напряжённым, встревоженным, злым и напуганным. Казалось, перед ним стоял совсем другой человек. Тени падали на лицо стрелка, придавая ему зловещий оттенок. Не сразу, но Гилл заметил, что Атта направил свою винтовку на голову девушки.

— В неё стреляли. Попали в бедро. Есть и резаная рана, — сообщил Лугбанд. — Атта, помоги…

Он замолчал, подняв взгляд на друга.

— Лугбанд, оно того не стоит, — голос Атты был холоден и серьёзен. — Ты уже спас одну опасную женщину, и чем это кончилось?

— Я не понимаю.

— Не нужно ничего понимать. Сейчас мы вернёмся в уиип, уберёмся отсюда и забудем о том, что видели.

— Что с тобой, Атта? — Лугбанд встал напротив него и посмотрел в глаза. — Ей нужна помощь! — он не собирался отступать.

— И это её проблема, а не наша.

— Послушай себя!

— Нет, это ты послушай себя, — Атта направил винтовку на Лугбанда. — Мы уйдём отсюда. Это для вашего же блага.

Гилл ошарашенно наблюдал за происходящим, не понимая, что вообще происходит.

— Я знаю, друг мой. Я знаю, почему ты так упорно стремишься помогать людям, — продолжал Атта.

— Не смей! — в голосе Лугбанда прозвучали нотки злости.

— Хватит уже! Ты уже всё доказал и искупил. Это её не вернёт!

Гилл смотрел, как его отец взглянул на направленное на него оружие и с невероятным хладнокровием отвёл его в сторону, а затем с силой ударил лучшего друга. Атта пошатнулся, но не упал. Он обречённо опустил винтовку, понимая, что не смог переубедить упрямого дурака. Оставалось одно.

— Она Младшей Крови! — выкрикнул стрелок, указывая на девушку. Услышав это, Лугбанд замер. На его лице отразилось понимание услышанного. А потом появилось сомнение. Атта, увидев, что ему удалось пробиться сквозь стену твердолобого альтруиста, продолжал:

— У этой капсулы магистральный двигатель, — он махнул на груду металла, из которой начало вырываться пламя. — Принцип её работы очень прост: увезти пассажиров как можно дальше от корабля. Топлива в них не так уж и много, но хватает, чтобы смыться в соседнюю систему, — он склонился над девушкой и указал на раны. — Вот что с ней произошло. Это раны от оружия Истока, понимаешь? На её корабль напали такие же, как она. И скоро отравленные пастбища, фрайры, мутанты, бандиты Карга и её выродки будут меньшей из наших проблем. Потому что те, кто рано или поздно явится за ней, куда хуже, чем вся эта проклятая планета!

Когда Атта говорил, Лугбанд размышлял о том, как ему поступить. Его взгляд скользнул по девушке, которая, скорее всего, умрет без помощи, а затем перешел на сына — самое дорогое, что у него есть в жизни. Часть его соглашалась с Аттой, ведь тот был прав. Помощь этой бедной девушке могла привести к большим неприятностям. С наемниками можно разобраться, а вот Младшими… В данной ситуации это казалось самым разумным решением. Но была одна проблема: в этой части его внутреннего мира не было её — не было её улыбки, голоса и той доброты, с которой она относилась к людям. На мгновение он представил её с маленьким Гиллом на руках. “Почему ты всем помогаешь? Почему ты помогла мне?” — спросил он её однажды. “Все мы люди, милый. И людям нужно помогать!” — отвечала она с теплой и яркой улыбкой.

— Все мы люди, — тихо сказал Лугбанд, глядя в глаза своему лучшему другу.

— Упрямый дурак, — буркнул Атта с смесью разочарования и восхищения, признавая свое поражение. — Ладно, давай погрузим её, а потом я напьюсь.