Поджигатель

Глава 37

Тимофей тяжело сел и долго пил пиво. Обмен мнениями был бессмысленным и разочаровывающим. Как будто годы отступили, и все боевые инстинкты, которые он оттачивал, вырвались наружу. В какой-то момент сыщик понадеялся, что Кирилл замахнётся на него, и тогда Тимофей сможет его ударить. Это было бы здорово, но ничего не решало.

За столом воцарилась тишина, пока Костя не спросил:

— О чём был разговор?

— Старые дела, — ответил Равиль, и несколько пожарных кивнули. Это означало не «мы понимаем, о чём речь», а «нас не касается».

Тимофей подумал: «Приятно было узнать, что не все знают моё прошлое и не лезут в настоящее». Он был благодарен парням за понимание и такт, но решил, что не собирается избегать разговоров о том, что произошло. Это ничего не меняло. А чем меньше люди знают, тем больше пересудов.

— Моя мама была городской пьяницей, когда я рос, и ещё в школе я встречался с девушкой, на которой Кирилл Петровский впоследствии женился. Она позже развелась с ним, и я знаю, что это не даёт ему покоя. Не должен был позволять ему доставать меня, но старые привычки умирают с трудом.

Когда сыщик рассказал о ситуации как о простой правде, а не как о чем-то, требующем защиты, или о своей вине, напряжение в груди ослабло. Пьянство было выбором его матери, уход — отца. Их проблемы, их решения. Он сделал другой выбор и мог сделать его сейчас. Тимофей представил себе улыбку дяди Марата.

Как бы подчёркивая свои мысли, Костя сказал:

— Господи, ну и придурок. Как будто мы все в детстве не лажали и не считали своих родителей идиотами. Он никогда не сможет сделать то, что делаешь ты, Тимофей. Очевидно, этот парень не может смириться с тем, что кто-то может быть успешным, если это не он.

Сыщик улыбнулся Косте и в знак признательности налил ему пива. Выпив, Тимофей дал Крису осмыслить сказанное. Комментарии Кирилла ещё раздражали его, но он был уже немного спокойнее.

— Следующая выпивка за мой счёт, — сказал он, вызвав за столом гул одобрения.

***

Время, проведённое Тимофеем с пожарными, было весёлым и более приятным, чем ожидал. Он хорошо провёл вечер и много говорил с Равилем, но чем дольше оставался в баре, тем больше воспоминаний заполняло мысли. Когда попрощался, большая часть группы ещё оставалась. Видимо, парни собирались основательно опустошить местные запасы пива, чипсов и солёных орешков.

Сыщик сел в машину и направился к Ребровым у, чтобы забрать Джину, но потом передумал. Было неспокойно на душе, и хотелось как-то избавиться от тягомотных мыслей. Он развернул машину и поехал в другую сторону. На парковке у спортзала «Максимальный результат» было довольно много машин, хотя часы показывали почти восемь. Сыщик не хотел, но стал искать машину Ирины. Он не обнаружил её, учитывая, насколько та была мала, и насколько велики оказались некоторые тачки, в том числе его собственный внедорожник. «К тому же я приехал сюда не для того, чтобы увидеть её», — подумал Тимофей о женщине и… закатил глаза. Ну сколько можно врать самому себе!

Он достал из рюкзака, который хранил в машине, футболку и рабочие брюки, так как ходить по местам пожаров — грязная работа, и направился в здание. На стойке регистрации купил разовый билет, позволяющий пользоваться тренажёрами, и отправился переодеваться. Когда подошёл к раздевалке, его окликнула женщина.

— Привет, красавчик. Не похоже, что тебе нужна тренировка.

— Тётя Роза! Великолепное создание, что вы здесь делаете? — сказал он, наклоняясь, чтобы поцеловать её в пухлую щеку.

— Дорогой, как, по-твоему, я сохраняю свою энергию и девичью фигуру? — она играючи толкнула его бедром.

— Я думал, что ваш муж очень ревнивый и не отпускает никуда далеко от дома после работы, — улыбнулся сыщик.

Супруг тёти Розы, Виктор Семёнович, помимо того, что днём активно помогал второй половине в «Пельменной», по вечерам создавал картины и скульптуры больших размеров в своей студии в гараже рядом с их разноцветным домом.

— Ну, мало ли! Женщине нужно немного отдыхать. Кстати, твоя Ирина где-то рядом. Она вела у нас занятия по йоге, — сказала тётя Роза и подмигнула.

— Она не моя…

— О, да, ещё как твоя, — перебила женщина. — Как только ты примешь то, что хочешь, ты увидишь, что я права.

Взмахнув рукой на прощание, она удалилась, прежде чем сыщик успел что-либо сказать.

Слова тёти Розы не выходили у него из головы, пока он переодевался. Когда приехал в город, всё, чего хотел, — это раскрыть дело для дяди Марата и вернуться к той жизни, которую построил в областном центре. Меньше часа назад ему больше всего хотелось встретить Кирилла на парковке и выбить из него всю дурь. Откуда ему было знать, чего он хочет? Он даже не смог выйти на поджигателя, орудующего в Лазурске.

Тимофей направился в зал, где размялся перед выполнением базовых упражнений для верхней части тела. Он переходил от лёгких весов с большим количеством повторений к более тяжёлым. К тому времени, когда перешёл к штангам, уже изрядно вспотел, но никак не смог избавиться от раздражения по отношению к Кириллу и вопросов об Ирине. Может быть, ему нужна боксёрская груша? Или более тяжёлые гири. Он нагрузил штангу и лёг на спину, чтобы сделать несколько медленных жимов лёжа.

Когда взялся за штангу, из-за головы подошла Ирина и улыбалась ему.

— Нужен помощник?

Чёрт возьми, она выглядела сексуально в белой майке и светло-голубых леггинсах, а это было совсем не то, что ему сейчас нужно.

— Эта наша привычка удивлять друг друга должна прекратиться, — сказал Тимофей. — Не стоит подкрадываться к мужчине, который поднимает над головой почти сто килограммов.

— Разве ты не помнишь? Это была моя очередь подкрадываться. Ты готов?

— Мне не нужна помощь. Я могу сделать сам, — прозвучало резко, но он говорил серьёзно.

Самостоятельность — то, что получалось у него лучше всего.

— Если ты можешь, это не значит, что ты должен, — ответила Ирина.

— Нет, но это может означать, что я хочу. Если бы ты вернулась к тому, что делала раньше, и оставила меня в покое, я был бы тебе благодарен.

— Что случилось? — нахмурилась женщина.

Сыщик сел и посмотрел на неё.

— Ничего, всё хорошо. Просто замечательно. Я нахожусь именно там, где хочу быть, и делаю именно то, что хочу делать. Разве ты не видишь? Это дело было самым лёгким в моей карьере. Я в нескольких минутах от того, чтобы выяснить, кто устроил эти чёртовы пожары, и когда это сделаю, заставлю дядю Марата гордиться и радоваться, что меня позвал.

— Конечно, он будет гордиться. Он всегда гордится. И, может быть, не «с минуты на минуту», но ты найдёшь того, кто за этим стоит.

— Почему ты так говоришь?

— Что ты имеешь в виду? — Ирина выглядела озадаченной.

— Какие доказательства того, что могу быть успешным, я дала тебе или дяде Марату? У него слепая уверенность любящего родителя, а ты не видела меня больше десяти лет. В любую минуту могу решить, что всё это слишком тяжело, и уйти, как это сделал мой отец.

Голос в голове Тимофея кричал: «Заткнись!» Но, начав говорить, он уже не мог остановиться. Продолжал, голос становился всё громче, а тон более враждебным.

— Но зачем мне так быстро раскрывать дело? Не тогда, когда я могу остаться здесь, где все так рады моему возвращению. Я не могу понять, почему уехал.

— Тимофей…

— Это место — всё, что я помнил, и даже больше. Каждый хочет быть в курсе всех дел, а воспоминания и прошлое никогда не забываются. А ты не думала, что твой отец и все остальные правы на мой счёт?

— Во-первых, вне бизнеса мой отец почти никогда не бывает прав. А во-вторых, кто эти «все», о которых ты говоришь?

— Я знаю, что люди думают обо мне и моей семье.

— Ты знаешь, что некоторые люди когда-то думали, основываясь на ограниченной информации, которой они располагали, и на своих собственных узких знаниях. И да, у местных долгая память. Но есть много тех, кто сохранил хорошие воспоминания о тебе.

— Да, конечно, — буркнул Тимофей недоверчиво.

— Не знаю, что привело тебя в такое настроение, но ты не будешь на меня кричать, поскольку я здесь ни при чём.

— Именно поэтому я и попросил тебя уйти.

На этот раз она не стала спорить. Вместо того чтобы вернуться к штанге, Тимофей наблюдал в зеркало, как Ирина уходит. Её голова была высоко поднята, а шаг целеустремлён, но он знал, что если бы увидел лицо, то понял, насколько она расстроена.