Подземный корабль

5

Это какой-то “Один дома” по-русски! Представь, я, наконец, поселился в своем “Мадагаскаре”. Оказалось, что людей — ну, кроме персонала — там нет вообще! Никого, ноль, ни единой души.

— Да, есть такая тема: риэлторы, инвестиционные фонды да и просто умные люди раскупают квартиры исключительно для перепродажи. Я и сам думал это сделать. Кстати, “Мадагаскар” твой тоже рассматривал. Рынок жилья взбесился, цены растут, это наилучшее вложение денег, ни один банк тебе такую доходность не обеспечит. А для личного проживания домик, конечно, не оптимален. Он ведь у промзоны стоит. По соседству, сколько я помню, расположены цеха, где еще недавно была такая дрянь… Кажется, чтобы производить клей из костной муки, дробили эти самые коровьи или там лошадиные кости. Сам объект перегружен пафосом. Строили его таджики, а не турки. Ну, говоря откровенно, многие решения были не продуманы. Сейчас уже понты улеглись, и доказано на практике, что магазины в жилых комплексах себя не окупают. Хотя он, конечно, грандиозный. Припоминаю, что, когда его воздвигали, снесли местную свалку, гаражи и четыре хрущевки. Ребята свою фантазию не ограничивали…

Ты на Мадагаскар ездил! — вмешался Максим Караваев, только что закончивший говорить по мобильнику и не вполне вписавшийся в тему разговора между Мстиславом и Егором. — Очень правильный ход в плане наполнения сильными мировыми энергиями. У меня как раз начинается бизнес с одним просвещенным человеком, между нами говоря — главный психологический консультант Жириновского! Так вот, в личной беседе он сообщил, что именно на Мадагаскар индусские жрецы-дравиды плыли за мудростью. Тебе интересно, как их удалось замотивировать туда ехать? Ситуация такая, что по всем раскладам именно в этой точке действовал космический интеллект. Есть негласная информация для элиты: Мадагаскар — это последняя страна, которая утонет.

Господа, что за крупняк сегодня съехался? — прервал эти пророчества Егор. — Смотрите, какие тачки и сколько охраны!

Вечер. К дверям ресторана “Вертинский” подходят четверо: Мстислав Морохов, Егор Ляттемяэ, Максим Караваев и адвокат Мариевский. Спустившись в VIP-зал, они тут же понимают, кого берегла охрана: за одним из столов сидят Герман Греф, Дмитрий Козак и Сергей Нарышкин. Из противоположного угла доносится почти непрерывное пение телефонов, слышен хохот: веселые ребята, богатая молодежь Москвы — они пришли порадоваться жизни и двух блондинок прихватили с собой. А по соседству с ними некие господа устроили выездное совещание. Между тарелками лежат бумаги и два ноутбука подняли свои крылья.

— Известно ли вам, друзья, в каких краях протекает река Гулэми-Икэн? — спрашивает адвокат, когда вся их компания в свою очередь устраивается за столиком.

— Южная Америка. Нет, Африка, скорее. Собрался в другое полушарие, Валера? — говорит Морохов.

— Река Гулэми-Икэн — это северная часть плато Путорана. Хариусы, голец и рыбка кумжа. В тех краях клиенты устраивают релакс и забирают меня с собой. Флайт вертолетом из Норильска, мы селимся в палатках и начинаем рыбачить. Никого из людей вокруг — и вечная мерзлота. Представляешь, Слава? Если тебя положат в эту землю, ты навсегда останешься молодым.

— У моего Петра Изюмова юбилей в субботу, — размышляет Морохов, отложив меню. — Секретарши шуршат, готовят подарки, несут бумагу с текстом поздравления, и вот сейчас я поставлю подпись. Но тут — цирк с барабаном! Глаз натыкается на фразу: “Пусть каждый год ваш капитал приумножается!” Понимаете, она не догадалась убрать это из образца.

— Есть! Состав преступления! — мгновенно отреагировал Мариевский, оскалившись от удовольствия.

— Какой, на хрен, капитал? Госчиновники не имеют права заниматься бизнесом! Или я намекаю, что он от нас пятерку в квартал получает? Изюмов — человек с принципами. То есть старый клоун привык, когда уважают правила игры. Мы после этого не получили бы ни одного заказа. Что самое обидное — из-за кого? Из-за девочки, которая получает в месяц четыре сотни. Ну, быстро делегировали, вписали: “Пусть крепнет сила нашего государства!”

— Мир погибнет от секретарш, — сказал Ляттемяэ. Морохов взглянул на изображение Будды в глубине зала, тут же обнаружив большое его сходство с Егором. Несомненно, этот импортер итальянских и французских вин — самый запоминающийся персонаж их компании. Деда его, обитателя балтийского острова Сааремаа, в начале сорокового года советская власть сослала в Караганду, где он был взят в мужья милосердной казашкой. Внук унаследовал от предков эстонскую фамилию и классический азиатский облик. Ляттемяэ — великий знаток хорошей кухни, в особенности французской, редких коньяков и антикварного серебра. И всегда при нем маленькая трубка с табачной смесью, специально по его заказу изготовленной в Сингапуре.

Справа от него — Максим Караваев, двоюродный племянник члена Политбюро последних брежневских лет, чья фамилия застряла в памяти у всех россиян в возрасте старше тридцати пяти лет, зато никто не помнит лица, размещавшегося на официальном иконостасе где-то внизу, ближе к краю, и сильно напоминавшего серый старый мешочек. Сам Максим свои главные деньги сделал, прикоснувшись в свое время к строительству в Чечне, где, однако же, ни разу не побывал ни он, ни кто-либо из его команды.

Сейчас у него был фитнес-центр, два ресторана и спокойная испуганность в повадке — она появилась после того, как в конце девяностых Караваев сел в машину, под днище которой некая умелая и невидимая рука рынка приладила гранату. С тех пор Максим хромает, в его ухе скрывается слуховой аппарат, парализованная половина лица напоминает формованную пластмассу. Раз в год он проходит техосмотр в Швейцарии, где его разбирают на части, многое улучшают и меняют детали на более совершенные.

Мстислав Романович услышал, что Караваев рассказывает:

— … и со следующей недели выступаю как эксперт по торговле недвижимостью. Целевая аудитория — продвинутая молодежь, на экране мне надо быть не в деловом костюме, a smart-casual. Это хорошо, потому что я намерен полностью поменять свой формат.

Затем серьезно добавил:

— И тебе, Слава, надо пиариться. Сейчас ты не визуален и не аудиален.

Тем временем молодые люди при блондинках, пьяные, нечеткие и довольные собой, расплатившись, направились к выходу. Напоследок, чуть отставая, шла девица в вечернем платье, ловко охватывавшем ее фигуру модели. Минуя стол, где сидели министры, она повернула к ним голову. Оживление и интерес стали проявляться на ее нежном лице. Смотреть на это было приятно — словно на глазах распускался цветок. Не без труда, но успешно она сменила траекторию и на своих каблуках, длинных, как карандаши, направилась прямо к Грефу.

— Мне надо рассказать вам, что я вас видела по телевизору, — объявила она ему. — Вас часто показывают. Вы — министр.

Герман Оскарович и его спутники мгновенно смолкли, положив на скатерть ножи и вилки. Их спокойные глаза выразили твердую решимость выдержать столько, сколько потребует ситуация. Девушка принялась общаться с ними радостно и громко.

— Там в правительстве вы самый сексуальный. Вот честная правда! Вы — суперсекси. И все мои подруги, все тоже считают, что вы — самый классный!

Она самоотверженно трудилась, пытаясь высечь искры внимания у тех, на кого нацелилась. Началось подлинное состязание воль, и трудно было угадать, какая из противоборствующих сторон пересилит. Министры застыли, окончательно превратившись в подобие собственной официальной фотографии. Ситуация не оставила им другого выхода. Было бы глупо применять охранников, дабы те сразились с пьяной моделью.

Один из спутников девушки, может быть ее владелец, наконец-то сообразил, что стоит вмешаться. Спустился по лесенке, подошел, настойчиво приобнял ее за плечи: “Все-все, двигаем лапками. Нас уже давно ждут!” И уволок вверх, к выходу, дав свободу государственным людям.

Пока длилось выступление модели, Слава и его спутники откровенно наслаждались зрелищем. Бизнесмены за соседним столиком, отвлекшись от своих дел, также наблюдали и веселились. В этой незнакомой им компании ближе всего к Морохову сидел молодой человек с глазами спокойными и умными.

Мстислав Романович обратил на него внимание, потому что тот был как-то слишком молод, чтобы иметь настолько уверенный взгляд. Но веселился он вместе со всеми и смеялся так, что вытирал слезы. Должно быть, чей-то наследник, которому выпало редкое счастье родиться с головой на плечах.

Ляттемяэ проследил за его взглядом.

— Заметил парня с ноутбуком? Любуйся — вот перед нами представитель нового поколения. Даже мы такими не были, у этих прямо кровь с клыков капает! Я несколько раз видел его на разных тусовках, и кто-то мне про него рассказывал. Он по образованию биолог. И уже к окончанию института смог приватизировать и продать буржуям крупное биотехническое производство. Да, поговорил с замшелым директором, развел его на приватизацию и уговорил сдать завод французам за совершеннейшие копейки. Не знаю точно, какова реально была его роль, но откат от новых владельцев ему обломился грандиозный. Может быть, ребята гонят, но мне говорили, что у него где-то десять лимонов лежит. При этом он человек очень разумных трат, даже на машине с шофером экономит. И совсем ведь молодой — лет двадцать пять ему, не больше. Вот такой непростой чувак.

— Странно, что за подобные дела ему голову не проломили, — принялся размышлять адвокат.

— Парень очень правильно сыграл в плане человеческого фактора. Он и сейчас ходит без охраны. Умеет выстраивать отношения.

— Не верю я в такие истории. На дворе не девяностый год, когда умный и наглый студент мог за три месяца сделать себе состояние. Раз у него получился такой фокус, значит, за ним стоит кто-то очень ресурсный.

— Как хотя бы его зовут? Надо же знать, на кого теперь равняться в бизнесе, — вежливо поинтересовался Морохов. В действительности блестящая карьера непростого биолога не слишком его заинтриговала, на таких персонажей он насмотрелся.

— Александр, фамилия начинается на Л, сейчас я скажу точно… — ответил Егор.

И он попытался назвать фамилию, но так ее и не вспомнил.