Пожиратели миров 9

Глава 227

Едва пискнул замок, мы тут же сделали шаг назад, взяв на прицел дверь. На какие-то долгие десять секунд мы замерли на месте, никто не смел даже пошевелиться, словно каждое движение стало бы для нас последним. Было настолько тихо, что я мог даже услышать, как шумно выдыхает толстяк, замерев в той позе, в которой он взламывал замок.

— Все, на второй этаж, заблокируйте двери и не открывайте их, пока не поступит соответствующий приказ, — негромко произнёс я. — Если через два часа не последует подтверждение, что мы живы, переходите к следующей части плана.

Хакер и солдаты медленно, так, будто ступали по стеклу, начали отходить от двери, пятясь назад. Мы втроём продолжали стоять, прижав приклады к плечу и не спуская стволов с двери. Когда они ушли, я отдал приказ Грогу.

— Грог, тащи взрывчатку, чтобы по сто раз не бегать.

— Принял.

Он ушёл, оставив нас двоих.

Это было странное ощущение. Чем ближе ты был к двери, тем больше казалось, что тебя отрезают от остального мира, будто ты остался совсем один. Даже если взглянуть на дверь, вокруг неё свет словно мерк, она была будто окутана невидимым облаком, поглощающим лучи.

— Что бы они там ни сделали, ничего хорошего нас там не ждёт. Мы можем просто взорвать это место и похоронить его под тоннами грунта, — предложил Зигфрид. — Мы достаточно глубоко, чтобы никто не смог докопаться до него.

— Мы зачистим эту базу от и до, — отрезал я.

Надо убить всех. Не оставить ни малейшего шанса демонам выкинуть какую-нибудь мерзость, которая сможет выбраться на свободу. Это наша работа, наш долг.

Грог вернулся с ящиком в руках. В нём было достаточно взрывчатки, чтобы обрушить весь этаж, а может и сразу несколько. Нам пришлось очень постараться, чтобы купить её в таких количествах, превышающих разрешённый лимит. Поставив её на пол, он тоже вскинул пулемёт.

— Все готовы? — спросил я.

— Да.

— Готов.

— Тогда начали.

Мы медленно подошли к двери, после чего я взялся за ручку. Зигфрид встал около двери по другую сторону, прижавшись к стене. Грог занял позицию прямо за ним.

Это была не обычная бойня, где можно идти в полный рост, расстреливая противников от бедра. Не обычный противник, которого могли стопроцентно взять пули. И мы подходили к нему со всей тщательностью и осторожностью.

— Открываю, — предупредил я и дёрнул дверь на себя, уходя сразу в сторону. В то же мгновение, едва она распахнулась, Зигфрид выглянул из-за угла, оценивая обстановку, и спрятался обратно.

— Чисто.

Я кивнул.

Держа оружие наготове, я зашёл первым и сразу сместился к левой стене, не опуская ствола пулемёта. Зигфрид и Грог заскочили следом.

Перед нами открылся тёмный коридор, уходящий дальше.

Едва переступив порог, я почувствовал прилив тревоги, будто ступал по минному полю. Сердце необъяснимо быстро забилось, кровь жаром ударила в лицо, и дыхание стало тяжёлым. Возникло неприятное чувство, будто все внутренние органы опустились вниз.

Что-то в этом коридоре было пугающее, отталкивающее, будто мы многого не видели. Тусклый свет ламп под потолком лишь усиливал это ощущение, добавляя оттенки чего-то потустороннего и безжизненного.

Всего лишь на мгновение мы замерли, приглядываясь через визоры к коридору, после чего медленно пошли вперёд. Шаг за шагом мы двигались дальше, готовые к любому фокусу со стороны тварей, который они могли выкинуть.

Продвинувшись метров на тридцать, Зигфрид на мгновение замер.

— Метастазы, — предупредил он, кивнув на стену.

Да, впереди, из глубин этого туннеля к выходу, словно корни деревьев, расползалась плоть. Человеческая или нет, но она едва заметно медленно пульсировала, а некоторые её корни даже едва заметно шевелились, будто пытаясь нащупать проход дальше. Или незваных гостей.

— Как в больнице, — негромко произнёс Грог.

— Как в больнице, да, — отозвался я.

Коридор заканчивался лестницей вниз. Там было ещё больше метастаз, которые расползались на верхний этаж. В некоторых местах они почти полностью покрывали стены и потолок, нарастали комьями плоти в углах, оставляя небольшую тропинку вниз. Кое-где я мог разглядеть человеческие останки: из плоти торчали руки, будто кто-то пытался выбраться, виднелись искажённые агонией люди, кости тех, кто послужил удобрением этой ужасной эпидемии.

— Они будто открыли врата в подпространство, — тихо произнёс Зигфрид.

— Если это так, то ещё более важно добраться до конца и уничтожить их, — ответил я.

О том, что все, кого мы не нашли, ушли именно этой дорогой, говорили свежие следы на полу. Кровавые отпечатки ног, примятая плоть, на которую наступили, и даже какие-то личные вещи вроде обронённой пропуск-карты. Спустившись на один пролёт, впереди мы обнаружили и совсем ещё свежее тело какого-то подростка, парня, который буквально врос в эту плоть.

Он был ещё жив, но метастазы уже пустили по его телу свои корни, вплавляясь в его плоть, растворяясь в ней и втягивая его в свою массу. Выглядел он совсем свежим, одежда ещё не успела полностью испачкаться кровью.

А ещё он был жив.

Беззвучно открывая рот с глазами, полного ужаса, он тянулся к нам рукой, единственной свободной, так как другая была уже погружена в кровавое месиво. И, проходя мимо него, Грог, не опуская одной рукой пулемёта, выхватил кинжал и воткнул тому прямо в череп. Единственное милосердие, которое мы могли предоставить страдающему — быстрая и безмучительная смерть, пока он не стал частью этого ужаса.

Здесь не было ни рук, выползающих из стены, ни изуродованных тел людей, которые были охотливы до плоти, но легче от увиденного не становилось.

Мы продолжили движение по второму этажу закрытого сектора, который шёл под уклоном вниз. И чем дальше мы заходили, тем больше плоть поглощала это место, пока весь коридор не стал устлан этой шевелящейся массой. И, дойдя до последнего островка ещё чистого, залитого кровью пола, мы остановились.

— Двигаемся дальше? — спросил Грог.

— Да.

Насколько это целесообразно? Если там портал, то целесообразность возводится до ста процентов. И так как мы точно не знали, существует он или нет, то не имели права отступать, хотя я жалел, что мы не взяли с собой огнемёт. Как и говорил, всего не предусмотришь.

Под тяжёлыми ботинками плоть рвалась и лопалась. Стены слегка двигались, живые, чувствующие наше присутствие. Здесь она вела себя активнее, тянулась к нам, пытаясь захватить, и иногда приходилось взмахом клинка обрубать корни, которые хотели сделать нас едиными с ними. Несколько минут мы только и слышали что чавкающий звук под ногами, пока микрофоны не начали улавливать совершенно другое.

— Слышите? — остановился Зигфрид, вглядываясь вперёд.

— Стоны? — спросил Грог.

Я прислушался. Нет, это были не совсем стоны. То есть они были, я слышал стоны и крики несчастных, но, помимо этого, раздавалось и песнопение. Нечеловеческое и пробирающее до кончиков пальцев песнопение, которое проникало через толстые листы металла активной брони, даже если ты выключишь звук.

— Двигаемся. Не останавливаемся, — произнёс я.

Мы продолжили путь. Шли до самого конца, пока не попали в…

Зал.

Большой зал, наподобие того, что был на прошлой базе. Он появился так же внезапно, как его и невозможно было представить в сужающихся туннелях плоти, что заволакивали собой всё. Зал, вызывающий трепет и заполненный тем, что представляла из себя сила, против которой мы боролись — Хаос.

Его стены были обвешаны тканью, и только если присмотреться, становилось понятно, что это всё — кожа. Человеческая кожа, исписанная мерзкими демоническими письменами, которые покрывали каждый квадратный сантиметр зала. Было жутко смотреть на то, как это кожа до сих пор кровоточит, будто была снята буквально только что.

От самого входа до центра зала, о чём-то тихо завывая, стояли на коленях люди, склонив головы и вытянув руки вперёд. Голые мужчины, женщины, все изрезанные символами и в крови, они продолжали завывать, даже когда мы втроём вошли в зал. Их было много, человек сто, что самозабвенно молились, не обращая внимания ни на что, алтарю в самом центре зала.

— Это то, что я думаю? — тихо спросил Зигфрид.

— Я не знаю, о чём ты думаешь, но похоже на алтарь, — ответил негромко я.

Алтарь.

Алтарь, сделанный из людей.

На это было больно смотреть. Казалось, что чем дольше ты задерживаешь на нём взгляд даже через визоры, тем больше щипало глаза, будто в них попала соль.

Это было строение, как будто взятое из самого царства демонов, и что ещё хуже, нечто внутри меня отзывалось на его зов. Его собрали из людей.

Я видел каркас, сделанный из костей: грудных клеток, рук и таза. Основание было выложено ступеньками из черепов, некоторых совсем свежих, на которых ещё была свежа кровь и сохранились лоскуты кожи или даже глазные яблоки. Плоть, части тел, всё это служило его строительным материалом, наполняя каркас и делая его полнотелым.

И будто этого мало, он весь был обшит ещё живыми людьми. Не только он, но и подступы к нему. Люди кричали, стонали, плакали, бормотали, покрытые вырезанными узорами, что не оставляли ни единого свободного участка тела. В основном это были подростки как раз того возраста, который требовался для марионеток, но встречались и взрослые.

Алтарь представлял из себя квадратную башню метра четыре или пять высотой, которая заканчивалась четырьмя острым шпилями по углам, собранными из костей рук и ног. Они закруглялись, словно скрюченные пальцы, удерживая на вершине между собой кровавый мерцающий, словно солнце, шар, в котором будто виднелось небольшое окно.

Один взгляд, и я почувствовал странный приступ паники и жестокости, желания наброситься на любого, кто попадался на глаза. Поспешно я отвёл взгляд.

— Не смотрите на него, — предупредил я.

К тому моменту вой усилился. Сектанты или кто это был, начали покачиваться верх-вниз, будто кланяясь алтарю, и шар на вершине начал постепенно увеличиваться в размерах. Его края уже касались костяных шпилей, которые всасывались в него, вытягивались, как попавшие в чёрную дыру.

Мы начали чувствовать пульсацию, которая исходила из источника. Давящая, сводящая с ума, которая не вызывала ничего, кроме необъяснимого ужаса. В такт ей живое море людей покачивалось волнами, словно однородная масса.

— Что будем делать? — напряжённо спросил Зигфрид, глядя на алтарь, в котором росло нечто похожее на портал.

— Я… ГРОГ, СТОЙ!

Я дёрнулся в сторону Грога, который уже направил пулемёт на алтарь, но не успел остановить его. За мгновение до того, как моя рука схватила ствол оружия, дуло покинуло пламя, и затвор выплюнул наружу несколько гильз.

Какое-то озарение заставило меня попытаться остановить Грога от поспешного решения, но было уже поздно.

Пули врезались в алтарь, выбивая из него шмотья свежего человеческого мяса. Одна из пуль срезала скрученный шпиль, разбив кости на осколки, и в то же мгновение огромный шар внезапно взорвался кровавым светом, который в одночасье поглотил весь зал.

Это было подобно взрыву бомбы, где ярчайшая вспышка была бы не белой, а красной, однако я не почувствовал ни взрывной волны, ни удара. И визоры в броне не спасали от этого света.

Несколько секунд я стоял, не шевелясь. Зрение медленно возвращалось в норму. Ощущение, как от ударившего в глаза света после долгой тьмы, когда мир вокруг проясняется медленно, постепенно приобретая более точные очертания, позволяя понять, насколько сильно всё вокруг изменилось.

Потому что теперь не было ни подземного зала, ни сектантов, ни алтаря.

Мне открылись огромные пространства, похожие на поры костей. Бесконечные паутины, сплетения нитей, слишком похожих на человеческие сухожилия, которые свивались в одном месте в причудливые формы. Они вызывали отдалённую ассоциацию с джунглями, заросшими лианами, но лишь отдалённую, так как я никогда подобного не видел нигде.

Я стоял на земле, которая хрустела под ногами, покрытая белоснежной коркой, как поверхность кости, заляпанная то тут, то там кровью, обрастающая плотью, которая сбивалась в бесформенные пульсирующие кучи.

Этот мир умер и воскрес новой изуродованной жизнью, как это случалось с любым человеком, попавшим в руки демонов.

Паника — это было моей первой реакцией. Паника, что мы облажались, мы совершили попытку, и мир демонов в одночасье хлынул сюда, на эти беззащитные острова, мгновенно превращая мир в своё подобие. Я не знал, что делать, куда идти и что предпринять. Взгляд рыскал по округе, будто пытаясь найти хоть что-то из мира, в котором я был, но везде было это отвратительное не напоминающее ничего нечто.

Борясь с желанием броситься куда глаза глядят, я позволил себе закрыть глаза и отсчитать до десяти. Позволил на какие-то десять секунд панике захватить и пробрать мозг, после чего открыл глаза с новой ясностью, полностью прогоняя из себя весь нахлынувший ужас.

Мой мир это или нет, я не узнаю, если буду стоять на месте и плакаться. Пока есть патроны, пока есть мой клинок и цепной меч, даже если всё вокруг пало под натиском подпространства, я буду сражаться.

И эта мысль наполнила меня яростью. Яростью, которая, словно двигатель, наполнила тело теплом и желанием прямо сейчас двигаться, чтобы размять мышцы.

— Грог, Зигфрид, вы меня слышите? Приём? Грог?

Я попытался связаться с остальным, однако в эфире была тишина. Я попробовал вызвать кого-то из остальной команды, но и она не отзывалась.

И я пошёл. Пошёл вперёд через этот жуткий лес, где были деревья, старые морщинистые, как старики, и мёртвые, как камень, которые при приближении оказались костями. Некоторые из них кровоточили, другие даже имели листья, что больше походили на окровавленные обрывки бинтов.

На моём пути встречались сплетения мышечных волокон, которые уходили вверх. Я перешагивал через зловонные ручьи цвета зелёного гноя, которые булькали, выпуская в воздух смрад. Это был мир ужаса и страданий. Сколько я ни шёл, сколько ни оглядывался, видел лишь ужасающие формы красоты мира демонов.

Лес менялся. Пропадали деревья, появлялись столбы из костей и мяса. То и дело я встречал метастазы хаоса, что правили в этом мире. Они тянулись ко мне своими корнями, которые я рубил без какой-либо жалости.

И вскоре я нашёл путь.

Свет. Кровавый свет впереди, что пробивался лучами через отвратную местность, проникая между сплетением пор и кроны чудовищных деревьев. Он был как маяк на горизонте, единственное, что привлекало моё внимание в окружении бесконечного хаоса.

И одно я понял точно — это не похоже на подпространство. Здесь не было ни демонов, ни других злобных тварей, что обычно обитали там по рассказам тех, кто смог краем глаза заглянуть за границу нашей реальности. Здесь не было неба или потоков энергии хаоса. Всё закрывали эти уродливые образования, будто я всё ещё находился в видоизменённой пещере.

Ничего не говорило о том, что я действительно в мире или на одной из планет подпространства. Это место просто существовало, просто было, возможно, в каком-нибудь пространственном кармане, принцип действия которого я видел на линкоре.

С каждым шагом свет становился всё ярче, а окружение всё более хаотичным и пугающим. Я словно путешествовал по внутренностям человека. И куда бы я ни взглянул, видел всё те же сплетения плоти и сухожилий, которые обволакивали каждый свободный участок настолько плотно, что вскоре я упёрся в стену из них.

— Грог? Зигфрид?

Я ещё раз вышел на связь. Делал это каждые пять минут, надеясь на то, что связь пробьётся в этой реальности, но эффект был одним и тем же — тишина.

— Зигфрид, Грог, говорит Грант, я продвигаюсь на свет. Если вы меня слышите…

Компьютер уловил движение со спины куда раньше, чем я бы успел понять, что теперь не один. Он пиликнул, высветив на визоре предупреждение, и моё тело среагировало на него быстрее, чем собственное сознание.

Рука сама выхватила кинжал, когда я уже крутанулся на пятке, разворачиваясь на сто восемьдесят градусов. Движение руки вперёд, и на клинок насаживается тварь.

Только так можно было описать то, что я видел перед собой.

Существо, обтянутое бледной кожей настолько сильно, что просматривался скелет. Оно напоминало мне человека, который страдал от недоедания. Из глазниц черепа на меня смотрели безумные налитые кровью глаза.

Оно насадилось грудью прямо на огромный клинок ножа космодесанта, который, ломая кости, вышел у неё из груди, но не спешила умирать. Тварь хрипела, дёргала ногами и тянулась ко мне, щёлкая зубами, которые оголяли высохшие, как у покойника, губы.

А ещё я понял, что это был один из тех сектантов или марионеток, что молились тогда в огромной комнате перед нами. Ещё не высохла их кровь на коже твари, но я видел вырезанные прямо на коже демонические письмена, знаки, которые одним своим видом вызывали отторжение. Она, — а это, судя по половым признакам и длинным волосам, была женщина, — получила, видимо, своё благословение хаоса.

Наколотую на нож, словно насекомое, я сбросил взмахом на землю, после чего тут же наступил на голову, лопнув ту, как арбуз.

К этому они стремились? Ради этого они предали свою человечность, отказались от тех жизней, что могли иметь? Чтобы стать вот этим?

Мне не жалко их. Не жалко этих тварей, что обманулись хаосом, получив отнюдь не то, на что рассчитывали. Каждый сам выбирает своё будущее.

Спрятав нож и достав цепной меч, я развернулся к паутине плоти, после чего замахнулся и начал прорубать себе путь дальше. Бритвенная острая цепь врезалась в эту грязь, рвала нити, забрызгивая округу кровью. Резала их как бумагу, хотя иногда приходилось буквально перерубать особенно толстые нити, что было невозможно разрезать с первого раза.

И на всём пути вперёд через заросли демонического кустарника на меня напрыгивали эти твари. Они были не страшнее мошкары. Я рубил их играючи, даже не задумываясь над этим. Пила разрубала их тщедушные тела на части, и к моим ногам падали изуродованные трупы. И чем больше я пробивался вперёд и рубил их, тем больше понимал, что это не подпространство демонов. Это было что-то локальное. Возможно, своеобразный предбанник, созданный общими усилиями секты, через который и мог ворваться хаос. Что-то типа островка того мира, который помог бы связать их вместе.

Но только через мой обугленный труп.

Мне потребовалось минут двадцать, чтобы пройти эти сети, но лишь для того, чтобы попасть к какому-то зловонному болоту. Здесь водой была помесь красно-чёрной крови и гной, островками выступали куски огромных костей и даже достаточно крупные черепа, а вместо чахлых деревцев повсюду торчали кости рук и ног, иногда ещё сохранившие на себе плоть. Над этим местом висел зелёный, точно ядовитый туман.

Но меня интересовало не это, а остров по центру. Кажется, единственное строение из камня, пирамида, на вершине которой зияло то самое солнце, шар энергии, который отбрасывал столь яркое свечение, что слепило глаза. Даже визор не помогал, будто оно светило в само сознание, ослепляя.

Вопрос, как выбраться отсюда, ещё висел в воздухе, однако что я точно знал — мне необходимо туда добраться.

И я пошёл вперёд. Проваливаясь по колено и даже по пояс, я продолжал идти вперёд, чувствуя, как ноги проваливаются вниз, будто меня пытались утащить на дно.

Возможно, мне это и не казалось, так как на полпути из воды начали всплывать ещё тела. Прогнившие, с отваливающимися кусками мяса, которые оголяли кости, они начали бросаться на меня, пытаясь утянуть за собой на дно, однако эти попытки были безуспешны.

Держа одной рукой над собой пулемёт, другой я орудовал верным клинком, быстро и чётко рассекая каждого, кто только дотягивался до меня. Эти полуживые утопленники были не способны меня утопить или остановить. Я чувствовал, как во мне ещё горит ярость и вера в правое дело. Вера в Императора, которая давала мне уверенность, а моим движениям — твёрдость.

И я не посрамлю его, утонув в каком-то зловонном сраном болоте.

Поэтому я шёл. Шёл, прорубая себе путь через оживших мертвецов и руки, которые тянулись ко мне со дна. Они не могли остановить ни меня, ни активную броню, что создавалась для того, чтобы разить врагов человечества. Машина, механизм для истребления врагов, шла вперёд, пробивая себя путь без устали, пока, наконец, я не вышел к острову, оказавшись практически у подножья пирамиды.

С брони ещё стекали кровь и гной, когда я подошёл ближе к этому строению и бросил взгляд назад. Трупы тех ублюдков, что попали мне под руку, уже растворялись в болоте, словно в кислоте, после чего тонули. Все покрытые этим уродливыми вырезанными на коже иероглифами. Паства, которая молилась и попала вместе с нами в это место. А значит, есть призрачный шанс того, что, когда я доберусь до верха, смогу вернуться обратно.

Я посмотрел наверх и вздохнул, после чего начал подниматься по ступеням на вершину. Надо было разобраться с этим местом до того, как станет ясно, зачем и для чего было оно создано. А если быть точнее, каким образом через него хаос собирался прорваться в наш мир.