Пожиратели миров 9

Глава 229

В одночасье всё вокруг изменилось.

Мир хаоса исчез, ему на смену пришёл зал в подземном комплексе, что претерпел значительные изменения. Обросший метастазами, обтянутый паутиной сухожилий и наполненный порами будто от костей, он словно пытался повторить то самое место, в котором они оказались ранее. Или же он был тем самым миром, но галлюцинации от сил хаоса заставили воспринимать его куда больше, как отдельный мир…

Как бы то ни было, всё закончилось.

Грог и Зигфрид стояли посреди этого грязного разнообразия. И больше не кричали измученные жертвы пыток, не выли сектанты, и на алтаре не светился шар демонической энергии. Было тихо, все вокруг умерли, и только они вдвоём ещё стояли на ногах, пытаясь прийти в себя после случившегося.

Зигфрид первым нарушил мёртвую тишину.

— Грог, Грант, вы как?

Через лёгкие помехи первым откликнулся Грог.

— В порядке.

— Грант?

— Что это было? — огляделся он. — Врата в мир хаоса?

— Не знаю. Грант, ты жив? — его взгляд наткнулся на лежащее у алтаря тело. — Твою мать…

Зигфрид сделал первый шаг. С трудом, будто двигаясь через толщу воды, он направился к их боевому товарищу.

Произошедшее ещё крутилось в их головах, эта бесконечная ярость и ненависть, старые обиды, возведённые в абсолют, и желание крови. Но теперь это было похоже на обрывки страшного сна, который медленно таял, не оставляя после себя ничего.

Какое наваждение на них напало?

— Грант? Грант!

С каждым шагом сила возвращалась. С каждым движением уверенность вновь наполняла их сердца. Под конец Зигфрид уже чуть ли не бежал, упав на колено перед павшим товарищем. Он потряс его за плечо.

— Грант, ты меня слышишь? Ты как? — Зигфрид бросил взгляд на товарища, что ещё стоял достаточно крепко на ногах. — Грог, переходим ко второй части плана. Объявляй эвакуацию, готовьте место к уничтожению.

— Принял, — тот развернулся и бегом направился за взрывчаткой, что они оставили у самого входа.

А Зигфрид ещё раз потормошил брата по оружию за плечо.

— Грант, очнись!

Пульс был, спокойный и ровный, будто тот попросту спал. Компьютер не видел действительно серьёзных повреждений, которые могли бы повлиять на его состояние, но он не приходил в себя.

Зигфрид нахмурился. Его взгляд зацепился за то, что его товарищ держал что-то в руке, какой-то артефакт, видимо, выдернутый из алтаря. Он крепко сжимал его, будто боясь, что кто-то вдруг попытается его забрать. Зигфрид уже было потянулся к нему, но, подумав, убрал руку.

— Грог?

— На связи.

— И принеси герметичный контейнер. Надо кое-что забрать с собой…

Глаза долго не могли вернуть зрение после вспышки. Казалось, я вечность провёл в слепоте, пока наконец не начал различать округу. Минута за минутой мир медленно возвращал свои очертания, представая предо мной в пугающих формах, которые могли заставить вздрогнуть даже самые смелые сердца.

Это была бесконечность.

Насколько хватало глаз, я видел лишь бесконечные волны энергии, будто тумана, переливающегося всеми оттенками красного, от пурпурного, почти что фиолетового, до алого, цвета свежей крови. Они кружились вокруг меня, как пыль, подхваченная ветром, закручивались в вихри и стекали потоками куда-то вниз.

Не сразу я понял, что сейчас нахожусь на какой-то платформе, чёрной, построенной будто из древнего камня великих планет, которые насчитывали миллионы тысяч лет. Платформа была не больше двух метров в диаметре, даже не шагнуть никуда. Её основание уходило далеко вниз, теряясь в бушующем море энергии хаоса, который бушевал, обрушиваясь на камень раз за разом в тщетной попытке обрушить колонну.

— Думаешь, это конец, человек?..

Голос доносился отовсюду. Загробный и шипящий, он пробирал меня до самых костей, разрывал сознание одним своим звуком, сводя с ума.

— Думаешь, что человечество выстоит?.. Ответь мне…

Я чувствовал, что на меня смотрят. Чувствовал взгляд, который проникал в каждую клетку моего тела, способный увидеть то, что не мог разглядеть никто другой. Его глаза, всевидящие и пронзительные, как самый острый клинок, глаза без век медленно показались сквозь потоки хаоса, как солнце, выглядывающее из-за туч. Громадное лицо обретало очертания подобно кораблю, выплывающему из тумана. Дыхание заставляло меня покачиваться, обрушиваясь ураганным ветром, едва не сбрасывая платформу.

Чудовище было размером с самый большой линкор Империи и дальше больше.

— Ответь, ты боишься смерти?..

Моя кожа растворялась в его смердящем дыхании. Пожелай оно сомкнуть зубы, и не осталось бы от меня и следа.

Один из богов хаоса, я удостоился внимания одной из тварей, что наводили ужас на всю галактику.

— Тебе не одержать верх, тебе не победить, человечество обречено и падёт под нашей волей. Так почему ты сопротивляешься?..

У меня подгибались от ужаса колени и держались на одной силе воли. У меня не было сил даже ответить, голос пропал, отказывался подчиняться, и встретить чудовище с честью было единственным, что мог сделать. Я не склонюсь даже случайно перед этой тварью. И даже здесь, даже сейчас, пропитанный праведным ужасом, я всё равно вскинул голову, гордо глядя чудовищу в глаза.

— Смелый… и глупый… Мы придём за тобой, и твои муки будут вечны… Ваша верность и гордость ничего не будут стоить, когда вы узрите, как то, что вы защищали, сгинет в водовороте ужаса… — прошептало оно, глядя на меня.

— Даже если так… — выдавил я из себя, — тебе дорого это обойдётся, демон…

Он замер, разглядывая меня, прежде чем зайтись в громогласном хохоте, от которого лопались глаза, рвалась кожа с мышцами и ломались кости. Он смеялся так громко, что хотелось кричать, после чего неожиданно подался вперёд, сомкнув свои зубы прямо на мне. Я попытался увернуться, бросился в сторону, изогнувшись, и…

Понял, что сижу на месте.

Сердце билось у самого горла, всё внутри перекрутило от леденящего душу холода. Глаза ещё видели те огромные зубы, которые уже почти сомкнулись на мне, однако видение было подобно пелене, через которую уже проступали очертания людей и какой-то комнаты с тусклым освещением.

— Ты как? — раздался голос Зигфрида справа от меня.

Я с трудом повернул голову к нему, когда с меня сняли шлем. Кто-то достаточно грубо и настойчиво повернул голову влево, светя мне в глаза фонариком. Даже после того, как его убрали, перед глазами белые круги.

— Ты нас слышишь?

Язык едва двигался, когда я попытался ответить.

— Да…

— Что-то болит? Тошнота? Головокружение?

— Галлюцинации… — пробормотал я и огляделся уже более чистым взором.

Это была не комната — это был отсек моего корабля, который я не признал сразу. И люди — это были мои люди, солдаты, которые отправились со мной на штурм. Кто-то сидел, кто стоял, но большинство сгрудилось вокруг меня, держа оружие наготове.

И судя по гулу двигателей, мы куда-то летели.

— Мы выбрались? — пересохшим заплетающимся языком спросил я. Слова с трудом складывались в предложения.

— Да, — ответил Грог. По голосу я нашёл его среди остальных. Было сложно не заметить такого металлического монстра на фоне простых людей, и тем не менее для меня он сейчас не сильно отличался от других солдат. — Взорвали, подожгли, ушли. Всё по плану. Задание выполнено. Мы потеряли десять человек.

— Десять… — пробормотал я.

— Сопротивление на выходе было сильным, но ты оказался прав, — произнёс Зигфрид, сидя передо мной на корточках. — Они не стали привлекать власть после того, как раскрыли их бункер.

Мне хотелось лечь и уснуть. Сил совсем не было, глаза слипались, но я боялся вновь окунуться в небытие. Боялся вновь оказаться на той платформе посреди бушующего океана демонической энергии, и что в этот раз зубы всё же сомкнутся на мне.

— Алтарь, он…

— Уничтожен, — тут же ответил Грог. — Полностью.

— Хорошо… — кивнул медленно я.

— Но кое-что осталось, — добавил Зигфрид.

— Что?

— Ты вытащил из него какой-то артефакт. Возможно, именно он и запускал алтарь.

Артефакт?

Я нахмурился.

— Покажи.

Грог и Зигфрид переглянулись. Они явно не спешили его мне показывать.

— Несите сюда, — повторил я.

— Я не думаю, что тебе стоит…

— Когда вы попали под действие алтаря, я смог вытащить вас обоих, — произнёс я, с трудом собирая буквы в слова. — Мог убить, но мне даже в голову это не пришло, даже несмотря на то, что убить пытались меня вы. А теперь несите этот чёртов артефакт.

То ли мои доводы, то ли совесть заставила Зигфрида кивнуть одному из солдат, который отошёл, чтобы вернуться с небольшой металлической коробкой. Я даже отсюда чувствовал зловещую аура предмета, что лежал внутри.

Мужчина осторожно поставил коробку около меня и отошёл. Уже поднеся руку к ней, я на мгновение засомневался, задержав руку, после чего сжал зубы и открыл крышку.

Аура отчаяния и ужаса стала ещё отчётливее. Кто-то побледнел, кто-то сделал шаг назад, попав под её воздействие, и даже я почувствовал определённое колебание. Грог и Зигфрид внимательно наблюдали за мной, их руки едва заметно потянулись к оружию, готовые пустить его в ход.

Я осторожно достал артефакт, который вполне умещался у меня на ладони.

Череп. Человеческий череп, ещё покрытый кровью, как будто с него совсем недавно сняли кожу. Кости покрывали вырезанные демонические руны, один взгляд на которые заставлял болеть глаза. Он был весь покрыт ими, словно жуткой татуировкой. А вместо глаз были вставлены два драгоценных алых, как кровь, кристалла. Ещё один, чёрный, был вставлен в лоб.

Он был очень лёгким, по идее, однако всё равно оттягивал руку к полу. Ладонь горела, как если бы я держал без металлической перчатки активной брони раскалённый кусок железа. А ещё я слышал шёпот, тихий, зловещий и пропитанный ненавистью ко всему живому. Сам артефакт будто ненавидел всё человеческое, выражая своё мнение мерзкой аурой, от которой наворачивались слёзы на глазах.

Ещё одна демоническая игрушка, чтобы развратить и уничтожить человечество. Вполне возможно, что её даже создали здесь, в этом мире, воспользовавшись гримуаром, который я с Грогом в прошлом уничтожили. И пугало даже не это, а насколько мощным он был, что способен открыть мост между подпространством и этим миром, когда даже не каждый варп-прыжок способен разрезать пространство.

Я ещё несколько секунд разглядывал его, после чего резко сжал ладонь. Приводы даже не почувствовали сопротивления. Череп, как и подобает настоящему, тут же лопнул, разлетевшись осколками в разные стороны.

Всего лишь на секунду я услышал вой сотен несчастных, чьи души легли в основание этого артефакта. Руку обожгло с новой силой, и… всё исчезло. Даже зловещая аура, которая до этого давила на весь экипаж.

Я ещё несколько раз помял его, превращая в крошево, после чего высыпал обратно в коробку.

— Как вернёмся, сожжём его, перемолем всё, что осталось, в пыль и закопаем где-нибудь в лесу, — пробормотал я.

— Стоило ли его уничтожать? — спросил Зигфрид.

— Нам не нужны игрушки этих тварей. Всё, что может им помочь, должно быть уничтожено. Особенно подобное…

Я с отвращением стряхнул с ладони костную пыль, после чего лёг обратно на пол. Как бы я ни боялся заснуть, веки сами по себе закрывались, заставляя меня погружаться в дрёму, и я не мог с этим ничего поделать. Ощущение, будто на них давил весь вес этой вселенной, не оставляя мне шансов сопротивляться.

И через несколько мгновений мир окончательно померк в моих глазах.

Минали быстро шла по коридору, пока не достигла двустворчатых дверей. Приоткрыв одну из створок, она прошмыгнула в вытянутый зал, где единственным источником света были факелы на стенах. Они отбрасывали тени, в которых угадывались очертания искажённых агонией лиц. А если прислушаться, то можно было и услышать среди потрескивания огня крики этих несчастных.

Закрыв за собой дверь, она поспешила подойти к мужчине и повторить его позу — встать на одно колено перед небольшим алтарём, склонив голову к земле, будто один-единственный взгляд вперёд мог попросту убить её.

— Я пришёл по вашему велению, мой хозяин, — негромко произнесла она хриплым, мало похожим на человеческий, голосом.

По залу прошёлся ветер, заставив заколыхаться пламя факелов. Только присмотревшись, можно было заметить, что их рукояти были сделаны из белоснежной кости, и не было гарантий, что эти кости не принадлежали людям.

Мужчина, в котором было трудно узнать главу величественного и одного из сильнейших домов, сейчас больше был похож на провинившегося мальчишку, который боялся поднять взгляд на отца.

— Мой хозяин… — тихо начал он, едва сплетая слова в предложения. — Плохие новости я принёс сегодня вам. Одна из ваших святынь, наш величественный храм в вашу честь, сегодня был атакован. Они осквернили его своим присутствием и уничтожили алтарь в честь вашего могущества. И артефакт… они… его забрали…

Последние слова он произнёс совсем тихо.

Столько трудов, столько денег, людских жизней и что самое главное — лет работы были разрушены за один день. Как долго они к этому шли, и так мало не хватило для успеха.

Ристингаузер, едва услышав об этом, был вне себя, но отнюдь не от гнева, а от страха перед своим господином. Он велел казнить всю охрану, что дежурила в этот день и не смогла остановить их. Всех повинных мужчин вместе с их семьями, жёнами и детьми он принёс в жертву своему новому богу, надеясь тем самым загладить вину перед господином. И теперь надеялся на снисхождение.

Вновь сквозняк пронёсся по залу, заставляя дрожать не только пламя, но и двух человек, что склонили колени, даже несмотря на то, что было тепло. И если прислушаться, можно было услышать в этом сквозняке зловещий голос, который забирался в саму душу любому, кто его услышит.

— Да, мой хозяин. Покорнейше благодарю вас, мой хозяин. Я продолжу действовать по плану и сложу головы своих детей, если того вы потребуете… — дрожащим то ли от ужаса, то ли от экстаза, что его простили, произнёс он, склонившись ещё ниже.

Тем временем настал черёд Минали говорить.

— Всё будет согласно вашему величайшему плану, мой хозяин, — тихо прохрипела она. — Уже почти всё готово.

Ветер продолжал гулять по залу, давая наставления своим слугам. Тихий и тёплый, но пробирающий холодом до костей, он пролетал по залу вновь и вновь, слышимый лишь ими двумя.

И они слушали. Слушали внимательно, не поднимая головы, пока лёгкий ветер не затих.

Погасли факелы. В комнате стало темно, и лишь слабый свет пробивался из-под дверей, помогая им найти выход из зала.

Когда Ристингаузер Шолгар вышел в коридор, он глубоко вдохнул. Каждый приём ложился на его плечи тяжёлой ношей, когда ты не знаешь, что будет тебя ждать в этот раз за дверью. Благословение и сила или кара и страдания.

— Надо заняться Барбинери… — пробормотал он, зло глядя в окно напротив.

— Ты слышал моего бога, человек, — произнесла Минали. — Мы следуем плану и не отклоняемся ни на шаг от него, иначе ты позавидуешь мёртвым.

— Не тебе мне приказывать, — огрызнулся он. — Отродье человекоподобное, не забывай, кто тебя создал в этом мире.

— И уж точно не по своей воле, — хмыкнула она. — А теперь иди и делай, что тебе приказали, а я займусь тем, что велено делать мне.

Она развернулась и зашагала прочь, виляя своей филейной частью, на которую так падки были мужчины, что не раз играло ей на руку. Что касается Ристингаузера, ему оставалось лишь смириться с потерей храма. Его не интересовало, что там был один из его младших партнёров. Они лишь расходный материал, те, кто зря надеется, что им что-то перепадёт. Он и только он будет править этим миром, когда его бог вступит на эту землю, а пока…

Слишком много дел предстояло сделать, если он не хочет повторить судьбу тех, кто уже разочаровал их хозяина.

«Пожар на заводе автозапчастей» — так они обозначили произошедшее. И что-то мне подсказывало, что здесь не обошлось без вмешательства коррумпированных чиновников, так как не заметить горы трупов, что мы оставили после себя, было крайне сложно. Чего говорить, даже взрыв, который обрушил один из корпусов, было не скрыть, однако всё это они прикрыли простым пожаром, и никто не задавал вопросов.

«Пожар начался на складе лакокрасочных материалов из-за несоблюдения правил пожарной безопасности. При возгорании произошла детонация топливных баллонов, разрушившая часть склада, после чего огонь перекинулся на главный цех по производству запчастей. На тушение пожара выехали все пожарные части города, но остановить огонь не удалось. Завод восстановлению не подлежит».

Почти все новости транслировали эту ложь, скрывая истинные причины.

Да, план и состоял в том, чтобы устроить пожар, который прикроет наш отход, но даже с этим без потерь не обошлось. И взрыв был наших рук делом, чтобы похоронить базу сектантов под землёй, однако и это игнорировалось.

Такое ощущение, что никто даже и не расследовал это дело, иначе скрыть подземные комплексы под заводом было бы невозможно. Все попросту закрыли глаза на многие несостыковки, хотя тот являлся в свою очередь важным государственным предприятием, влияющем на его обороноспособность.

Вопрос оставался лишь в том, как они ответят на это. Войной не пойдут, нет причин, ведь они сами сказали, что это вина несоблюдения техники безопасности. Будут подсылать убийц? Организуют нападение? Или будут жечь наши предприятия.

Или они заняты чем-то более важным, чтобы обращать на такое внимание?

Как бы то ни было, мы сорвали их ритуал, и я был доволен этим, пусть и пришлось заплатить определённую цену. Например, помимо десяти погибших, мои руки.

Я был прав. В том измерении воздух был отравлен и пропитан грязью. И когда я прорезал броню своими клинками, то позволил отравленному воздуху коснуться моей кожи. И эффект не заставил себя долго ждать.

Я даже не смог снять сам броню, когда мы прилетели.

Мои руки, они… нет, они были не оплавлены — их поедала зараза. Кожу покрывали фурункулы, язвы и гнойники, она слезала пластами, обнажая голые кровоточащие мышцы. Я терял не только способность двигать ими, но и чувствительность, что было определённым облегчением.

Когда врачи дома обрабатывали мои раны, они то и дело доставали из них личинки, которые прогрызали проходы в плоти моих кистей. Вытаскивали червей и срезали гниющую плоть, которая исчезала из-за бактерий на глазах. Руки представляли из себя обрубки мяса, которые с трудом антибиотиками, противовирусными и ещё десятком других препаратов, включая те, что были в активной броне и на борту корабля, удалось отстоять.

Их буквально искупали в антисептике, промыли все образовавшиеся дыры, наложив тугие повязки, пропитанные мазью, которая убивала всё живое, включая ещё и живую плоть на руках, чтобы остановить заразу.

И теперь я был попросту без рук.

— Тебе налить чаю? — поинтересовалась Катэрия.

— Нет, спасибо, — покачал я головой.

— Может ты хочешь есть?

— Катэрия, пожалуйста, — посмотрел я на неё. — Когда что-то потребуется, я попрошу.

— Прости, — вздохнула она.

Я даже в туалет не мог сходить без чужой помощи, так как руки превратились в перевязанные культи. И теперь Катэрии приходилось бегать за мной и заботиться, выполняя за меня то, что я делал обычно сам. У неё и самой дел было по горло, но тем не менее она не позволяла другим служанкам ухаживать за мной, взвалив всё на себя. То ли получала от этого удовольствие, зная, что я беспомощен, то ли считала священным долгом заботиться о муже — её здесь не поймёшь.

Но это было ненадолго. Где-то, когда инфекция будет полностью побеждена, меня ждал последний укол, что у нас остался, с регенеративной сывороткой, которая вернёт моим рукам более-менее нормальную форму.

И всё же это того стоило. Все жизни, что мы положили, стоили того, чтобы остановить хаос, который был уже готов прорваться сюда. Быть может, Грог и Зигфрид не верили мне до этого после случившегося в Фиалинской империи, но теперь все их подозрения должны были отпасть.

— Уже вечер, — негромко заметила Катэрия, бросив взгляд в окно. — Не пора ли ложиться спать?

Она взглянула на меня подозрительным взглядом.

— Ты хочешь спать?

— Ну… дети заснули, — пожала она плечами.

Её взгляд скользнул по моим рукам.

Честно, спать мне не хотелось. После прилёта я пролежал без сознания целые сутки, радуясь тому, что мне не пришлось столкнуться с кошмаром, который навестил меня в прошлый раз. Я ничего не боюсь — так надо было сказать, но это была неправда.

Но тем не менее я позволил ей увести себя в спальню, чтобы она сделала то, чего хотела. Это было в первый раз, когда Катэрия взяла всё в свои руки в прямом смысле этого слова. И надо признаться, наш секс принёс мне небольшую разрядку, позволив ещё больше отпустить пережитый и не самый приятный опыт.

Но только для того, чтобы на следующий день проснуться и узнать, что к нам спозаранку приехал один незваный гость, который очень хотел со мной увидеться.