Погода нелётная

Глава 7. Чистый лист

отправлено: 14 марта

получено: 21 марта

на листе писчей бумаги

Привет, Ромашка!

Погода здесь — ###### говно. Я думал, в Монта-Чентанни мокро и всё время воняет, но это полная #####. Монта-Чентанни — это Небо на земле, Ромашка! А грешников ссылают на 3й западный, под ###########. В этих болотах утопло по меньшей мере сорок драконов. По крайней мере, воняет, как будто бы их было именно столько.

Расквартировали нас хорошо, здесь даже есть купальня и клуб, и кормят не консервами. Дома жилые, странно ночевать в чужом без хозяев. Где я сплю, была детская, поэтому кровать короче нужного, зато по потолку расклеены звёзды. Я засыпаю и вспоминаю, как мы с тобой в увольнительной бегали на склон и смотрели на звездопад. Все говорят, что бои закончатся скоро. Будет Господа воля, к осени меня уволят, я приеду к тебе, и мы посмотрим ещё.

А для виверн сюда привозят какое-то сено, был бы я зверем — жрать бы не стал.

Мы уже летаем помаленьку, хотя дела пока мало. У нас только единичные стычки. Помнишь Руджеро? Его подбили, остался без руки, спишут в тыл. Он хорохорится и просит водить драконов. Остальные пока все целы, и я тоже. За меня вообще не волнуйся, как я летаю, так никому не попасть.

Когда всё это закончится, мы знаешь куда с тобой ещё пойдём? На аттракционы! Столицу не жгли, думаю, горки ещё стоят. Покатаемся в игрушечном вагончике вверх-вниз, поржём. А потом я прокачу тебя на виверне (постарайся визжать так, чтобы я не оглох).

Как у вас там? Радуетесь, что мы съ#######? Очередей в душевные наверное таких нет. Но ты лучше не проверяй. Я вот, веришь, не проверяю. У меня всякие прошлые проверки в глазу выжжены, захочешь не забудешь.

Пришли фотографию.

Люблю тебя,

Макс

отправлено: 26 марта

получено: 5 апреля

на листе в клетку

Много(не)уважаемому Максимилиану Серра,

офицеру четвёртого воздушного дивизиона им. героя Паоло Конте,

похабнику и пошляку,

уведомление.

Сим официально сообщаем Вам о том, что Ваше неумение писать порядочные письма было зафиксировано и доведено до высшего руководства.

Нет, серьёзно, Макс, как не стыдно? Возьми в библиотеке что-нибудь приличное, какое-нибудь собрание писем к потомкам сеньора Палюмбо в трёх томах. Поучись на добром примере классиков, как нудеть столь убедительно, чтобы тебя напечатали потом на белой бумаге. И без этой вашей грязи, попрошу заметить!

В конце концов, если тебе меня не жаль, имей совесть подумать о цензоре. Он, несчастный, вынужден читать все твои безобразия, краснеть и править, как учительница младших классов. Мне приносят твоё письмо, а в нём матюки творчески вымараны красными чернилами. Не хватает только кола в самом конце и вызова родителей. Я, конечно, угадала все слова на «е», и «х», и «б», и «с», и могла бы угадать разные другие буквы, но как тебе не стыдно! Приличному человеку пришлось столько чёркать! Если тебе так хотелось, ты мог бы хотя бы написать все эти слова подряд, чтобы бедняге было удобнее.

Вот, смотри, как это делается:

####################################################################################################################################################################################

Видишь, как хорошо? А ты что сделал? Фу таким быть, Макс!

(Марают не только маты. Ты осторожнее там.)

Погода у нас великолепная. Мокро и воняет, зато тепло и ветер умеренный. Вчера меня очень умеренно чуть не сдуло из седла. Ну, бывает.

Вонять тоже скоро перестанет, ангары обещали за вами все по весне вычистить. Боюсь, правда, что чистить будем мы. И тогда я провоняю так, что уже никогда не отмоюсь, и в душевую ты меня при встрече запихнёшь не «проверять», а облить мылом с ног до головы. Но ты никогда не узнаешь, что мыло это воняет тоже… Ха. Ха. Ха.

Фотографию держи, пожалуйста. Мой любимый снимок, грушевый сад в цвету, это папа снимал. От сердца отрываю.

Люблю тебя,

Марго

отправлено: 11 апреля

получено: 23 апреля

на листе писчей бумаги

Привет, Ромашка!

Интересно, конечно, придумали с этой цензурой. Нам втирали что-то такое, но я, как обычно… ты знаешь, как я обычно.

О чём писать вообще женщине в письмах, если писать ничего нельзя? Вот что могу — грушевый сад очень хорош, но у сердца я его, извини, хранить не буду. Нафига мне груша у сердца? Портрет свой пришли, вредина.

Очень по тебе скучаю и переживаю, как ты там. Может быть, тебе лучше уехать в тылы? Куда-нибудь севернее. В моём клине служит теперь парень из Чименневате, у них там совсем тихо и жизнь такая, как была раньше. А ты ведь не зря не торопилась с контрактом, ты подумай.

В целом скучать нам здесь не дают, но мы и так не то чтобы бездельничали, а тебя всё равно не хватает. Много думаю, как мы будем жить после. Ты где хочешь, в городе или на земле? Я раньше думал, что на земле останусь, коровы там, коняшки. А теперь я этой землёй по горло сыт, на всю оставшуюся жизнь наелся. Поедем в город, да? В Капелли-Гриджи, например. Там холодно, зато если и воняет — точно не драконьим дерьмом.

Квартирку снимем в большом доме, чтобы центральное отопление и лифт. Работу какую-нибудь найдём, а летом — в пансионат для ветеранов, на солёных озёрах. Ты была когда-нибудь? Я забыл. Я ездил ещё школьником, там здорово. Вода совсем по-другому держит, и очень прикольно плавать с маской, тебе понравится.

Ещё поженимся. Надо было в Монта-Чентанни, чтобы ты если что за мной что-нибудь унаследовала (только не знаю что, но может хоть медаль пришлют), и чтобы могла по штампу зарплату мою получать и так переждать в тылу. А я всё думал потом, потом, и чтобы мама в церкви поплакала. А мама умерла, мне пришло письмо на той неделе. Пневмония. Представляешь, в наше время люди ещё умирают от пневмонии. Вот глупость, да?

Только ты и осталась. Пиши почаще, Ромашка. Вообще что хочешь пиши, хоть нудятину, как этот твой Палюмбо. Читать его, извини, я не буду, и библиотек у нас тут нет. Зато твоё письмо я уже затёр и скоро выучу наизусть.

А я тебе хочешь, стихов напишу? У меня тут в дивизионе один сочиняет. Сочиняет своей, мужики у него переписывают. Любовь — кровь, вот это всё. Думаю, может тебе тоже надо? Ты не стесняйся.

Люблю тебя. А ты мне, козявка такая, даже не снишься… надеюсь, у тебя там тихо, скучно, и ты изнываешь от тоски. У нас веселуха, и мы хорошо справляемся. Думаю, мы уже совсем скоро встретимся.

Береги себя,

Макс

отправлено: 4 мая

получено: 20 июня

тетрадь в клетку

Привет, Макс.

Мне очень, очень жаль. Не могу представить, как ты там. Это должно быть ужасно грустно и очень странно, про твою маму. Как в это поверить можно? Как ты сам? Очень переживаю.

По радио расказывают о замечательных победах на 3-м западном. Наверное, вас совсем скоро перебросят дальше. Все говорят, что конец войны совсем близко, несколько месяцев ещё, и всё закончится. Тогда можно будет и на солёные озёра съездить, и всё остальное. Надо будет обязательно найти там такую душевую, чтобы без очереди и запиралась. Ты такой сладкий котёночек, когда вниз по стене стекаешь и руки мне в волосы запускаешь. Хочу смотреть тебе в глаза, когда …

У нас тут скукота. Зато к нам журналы доходят, и библиотека есть. Чтобы ты там не превратился окончательно в бестолочь, я собрала тебе литературы. Вклейки — это из газет, а стихи я переписала. Странички на всякий случай пронумерованы.

А замуж я, может, ещё и не пойду за тебя. Что с тебя брать? Медаль? И зачем она мне? Ты добейся меня как-нибудь без медали.

Оглавление:

стр. 2-3 — комиксы «Пёс и кот»

стр. 4 — сонет О.Витале, «Прекрасной» (тут любовь)

стр. 5 — голые фотографии

стр. 6-11 — рассказ «Лунолика» (тут кровь, это про вампиров)

стр. 12-14 — застольные анекдоты

стр. 15 — детские имена (для мальчиков и девочек)

стр. 16-17 — кроссворд

стр. 18-23 — А.Палюмбо, «Письма потомкам» (выдержки)

…

стр. 5

Поверил, поверил? Фигу тебе, а не голые фотографии. Нарисую вместо этого котёнка.

Портрет у меня есть только чудовищный, с удостоверения. Я на нём похожа на тётку из бухгалтерии, которая сводила бюджет, а получилась порнография. Но я вложила, будешь мне должен.

Ты только пообещай, что вернёшься. Я всё время думаю о плохом, у меня в голове чёрная-чёрная туча, и ей очень страшно. Духовник сказал, надо молиться. Ребята говорят, молиться не надо, чтобы Господ о тебе не вспомнил.

Летай хорошо.

…

стр. 18

У Палюмбо, мне кажется, была душевная болезнь. У него все письма такие, что от них хочетеся прямо сразу лечь и закончиться. Я такое люблю, а ты, наверное, нет, поэтому вот тебе вместо Палюмбо всякая другая газетная ерунда.

…

стр. 24

Веди себя прилично, не ругайся матом, не расстраивай дядю цензора и не смей завести себе другую бабу!

Люблю тебя,

Марго

отправлено: 6 июня

получено: 20 июня

на листе в клетку

Привет, Макс.

От тебя давно ничего не слышно. Я, чтобы ты знал, вообще совершенно не волнуюсь, много чести тебе будет, если я стану волноваться. К тому же знаю я тебя, ты мастер навести шороху на пустом месте и наверняка не умер, а просто, как обычно, не дошёл до почты. Признай, я тебя раскусила.

В Монта-Чентанни всё спокойно, наступила такая тоска, что хоть вешайся. На той неделе был большой смотр, и четверть самых приличных драконов у нас забрали на фронт, а четверть самых таксебешных велено списывать. Не уверена, что все они протянут на воле, но и кормить их тоже нечем. Виверн от нас забрали почти всех, кто не при дивизионе, так что может быть, ты ещё увидишься с Табуреткой. Зато нам дали добро на разведение, я напросилась в эту бригаду, хоть вспомню, как оно всё вообще делается.

(Это я про генетику и породные признаки, если что. Для совместных практических занятий я, так и быть, постараюсь сохранить за тобой местечко.)

Бе-бе-бе,

Марго ♡

отправлено: 21 июня

получено: 27 июня

на листе писчей бумаги

Ромашка,

только вчера вечером получил твои письма, сразу два, не знаю, сколько их было. Очень им рад.

Нас перебросили, не могу сказать куда, чтобы не расстраивать дядю цензора (всё по твоим советам). Здесь очень весело, прям оборжаться можно. Меня разок подбили, но за меня не переживай, ерунда, уже совсем скоро допустят летать.

Я указал тебя в заявлении. Если что случится, тебе сообщат. Но не волнуйся зря, ничего не случится.

В лазарете всё как у вас, тоска собачья. Плохо пахнет и ############################################################################################################################################################################################################################################## Помнишь Бурного? Не выплыл, к сожалению. Так что я буду рад даже Табуретке.

Библиотеки у нас так и не появилось, поэтому твоя тетрадь очень кстати. Мы читали её всей палатой, до конца не дочли, дальше, наверное, будем так же казармой читать и перечитывать. Гадали кроссворд, но не всё отгадали, пришли ответы.

Из имён, думаю, ты захочешь вычеркнуть Паулу. Так звали мою первую любовь, между прочим. Ей было семь, она обожала бантики и выбила себе передние зубы, когда упала с велосипеда. Это была молния в сердце, Ромашка. Я подарил ей самодельную открытку со сладкими словами, но она решила гулять с другим мальчиком. Кажется, я даже рыдал, точно не помню.

Словом, Паула — точно не годится. Все остальные имена в целом ничего.

Я верю, что мы увидимся совсем скоро. И никаких других баб у меня нет, я что, по-твоему, самоубийца? Ты же скальп с меня снимешь и прибьёшь над кроватью. Да и к чему мне другая баба, вообще любая баба, кроме тебя?

Люблю,

Макс

отправлено: 10 сентября

получено: 18 сентября

на листе в клетку

Дорогой Макс,

кажется, мои письма ходят к тебе совсем плохо. Написала три или четыре, ни одного ответа. Может, ты не хочешь теперь меня знать.

Я хотела сказать только, что в Монта-Чентанни спокойно. Поговаривают, что город скоро откроют для гражданских. Твоя любимица Кукуруза загнездилась вопреки всем планам по разведению, у неё родились очаровательные щенята, три штуки, все такие же рыжие. Орландо говорит, что они от Шпика, но я думаю — Кукуруза могла бы найти кого получше, а свечки никто не держал.

Щенков оставили у нас тренировать.

Марго

отправлено: 19 сентября

получено: 25 сентября

на обороте предыдущего письма

Не получал ничего с июня. После Боргаты нас бросают туда-сюда, говорят, плохо ходят даже похоронки.

У нас трудно, но справляемся. Не переживай за меня. Я скоро приеду, и мы будем жить вместе в домике на солёном озере. Там тихо-тихо, только вода и лес, до ближайшей деревни два часа и не летают драконы. Будем там сидеть на берегу вдвоём и молчать часами.

Люблю тебя,

Макс

отправлено: 28 октября

получено: 11 ноября

на листе писчей бумаги

Привет, Ромашка!

Кажется, нас наконец оставляют на месте. Этот месяц перебрасывали столько раз, что я совсем перестал запоминать, где нахожусь. Вчера взлетел в дозор и понял, что не ощущаю даже, где север. Делаю круг — а кажется, что летел по прямой. Приходится больше опираться на прибор, а ты знаешь, как я этого не люблю.

Стоим почти у самого рубежа, точнее сказать нельзя. Ходим на реку купать зверей, иногда лезем в воду сами, хотя и холодрыга. Я от этого простыл и хриплю, как в страшилке.

Думаю, здесь мы на месяц или дольше. Позиция отличная, наша задача её держать, пока всё очень спокойно, хотя мы готовы к разному. Условия тоже хорошие. Офицерам организуют учёбы, я постараюсь сдать переводной. Это больше важно тем, кто хочет сделать карьеру в штабе на земле, но ещё должны платить побольше.

Как твои дела? Я подавал на отпуск, но пока не пускают. А как выпадет снег, у нас будет над врагом хорошее преимущество. Тогда всё и закончится, и я сразу отсюда поеду к тебе.

Пиши о себе побольше.

Люблю тебя,

Макс

Кстати. Мы тут, пока тишина, развлекаемся тем, что придумываем котов, клички им и характеры. Я придумал так: мы с тобой будем жить в Монта-Пелоса, в одном из этих забавных треугольных домиков, и к нам приблудится очень худой белый кот, с перебитым хвостом и глухой на одно ухо. Кличка у него будет Висельник, за то, что по шторам лезет на карниз и с него свисает, кривой и злобный на вид. Мы с ним будем уважительно друг на друга смотреть, а ты подкупишь его сметаной. За эту взятку Висельник станет тебя любить больше, чем саму жизнь.

отправлено: 13 ноября

получено: 17 ноября

на листе в клетку

Привет, Макс!

Вы большие молодцы. Все говорят, что с первыми морозами будет большое наступление. Наверное, враг тоже знает об этом? База в Монта-Чентанни совсем опустела, на всю наберётся хорошо если сто человек. Город открыли, но гражданских пока совсем мало.

Обо мне нечего написать.

Я бы вот непременно завела кошку. Назову её Сеньорита Альбеттина Леоне, она будет вся утончённая, как музейная статуэтка, и немного чопорная. И когда ты потащишь меня в кровать, она будет шипеть и смотреть из угла с осуждением. Признайся, ты всегда хотел заняться этим при зрителях! А Сеньорита, по крайней мере, не станет комментировать.

Пока вы именуете выдуманных котов, у нас своя задачка: разродилось сразу три селекционные виверны, итого — шестнадцать щенков. И всех их по документам нужно назвать на «Му»! Много ты знаешь хороших имён на «Му», и чтобы подходили виверне? Самую визгливую назвали Музыка, правда, потом оказалось, что это мальчик, стал Музыкант. Ещё есть Мурзик, Мудрец и Муха.

Я предлагаю «Мудак» и «Мусор», но ребята считают, как виверну назовёшь… в общем, эти имена не приняли. У нас ещё четыре безымянных щенка, а документы сдавать через неделю.

Люблю тебя,

Марго

отправлено: 10 декабря

получено: 28 января

на тонкой открытке с букетом

С днём рождения, милая!

Расти большая, веди себя хорошо.

(И плохо тоже.)

отправлено: 19 декабря

получено: 28 января

на бланке с силуэтом виверны и типографской подписью: «Отомстим врагу, освободим свою землю!»

Привет, Ромашка!

Давненько не получал от тебя писем. Наверное, и мои уходят плохо, одно вообще вернулось обратно. И, кажется, в центре не поменяли нашу дислокацию, потому что почти никто из наших по новому месту ещё ничего не получил, хотя мы здесь уже больше двух недель. За всё это время на весь дивизион пришла только одна посылка: Оскару мама отправила целый ящик вязаных носков.

Странная она женщина, так подумать. Во-первых, здесь ни к чему носки, сама всё знаешь про наши ботинки. Во-вторых, их настолько много, что если их распустить, можно связать свитеров на всю нашу банду. В-третьих, оскарова матушка написала адрес и имя так, что можно считать господним чудом, что этот ящик не выкинули ещё в пункте приёма.

Но он, весь такой неправильный, приехал. А все остальные письма, с правильными адресами, ещё где-то в пути.

У нас многие волнуются сейчас о семье, на западе снова эвакуация. Ребята пишут письма и не знают, туда ли они пойдут. У Гвидо жена с детьми собиралась ехать из Чентопьёппи в Векло к дальней родне, он пишет теперь и туда, и туда, а ему ни там, ни там не отвечают. В этом смысле я рад, что ты остаёшься на месте, и что у вас всё тихо.

Про будни скажу только, что мы работаем, потом спим, а всё остальное время кашеварим. У нас тут смешно с продовольствием, есть пятьдесят мешков какой-то зелёной фасоли, а риса, например, нет. Изгаляемся как можем, если постараться — фасоль даже ничего, съедобная.

Как тебе такое имя для кошки? Фасоль. Это должна быть очень балованая, очень важная, очень спокойная кошка, которая на всё только сладко жмурится и сидит в такой глупой котячьей позе. Она живёт у людей, которые кухонный стол стелят газетой и над ней грызут какую-нибудь дрянь типа вяленых ершей. А Фасоль смотрит на них презрительно, требует себе рыбной каши и ссыт в газеты.

Люблю тебя,

Макс

отправлено: 15 января

получено: 28 января

на открытке

Привет, Ромашка!

Всё ещё ничего не получил от тебя. Нам наконец привезли письма огромным тюком, но твоих нет. Начинаю переживать.

На той неделе наконец сдал тактику, жду приказ о внеочередном.

Люблю тебя,

Макс

отправлено: 2 февраля

получено: 21 февраля

на листе в клетку

Привет, Макс!

Так странно. Скоро год, как мы не виделись. Тогда и подумать было нельзя, что всё это будет ещё так долго. Время тянется так медленно, и вообще всё кажется ненастоящим. Может быть, мы с тобой просто уснули где-то на лавке в столовой после атаки, да так там и спим? Не может же всё это быть на самом деле?

Ещё иногда думаю, что когда мы увидимся, я тебя не узнаю.

В Монта-Чентанни спокойно. В горах видели зелёный огонь, базу подняли по тревоге, а оказалось — это старуха и при ней четверо детей. Их погнали прочь, ещё несколько дней всё небо было в вивернах, а сейчас снова тишина, дежурим по графику. Я уже несколько недель вожу только песок для стройки, надоел хуже галет из пайка.

Центральные улицы понемногу оживают, всё больше и больше горящих окон, булочная на углу снова открылась. Булки, правда, испортились, и чесночный хлеб совсем не удаётся. Роберто очень расстраивается, такой он милашка всё-таки.

Если можешь, напиши, пожалуйста, как дела у Бертольда Ферри, он служил в твоём дивизионе в третьем клине по крайней мере до сентября. В Монта-Чентанни приехала его жена Ромола с сыном, говорит, что не получала вестей уже несколько месяцев. Она писала его товарищам, кого знала, и в управу, и на базу, и всё ещё ничего не знает. Паола сходит с ума настолько, что даже со мной разговаривает. Если знаешь что-то, сообщи, пожалуйста.

К нашей базе, кстати, приблудился кот, белый. Правда, здоровенный и пушистый. Ребята назвали его Дракон, в целом ему подходит.

Скучаю по тебе,

Марго

отправлено: 4 марта

получено: 10 марта

на открытке

Ромашка, мне не пиши пока. У нас жарко, на одном месте не сидим, ни один дракон не поспеет. По Ферри: наш третий клин отдали в 5й дивизион в сентябре, дальше не знаю.

Не волнуйся. Совсем скоро поедем домой. Я очень тебя люблю.

Макс

отправлено: 26 апреля

возвращено отправителю

на листе писчей бумаги

Здравствуй, родная.

Не увидимся с тобой больше.

Это последнее моё письмо. Веришь, нет, я его четыре раза начал, получалась полная ерунда. Придумал четырёх разных котов, один другого лучше, а как объяснить тебе, не придумал.

Я очень хотел бы приехать к тебе, Ромашка, и всё сделать, что обещал, но не получается. Не сердись на меня и не обижайся. Мы вылетаем с ребятами ночью и не вернёмся. Так бывает, ну да ты знаешь.

Твоё имя указал во всех документах. Тебе должны будут вещи мои прислать, какие признают ценными. Если сможешь, часы отвези моей матери на кладбище, это был отцовский подарок, так будет правильно.

Ничему не верь, что напишут. Не знаю, что это будет, но точно не правда. Мы делаем большое и важное дело, за него и умрём, а больше ничего и не нужно знать.

Наш духовник говорит, будто Господ отпускает героям все их грехи. Если так, то это Господ, конечно, зря. Я был тот ещё грешник, отпускать всё это — не дело. Но если мне повезёт, и я попаду на Небо, я постараюсь приглядывать за тобой и усыпать тебе крыльцо белыми перьями. Или вырастить под окнами ромашки. Можем договориться, что белые перья — это к добру, это значит, что твой небесный хранитель одобряет то, что ты делаешь. Я буду заботиться о тебе и любить откуда-нибудь оттуда.

Ты, пожалуйста, не плачь. (Я знаю, ты делаешь вид, что тебе наплевать, но ведь ты всё врёшь на самом деле.) Будь сильной и переживай поменьше. У тебя всё лицо пятнами идёт, когда ты плачешь, это вредно. Тебе не надо вредного, у тебя ещё много всего впереди. Уехать из Монта-Чентанни, выйти замуж, родить детей (имена по списку, можешь даже Паулу не вычёркивать), котов завести настоящих, стать седой каргой.

Ты будешь отвратной старушкой! Злобной и склочной. Тебе очень это подойдёт.

Съезди за нас обоих на солёное озеро.

Береги себя,

М.