Погружение

Глава 31 Спенсер

Когда Герман всё-таки вломился в Медицинский модуль, его поразило отсутствие запаха. Спенсер умер уже 18 часов назад. Он, конечно, не судмедэксперт и очень далёк от медицины. Но…

Наверное, всё дело в стерильности внутренней атмосферы.

На этот раз он твёрдо вознамерился убивать. Начнёт, конечно, со Спенсера. В качестве орудия после некоторых колебаний Герман выбрал довольно острый с зазубринами кусок пластика, выломанный из выбитой двери. Один конец осколка он обмотал туалетной бумагой. Получилось не идеально, даже хуже, чем кремниевые ножи неандертальцев, но смертельно.

Герман взял оружие и решительным шагом подошёл к неподвижно лежащему Спенсеру. Сдёрнул укрывающую его простыню. Мельком взглянул на бледное лицо с заострившимися чертами. Очередная маска или, наконец, настоящая личина? Старческая дряблая шея его была обнажена и доступна для того, что задумал Герман.

— Просто сделай это! — приказал он себе.

Но как же беспомощен человек, намерившийся забрать чью-то жизнь, если никогда не делал этого прежде. Даже если его жертва лежит безразличная ко всему и не пытается сопротивляться.

Герман занёс руку для решительного удара.

Вот сейчас он рассечёт тонкую старческую кожу, края раны разойдутся, и из неё вывернется наружу почерневшая от давно свернувшейся в жилах крови, разлагающаяся плоть.

А вдруг трупный запах появится, как только он повредит тело? …

Ему казалось, что он выныривает с большой глубины, слышит, как лопаются пузырьки воздуха под водой, как шелестит галька в полосе прибоя. Кожу лица покалывало, наверное, от тех самых пузырьков. Звук становился всё громче, превращался в звон колокольчиков. И вдруг он очнулся. Потребовалось немного времени, чтобы понять, что он лежит на полу рядом с телом Спенсера. В руке зажат импровизированный нож.

Его вырвало, на лбу выступил холодный липкий пот, знобило. Хорош из него убийца — потерял сознание. Тряпка! Ладно, хоть не описался.

Герман поднялся и неверной походкой побрёл в каюту.

Руки, ноги, всё его тело противно дрожало. Сейчас бы горячего кофе или чаю. Но ни одного нагревательного прибора на борту нет. А то, что было запасено в термосах, превратилось в отвратительную, слегка тёплую жижу. Придётся пить её. Герман скривился от отвращения.

Тем временем способность мыслить восстанавливалась. В последнем неудавшемся опыте всё-таки был один положительный результат. Он — не убийца! Герман на физиологическом уровне не способен этого сделать.

Да, конечно, он не знаком со своим вторым «Я», если таковой имеет место. Возможно, в его теле живут две незнакомые друг с другом личности. По правде говоря, Герман сильно сомневался, что такое бывает в реальной жизни. Не более, чем избитый литературный штамп для психологических триллеров. Зато сама мысль о том, что у него раздвоение личности может быть признаком шизофрении. Лучше гнать эту идею подальше.

Его размышления вернулись в привычную колею и пошли по кругу. Из аксиомы, что он не убийца следовал единственный логический вывод — убийца Тамила. Или всё-таки кто-то другой прикидывается?

Или Спенсер? Ведь Герман не довёл задуманное до конца, не вычеркнул его имя из списка подозреваемых.