К счастью, их общению с Эльзой никто не препятствовал. Возможно сам факт их дружбы в прошлом, вообще, похоже, выпал из внимания администрации.
— Ты говорила, что я-Журналист, пробрался в Клинику за скандальными новостями, не знаешь, нашёл ли я их?
— Ещё как нашёл. Ты аж подпрыгивал от предвкушения Пулитцеровской премии.
— А сохранил ли я это в виде каких-нибудь записок или черновиков?
— Не могу утверждать однозначно, но мне кажется, что да.
— Наверное, мои записи попали к профессору, когда меня переводили в другой корпус?
— Ты, думаешь, что был дураком, когда был Журналистом?
— Ну, я просто предположил. Размышляю вслух. Хочу узнать твоё мнение.
— По-моему Журналист был поумнее тебя нынешнего, и уж во всяком случае, более опытным и предусмотрительным.
— Ладно. А на словах я о чём-нибудь тебе рассказывал?
— Ты говорил, что узнал личности некоторых местных постояльцев. И что публикация их историй может привести к финансовым и политическим скандалам... Ну и ещё про охранную систему.
— Ясно. Список скандальных имён наверняка где-то спрятан. А что там про охранную систему?
Она уставилась на Германа:
— Никак не могу привыкнуть, что ты ничего не помнишь. О, тебя ожидают незабываемые впечатления.
— Не умничай, пожалуйста. Расскажи.
— Нет! Не хочу портить сюрприз. Просто попробуй выбраться за пределы клиники или попасть в зоны, запрещённые для пациентов, ты их сразу увидишь, они помечены предупреждающими знаками.