Покрытый Льдом

ГЛАВА 2

ЗАК

Деревянный пол в моей квартире почти полностью разрушился.

Я ходил по нему последние два дня. После того, как я закончил собирать вещи, чтобы вернуться домой, я провалился в кроличью нору в Интернете, отчаянно пытаясь понять, насколько велика вероятность того, что ребенок будет моим. Проблема в том, что я полагаюсь на очень ненадежную Эми. С этих надутых красных губ слетает больше лжи, чем правды. Единственное, что достойно выходит из всего этого бардака, — это то, что чары, которыми она меня околдовала, наконец — то развеялись, и я вижу её такой, какая она есть на самом деле.

Коварная стерва.

Предположительно, сегодня день результатов, и моя электронная почта автоматически обновляется. Меня так и подмывает позвонить в клинику и выяснить, почему они так долго не приходят. Сейчас только десять утра, но, серьезно, сколько времени может длиться это дерьмо?

Я останавливаюсь, когда слышу стук в дверь. Распахнув ее, я нахожу Джона по другую сторону. Приятно видеть его, и, боже, мне нужно отвлечься.

— Ты ужасно выглядишь. У тебя сломалась бритва?

Я провожу рукой по подбородку. Да, я позволил себе расслабиться.

— Слишком занят обновлением электронной почты, — я поворачиваюсь и иду в свою гостиную; моя квартира полностью открытой планировки, так что, по крайней мере, у меня было достаточно места, чтобы делать круги. — Почему ты не воспользовался своим ключом и почему ты здесь так рано?

Джон входит и закрывает за собой дверь.

— У меня нет их с собой, и Фелисити нужно было вернуться пораньше. У её босса тяжелое дело, и ему нужна лучшая команда. Клянусь, всё, что она делает, — это работает и учится в адвокатуре.

— Она целеустремленная, это точно, — отвечаю я.

— Определенно, и это чертовски горячо, — говорит он, проводя ладонью по губам.

Я поднимаю руку.

— Да, ладно, чувак, мне не нужны подробности о том, что заставляет твой член дергаться. Мы все знаем, что это больше, чем когда — либо, когда ты трахал всё, что движется.

Плечи Джона трясутся от беззвучного смеха. Если бы я сказал ему это в прошлом году, его реакция была бы совершенно другой. Его тревожные дни плейбоя остались далеко позади, и я чертовски горжусь тем, как далеко он продвинулся с помощью своей будущей жены.

— Как ты держишься?

Я пожимаю плечами и плюхаюсь на диван.

— А ты как думаешь?

— Ну, судя по состоянию этого места и твоему состоянию — не очень. Как насчет того, чтобы я помог?

— Не уверен, что сможешь, но спасибо, что пришел пораньше.

— Когда ты в последний раз нормально ел?

Честно говоря, несколько дней назад. Мой желудок был слишком взволнован, чтобы что — либо переваривать.

Он принимает моё молчание за ответ. Поднимаясь с дивана, на котором он обычно сидит, когда заходит ко мне, он показывает большим пальцем через плечо на мою дверь. “Пойдем. Давай поедим блинчиков и поболтаем о какой — нибудь ерунде; у меня это хорошо получается.

Я не хочу блинчиков, но свежий воздух пойдет мне на пользу.

Двадцать минут спустя мы уже в блинной. Я сбился со счета, сколько дней мы провели здесь. Передо мной горка блинчиков с черникой. Обычно у меня такой аппетит, что, если бы не хоккей, я мог бы сделать карьеру на соревнованиях по поеданию. При росте шесть футов пять дюймов и весе в сезоне двести сорок фунтов (~ 196 см и 108 кг) я являюсь идеальным защитником и нападающим, и у меня соответствующий аппетит. Но когда я откусываю первый кусочек, то понимаю, что съем едва половину.

Джон указывает на меня вилкой, не отрываясь от своего скучного блюда с кленовым сиропом и маслом.

— Если ты это не съешь, это сделаю я. Твоё тело всё ещё восстанавливается после удара, и ему нужна энергия. Отказ от еды не изменит исход.

— Думаю, ты мне нравился, когда ты был менее разумным.

— Да, эта прямолинейная британка привела мою задницу в форму.

Я уже подношу вилку с блинчиками с черникой ко рту, когда раздается звук. Джон замолкает и смотрит на меня, и я понимаю, что это электронное письмо.

Вытаскивая телефон из кармана толстовки, я протягиваю его ему.

— Прочти это, но если это ещё одно сообщение от Эми с просьбой встретиться с ней и поговорить, просто удали его.

— Ты уверен, приятель?

Я ставлю локоть на стол и опускаю голову на руки.

— Да, потому что, кажется, меня сейчас стошнит.

Несколько секунд стоит тишина, и я не понимаю, что он делает. Я не могу видеть его лица, так как мои глаза закрыты ладонями. Секунды кажутся десятилетиями.

Наконец, я чувствую, как чья — то рука ложится мне на плечо, и медленно поворачиваю голову. Джон попадает в фокус; он стоит надо мной с лучезарной улыбкой.

— Всё кончено, чувак. Это не твой ребенок.

Не поймите меня неправильно, я хочу когда — нибудь стать отцом, но не сейчас, и не с такой девушкой, как Эми. Хотя, учитывая, что я планирую соблюдать целибат, это может быть сложно. Только что озвученная новость витает в воздухе, отказываясь проникать в моё сознание.

— Прости, повторишь ещё раз?

— Я сказал, ты не отец ребенка.

Это не я. Я, чёрт возьми, свободен от неё.

Повинуясь инстинкту, я выпрыгиваю из кабинки и хватаю Джона за талию, поднимая его с пола. С разницей в один дюйм в росте и преимуществом в десять фунтов в весе у меня всегда было физическое преимущество.

— Да, да, хорошо, чувак. Я счастлив за тебя и всё такое, но не мог бы ты просто, ну, знаешь, перестать обнимать меня на людях?

Мой телефон снова зазвонил, как только я опустил его обратно.

вратарь номер один

Есть новости?

Серьезно? Все поменяли имена в моих контактах?

Это Дженсен Джонс, наш сумасшедший канадский вратарь. Он лучший в лиге, и нам повезло, что он играет за "Скорпионс". А еще он невероятно скромен…

Я

Простите, кто это?

С таким же успехом можно было бы и подшутить над ним.

вратарь номер один

Не может быть никаких сомнений в том, кто лучший вратарь. Ты получил новости? Да ладно, я в растерянности.

Да, и это, блядь, не мой. Узнал две минуты назад.

вратарь номер один

Слава — гребанному — Богу.

Это требует выпивки и празднования.

Я поднимаю взгляд на Джона.

— Дженсен хочет сходить куда — нибудь сегодня вечером, чтобы отпраздновать.

Он допивает остатки кофе.

— Ты знаешь, как я отношусь к такому, но, чёрт возьми, да. Последний глоток, прежде чем ты отправишься домой.

Я

Хорошо

Вечера, организуемые Дженсеном, должны сопровождаться табличкой "Опасно".

У меня раскалывается голова.

Я всё ещё во вчерашней рубашке, но, к счастью, мне удалось снять ботинки и брюки. Моя память затуманена, но последнее, что я помню, это как Дженсен расслаблялся на диванчике, а на нем развалились две длинноногие блондинки, в то время как Джон сидел напротив и метал кинжалы в любую девушку, которая смотрела в его сторону. Я недалеко от ушел него — не прикасайся ко мне, даже не смотри на меня.

Мой рейс домой отправляется в полдень. Мои сумки были упакованы несколько дней назад, так что всё, на чем мне нужно сосредоточиться, — это заставить желудок перестать позывать на рвоту, а зрение стало хорошим.

Я хватаю свой телефон с тумбочки и стону, домашний экран загружается сообщениями от Эми.

ЭМИ

Я ничего не слышала от тебя с тех пор, как были подтверждены результаты.

Я знаю, что ты не отец ребенка.

Клянусь, я думала, что это ты.

Хей?

Зак, почему ты меня игнорируешь?

Дай угадаю, ты где — то напиваешься и трахаешься.

Пошел ты.

Я продолжаю прокручивать чат вниз и замечаю, что она снова написала мне два часа спустя.

ЭМИ

Послушай, я сожалею о том, что произошло.

Я всё ещё люблю тебя.

Она действительно великолепна. Единственная причина, по которой я поддерживал с ней связь, заключалась в том, что она могла вынашивать моего ребенка, а я не придурок, который собирается отмахнуться от своих обязанностей. Но поскольку у меня есть веские доказательства, что у меня их нет, я нажимаю на её контакт и нажимаю “заблокировать”. Следующие пять минут я трачу на то, чтобы найти её на каждой платформе социальных сетей, и даже открываю её электронную почту, нажимая “заблокировать” и там.

Прощай, Эми.

Удачи в воспитании ребенка с Алексом мудаком Шнайдером. Я действительно сочувствую этому ребенку. У него нет шансов с такими родителями, как они.