Полное собрание заблуждений

ГЛАВА 11

Господи, как же она тогда перепугалась!

Эти безумные животные маски, мышонок и кот, — как насмешка изувера. Этот нож у горла девочки — уже вполне серьезно. Эта беспомощность в туалетной кабинке — совершенно омерзительно…

Когда её освободили, хотелось рыдать и орать, но она молчала, потому что внутри все оцепенело. Когда её поначалу пытались расспрашивать, она очень плохо соображала, поскольку все мысли слиплись в жесткий комок. Но когда примчались люди из службы безопасности Грибанова во главе со свирепым бугаем по фамилии Попов, принялись везде рыскать, терзать всех вопросами и вообще вести себя как хозяева, она вдруг очнулась, сосредоточилась и обрела внутреннюю уверенность. В её салоне случилась беда. Очень большая беда. Но она — директор этого салона, а значит, не вправе впадать в панику.

Под конец "рысканий" и "терзаний" Попов собрал всех работников в гостиной.

— Значит, так, господа-товарищи. — Он обвел присутствующих мрачным взором. — Что тут и как произошло, мы выясним. Причастен ли кто-то из вас к этой истории, раскопаем. Но если не хотите заранее больших проблем, лучше вам всем рот себе самыми суровыми нитками зашить. Чтобы ни звука ни маме с папой, ни мужьям с женами, ни любовникам с любовницами. Не было здесь сегодня ничего! И Грибановы к вам не приходили! Собирались да раздумали. Иначе… — Попов пошевелил губами, словно приноравливаясь впиться кому-нибудь в горло, — сильно плохо вам придется. И всем вместе, и каждому по отдельности. Понятно?

И, не дожидаясь ответной реакции, двинулся к дверям, сопровождаемый грозной свитой.

Минуты три после их ухода в гостиной царила почти мертвенная тишина, а затем вдруг всё взорвалось. Кто-то принялся рыдать, кто-то возмущаться, кто-то просто что-то говорить… Вениамин Феклистов возлежал в кресле, прикрыв глаза, прижав руки к груди, и походил на умирающего.

— Прошу тишины! — рявкнула Рита.

Она никогда не кричала на сотрудников и уж тем более не рявкала, а потому это возымело мгновенный эффект. Все разом умолкли, будто крик и шум издавал телевизор, а кто-то взял и выдернул шнур из розетки.

— Вот что я вам скажу, друзья. — Ее голос стал ровным и спокойным. Как всегда. — Я понимаю что вы сегодня пережили…

Сотрудники завздыхали.

— Но я ведь тоже пережила… — вежливо напомнила она, чем едва не вызвала новую бурю эмоций. — Но сейчас мы это не обсуждаем! — Рита поспешно пресекла попытку обрушить на неё потоки сочувствия. — Я уверена, никто из вас к этому похищению не причастен. Я не понимаю, как это всё могло произойти. Но я убеждена, что вы здесь ни при чем. И я хочу обратиться к вам с просьбой. Эти господа из службы безопасности всем нам угрожали, а я хочу обратиться с просьбой.

Коллектив с готовностью замер.

— Пожалуйста, сделайте всё, что они велели. Они, может, и мужланы, но они, наверное, знают своё дело. А мы знаем своё. И всем нам будет плохо, если они наше дело разрушат. А они могут. Они сильнее. Если господин Грибанов захочет, от нас даже воспоминаний не останется.

Рита покосилась на Веню. Он перестал походить на умирающего и стал похож на давно умершего — серозеленый, с пятнами на обычно ухоженном, а теперь разом увядшем лице.

Тут наконец до сотрудников дошло: прежде, чем всех погубит строительный магнат, салон погибнет из-за потери его главного вдохновителя. И все немедленно кинулись к Феклистову — кто с водой, кто с платком, а кто просто с добрым словом.

— Ах, не надо! — ожил Веня. — Это нервы… Я должен прийти в себя…

— Сейчас тебя увезут домой, — сказала Рита Феклистову и добавила, обращаясь уже ко всему коллективу: — На сегодня все свободны. И, пожалуйста, ведите себя так, как мы договорились. Будто ничего не произошло.

По-хорошему, ей тоже следовало отправиться домой. Но она отправилась в свой кабинет и принялась разбираться в бумагах, что-то считать, писать… в общем, заниматься делами, которые вполне могли подождать, но которые Рите были совершенно необходимы именно сейчас, потому как и у нее были "нервы", и ей тоже нужно было прийти в себя, а рутинные дела позволяли хоть немного отключиться от того ужаса, который она пережила.

В дверь кабинета деликатно постучали.

— Маргарита Викторовна, — осторожно позвал охранник Лёня. — Вообще-то уже поздно… А вы одна остались…

Рита посмотрела на часы — половина одиннадцатого, надо же, а она и не заметила. Провалилась во время, погрузилась в бумаги, утонула в собственных мыслях…

— Да, поздно, пора…

— Может, проводить вас?

— Спасибо, не надо, мне недалеко.

Дождь закончился, оставив после себя тяжелую сырость и неуютную прохладу. Рита жила всего в трех кварталах от салона на непривычно тихой для центра города улочке в квартире уже умерших родителей, в старом доме, выстроенном буквой "П", с высокой аркой, украшенной заметно облупившейся лепниной. Эту арку она всегда, еще с детства, немножко побаивалась. Со стороны улицы над ней обычно висел яркий фонарь, забивавший своим светом тусклые, часто перегоравшие лампочки над подъездами во дворе, отчего по вечерам арка превращалась в тоннель, ведущий в черноту. На сей раз привычный фонарь не горел, и уже не только выход, но и вход в арку был погружен в темноту.

Возможно, если бы Рита не старалась внимательно смотреть под ноги, обходя лужи, она бы вовремя заметила этих двоих. А может, и не заметила бы, потому что не было их поблизости, и вообще никого не было. Привычно тихая улочка — совершенно безлюдная по случаю неуютной погоды.

Они выскочили из арки и даже если бы не налетели на Риту, а побежали в противоположную сторону, она всё равно бы страшно испугалась и закричала, правда, совершенно беззвучно, потому что в минуты страха у неё все надрывалось внутри и ничего не вырывалось наружу. Они походили на гигантских жуков — черных, гладких, с огромными панцирными головами. Они двигались бесшумно, но тяжело, расплескивая ногами воду, и эта вода крупными брызгами летела прямо в Риту. А потом она увидела прямо перед глазами жуткую блестящую лапу, и шарахнулась в сторону, и буквально влепилась в стену дому, отчаянно прикрывая лицо сумкой. Она крепкокрепко зажмурилась, ощущая, как металлическая застежка сумки царапает кожу, но была не в силах оторваться от своего зыбкого щита.

И тут же она услышала топот, яростный рык, звуки ударов, короткий смачный мат, какой-то лязг, рев мотора, визг шин — и всё это сжалось в одно мгновение.

— Не бойтесь, — раздался тихий, слегка прерывистый голос.

Рита осторожно разомкнула веки, всё также судорожно сжимая сумку, сдвинула её чуть пониже, выглянув через край, словно через забор.

Метрах в двух стоял невысокий крепкий мужчина и смотрел на неё умными грустными глазами — такими были глаза у сенбернара Чарли, который долго жил в Ритином доме и умер в глубокой старости восемь лет назад.

— Целы? — Мужчина глубоко вздохнул, пару секунд подержал воздух во рту, выдохнул и заговорил ровно, без всяких прерывистостей: — Похоже, они не успели вас задеть. С вами всё нормально, по крайней мере, внешне. Так?

— Мне кажется…

Рита словно увидела себя со стороны: перепуганная тетка с мокрыми ногами, грязными пятнами на вишневом плаще, похожая на глупого страуса, который, не найдя кучи песка, спрятался за какую-то ерунду.

А потом она увидела другое — довольно качественную куртку с оторванной и свисающей на грудь частью воротника и широкий крутой лоб, с которого падали на куртку крупные капли крови.

— Ой! — вскрикнула она. — Вы ранены!

Мужчина тыльной стороной ладони прикоснулся ко лбу, поморщился:

— Чёрт! Достали-таки.

Мгновенно навалившийся несколько минут назад страх столь же молниеносно шмыгнул куда-то в подворотню, и Рита решительно сказала:

— Я здесь живу, прямо в этом дворе, вы обязательно должны пойти со мной, у меня дочка почти что врач, она посмотрит вашу рану.

— А это как — "почти что"? — неожиданно улыбнулся мужчина.

— Она учится на последнем курсе медакадемии, будет хирургом.

— Неудобно как-то. — Мужчина тряхнул головой, и три кровавые капли неровными бусинками посыпались на грудь.

— И куртку вашу постараюсь привести в порядок. Хоть немного… — добавила Рита с сомнением.

— А вот это уж вряд ли. — Глаза мужчины стали еще печальнее.

По части куртки он, похоже, сомнений не имел: годится в лучшем случае для копания на огороде.

— Всё равно пойдемте. — Рита шагнула вперед и тут же качнулась в сторону, будто ее высоченные каблуки вдруг стали резиновыми.

И в ту же секунду мужчина подхватил её под локоть со словами:

— Я вас провожу. Вы, похоже, свои туфли повредили.

Он стоял совсем близко и был с Ритой одного роста — по крайней мере, с учетом десятисантиметровых каблуков.

"Совсем не громила, — отметила Рита, — но смелый. И деликатный. Черт с ними, с туфлями, зато хороший повод хоть как-то его отблагодарить. Деньги вряд ли возьмет, но от медицинской помощи не откажется. И с заменой куртки что-нибудь придумаем. В конце концов, Веня новую сошьет".

Дверь открыла разъяренная Галка.

— Ты спятила?! Я с середины дня дозвониться до тебя не могу! В салоне все как вымерли. У тебя "абонент временно недоступен". Временно — это сколько? Вечность?!

И тут только Рита сообразила: служба безопасности Грибанова выдернула из розеток городские телефоны, а потом никто из сотрудников об этом и не вспомнил. Мобильники тоже потребовали отключить, и об этом она также забыла, и нисколько не встревожилась, что никто ей не звонит.

— Хорошо, я всё-таки достала Веника! У него тоже был вырублен телефон — видите ли, он принял таблетки от головной боли и спал! Спасибо, к ночи проснулся вместе с телефоном.

— Да, — поспешно сообщила Рита, — он себя плохо чувствовал.

— По-моему, он вообще какой-то плохо вменяемый, — снизила тон Галка. — А почему ты в грязи? И вообще качаешься?

— Каблук… Я сломала каблук. Или оба…

И в этот момент дочь, препирающаяся с матерью прямо на пороге, при открытой двери, наконец заметила мужчину, скромно стоящего на площадке у стеночки.

— А это кто?

— Сейчас всё тебе объясню.

Рита схватила мужчину за руку и буквально впихнула в квартиру, плотно закрыв дверь и одновременно скинув туфли, отчего сразу стало заметно, что мужчина хоть и не велик ростом, однако может смотреть на Риту чуть-чуть свысока.

— Вот это да! — Галка вытаращила глаза, затем их сузила, после чего произнесла тоном, каким в фильме "Покровские ворота" громоподобная врачица говорила "Будем брать!": — Немедленно проходите на кухню!

Мужчина, предусмотрительно стащив удобные мягкие ботинки, покорно поплелся в указанном направлении, а Рита следом, довольно нелепо приговаривая:

— Я тебе всё объясню… Вот сейчас всё объясню…

— После! — отрезала Галка. — Сначала окажем медицинскую помощь.

И принялась её оказывать, довольно ловко манипулируя головой мужчины.

Когда доброе дело было закончено наложением на лоб стерильной салфетки с пластырем, начинающий хирург чуть отстранилась, оглядела пациента, словно картину, и удовлетворенно хмыкнула:

— Ну вот, почти как новенький, самое главное, жить будете и, может, даже припеваючи.

— Спасибо, — откликнулся мужчина тихим мягким голосом и улыбнулся.

Рита заметила, что улыбка у него тоже мягкая и какая-то тихая. Приятная улыбка. И совсем не геройская. Она не любила геройских мужиков, таких в её жизни было несколько, и каждый раз (последний раз полгода назад) она убеждалась, что всякие там супермены, ковбои и мачо — всего лишь яркие обертки, в которые упаковано хлипкое желе.

— Ой, это вам спасибо! Огромное спасибо! — запоздало опомнилась Рита. — Если бы не вы…

— А что такое?! — тут же подхватилась Галка. — Ты его не на улице нашла?! — Она снова оглядела мужчину, как картину, но теперь уже не ограничилась раненой головой, пробороздив взглядом до самых ступней. — На бомжа вы точно не похожи, — вынесла она заключение.

— А были сомнения? — Мужчина снова улыбнулся.

— Вообще-то я на эту тему даже не напрягалась. Вижу, что башка разбитая, ну и всё — профессиональный долг! — важно сообщила будущий хирург. — А вы вообще-то кто?

— Я Вадим Юрьевич. Если хотите, просто Вадим.

— Хочу, — кивнула Галка. — Хотя по возрасту вы мне в отцы годитесь. Но мы, молодежь, демократически продвинутая. Нам на возраст начхать, главное, что б человек был хороший.

— Он хороший! — немедленно заверила Рита. — Он меня от хулиганов спас.

— От хулиганов?!

— Ну… я не знаю… может, инопланетян…

— Инопланетян?! Мама, — голос Галки приобрел интонации психиатра, — это Вадим головой повредился, а у тебя вроде повреждений не заметно. Кстати, — обратилась она к новому знакомому, — меня Галиной зовут, а ее — Маргаритой Викторовной. Но можете просто Ритой называть. Это даже будет лучше с учетом, что я, например, Бабу-ягу последний раз боялась лет в шесть, а моя мамуля до сих пор боится инопланетян.

— Они были похожи на огромных жуков! — внесла поправку Рита.

— И прилетели на тарелке, — хмыкнула дочь.

— Они приехали на мотоцикле, — сказал Вадим. — И были одеты в костюмы байкеров, с массивными шлемами. Но было темно, и к тому же ваша мама сильно напугалась.

— Они на меня напали! И грязью обдали! И туфли я из-за них испортила!

— Напали?! — ужаснулась Галка, напрочь проигнорировав грязь и каблук.

— Да, прямо возле арки. Но Вадим Юрьевич… Вадим… меня спас. Кажется, он даже с ними подрался… Но я не видела… Я зажмурилась…

Про сумку, превращенную в щит, Рита умолчала.

— Это похоже на следы драки. — Вперилась взором в Вадима Галка. — А больше ничего не повреждено? Давайте я вас внимательно осмотрю.

— Не стоит, всё нормально, правда. Да они особо и не дрались. Ударили меня всего один раз и смылись на своем мотоцикле. Какие-то хулиганы, явно из демократически продвинутой молодежи, — усмехнулся Вадим. — Байкеры в моем возрасте — явление редкое.

— Кошмар! — вынесла заключение Галка и решительно скомандовала: — Сейчас мы будем ужинать! И вы, Вадим, тоже! Снимайте свою драную куртку, отправляйтесь в ванную мыть руки и приходите на кухню.

Вадим появился через несколько минут, и Рита отметила, что на нем хорошая рубашка — не брендовая, но и не дешёвка с лотка. И сам он внешне вроде ничего особенного, однако производит впечатление вполне приличное: плотная, но не обрюзгшая фигура; коротко подстриженные, но явно не собирающиеся редеть волосы; лишенные утонченности, но при этом вполне гармоничные черты лица… И глаза — не то, чтобы красивые, но притягивающие: темно-карие, умные и чуть-чуть печальные. "Как у сенбернара", — вспомнила Рита.

— Куртку вашу очень жаль, — сказала она, пододвигая Вадиму тарелку со свиной отбивной и жареной картошкой. — Но вы не расстраивайтесь. Мы вам сошьём ничуть не хуже. Даже лучше.

— Сошьете? Сами? — переспросил Вадим, покосившись на тарелку с тушеной капустой, которую хозяйка придвинула к себе.

— А то! — откликнулась Галка, вгрызаясь в яблоко. — Вы знаете, кто моя мама?

Вадим, пережевывая мясо, поводил головой из стороны в сторону.

— Она — директор салона Вениамина Феклистова! Вы когда-нибудь слышали о таком?

Вадим, всё так же двигая челюстями, кивнул.

— Ну вот. А к тому же Веник наш самый близкий друг. Он вам куртку сварганит — высший класс! Еще радоваться будете, что так пострадали.

— Я уже радуюсь. — Вадим в очередной раз улыбнулся. — Разбили лоб, а тут вы, без пяти минут хирург. Разорвали куртку, а тут ваша мама, директор модного салона. Просто везение какое-то. На все проблемы есть профессионалы.

— А вы, — ухмыльнулась Галка, — случайно не профессиональный спасатель?

— В некотором роде… Когда-то я был военным. А теперь в банке охранником работаю.

— Во как?! А я думала, охранники в банке — это молодые парни, здоровенные такие, с автоматами и кулаками-булыжниками.

— А я, значит, старый и неказистый?

— Да нет, — ничуть не смутилась юный хирург. — Вы, конечно, не старый, но для крутого парня… всё-таки не совсем молодой и не шибко здоровенный. Да и лицо у вас не дебильное, и голос… — Галка хихикнула. — Не обидитесь, если я скажу, какой у вас голос? — И не дожидаясь ответа, сообщила: — Вам в самый раз детишкам на ночь сказки рассказывать.

— Перестань! — вмешалась Рита, но, в свою очередь, вмешался Вадим:

— Не все, кто в охране, в бронежилетах с автоматами бегают. Некоторые на вахте сидят, а некоторые — в кабинете. Разные дела есть… — добавил он туманно.

— А вы где сидите?

— В данный момент — на вашей кухне. А вообще — в кабинете. Но, начиная со вчерашнего дня, вообще нигде конкретно не сижу, потому как в отпуске. Вот сегодня вечером возвращался из гостей домой, проходил мимо вашего дома, а тут такая напасть на вашу маму.

Минут через сорок он засобирался.

— Может, вызвать такси? — предложила Рита. — Вам далеко? Я оплачу.

— Я сам могу оплатить. Но я недалеко живу. — Вадим посмотрел на свою смертельно раненную куртку.

— Вот мои телефоны. — Рита протянула визитку. — Вы мне завтра же позвоните насчет новой куртки. Мы вам быстро сошьем, только вам надо будет прийти к нам в салон.

— Не стоит беспокоиться.

— Нет-нет, — запротестовала она, — обязательно!

И вообще, может, вы мне оставите свой телефон?

— Конечно-конечно… Вот номер мобильного, мало ли какая вам помощь понадобится…

И он вновь улыбнулся — ободряюще и успокаивающе одновременно.

— Спасибо. Знакомство с вами — самое приятное, что произошло со мной сегодня, — сказала Рита.

— Должен признаться, у меня то же самое, — отозвался Вадим.