Полундра!

Пролог I

Иногда бывает так, что одна встреча меняет уже кем-то написанную историю. Так случилось с Рональдом Билиусом Уизли — в возрасте пяти своих лет он встретился с Лавгудами. Рос Рон как сорная трава, и дела до него никому не было, кроме близнецов, очень любивших «подшутить» над младшим братом. Наверное, им нравились слезы ребенка… Маме Молли было не до него, ибо подрастала Джинни, долженствующая принести семье деньги, хотя девочку о ее желаниях никто спрашивать не собирался. Папа был постоянно занят, а Рон большую часть времени проводил на улице. Наверное, именно это стало причиной той встречи.

Пандора пригласила его на чай, познакомила с совсем маленькой Луной, и вот здесь Рон впервые увидел разницу. Обнаружив, что за вопросы жалящее заклинание не следует, мальчик принялся спрашивать. Пользуясь тем, что дома никому до него не было дела, Уизли, презрительно прозванный «шестым», как будто у него не было имени, начал учиться, в чем ему миссис Лавгуд помогала, а мистер Лавгуд дарил то, чего мальчик дома не ощущал — поддержку. Рон обретал уверенность, понимая при этом, что дома его просто не поймут.

Мистер Лавгуд учил мальчика очень многому, так как работал в Отделе Тайн. Он спокойно рассказывал о пророчествах, о том, как можно манипулировать сознанием, постепенно передавая мальчику свое видение ситуации. В его понимании амортенция была сродни насилию, а добиваться своего болью, как было принято у Уизли, — просто некрасиво. И Рон учился вовремя закрывать рот, а главное, думать. Мистер Лавгуд, нашедший восхищенного слушателя в соседском мальчике, учил его воспитывал в в нем привычку размышлять.

До Хогвартса оставался год, когда внезапно и нелепо, прямо на глазах Луны, погибла миссис Лавгуд. Девочку это бы уничтожило, если бы не Рон. Он просто был для нее, ощущая себя так, как будто у него погибла мама. Но при этом уже умеющему думать мальчику не понравилась показная жестокость и непонятность смерти. И он пошел со своими вопросами к Ксено.

— Тетя Пандора никогда не проводила эксперименты при Луне, — заметил Рон. — Что же могло так взорваться?

— А ведь действительно… — погрузившийся в свое горе Ксено выплыть из него смог не сразу, но вот когда это ему удалось, задумался. — Надо еще раз осмотреть лабораторию, — понял он.

— А ты всегда будешь? — Луна вцепилась в Рона, ставшего для нее всем за это время.

— Всегда, моя хорошая, — мальчик не давал ей полностью потеряться, уходя домой только на ночь.

Если бы можно было, Луна не расставалась бы с ним и тогда, но пока было нельзя, ведь мамочка умерла не просто так. Девочка чувствовала черную тучу, будто надвигавшуюся на них всех, черную страшную тучу… Еще и поэтому она боялась расставаться с мальчиком, для которого становилась очень важной. Ведь именно это роднило Героя магического мира и Рона Уизли — необходимость быть нужным.

В лаборатории не было следов какого бы то ни было ритуала, пусть даже взрыв и уничтожил все. Но Ксено напряг свои связи и копал очень серьезно, в итоге так ничего и не найдя. Рон же думал о том, кому и зачем понадобилось убивать женщину на глазах дочери. И с этим вопросом он опять пошел к Ксено. Пожалуй, обдумывание вопросов мальчика и натолкнуло невыразимца на понимание произошедшего: любимую убили, чтобы сломать Луну. И тогда он начал уже обследовать свою кровиночку, довольно быстро обнаружив у нее дар Видящей. Крайне редкий дар мог раскрыться неожиданно, но ему нужно было тепло, а от таких потрясений дочка просто сошла бы с ума. Проверив и себя, Ксено понял, что враг совсем рядом и этот враг угрожает Луне, поэтому начал заниматься с ребятами.

Рон изображал дома туповатого алчного эгоиста, что ему претило, но так было нужно, чтобы избежать судьбы куклы на веревочках, а собой становился только с Луной. Такая тайная жизнь ему в чем-то нравилась. Время шло, и к Хогвартсу между детьми загорелся робкий огонек первых чувств. Ксено на людях демонстрировал сошедшего с ума, а вот на работе становился совсем другим, коротко объяснив сослуживцам, в чем дело.

— Значит, ты уверен, что играет белобородый, — вздохнул начальник Отдела Тайн. — И министр у него на побегушках.

— Может, и не на побегушках, — задумчиво ответил Ксено. — Но что-то явно тут не так. Посмотрим, что будет в Хогвартсе у Рона.

— Ты о нем тепло говоришь, — заметил его не только шеф, но и друг.

— Он мне как сын стал, — ответил ему мистер Лавгуд. — Да и Луна без него не выживет.

— Ясно, — кивнул начальник. — Будем наблюдать.

Отдел Тайн самостоятельно действовать не мог, пока дело касалось подозрений. А вот у Дамблдора вполне достало бы сил зачистить их всех, поэтому действовать требовалось очень осторожно. Ну а пока разбирались со странностями, Рон все больше времени проводил в компании Луны, разумеется, рассказывая дома, как он над ней издевается, поэтому миссис Уизли была спокойна. Почему мама спокойна, уже хорошо умевший подслушивать Рон знал — в Хогвартс должна поступить какая-то «грязнокровка», которую надо было приворожить к нему. Привораживать предполагалось зельями… В общем, идея мальчику не нравилась. Не нравилось ему и быть Уизли…

За день до отъезда в Хогвартс Рон узнал, что такое «профилактика». И что такое «пыточное», он тоже узнал. Только вот надеявшийся запугать сына Артур немного опоздал — после такого он перестал восприниматься отцом. Возможно, именно это могло стать последней каплей, но почему-то не стало. Обменявшись сквозными зеркалами с Луной, Рон отправился в путь. Мисс Лавгуд обещала не плакать, зная, что все равно будет.

***

Итак, вокзал… Увидев, как одет Герой Магического Мира, Рон многое понял. Особенно тот факт, что у Гарри Поттера нет особого смысла жить, поэтому надо дать ему опору. Гермиона ему казалась просто испуганной девочкой, отчего-то пытавшейся командовать. Пока все происходило именно так, как предполагал Ксено, думавший, что мальчика Гарри разрекламировали очень не зря. Оставалось только понять зачем.

Гермиона поначалу показалась Рону тупой. Девочка была начитанной, но при этом совершенно не понимала сути прочитанного, не делая выводы. Точнее, выводы-то она делала, но очень уж странными эти выводы были. По крайней мере, сам Рон при таком информационном голоде выводы делать поостерегся бы, но мисс Грейнджер поначалу ничего не смущало. Нельзя сказать, что Рон не пытался, но…

— Ну вот ты называешь своих родителей магглами, — спокойно пытался объяснить он считающей его тупым мисс Грейнджер. — Правильно?

— Ну ведь они не маги! — снизошла Гермиона до обиженного, как она думала, разумом.

— Они не маги, да, — вздохнул Рональд. — Но они тебя родили, растили, любят же? За что ты их грязью называешь?

— Так принято! — ответила не желающая задумываться девочка.

— Принято в традиции магов, — кивнул мистер Уизли. — Но ты отрицаешь традиции магов, считая их отсталыми, разве не так?

В двенадцать лет Гермиона старалась придерживаться догм — так ей легче жилось, но вот попав в довольно простую логическую ловушку, девочка задумалась. Пока она размышляла только, как из нее выбраться, потому что просто повернуться спиной и уйти не могла. Отсутствие друзей и довольно жесткое воспитание, хоть и не физическое, накладывали свои ограничения.

Гарри же казался просто странным. Мальчик был открытым, дружелюбным, импульсивным, чего, по мнению Рона быть не могло. Написав Ксено, он получил совой маленький кристалл и инструкцию, как пользоваться именно таким определителем. При этом как такового ответа на вопрос мистера Уизли письмо не содержало.

Мистер Поттер просто не мог быть таким, каким себя показывал, а это означало, что здесь кроется какая-то тайна. Именно поэтому при случае Рон проверил камнем-определителем и Гермиону, и Гарри, вот только результат его порадовать не мог совершенно, и это удручало. Очень сильно удручал мистера Уизли факт покраснения артефакта на мисс Грейнджер и почернения на мистера Поттера. Ответ оказался довольно прост — Гарри был под контролем, а вот Гермиона… Судя по артефакту, ее интеллект снижали зельями. В какой-то мере это тоже было подчинение, но другого типа. Так как сам Рон зелья Гермионе, несмотря на настояние мамы, не подливал, то ситуация казалась безвыходной, потому что кандидат в виновные был ровно один. И по его поводу Ксено посоветовал подождать каникул.

Это случилось в Хэллоуин. Мирно питаясь хорошо сдобренными зельями, как уже знал Рон, кексами, посланными Уизли, Гарри и Гермиона о чем-то беседовали, когда появился профессор ЗОТИ.

— Тролль! В подземелье тролль! — заявил он и картинно упал в обморок.

— Гермиона! — закричал Гарри. — Гермиона же не знает! Я предупрежу ее!

— Гарри, стой! — попыталась докричаться до мальчика нечесаная девочка, но не преуспела — он уже умчался. — Что это было? — жалобно спросила она.

— Магия, — вздохнул Рон, наблюдая за преувеличенной паникой в Большом зале. — Сиди, а то затопчут.

— Но Гарри! Гарри же! — вскричала она, но замерла. Нейтрализатор, кекс с которым она только что съела, начал свое действие. — Гарри… Тролль… я?

— В мире магии магглорожденные считаются сиротами, — сообщил девочке мистер Уизли. — Их никто не считает.

— Но надо же… — начала говорить она и сникла — зелье подействовало, и смысл фразы добрался до мозга.

На следующий день Гарри был совершенно уверен, что он с Роном спас Гермиону от тролля. А после вызова к декану в этом же была уверена и Гермиона. Мистер Уизли все очень хорошо понял, даже, можно сказать, слишком хорошо, поэтому ничего говорить не стал.

На каникулы Гарри оставался в замке, а Рон и Гермиона отправились по домам. В поезде девочка получила нейтрализатор, после чего вовсю расспрашивала Рона о Мире Магии. Ответы ей не нравились, совсем не нравились, при этом Рон подробно объяснил, почему поднимать шум опасно, как для нее, так и для ее родителей. А вот его лично ждал Ксено, но перед этим надо было сыграть театр дома. Причем желательно врать так, чтобы было похоже на правду…

Еще Рону очень хотелось защитить сестру, ведь встав рядом с Гарри, она будет в постоянной опасности. Место «предателей крови» в пищевой цепочке, он себе представлял прекрасно и маминых иллюзий не разделял. Но Джинни Рон любил, потому что она единственная из всей семьи была хорошей с ним. Именно поэтому защитить ее от Поттера считал одной из самых важных задач.