Полундра!

Глава двенадцатая

Гарри

Странные дела творятся, просто непонятные. Допрос пошел вполне спокойно, любимая моя фрица запугала до трясучки, ну еще и больно ему было, ибо поджаривания маггловскими способами он не ожидал. В общем, это и хорошо, что не ожидал, ибо разговорился вмиг. Бабку Колин тоже довольно быстро распотрошил, тем более что не бабкой совсем она оказалась. Вот только такой матрешки мы не ожидали.

— То есть мамам Лонгботтом изображала Нимфадора Тонкс под Империо, — заключает Колин, озвучивая результаты допроса. — Допрашивать там нечего, ибо последнее, что она помнит — собрание некоего «Ордена Феникса». Кто знает, что это такое?

— Это организация, собранная Дамблдором, для противостояния местному Гитлеру, — поясняет Невилл. — Только странная, потому что и мои родители, и Гаррины…

— И Питер, — замечаю я, зная, что любимая не забывает ничего. — Так что да… Вопрос, кто был еще на том собрании и когда оно состоялось.

— А вот у меня списочек, — протягивает лист пергамента наш контрразведчик.

— Командира надо известить, — сразу же заявляет моя самая-самая, только взглянув в показанное. — Лавгуд, — коротко поясняет она.

Я, кивнув, беру лист пергамента, чтобы черкануть пару строк нашему командиру, потому что у возлюбленной его могут быть сюрприза, а в это время Гермиона объясняет ситуацию своему папе. Местному, но оказавшемуся нашим, советским, поэтому мы его в команду берем без разговоров.

— Значит, у вас родителей подменили, — кивает мистер Грейнджер. — При этом с непонятным мотивом.

— Ну лишить меня поддержки, — задумчиво сообщает наш начальник штаба. — Тогда кандидаты… Или Дамблдор, или Грюм. Вопрос только, зачем?

— Погоди, — Гермиона раздумывает, глядя на пергамент со списком. — Давай по персоналиям пройдемся. Кто был в том «Ордене» изначально?

— В книге есть, — припоминает Невилл, отправившись… Видимо, в библиотеку.

Мне и самому очень интересно, несмотря на то что я тут больше для мебели, по моему мнению. Но, видимо, любимая считает иначе, поэтому я сижу со всеми и разглядываю колдографии, выпавшие из принесенной Невиллом книги. Интересные колдографии, я их раньше не видел, а любимая помечает на листе пергамента — кто, когда погиб, как именно погиб, что с детьми. И вот чем дальше она отмечает, тем больше мне не нравится то, что я вижу.

— Погоди, — останавливаю я любимую. — Получается, рожденные людьми вместе с семьями, а полукровки и чистокровные только родителей лишились? Уцелели только бездетные?

— Строго говоря да, — кивает она. — Если не считать Уизли. Но при этом у нас есть сироты, о которых ничего не известно — Турпин, Перкс, Мун…

— Перкс на третьем курсе не было, по крайней мере, здесь, — я копаюсь в памяти, понимая, что по какой-то причине совсем не реагировал на исчезновения. — Так что ее раньше в расход пустили.

— Логично, — кивает Колин. — То есть мы все тут расходный материал… А в нынешнем списке… Хм…

— Когда была эта сходка? — интересуется мистер Грейнджер.

— Месяц назад… — отвечает контрразведчик. — Значит, что-то планируется в этом году. Что-то, чего не было раньше, что же это?

— Турнир Трех Волшебников, — медленно отвечает ему Невилл, ошарашенно замерев затем.

Похоже, мы нашли ответ, вопрос только в том, что он значит?

Луна

Сова прилетает неожиданно, но как-то очень вовремя, ибо что делать дальше, мы просто не знаем. Рон читает письмо, кивает, берет меня за руку и, не говоря ни слова, делает шаг к камину. Понятно все, учитывая, что письмо от Гарри — такая заметная сова только у него, да и камуфляж на ней зимний, как только нанес! Но это выясним позже, а сейчас любимый шагает в камин. Ну и я с ним, как иначе-то.

— Здравствуйте, товарищи, — спокойно здоровается муж. — Что у вас тут?

— Тут у нас, товарищ командир, — отвечает ему Невилл. — Сплошные загадки.

Мы знакомимся с отцом Гермионы, оказывающимся советским, что уже очень хорошо, потому что связь с Большой землей. А связь — это очень важно, что всем известно, поэтому мы представляемся слегка офо… удивленному Грейнджеру. Он пока молчит, а ребята нам докладывают выясненное.

— Мой отец, кстати, тоже советский, — замечает Колин. — Так что у нас есть целых две ниточки связи. Ну и убить их не так просто, так что хоть здесь…

— Это логично, — кивает мистер Грейнджер. — Что делать думаете?

— Строить социализм, — хмыкает муж. Он шутит. Пока шутит, а там, кто знает, с него станется… — Оружие добудем и будем заниматься любимым делом — резать фрицев.

— А оружие… — в голосе мистера Грейнджера слышится вопрос.

— Союзники потеряют, — с неприятной улыбкой отвечает Рон. — Ладно, отец любимой оказался ненастоящим, мы с малышкой к Уизли уже никаким боком. Времени у нас месяц с небольшим, потому надо собирать наших, разбираться с оружием и…

— Вставай, проклятьем заклейменный, — начинаю я петь гимн, и все наши поют, подхватывая ту песню, с которой мы шли в бой. Все мы — и в танках, и в окопах, и в санбате, и в самолетах.

Мы поем все вместе, и даже мистер Грейнджер присоединяется, а я чувствую — все будет хорошо. Обязательно будет, потому что мы победим. И я знаю — ребята думают ровно о том же самом, так что хана Магической Британии.

Мне кажется, от нашей песни содрогается насквозь магический дом Лонгботтомов, но фрицы виноваты сами. Они виновны в том, что существуют, а Дамблдор с компанией, тронувший наших родных, теперь уже совершенно точно прописался среди фрицев. Так что, ВМСЗ по нему плачет. Ничего, придет и наше время, и довольно скоро.

— Так, товарищи! — муж обращает на себя внимание. — Берем книги и ищем, как пробивать магические щиты. И насколько они действенны.

— Как броня тридцатьчетверки, — замечает мистер Грейнджер, сразу же попадая под шквал вопросов.

И вот тут вдруг выясняется, что маги одновременно не могут противостоять магии и обычному оружию, то есть, если на них нападать одновременно и тем, и другим, то может получиться интересно. Ну и ПТРы нужны, тут муж очень даже прав, вот только сохранились ли они до сих пор?

— Сейчас существуют гранатометы, — обстоятельно объясняет нам отец Гермионы. — Они бывают одноразовые и многоразовые, хотя у стран НАТО, насколько я помню, одноразовые в чести.

— А НАТО — это что? — интересуется Гермиона, сразу же получая следующую лекцию — о раскладе сил в мире.

То есть бывшие союзники объединились, став врагами нам. Что же, неудивительно…

Симус

Смотрю я на эту женщину и понимаю — не по пути мне с ней. Никогда я не смогу принять такой образ мыслей, такие взгляды, да и буржуйство свое. Перед глазами встают мама, сестренка, папа… Как живые встают… Как мама меня встречала, как радовалась сестренка, а тут… Я не хочу таким быть.

— Ты вышла замуж за не мага, наверное, любила его? — негромко спрашиваю я эту женщину, назвать которую матерью просто не могу.

— Что ты можешь понять! — высокомерно заявляет она.

— Возможно, многое, — грустно улыбаюсь я, направляясь к камину.

— И куда ты пойдешь? — с явно выраженной брезгливостью в голосе интересуется она, разгадав мой маневр.

— Я пойду туда, где фас, нацистов, нет, — твердо говорю я ей, остановив предупреждающе взглянув на «отца». — А ты подумай о том, что и кому ты сказала.

Меня не пытаются остановить, напасть, хотя я ожидаю этого, потому что отец выглядит, как однажды виденные фрицы — перли на пулемет в полный рост. Или пьяный, или под подчинением, но я не хочу нив чем разбираться, мне противно находиться в этом доме. Только мать вослед кричит, что изгонит меня из семьи.

— Ты не моя семья, — отвечаю я ей. — Нет между нами родства!

Откуда я взял эти слова, сам не знаю, но вспышка магии вдруг закрепляет мои слова, а я просто шагаю в камин, вываливаясь в доме жены командира. Именно этот адрес он нам всем указал на всякий случай. Я падаю на пол, но очень красивая девушка сразу же подбегает, помогая подняться и я узнаю ее — она пилот, «ночная ведьма», героическая девчонка, как и все они.

— Здравствуй, — улыбается она мне. — Ты чего это? Выгнали?

— Сам ушел, — вздыхаю я, усаживаясь прямо на пол. Мгновение — и она обнаруживается прямо напротив меня. — Мать начала о «мерзких грязнокровках», ну я и не выдержал.

— Насколько я понимаю, дело было не только в этом, — она будто насквозь меня видит. — Вернется командир — расскажешь, их Невилл с Гарри выдернули, а я с малышкой осталась.

Я сразу же понимаю, о ком она говорит — воспитанница санбата, несмотря на то что выглядит на год всего младше, воспринимается действительно малышкой. И раз она здесь, то Уизли тоже, получается, отметились. Эти мысли проносятся у меня в голове как-то мимолетно, потому что я любуюсь Кэти. Катя, значит, если по-русски, буду ее так звать, по-английски говорить совсем не хочется.

— Ты очень красивая, — сообщаю я ей. — Просто дух захватывает.

— Не смущай меня, — улыбается мне Катя. — Пойдем, покормлю воина.

И нет издевки в ее голосе, она действительно говорит, что думает, я же понимаю — хода «домой» мне нет, меня от них стошнит. От дворецкого чопорного, от высокомерной мамашки, от деревянного, как столб, «отца». Не чувствую я их родными, вот совсем. Эту фразу я произношу вслух.

— Это надо будет проверить, — замечает девушка. — Командир вернется и надо будет всей толпой к гоблинам сходить. Потому что такими вещами шутить нельзя.

— Это понятно, — киваю я, любуясь ею. — Тянет меня к тебе отчего-то, — признаюсь я ей.

— Тянет? — удивляется она, поворачиваясь ко мне.

Катя подходит ко мне, затем кладет свои руки мне на плечи и замирает, глядя прямо в глаза.

Рон

Ситуация у нас… странная. Получается, что не-маги в большей степени нормальные, а с магами что-то совсем нехорошо. С нашими-то понятно уже, но вот со всеми остальными совсем сложно. И Кэти, и Симус от семей отказались, по разным причинам, хотя нашего партизана я понимаю. Еще не факт, что я бы выдержал. Но маги нам не союзники, а это значит — надо собирать ребят. Собирать всех, вооружаться, проводить учения и сразу после первого боя начинать работу.

— Давайте подумаем, — обращаюсь я к товарищам командирам. — Нам нужен план действий, с учетом, что будем работать в тылу врага.

— Первый бой у нас на Чемпионате, — сообщает мне Невилл. — Он покажет эффективность соединения. Авиацию нашу надо метлами обеспечить.

— У меня есть, — спокойно напоминает Гарри. — Как раз для истребителя — быстрая, маневренная. Любимой и Кэти завтра купим, это вообще не проблема. А вот палочки… Надо посмотреть конкурентов Олливандера, потому что есть у меня подозрение… — он не заканчивает, но мне и так понятно.

— Палочки надо будет проверить, — киваю я, потому что они у нас тоже оружие, а в оружии надо быть уверенным. — Но это снаряжение, а по плану?

— По плану надо будет брать Хогвартс, — произносит Невилл. — Дамблдор опаснее всего Министерства, поэтому его надо пассивизировать, хотя хочется актировать после всех откровений.

— Принимается, — киваю я, записывая по-русски на пергаменте. — А затем Министерство, которое не охраняется никак. Сопротивляющихся уничтожим, министра… Хм… Разберемся. Что нам скажет старший товарищ?

— Вы настроены решительно, — произносит мистер Грейнджер. — В таком случае, я свяжусь с Центром, так что пока сказать не могу. С тренировкой помогу, выживание Мионы в моих интересах.

Некоторое время мы строим планы по приоритетам, но мне уже понятно — надо собирать ребят, вооружаться, проводить учения. Потому что скоро бой, а вон того же Поттера не спросят — силой потащат или же найдут, как заманить. Танцы нехорошие вокруг нашего героя, видимо, не просто так на Чемпионате в прошлый раз буча поднялась. Но теперь мы хотя бы знаем, что она будет, а кидать брови на лоб будет кто-то другой.

— Значит, решили, — резюмирую я. — Сначала без геволта берем оружие, а там даем изжоги на Чемпионате. И чтобы нам не сделали гембель в ответ, надо правильно выбрать дислокацию.

— Да, англичане так не могут, — улыбается мистер Грейнджер. — Так язык не выучишь.

— Значит, пока они держат нас за идиотов, мы этим пользуемся, — заканчиваю я свою речь. — Пусть и стали земноводными, но держать флотский фасон должны.

— Это значит, что мы не будем никого ни в чем разубеждать, — переводит мою речь любимая. — Они хотят обманываться, кто мы такие, чтобы им мешать?

Несмотря ни на что, из меня временами действительно прет Одесса-мама, так что перевод нелишний, потому что пилоты наши с одесситами пока не встречались, ну кроме меня, но ко мне еще привыкнуть надо. Ничего, пообвыкнутся, нам, судя по всему, здесь еще строить справедливое государство, объясняя за линию Партии всем непонятливым фрицам, даже пусть зовутся они здесь иначе.