Попаданкам не изменяют, дорогой дракон, или Замуж за истинного

Глава 11 О, нет, только не Эдвард Каллен!

Вчера несмотря на всё произошедшее, я довольно быстро свалилась без задних ног. Успела только умыться, перекусить фруктами, которые принесли в мои покои, переодеться и обсудить некоторые моменты с Алисой.

На вопрос, почему она мне о многом не рассказала, например, о связи Виктории и Скайлера, строптивая книженция ответила только, что этого мне и не полагалось знать.

— Ты копнула уж слишком глубоко, Тори! — ответила она запальчиво. — Не боишься, что если продолжишь, выроешь себе могилу? Всё что от тебя требовалось — быть счастливой. Просто упасть в объятия великолепному мужчине!

— Великолепному слюнтяю! — перебила я, увлечённо выбивая дурь из подушки. Ко сну готовилась.

— Всё было бы хорошо, если бы ты перестала задавать вопросы. В этом и есть женское счастье. Ты жена и мать в будущем. Ты должна думать только о своей семье. И тогда всё будет хорошо и понятно.

— О какой семье? Я его знаю двое суток. Он определённо мудак. Какие дети? Рожать от того, кто сильнее тебя, кто управляет твоей жизнью — последнее, чего бы мне хотелось. Уж лучше от раба…

— Иногда я думаю — может быть, боги всё-таки ошиблись и закинули тебя в этот прекрасный мир случайно? Ты не достойна Эсмара!

— Я думаю, что Эсмар меня не достоин… То, что я умерла в своём мире — не значит, что буду раздвигать ноги перед любым, на кого укажут, чтобы выжить. Боги чего-то там хотят? Если опираться на мою религию — всё это от Лукавого… Мой бог мы точно не хотел для меня этого… Может быть, я вообще… в Аду.

— Ад в голове. Твоей дурной башке! — Алиса выплюнула это, и с тех пор мы больше не разговариваем.

Помощница, тоже мне… Да её советы зависят от её настроения, это нормально? Никакого намёка на профессионализм!

Но спала я всё равно крепко. Мне не снились сны. Может быть, потому что все они достались Её Высочеству Виктории.

Если она жива, я должна буду уступить ей. Так будет правильно. И, может быть, на самом деле она окажется истинной Ричарда.

Я умываюсь в окружении трёх служанок. Мне расчёсывают и заплетают волосы, льют розовую воду, подают сомнительные маски для лица, наносят макияж, который потом придётся стирать — слишком уж жирный — помогают с платьем. Я выбираю самое простое из возможных.

Через час, когда уже умираю от голода, могу, наконец, всех отпустить.

— Завтрак будет через десять минут, Ваше Высочество, — произносит старшая женщина.

Я с благодарностью киваю.

Алиса всё так же лежит в закрытом виде на прикроватной тумбочке.

Стиснув зубы, я кладу её под подушку. Чтобы никто не заметил, да и чтобы не нервировала. Никакого проку от неё. Её дело информировать меня, но все слова — тонкие манипуляции, подталкивающие быть рабыней системы. Чтобы всем было удобно. Чтобы никому не прилетело от божественного начальства.

Но я не мягкое кресло для гостиной.

Я грёбаный электрический стул.

На меня лучше не садиться, свесив ноги.

Смотрю в зеркало, массирую виски. Тысячи вопросов без ответов и не слишком надёжных решений крутятся в голове. Внешность Виктории из-за меня даже будто бы изменилась. Или мне кажется?

Сейчас девушка кажется острее и строже.

Я просто зла. Это хорошо. Злиться лучше, чем рыдать.

Хотя и от последнего я бы не отказалась. Но у меня нет времени.

— Её Величество приедет в течение нескольких дней, принц Скайлер и Ричард вместе с ним отбыли в столицу, — докладывает моя камеристка, сразу же как заходит в комнату.

— Ричард тоже уехал? — выгибаю бровь.

Вспоминаю его убитый вид вчера. Передёргиваюсь.

Сердце свербит. Но это скорее всего ложное чувство.

Как горькую микстуру, его нужно просто проглотить.

— Да, Ваше Высочество, у него так же появились дела. У них… был напряжённый разговор недавно. Может быть… — она опускает глаза в пол, — дело в этом.

Усмехаюсь.

— Это тебе тот рыжий паренёк сказал?

Она смущённо кивает.

— Он тебе нравится?

Она кивает, затем быстро-быстро качает головой.

— Нет, конечно же, нет…

— Ну смотри, за благословением знаешь к кому идти… — Сирина поднимает на меня удивлённый взгляд, но ничего не отвечает. Я перевожу тему на более насущную: — А что королева не говорила, когда точно посетить мою лачугу?

— Нет, формулировка была расплывчатая, принцесса.

— Ясно. Хочет застать врасплох. Как мило. Сирина, дорогая, можешь принести завтрак в мой кабинет? У меня нет времени на степенную трапезу в столовой. И порция на Гарольда нужна. Позовёшь его?

— Вы… будете есть вместе? — она округляет глаза.

— Ну да.

— А… принцесса, позвольте спросить… вы уже несколько дней не звали к себе никого из ваших фаворитов… У них сменился график? Они просто… волнуются…

Стреляю взглядом в подушку, под которой задыхается Алиса.

То есть об этом мне тоже знать было необязательно?

Зато все имена королевских и околокоролевских особ мы учили в первый же день.

— График у них теперь плавающий, Сирина, — отвечаю с улыбкой.

Сирина не слишком-то меня поняла, но кивнула. У Виктории здесь где-то есть мини-гарем? Мужской гарем… Я на мгновение подвисаю. Мда, может быть, не так уж и плохо в этом вашем Эсмаре… Усмешка появляется сама собой. Это всё шуточки, конечно, но даже хорошо, что перед внутренним взором не проплывают жаркие воспоминания принцессы… Я лучше сама как-нибудь в свободное время схожу к ним, да погляжу.

Интересно же… сколько их, какие они…

О чём только Ричард думал, когда оставлял жену одну здесь?

— Вы улыбаетесь, — выдыхает камеристка, — рада, что у вас хорошее настроение.

На самом деле это оскал. Но я лишь киваю в ответ и ухожу в свой новый кабинет.

Дверь к нему прямо в моих покоях — это идеально.

Большое окно, от которого, правда, тянет холодом. Сегодня на улице не слишком жарко. Да и чего ждать, если совсем рядом холодное море. Нужно будет как-то утеплить. Рядом с окном большой резной стол из красного дерева. Его умыкнули из кабинета Ричарда. Дракон едва ли вообще знает о его существовании, так что не обидится. Такая глупость — у призрачного мужа, который здесь и не жил никогда полноценно, есть место, где можно думать, а у принцессы его не было.

Комната небольшая, здесь раньше была гардеробная, где хранились самые великолепные наряды принцессы. Напротив стола пустой книжный шкаф и единственный оставшийся шкаф для вещей. Одного под рукой мне вполне хватит. В своём мире я ходила в одних и тех же вещах годами. И это несмотря на то, что шмотками как раз таки торговала.

Просто не так уж и много на самом деле нужно человеку.

И юбочки — это не то, что меня радовало.

Впрочем, может быть, дело было в том, что я не находила себя чересчур привлекательной, а сейчас всё иначе…

С тоской бросаю взгляд в небольшое зеркало на стене.

Виктория… Я ведь не была принцессой на Земле, и за мной не бегали принцы, и красотой я не блистала. Но моя жизнь была намного лучше твоей. Как ты оказалась в этом сыром замке в окружении врагов?

Пазл всё ещё не собрался до конца…

А мораль простая — ценить то, что имеешь. Я бы многое отдала сейчас за вечер с подружками, за смену в бутике, за чашечку ароматного кофе и своего ворчливого котика на коленях.

Но туда не вернуться. А значит, нужно уметь наслаждаться тем, что имею и здесь.

Ещё бы сначала разрулить вагон и маленькую тележку королевских проблем…

Но это как-нибудь походу…

— Ваше Высочество, — начинает Гарольд, во все глаза глядя на меня: я сижу за столом, море бушует за моей узкой спиной, шторы отведены в стороны, только синеватый тюль смазывает картинку за окном, — а как же вы… Это не платье для выхода. Вас кто-нибудь может увидеть через стекло!

Это ещё хорошо, что его не смущает, что я сижу. По крайней мере, мне пришлось провести со слугами работу на этот счёт.

Он вошёл в кабинет не один, а с моей камеристкой. Даже она тихонько хихикнула в ладошку и ушла, поставив на стол поднос с завтраком для меня и кутюрье.

— Гарольд, — начинаю я, — что ты видишь за окном?

Он хмурится, мнёт в толстых мягких пальцах фиолетовую замшевую шапку.

— Лонельские воды, Ваше Высочество…

Я моргаю, ожидая, пока до него дойдёт.

Он тоже моргает, сдерживаясь, чтобы не прикрыть мою спину, закрытую всего лишь тремя тканями, считая тюль, от глаз ненастных папарацци.

А, может, у него просто ОКР? Невыносимое желание закрывать все шторы в его поле зрения?

Интересно…

— Гарольд, какой это этаж? Четвёртый? Седьмой? — я сама не уверена, потому что этажи в этом замке здесь работают не совсем так, как в привычных моему уму зданиях. Если в моём мире дома в разрезе похожи на торт, где чередуются бисквит с кремом, то Кроуэл — это «Муравейник». — Замок висит в воздухе, окно находится ещё и со стороны моря. С земли никак не увидеть мой кабинет. Или ты думаешь, что местные художники зарисовывают королевских особ в непристойных позах, сидя на ковре-самолёте?

— Я не знаю про ковёр, Ваше Высочество. Но эти бесчеловечные существа не упустят возможность! Даже у моря есть уши! У русалок они точно есть…

Он ещё некоторое время расписывает мне самые невероятные способы добычи «снимка» принцессы, а я просто сижу и офигеваю: какие ещё русалки? Ещё и русалки?

Я когда-нибудь перестану удивляться этому миру?

— Хорошо, но через тюль мало что можно будет разглядеть, даже если одна из этих твоих русалок подпрыгнет на реактивной тяге хвоста!

— Не уверен… Принцесса Виктория, позвольте… — Он достаёт из шкафа бархатную накидку и вешает её на мой стул, спинка которого не цельная. — Это ради спокойствия.

Мило, конечно. Жестом прошу его закрыть дверь и сесть напротив.

— Окажи мне честь, Гарольд, поешь со мной.

— Что вы… это самое большое событие в моей жизни. Принцесса, — он улыбается, красивые глаза наполняются слезами, — на самом деле за последние дни я получил столько впечатлений, сколько не получал за годы своей жизни… Вы слишком добры ко мне.

Он садится и дрожащей рукой поднимает вилку.

Снова что-то мясное на завтрак. Я сдерживаюсь, чтобы не покривиться. Вид не очень аппетитный, как и запах. Но, откусив что-то похожее на говядину, понимаю, что вкус приемлемый.

— Очень рада это слышать, Гарольд. А теперь ответь мне на простой вопрос.

— Какой, Ваше Высочество?

Я усмехаюсь. Остро.

— Ты шпион королевы?

Он оттягивает шёлковый пурпурный платок, повязанный на массивной шее и сглатывает. Я сдерживаюсь, чтобы не выказать своего удивления.

Совсем скоро мне придётся иметь дело с короной. Гарольда ко мне прислали из столицы, чтобы проконтролировать мой внешний вид перед парадом. Но только этим ли всё ограничивается?

— Что ты молчишь, — чеканю. — У меня тоже есть глаза и уши, там, где никто из вас даже не ожидает их заметить… — блефую, разумеется, блеф — моё второе имя, я же торговка.

Он бледнеет, потом краснеет, потом снова бледнеет, ну как хамелеон, если бы ещё сзади него менялся цвет фона. Я, если честно, не ожидала такой реакции. Одно радует — либо он слишком умён и слишком хорошо играет свою роль, либо шпион из него никудышный… А, значит, никакой опасности он для меня не представляет.

Ну кроме того, что Алиса выдала ему себя с потрохами чёрт знает по какой причине…

Может быть, она тоже работает на королеву, и никакая Богиня тут ни при чём?

Интересно…

— Ты передавал все сведения, что собрал за эти дни, Её Величеству, не так ли?

Он всхлипывает.

— Я не думал, что… Не думал, что это может вас задеть, Ваше Высочество. Ведь все новости ко двору доставляет писарь… А я просто хотел первым, хотел порадовать Её Величество. Вы знаете, она очень изящная женщина, но несчастная.

— Хотел порадовать, значит? И что ты ей сказал?

— П-про истинность… поздравил её.

— И больше ничего?

Гарольд мотает головой. Он выглядит искренним. Я поднимаюсь из-за стола и прохожусь по кабинету, сцепив руки на животе.

Очень плохо, что все так быстро узнали об истинной связи. Но едва ли это можно было скрыть, если наши метки и существуют для того, чтобы кричать об этом.

— Ничего, Ваше Высочество…

— А про мою книгу?

— Упаси вас богиня! — он вскакивает. — Я же знаю, что это тайна. У всех они есть, принцесса, я не хочу быть орудием ни в чьих руках… И надеюсь, что вам не придётся ни с кем сражаться.

Я решаю поверить ему. В конце концов, не особо-то и много у меня выбора. И как раз есть случай проверить моего слугу.

— Хорошо, дорогой Гарольд. Пока закроем дело. Пожалуйста, завтракай. Завтракай и слушай.

Я прошу его кое-что принести мне, и он едва ли не давится своим мясом. Тянется к чарке с овощным соком, судорожно глотает.

— Но Ваше Высочество… меня же уволят!

— Если узнают, ты хотел сказать?

— Ну д-да…

— Так в том-то и дело, Гарольд, что моя миссия тайная. Никто не должен меня узнать. Я боюсь, платья простушки для этой цели недостаточно. Слишком уж пристально вглядывались в моё лицо вчера. Ты мастер, а значит, сможешь помочь мне с правильным образом. И к тому же, как ты говорил в первую нашу встречу — ты мужчина. Ну, что скажешь?

Больше всего меня, конечно же, волнует ситуация с Викторией в моей голове, а ещё недомолвки эльфа и Алисы. Но пока что не представляю, что можно с этим сделать. Я обдумываю варианты, узнаю больше о мире и правилах, которые лучше не нарушать, чтобы не остаться без головы, а между тем решаю вопросы более приземлённые — например, пытаюсь обеспечить себя деньгами, ведь они дадут мне независимость.

Замок должен окупать сам себя.

Но начинать бизнес с демонами под боком, которые тут ещё и вовсе не должны быть, дело гиблое. К тому же переживаю за местных. Это детям ничего не грозит… И то, где гарантия, что все такие добрые, как Этаро? Если он добрый, конечно…

В общем, пока не прибыла в Кроуэл королева и не начала читать мне лекции, пока нет рядом драконов, я собираюсь выяснить больше о холме близ Файв-Улла, кофейных деревьях и рогатых мужчинах…

Пока Гарольд подготавливает для меня образ, нахожу книгу о демонах и их обычаях. Выясняю, что они не имеют права вредить людям, если только не обманом посредством заковыристой сделки.

В то же время они обладают большой и загадочной силой и могут применить её после чужого выпада.

То есть если я не стану прыгать на Этаро с ножом, он не сможет напасть на меня в ответ, единственное оружие, которое разумно использовать нам обоим — красноречие в связке со смекалкой.

Возможно, даже хорошо, что простые люди не знают об этих нюансах… Пусть лучше бояться вызывать демона, пусть ожидают, что эти существа будут играть ещё грязнее, чем на самом деле. Многих это остановит.

А тех, кого нет, те и без демонов могут набрать кредитов и попасть в уйму прочих неприятностей…

Но я привлеку слишком много внимания, если снова посещу главную деревеньку как принцесса Виктория. Я думала о том, чтобы переодеться в служанку и в таком виде отправиться к демону, но велика вероятность, что кто-нибудь да меня и раскроет. Хоть та же девчонка, которая ждёт от меня подарков. С ней нужно держать ухо востро.

Но едва ли с их местным этикетом здешние люди часто видят женщин, переодетых в мужчин. Скорее всего, им такое и в голову не придёт. Мозг не обработает информацию так, как нужно, потому что он ограничен железными убеждениями о том, что бывает, а что нет.

Женщина в штанах, а тем более принцесса — вот уж дудки, в демона на холме проще поверить…

Вот только и демон на холме и женщина в штанах — всё это совсем рядом с ними, нужно только расширить границы возможного в голове. На моё счастье, никто в Эсмаре это делать не будет. И даже красота принцессы померкнет за этими условностями, за простым гримом и правильной одеждой.

Неправильной, точнее.

Как раз и узнаю, на моей ли стороне Гарольд. Ведь если нет — королева обязательно узнает и как-нибудь коснётся этой темы.

Едва ли она сможет сказать мне что-то веское на любую выходку.

Ведь теперь я истинная её сына.

А это такая честь…

Вскоре Гарольд заходит в мой кабинет с тканевым чехлом.

Я несколько минут смотрела в зеркало, сверлила отражение Виктории пустым взглядом. Даже не заметила этого.

А теперь… всего на миг, но мне кажется, что она подмигивает мне. Затем вздрагиваю от резкого звука и оборачиваюсь. А в окно долбится чайка. Несколько мгновений, затем то ли отлетает в сторону, то ли падает…

Это заставляет меня погрузиться в воспоминание.

Воспоминание Виктории…

Виктория.

Я одна из самых завидных невест нашей прекрасной Файрэ-Лиры. Единственная наследница древнего, сказочно богатого рода. У меня прекрасная семья, отец не чает во мне души, мама балует. Я знаю, не всем лери так повезло, к некоторым родители очень строги. Но мне с самого рождения говорили, что я самая лучшая, самая красивая и умная. Настоящая принцесса! Умная — такая странная характеристика для женщины. Но папа постоянно повторял это, и я приняла его фразу за чистую монету. И, возможно, поэтому казалось кому-то беспардонной или даже невыносимой.

Я поздно поняла, что никто здесь не рад девушкам, которые любят самих себя.

Кроткая мышка, податливая глина, инструмент моды — вот идеал.

Я же любила нарушать устои, наблюдать за реакцией чопорных слуг и гостей, громко смеяться и технично закатывать глаза.

Никто меня не ругал. Мама и папа игнорировали придирки всех прочих.

Ведь это только наша семья, никто не смеет совать в её уклад свой длинный нос. Даже корона не смеет… Отец был новатором, после его смерти я уверилась, что он опередил своё время. Его мысли так никто и не понял. Поймут ли когда-нибудь в будущем? Точно не при мне…

Что ж, при жизни родителей я чувствовала себя неуязвимой.

Всё было подвластно мне.

Правила были для трепетных ланей, не для меня.

Я была смелой и сильной, но только не в те моменты, когда наш замок посещал друг моего детства, принц Ричард… Раньше мы проводили много времени вместе. С ним и со Скайлером.

Но с какого-то момента визиты братьев стали редкостью. Скайлер и вовсе пропал из поля моего зрения на несколько лет. А вот Ричард…

С ним я становилась идеальной. Такой, какой меня хотели видеть все эти люди вокруг… Знатные друзья и недруги семьи, корона, слуги, да даже домашние кошки иногда как будто бы смотрели с презрением и требовали выпрямить спину и опустить взгляд… Такой я и была с ним. Напряжённая, словно натянутая струна, прямая, но с опущенной головой. Потому что смотреть на него, ослепительно красивого и недостижимого было невыносимо.

Он ухмылялся, вёл бровями будто в обаятельном недоумении, обжигал взглядом прекрасных глаз…

Я хотела ему понравиться и старалась быть нежнее, мягче, красивее. Пусть иногда и прорывалась моя буйная натура.

Мы нравились друг другу.

И однажды он сказал: 'Ви, я люблю тебя, знаешь? Идём со мной…

В тот момент, когда Ричард произнёс эти роковые слова, от которых мурашки облепили меня с ног до головы, от которых я забыла как дышать, забыла обо всём, весь мир сжался до его острой, притягательной улыбки, именно в тот момент я стояла у окна и какая-то птица ударилась о стекло, заставляя меня вздрогнуть, выводя из оцепенения.

Это был благотворительный вечер в замке моих родителей. Само понятие ввела моя семья. В тот год пожары захватили обширные территории лиственных лесов и деревень рядом с ними. Многие пострадали, многие лишились дома.

Корона предложила новые дома только тем, кто мог бы отработать их стоимость в течение своей жизни, не все согласились и не во всех увидели перспективу.

Моя мать сказала, что десятки богатых семей могут легко обеспечить сотни бедных, ничего особо не потеряв… Эту идею восприняли скептически — зачем кому-то помогать? Тем более, крестьянам… Над ней даже посмеивались. В ответ мама прислала приглашения на званый ужин. Наш замок — довольно закрытый, не всех пускают глазеть на внутреннее убранство. Так что такой вечер сам по себе — довольно желанное предложение. Но кроме этого моя семья пообещала представление и грандиозный ужин.

И всё чудесно, гости в восторге от шоу с дикими большими кошками, необходимая сумма собрана. А мне подарили полосатого котёнка, размером со среднюю собаку. Из Южных Земель. Кто-то уже высказался, что подобный перформанс — плохой подарок для юной лери.

А я была в полном восторге.

Конечно же, на такой приём не мог не прийти Ричард. От всей королевской семьи он положил на блюдо шёлковый мешок с золотом. И, признаться, затмил для меня всё остальное…

Я выучила довольно откровенный танец и хотела продемонстрировать его гостям. Там нужно приподнимать пышную юбку почти до колена и дрыгать ногой. Думаю, некоторые лери бы точно попадали в обмороки!

Но я уже не могла думать ни о каких танцах… Разве что под руку с моим принцем…

Моим ли?

Ходили слухи, что именно меня корона хочет выдать за одного из наследных принцев. Но это только слухи… О таком заранее не говорят. Если не считать традиционные золотые конверты, отправленные в шестнадцатилетие. Если девушка входит в сотню претенденток, ей полагается такой конверт. И родители не имеют права выдать её за другого до того момента, как наследные принцы не поженятся. Обычно это ничего не портит, потому как завидных невест готовы ждать.

Разумеется, я получала такой конверт тоже.

Но почему-то была уверена, что шансов у меня мало.

Я… как бы это сказать? Не формат. Не формат для короны.

Жалела ли об этом? Хотела ли выправить репутацию в глазах короны ради принца? Иногда…

В тот миг, когда Ричард сказал, что любит меня, я подумала, что всё уже решено. Играла музыка, гости были заняты друг другом, мои родители прилагали много усилий, чтобы поддерживать нужную им атмосферу, держать всё в узде. Поэтому не заметили, когда Ричард успел потянуть меня из главного зала в холл, а затем и на улицу.

Неприлично, но — богиня — как же всё равно мне было! Как же всё равно…

Страх переполнял меня наряду с волнением и трепетом.

Мы о чём-то глупом и неважном переговаривались с Ричардом, я отвечала машинально, крепко стискивала в своих тонких прохладных пальчиках его ладонь, рассматривала его профиль… Сама не поняла, как мы оказались в беседке, возле которой росла стена из огромных жёлтых роз.

Он отпустил меня. Я села на лавку, обитую мягкой тканью, посмотрела на него снизу вверх и решалась спросить:

— Принц… к чему эти слова?

Когда я была маленькой, обращалась к нему только так. Я думала, что это его имя. Поэтому был Скай, просто Скай и Принц.

Другой брат обижался, что его не зовут принцем…

Но вообще-то это Ричарду стоило бы обидеться — я даже не догадывалась, как его на самом деле зовут.

Он усмехнулся как-то остро. Может быть, вспомнил об этом?

А если нет… откуда-то тогда в светлых глазах такое лукавство?

— Я тебя смутил? — спросил он.

— Нет… — через силу усмехнулась. — Мне часто такое говорят. Практически каждый день.

— Тогда мне показалось, что твоё сердце гулко и быстро билось под этим корсетом?

Ах… Совсем забыла, что он дракон. Ну зачем же богиня даровала им такие способности? Чтобы они читали девушек, словно открытые книги? Мне не нравится!

— Да, это, наверное, из-за корсета… — я не нашла ничего умнее, чем сказать это. — Сдавливает сильно.

И уже испугалась, будто он мог подумать, что я толстая. В ответ Ричард рассмеялся. Затем подошёл близко, коснулся моей щеки, повёл ладонью ниже, к шее, а потом ещё ниже…

Я вздохнула и покраснела…

— Тогда нужно избавить тебя от него, — сказал он.

И я согласилась…

Тоня.

Я видела его взгляд, словно он смотрел на меня, а не на неё. Видела животную похоть в глазах. Словно маленькая наивная девочка — кусок мяса. Лишь очередной трофей. Она мысленно уже вышла за него замуж, родила троих детей и бог знает что ещё сделала… Он же едва ли догадывался, что Ви действительно станет его женой.

Как бы хотелось стереть это ви́дение из памяти…

Просто вынуть и выбросить, словно постылый подарок бывшего мужа из шкатулки с украшениями…

Но не выйдет. Конечно же, касания Ричарда пятнадцатилетней давности навсегда останутся со мной…

Я прихожу в себя. Моргаю, долгое мгновение проясняется взгляд. Чей-то голос бьётся о стены, знакомый голос… Гарольд?

Обнаруживаю себя сидящей за столом, крепко сжимающей в руке стеклянный стакан с овощным соком, глядящей на себя в зеркало.

Впрочем, стаканом это уже назвать нельзя. Я так сильно стиснула пальцы, наблюдая за событиями давно минувших дней, что стекло треснуло, порезав мне ладонь. Кровь капает на стол, тёмная и густая.

Едва заметный красный след остаётся и на стекле от птицы за моей спиной…

— Ваше Высочество, как же так? — причитает Гарольд. — Я сейчас, — он кидается к двери, но тут же возвращается, снимает с шеи свой шёлковый платок и протягивает мне, — прошу вас, прислоните к ране…

От вида крови едва не падает в обморок и всё же кидается вон из моего кабинета, из моей спальни, чтобы позвать лекаря.

Наверняка он с трепетом относится к своим вещам. Стоит ли мне рассматривать этот жест как дружеский? Стоит ли перестать подозревать его?

Мои мысли холодны и упорядочены.

Но это только пока шаги кутюрье не стихают.

Как только это случается, в моей голове будто бы переключается тумблер. Я захожусь в плаче, отшвыриваю от себя осколки. Почему-то не так уж и больно, пусть порез и глубокий.

Я ещё могла не кидаться на Ричарда во всю силу негодования, потому что была уверена, что он Ви и вправду ничего не обещал. Но он сказал эти чёртовы слова. Сказал: «Я люблю тебя…» и опорочил её…

Даже не знаю… с какой целью?

Только ради самого действа?

Она ведь столько себе надумала, такой наивной была, пусть и думала про себя иначе. Я была в её мыслях, была там, впервые воспоминание захлестнуло меня так сильно.

Он просто воспользовался её влюблённостью, её неопытностью.

Соврал, получил своё, испортил жизнь…

И этот момент с корсетом… Будто бы ножом по сердцу. Ведь она умерла, задохнувшись от этого чёртового корсета. Потому что Ричарда и его драконьей энергии не было рядом. Когда-то давно только ради насмешки он раздел её. Но тогда, когда это действительно стоило бы сделать, его не было рядом.

Я задыхаюсь от боли. То ли душевной, то ли физической.

И тут кто-то проводит рукой по моей голове. Короткие пряди заплетены в две косы улитки. Поднимаю глаза. Этот дракон, Ричард, стоит рядом и смотрит на меня с жалостью.

— Ви… пожалуйста.

— Что тебе надо? — кричу, не контролируя себя. — Что ты от меня хочешь?

— Перевяжи руку, — просит он.

Я сверлю Ричарда колким взглядом. Хочется швырнуть в него остатками еды, закричать, пнуть… Злость бурлит во мне жидкой лавой… Но сквозь это всё прорывается тревожный вопрос — а что он тут делает? Только и успеваю, что озвучить его мысленно, как вдруг замечаю — вокруг моего дракона едва заметное золотистое свечение, сам он — словно тень себя прежнего, и хоть я явственно ощущала касания его пальцев, они сейчас, как и сам мужчина, полупрозрачные.

Словно дракон теперь — призрак.

От этой мысли меня будто бросают в холодную воду.

Мысли тут же проясняются. Истерика, почему-то так неестественно резко накатившая, стихает, словно и не было этой агонии и боли обманутой, отвергнутой женщины.

Ричард указывает на платок Гарольда.

— Ты сильно порезалась. И ты человек… пожалуйста, перевяжи свою рану. Боюсь, этот неуклюжий маленький человеческий мужчина упал в коридоре и ударился головой. Помощь задержится.

Это всего лишь порез…

— Что с тобой? Почему ты такой? И… где ты?

Мне не верится, что он погиб.

Так же как и не верится, что он здесь.

Я чувствую его силу, его тепло… но он сам — всего лишь проекция.

— Мы связаны одной судьбой, — Ричард снова касается моей головы, будто вливая силы таким образом. — И как бы далеко я ни находился, я всегда рядом…

На миг мне кажется, что я замечаю за его спиной кожаные крылья, но в то же время слеплены они словно из магии, энергии или чего-то ещё.

Странно…

Он смотрит на меня с беспокойством и напряжением, но в то же время будто и не видит вовсе. Он — не Ричард. Не мой дракон. Но мой кошмар.

Что-то мне подсказывает, что передо мной просто отклик, фантом нашей истинной связи.

Хуманизация моих цепей и, конечно же, Эдвард Каллен…

От этой мысли я вдруг начинаю нервно хихикать, а затем и вовсе хохотать, перевязывая руку. И как только заканчиваю, образ Ричарда, выгнув красивую тёмную бровь, исчезает.

Хотя дымная золотистая сила ещё минуту плавает по комнате разлапистым маревом…

А я остановиться не могу. Вспомнила те сцены из «Сумерек», будь они неладны, смотрела все фильмы, и мне даже они нравились — каюсь, где Белла, после того как её якобы бросили, рискует жизнью и видит своего ненаглядного… Ненаглядного упыря!

Боже, вот это у меня любовь, о такой все девочки-подростки мечтают, а я нос ворочу!

Смеюсь так долго, что даже не замечаю, в какой момент снова начинают реветь. И смех и слёзы — это буквально про мою ситуацию.

Но мне становится легче. И вместе с сошедшей магией, обрывками истинности, зависшими по комнате, сходит и моя истерика.

Рука ноет, эта боль тоже отрезвляет, приводит в чувства.

Я поднимаюсь, выпрямляю спину и подхожу к зеркалу, где Ви на этот раз ничем себя не выдаёт.

Её воспоминание очень сильно напугало меня.

И даже ни щемящими мыслями о родителях. Ни скотским поступком Ричарда.

Я испугалась того, что получила это воспоминание ни ворохом картинок, ни мыслью, ни видосиком будто со стороны. Я словно была там, я словно была Викторией.

Я опасаюсь, что могу сойти с ума. Что, если и дальше все воспоминания будут в таком формате? Как я смогу отличать свою жизнь от её, если всё так реалистично? Как я смогу сохранить в себе Тоню Курочкину? Как смогу не перенять травмы и горести принцессы?

Ведь я сегодня испытала её чувства.

До того измена и отношение Ричарда к ней смущало меня так же, как смущало бы и любую другую ценящую себя женщину. Этот поступок говорил о нём достаточно, чтобы не иметь с ним дел. Даже не из-за опасений, что он поступит так же со мной — вероятно, не поступил бы. Просто он уже это сделал. Он уже ниже моих стандартов. И с чего мне делать ему поблажки?

Сейчас же я почувствовала, словно меня предали, словно я имею какое-то отношение ко всему этому.

Это ужасает даже больше, чем перспектива вылететь из окна, когда Виктория перехватит контроль.

Неужели я спаслась в своём мире, чтобы вновь умереть здесь, стать кем-то другим?

Какой в этом смысл?

Я не хочу…

Ожесточённость, растёкшаяся по венам, заставляет меня резко поправить волосы и улыбнуться.

Меня зовут Тоня Курочкина, и я ни за что об этом не забуду!

Повторяю это про себя, словно мантру, вспоминаю сколько мне лет, где родилась, как выглядел подъезд в моём доме, что я любила до трясучки, а что терпеть не могла, как впервые поцеловалась, как потеряла маму, как описалась в детстве у всех на глазах и сделала вид, что так и надо, как окончила институт, как прогорел бизнес, как стала больше зарабатывать…

Самые яркие, весёлые, стыдные, горькие моменты…

Пазл за пазлом я выстраиваю в голове себя же. Пока не вспоминаю об… Эдварде Каллене, упыре, и снова не захожусь нервным смехом.

Ричард появился в тот миг, когда я оказалась в опасности.

Как романтично.

Даже подташнивать начинает…

Мой образ мыслей, мой юмор, который честнее назвать придурковатостью — это то, в чём мы с Викторией совершенно не похожи.

Там, где она горит ненавистью, я трясусь от… смеха.

И так и останется.

Ричард не меня повёл в беседку, не мне сломал жизнь. Он — всего лишь дракон, который даже не знает моего имени. Мы не знакомы до сих пор, потому что знакомство подразумевает обоюдность, а у нас её нет и не будет.

Так что нечего страдать и обижаться.

Нужно делать дела!

В этот момент, когда я вновь полна сил, в комнату врывается Гарольд с лекарем и служанками.

— Ах, принцесса, как же так!

— Ох, какой ужас…

— О где же принц Ричард, как он мог покинуть свою истинную!

Ор такой поднимается, словно я вновь пришла к подруге на чай с тортиком в коммуналку.

А ведь это всего лишь порезанная ладонь…