Попаданкам не изменяют, дорогой дракон, или Замуж за истинного

Глава 13 Котенок

Я несусь со всех ног, но чувствую, что каждый мой шаг — это три прыжка демоницы. Она бы уже давно догнала меня и свернула мне шею, если бы не желала поиграться, словно кошка с мышкой. Ну, или выбить свой юбилейный контракт.

Зализанная короткая прядь выбилась на лоб и бьётся об него, словно маленькая веточка. Весь грим поплыл, и теперь я наверняка не похожа ни на мужчину, ни на женщину. Что-то среднее тяжело дышит, поднимает песок и маленькие листики и сталкивается с…

С Мистером-Главным-Чёртом-Всех-Миров. Хотя теперь я уже и не уверена в том, что фэйри — страшнее демонов.

Багул высокий, я носом едва не упираюсь в его обнажённую сине-фиолетовую грудь. Он холодный, словно камень, вобравший в себя ночную прохладу, но сейчас это даже плюс. После встречи с Найт я так горю, что готова щекой прижаться к его коже. Пусть даже Ричард не будет от этого в большом восторге…

Впрочем, радует меня вовсе не холодок, исходящий от аспида, а надежда на спасение.

Он ухмыляется, острые белые зубы ещё будут видеться мне в кошмарах (если выживу, конечно). Словно прочитал мои мысли. Словно сейчас скажет: «Нет, дорогая, я пришёл посмотреть, как тебя разорвут на клочья, словно старое лоскутное одеяло…».

Благо, этого не происходит.

Найт, пылающая и притягательная, будто суккуб, настигает нас. Багул проходится по ней заинтересованным взглядом, заставив меня почувствовать неуместный укол в груди.

Я ожидаю разговора двух нелюдей, торги за мою через-попную жизнь… но Найт лишь в недоумении оглядывается, обводит нас невидящим взглядом и в раздражении щёлкает ноготками.

Длинными и острыми, словно лезвия. Их вид заставляет меня содрогнуться и представить, какого это — ощутить их на своей шее.

Аспид ухмыляется так, словно эта картинка в моей голове — его рук дело.

Демоница явно ругается на своём языке:

— Шастрат! Фееричный шастрат! — и уходит, маняще покачивая бёдрами и хвостом.

Багул тянет меня за собой. По реальности, от которой мы отдаляемся, размазывается разговор:

«Ну и что ты натворила? Она теперь всё сорвёт! Это же принцесса, а не деревенская девка! Не могла язык за зубами держать?»

«Заткнись… думаешь, наш господин допустит это?»

«Ну ты это, Найт… Сама будешь перед ним отчитываться!»

Да уж, к чёрту разногласия с короной, мне срочно нужно будет сообщить всем об этом. Лучше сначала даже переговорить с Ричардом. На случай если мне одной не поверят.

Не зря меня тянуло на чёртов холм! Если бы не интуиция, даже близко не догадалась бы о том, что здесь происходит.

Впрочем, не рано ли радуюсь? Я всё ещё в ловушке, только уже не демоницы, а аспида.

Точнее снова. Снова в ловушке аспида.

Он проводит меня на полянку, на горизонте дым и соломенные крыши домов Файв-Улла. Мы близко к деревне, но рядом никого нет.

Я вдруг вспоминаю, как в ночь Золотого Рога танцевала с этим существом, как была частью каждого из фэйри, словно частью пчелиного улья. В тот миг, когда я возвращалась в сознание, когда выбиралась из морока прошлой жизни, рядом был его оскал и пронзающий до костей взгляд.

Я ничего не чувствовала, и казалось, что нет ничего лучше этой пустоты и этого мужчины.

Мужчины, что избрал меня, что спас меня, что хотел избавить от боли и пел колыбельные…

Конечно, эти песни усыпили бы меня навсегда, а всё, что на самом деле нужно было Багулу — это пожрать, реальность прозаична, но аспид умеет облекать её в красивую обёртку.

Метка слегка свербит, я не свожу с него взгляд и старательно отгоняю от себя мысли о его нечеловеческой красоте.

— Это было прекрасно, не так ли? — ухмыляется он.

— Что именно?

— Запал этой маленькой девочки, — уголок его губ приподнимается, рот становится больше, будто кто-то продлил его… Продлил чем-то роскошно-острым. — Она ждёт перемен. Они давно их ждут. И было предначертано, что их божество сделает их выше прочих, сильнее, наделит властью и снимет оковы.

Страх течёт по моим венам.

Я сглатываю. Как хочется верить в то, что слова Найт — бред. Но жизнь, не фантазия, себя часто приходится заставлять и пересиливать. Поэтому я спрашиваю:

— Это… правда случится?

— Я думаю, что да. Наша братия в это верит не меньше, чем сами демоны. Я думаю, Тоня, — густая и липкая дрожь пропитывает тело, когда он называет моё настоящее имя, — что это будет самый весёлый век. Понимаешь? — слегка склоняет голову вбок, по-птичьи, сканируя меня взглядом.

— Н-не совсем.

— Пророчества имеют свойство сбываться. Даже если идёшь им наперекор. Но я всё-таки проявлю осторожность.

Выгибаю бровь. Осторожность? Что он имеет в виду? И при чём здесь я?

— Я позволил тебе узнать будущее, мне было любопытно смотреть, как демоница распинается, как едва ли не захлёбывается в оргазме, представляя своего бога. И весело наблюдать за твоими конвульсиями. За омутами больших глаз, которые доверху наполнял страх.

— Ты знал, что она расскажет?

— Ага, несложно догадаться, — ухмыляется Багул. — Я сказал тебе, что мне нужны развлечения. У каждого в семье своя роль. В моей семье у тебя она именно такая.

— Я должна развлекать тебя своими реакциями? — сжимаю прохладные пальцы в кулак. — Ты бы поселился в моём мире, открыл бы ютуб. Там люди постоянно на всё реагируют, а другие на это смотрят. Целый жанр, знаешь?

Он несколько мгновений выказывает непонимание, затем, разумеется, съезжает с темы.

— Нет ничего лучше реальных эмоций. Когда мать смотрит, как горит её ребёнок. Когда муж смотрит, как отдаётся другому жена. Когда маленькой беспомощной женщине говорят, что совсем скоро настанет Конец Света, и в очередной раз она… умрёт. Только на этот раз, скорее всего, окончательно. И в муках, — на этом он, конечно же, широко улыбается, словно чеширский котик. — Это мне может предложить твой… жанр?

Я собираюсь отступить на шаг. Неосознанно, по инерции… Но его ладонь с длинными, красивыми пальцами ложится на мою талию и каменеет на ней.

— Но… Багул, — оттого что назвала его по имени, глаза аспида на миг зажигаются оранжевым, — если так нравится впитывать живые эмоции людей, то разве не дальновидно радоваться Концу Света? Ведь, позволь заметить, первые дни или недели, не знаю, сколько это будет длиться, будет весело, а потом люди того… закончатся.

Аспид вскидывает бровь и… да, окутывает меня колким смехом, что смешивается с закатными лучами солнца.

Я будто бы в коконе его власти.

И самое сложное — это гнать от себя мысли, что мне это нравится.

— Может быть, и закончатся, — усмехается он, стиснув мой подбородок, заставляя приподнять голову, посмотреть в его невероятные глаза, — но как там говорят в твоём мире? Живём один раз, да?

Его голос обвивает меня змеями. Я сама не замечаю, как приоткрываю рот, глядя на него. И только мысль о том, что одна из этих воображаемых змей может заползти туда, нелепая и жутковатая, заставляет взять себя в руки и сомкнуть губы в тонкую линию.

— Чего ты хочешь от меня?

Находиться так близко к этому существу — пытка.

Может быть, всё дело в том, что он главный в своей… стае, клане, когорте, коммуне? Неважно, но он — вершина этой пирамиды, а я, к сожалению, её часть.

К тому же его имя на моей коже. От него исходит жар, и с каждой минутой он всё больше распространяется по телу.

Несмотря на то что сам аспид прохладный. Как и его взгляд. Правда, лишь иногда…

Эмоции на лице Багула сменяются быстро, я всё больше не успеваю за ним, всё больше схожу с ума.

И ему это нравится.

— Хочу предупредить, что убью тебя, — наконец, произносит он.

Почему-то серьёзно. Жёстко.

А я будто в противовес, вцепившись в его широкие плечи, не, жалея его, вцепившись, словно в камень, добела пальцев, смеюсь, как последняя истеричка.

Или лучше сказать — первая?

Он вновь выгибает бровь. А мне нравится, когда он так делает. Озадачивать фэйри — особенное удовольствие. Жаль только, что эта маска быстро сменяется безразличием и клубящейся тьмой в глазах.

— Я не удивлена, что сказать, — произношу сквозь смех. — Что, прямо здесь? Я уже своё отреагировала, по-твоему?

— Я не договорил, — отзеркалив мой смешок, отвечает он. — Ты не умеешь слушать.

— Да? — хлопаю ресницами. Глупышка. Всё ещё в образе парня, как бы. Но это мелочи. Вряд ли такого, как Багул, смутит. — А чего ж ты такую долгую паузу сделал? Тишина стояла, знаешь… гробовая.

Он облизывает губы. Приближается на несколько сантиметров. Будто пробивает ауру вокруг меня. И произносит:

— Я убью тебя в тот миг, когда начнёшь рассказывать кому-то о том, что слышала от демоницы.

Я представляю, как выгляжу в этот миг. В миг, когда полностью осознаю его слова.

— Хочешь, чтобы я просто наблюдала за тем, как мир катится в тартарары? Никому не сказала?

Он кивает, всё ещё не сводя с меня лукавого взгляда.

— А, может, драконы хотя бы уже знают? Если это такое супер-пупер важное пророчество, то…

— Нет, — не издевается он, на удивление, и умерщвляет мою надежду сразу же. — Никто помимо демонов, нас и богов не знает… Демоница рассчитывала на сделку с тобой, одним из условий которой было бы молчание. Ей, как и мне, нравилось пугать тебя.

Я прерывисто выдыхаю.

— Ты сказал, что наблюдаешь за мной. Ты. Все вы. Что это — развлечение. Может быть, этот запрет нужен для того, чтобы я сама предотвратила Апокалипсис? В этом дело? Хочешь посмотреть, как я спускаюсь в ту дыру? Или как вызываю их дьявола на дуэль? — жаль, усы в карман убрала, так бы ещё могла их покрутить для пущего эффекта.

Он вновь смеётся. На этот раз его смех скор на завершение и лёгок, словно лебединый пух.

— Ты не сможешь ничего сделать.

— Значит, просто наблюдать, ждать погибели? Зачем, хочешь видеть, как я страдаю от ужаса? От чувства вины? Как забившись в угол жду Апокалипсиса, ведь всё прочее просто в один миг стало бессмысленным? Тебе будет весело? — сдерживаюсь, чтобы не заплакать. Упрямо до одури улыбаюсь. — А что значат мои страдания рядом с тем, что произойдёт во время этих ваших перемен, а? Для чего всё это? Почему ко мне прицепился?

Он слушает мои выпады, слегка нахмурившись (очаровательно), и отвечает с необыкновенным терпением:

— Уговор прежний. Если хочешь жить — должна радовать меня. Развлекать и развлекаться.

— Зная, что этот корабль в итоге пойдёт ко дну? На минуточку — совсем скоро!

— Корабль?

— Это выражение такое!

Заглядываю в его глаза. Умоляюще. Знаю, силой ничего не вытребовать у него. Но, может быть, он всё-таки передумает, сжалится? Ведь его настроение переменчивее, чем небо Англии…

— Милая, — на удивление нежно произносит он и касается костяшками пальцев моей щеки. А мне стыло, потому что знаю — любая нежность, любое тепло — лишь имитация того, что он вытянул из моих воспоминаний или чувств других людей. — Ты не должна думать об этом. Разве же я позволю каким-то парнокопытным навредить моей дочери? Или её миру… Угождай мне — вот что главное.

Парнокопытным. Да, он определённо относится к демонам не лучше, чем к людям. А, может быть, даже хуже. По крайней мере, за весь разговор имя Найт он так ни разу и не назвал, ограничиваясь безликой демоницей.

Я застываю, слегка нахмурившись, обдумывая его слова.

Ему зачем-то нужно было, чтобы я узнала о пророчестве.

И так же зачем-то нужно, чтобы я ничего не предпринимала.

А иначе убьёт и глазом не моргнёт…

В какую же игру он играет?

— Не пытайся меня разгадать, — глаза лукавые, улыбка обаятельная, почти что тёплая, почти что живая. Как легко было бы поверить, как легко было бы обмануться… — Я — божество.

— Может быть, тогда ты тот самый, кого Найт так ждёт?

Его это забавляет.

— Точно знаю, что это не я.

Что-то в этой фразе есть… что-то такое, что пробирает до костей.

— Значит, ты хочешь, чтобы я продолжала вести себя как обычно и не брала в голову Конец Света? Просто доверилась тебе? Серьёзно?

— Несерьёзно, но да. В конце концов, Тоня, выбор у тебя есть. Только тебе решать — жить или умирать.

Он вглядывается в меня.

Будто бы хочет сказать что-то ещё, но словно гром нас едва не сбивает с ног сильный голос генерала-дракона:

— Эй! Евпатий!

Это будто вырывает меня из сна. Ненадолго. Ведь спустя мгновение Багул притискивает к себе, вновь впивается ногтями в подбородок и… будто собирается поцеловать.

Сопротивляться сложно.

— Хочешь, чтобы разорвалась моя истинная связь с Ричардом? — произношу шёпотом.

Это звучит очень лично. Не могу отделаться от этого иррационального ощущения. Словно я спросила о чём-то неприличном.

Багул усмехается одним уголком губ.

Змеиной кожей.

— Думаешь, поцелуй со мной — это измена?

Вздрагиваю.

Генерал приближается, хочет настигнуть меня.

А я не могу отвести взгляд от аспида.

Будь что будет… Тут Апокалипсис на хвосте! Мне на мгновение уже так всё равно, что хоть на костёр тащите — бровью не поведу.

Смотреть на Багула, значит, растворяться в вечности.

— Глупая, — с притворной любовью произносит он, — а с ветром целоваться разве измена?

И касается моих губ.

Тело простреливает сладкой болью.

Вокруг нас вихрь. Лёгкие касания ветра ласкают мою кожу. Я знаю, мы исчезли из поля зрения дракона. Как и тогда рядом с демоницей — мы где-то за гранью видимости.

Аспид обнимает меня.

Я растворяюсь в нём.

Сладкий сон заканчивается. Ветер стихает. Я открываю глаза.

И…

— Удобно однако!

Оказываюсь в собственной постели. В покоях принцессы Виктории.

Видно, аспид перенёс меня сюда, когда у него больше не осталось слов. Разговор окончен, правила этой игры мне ясны.

Вот только во что я именно играю — до сих пор непонятно.

Закусываю губу. От поцелуя остался лишь холодок… Истинность недовольно ворочается в груди, но не более. Целоваться с ветром — не измена.

А Багул — не мужчина.

Ясно. Запомнили. Уяснили. Намотали на ус.

Осадок после разговора с демонами и одним невыносимым аспидом остался нешуточный. От мысли, что и эта моя новая жизнь закончится скоро — не по себе. Одно дело — уступить, например, той, чьё тело я занимаю. Другое — погибнуть бессмысленно в топке со всеми прочими людьми, которые не заслужили ничего подобного.

Не знаю, конечно, что будут делать демоны после переворота и пришествия их бога, но у меня сложилось впечатление, что ничего хорошего.

И что же мне делать? Просто заткнуться и ждать, как хочет Багул? Игнорировать глухую тоску и улыбаться, развлекать его?

Совсем недавно я готова была свернуть горы, сейчас же способна лишь на то, чтобы стиснуть похолодевшими пальцами простыню и сдержать крик.

— Эй, где ты была? Это же не эльф тебя перенёс? А кто тогда? — вздрагиваю от голоса Алисы. Он доносится из-под подушки. Точно, я ведь сама её туда убрала.

Всхлипываю, вытираю выступившие слёзы.

Багул пояснил доходчиво — у меня нет выбора. Либо молчу, либо умираю в попытке рассказать кому-нибудь или что-нибудь предпринять. Он обронил, что если буду слушаться, может быть, и не погибну.

И в этом случае уже даже нет разницы, стоит ли ему верить.

— Ну что ты там? Плачешь что ли?

Слышу, как хлопают страницы моей помощницы и делаю судорожный выдох. Мне нужно верить в лучшее. Нужно продолжать делать всё, чтобы обезопасить себя. Найти опору в этом мире. Может быть, в деньгах. Может быть, в магии. На мужчин здесь, как и в моём мире, надежды всё равно нет.

Алиса уже почти выбирается на свет божий, но голос Гарольда за дверью заставляет её притихнуть.

— Ваше Высочество, это вы? — спрашивает тихо.

— Да.

И на этом он уже без стука врывается в мою спальню, глазеет на меня и всплёскивает руками.

— Принцесса, как вы здесь оказались! Невероятно, я думал уже, что всё пропало… А вы… а почему вы в таком виде? Нужно срочно переодеваться!

— Что-то случилось?

Он кивает с виноватым видом.

— Когда я служил короне в столице, я часто видел высокопоставленных военных. И лэрда Риордана. Наверное, поэтому пришло мне в голову имя это — Евпатий. Я как-то не подумал… А он ведь брат королевы. Она послала его проверить вашу местность перед своим прибытием. Чтобы никто не напал на Её Величество. Он хотел переговорить с вами…

— Ты сказал, что я больна и отдыхаю после лекарства?

— Да, разумеется. Он сказал, что должен увидеть вас хотя бы после визита лекаря. А потом отправился в деревню. По заданию, значит-с. И там… встретил вас. Вы смогли скрыться, принцесса, тогда он очень злой вернулся в замок, требовал вас, рылся в бумагах… Но теперь-то он ничего не заподозрит, нужно только выдумать стоющую легенду про этот ваш образ…

Я поднимаюсь с кровати рывком, игнорируя боль, пекущую рёбра. Да, в том, что узнала о демонском пророчестве, ничего весёлого нет, но если меня повесят ещё раньше этой их Красной Луны…

— Что ж ты стоишь? Неси мне самое лучшее платье и воду, чтобы снять гель с волос! Никого не проси, не доверяю слугам…

— Х-хорошо, Ваше Высочество. Он ещё спрашивал, куда делся принц Ричард. Вы не знаете?

Тревога подкатывает к горлу.

— В каком смысле? Разве мой муж не отправился в столицу со своим братом?

Гарольд только разводит руками.

А я думаю: может быть, это и не новости чёртовы меня заставили утопать в печали? Может быть, не зря я тогда на холме заподозрила неладное?

Ричарда пытались отравить.

Скай его спас.

Но что, если кто-то усердный предпринял ещё одну попытку?

Тогда у него, скорее всего, получилось.

Пока я отмывала волосы от геля и сушила их с помощью огненного кристалла и веера, пока переодевалась и наносила макияж, чувствовала себя натуральной марионеткой. Будто бы я сдала себя напрокат, чтобы сделать необходимые для выживания действия. Деревянные и холодные руки слушались со скрипом.

Сердце не заходилось в бешеном темпе, как обычно при волнении.

Наоборот, я словно замерла, словно лягушка во всё холодеющем болоте.

Что, если Ричард мёртв?

Было легко рассуждать о его смерти, когда я знала точно, что всё в порядке. Теперь же… Нет, конечно же, на самом деле это магия. На самом деле мне всё равно. Но пока истинность действует на меня, я даже дышу с трудом, если думаю о том, что дракон попал в беду.

Через двадцать минут я вернула себе внешность принцессы Виктории. Волосы, конечно, не отрастила, видок вышел в целом небрежный, но в остальном вполне себе ничего. Тем более, якобы болею. Видимо, порезом руки. Так что генерала не должно ничего смутить.

— Если он пропал, то почему его не ищут какие-нибудь профессионалы? — вырывается из меня, когда Гарольд с выдохом облегчения собирается покинуть мою спальню. — С собаками, с магией, в конце концов, — продолжаю я. — Что, дракона что ли сложно найти? Не иголка же в стоге сена!

Он заминается.

— Принцесса, с вами всё в порядке? Какая иголка? Вы словно из воска сделаны…

Это мне не нравится. И на нервах я спрашиваю с вызовом:

— А это плохо?

Гарольд тут же тушуется и отступает на шаг.

— Нет, это даже красиво. Особенно учитывая то, что вы не пожелали воспользоваться белилами. Но всё же… Вам нездоровится?

— А разве не видишь? Рука болит, — отмахиваюсь, указывая на покалеченную конечность.

— Да, но… Если вы переживаете за принца… То, он ведь не пропал. То есть… корона просто не знает, где он находится. Слуги видели, что отправился через портал, вроде как в столицу. Со своим братом. Но там его нет.

— Так вы, значит, не отслеживаете передвижения принца? Ни за что не поверю…

— Я всего лишь кутюрье, Ваше Высочество. Не знаю ничего кроме слухов, про королевскую разведку. Если за принцем и ведётся наблюдение, я уверен, что он умеет его избегать. Наверное, ему просто нужно побыть наедине с собой. Мы, мужчины, иногда нуждаемся в этом, — он доносит мне эту информацию так искренне, уверенный, что для женщины такое непонятно и ненужно, что я даже злиться не могу. Милота опять же. — Может быть, он расстроился из-за вашей новой причёски? — находит он вдруг смелость в себе, чтобы это прошептать. — Но он не должен сильно переживать, волосы ведь можно отрастить заново…

Его, видимо, это больше всего заботит.

А мне тревожно. Никто или почти никто не знает, где Ричард. Недавно на него было покушение — об этом тоже никто не знает. Поэтому и не бьют тревогу.

Может быть, рассказать генералу?

Но не подставлю ли себя и Скайлера?

— А, да… кстати, Ваше Высочество, — Гарольд шаркает ботинком — очень небрежно для человека его профессии. — Как там демоны-то? Совсем забыл спросить…

Типичный Гарольд — о волосах, платье и генерале волнуется, а о демонах, что поселились на холме — нет. Может быть, он мне и вовсе не поверил?

— Да, собираются устроить Апо… — начинаю, не собираясь договаривать, просто проверки ради, и вдруг чувствую, как что-то холодное и острое касается горла. Изнутри меня пронзает болью. Позади Гарольда появляется полупрозрачный, словно воспоминание, Багул. Он ухмыляется, напоминая о своём условии. Я продолжаю: — Устроить пляски собираются. Я подумала, что чёрт с чертями. Пусть сами разбираются… У меня хватает дел.

— И правильно! — радуется Гарольд. — Вам нужно думать о вашем истинном, о короне, о параде, где вы будете, безусловно, блистать. Это знаменательное событие! А всеми прочими делами пусть занимаются слуги, моя принцесса.

Я не вижу смысла спорить и что-то объяснять.

Поэтому Гарольд, не дождавшись ответа, продолжает разговор:

— Мне звать лэрда Риордана? Он ждёт.

Багул исчезает, я передёргиваюсь.

— Зови, конечно. Мне же так мало в жизни всяких… ящеров.

У лекаря, как мне доложили, после обеда начала рожать жена, и он отпросился к ней. Очень переживал, что я буду гневаться, ведь он должен был снять мне повязку. Как будто бы Виктория сама это сделать не в состоянии. Я просила Гарольда передать лекарю через кого-нибудь или лично, что всё в порядке. Более того, от лица короны я поздравляю его с таким прекрасным событием и разрешаю ему быть рядом с женой столько, сколько потребуется.

К тому же, это мне более чем на руку. Ведь порез не зажил, поскольку я не выпила настойку. Это вызвало бы у лекаря вопросы и в случае чего стало бы доказательством против меня.

Так что этому ребёнку я рада вдвойне…

С этими мыслями подхожу к окну, чтобы взглянуть на бело-синие волны. Красиво. Такого же цвета глаза у Ричарда? Какие они у него вообще? Помню, что не карие, а светлые. Но голубые или серые? Может быть, вообще зелёные…

Становится страшно, что я не могу вспомнить.

Ещё вчера мы говорили с ним в коридоре. И у него был такой отчаянный вид. А сегодня я даже не могу вспомнить цвет его глаз.

В подреберье ноет и скручивается скользкими угрями тревога. Как же это бесит… Я не понимаю, из-за чего так себя чувствую и так волнуюсь. Из-за чего сжимается сердце так, словно вокруг него кто-то сжимает и разжимает когтистые пальцы?

Из-за истинности?

Из-за сложных чувств Виктории? Кем бы она ни была, горчащим осадком в моём теле, ларцом воспоминаний или реальной живой душой, которую выбило из тела.

Или мои чувства — всё же мои?

Будто задыхаюсь, но не физически. Правда, тошно от этого почти по-настоящему. Кладу ладонь на горло, чуть сжимаю. Бледная, слегка расстрёпанная. Генерал медлит, я почти забываю о нём.

И именно в таком состоянии он застаёт меня.

Ну и хорошо. Всё должно быть естественно.

Ах, какая-то часть меня уже хочет разрыдаться, всё и всем рассказать. Всё то невозможное, что со мной произошло за последние дни. Пусть сами разбираются. Мне тяжело, я совсем теряю себя. С каждым шагом ступать всё сложнее. А что будет дальше?

Все суетятся из-за парада, на котором королевская семья вместе со мной должна посетить самые важные точки королевства Файрэ-Лира. Мало мне монстров вокруг, впереди маячит ещё один клубок змей…

А Ричард… Он сказал, что отпустит меня. И плакал в коридоре вчера. Когда я водой ускользала из его рук.

Что если он решил, что освободить меня навсегда и точно способ только один?

Может быть, тот его призрак, что просил меня перевязать рану, его явление… может быть, это было прощанием?

— Принцесса? — холодный, низкий до одури голос генерала заставляет меня вздрогнуть и резко обернуться.

— А-а, — слетает с губ, — это вы, лэрд Риордан…

Я совершенно не помню, было ли какое-то общение у Виктории с этим статным, красивым (они похоже все красивые по-мужски — особенность такая) драконом. Или они знакомы только на формальной ноте?

Придётся импровизировать. Как и всегда.

Я натягиваю на лицо улыбку, средненькую такую, посредственную, максимум, на что сейчас способна. Да, рыдать хочется, что-то чем дальше, тем чаще, но второй шанс мне дан не зря, а если буду расстраиваться, расстроятся и фэйри, а если фэйри расстроятся, то…

В общем, их гневливое, голографическое выражение лица — последнее, что я увижу в своей новой жизни.

И никакие хлопанья ресницами не спасут.

Дракон с жадностью осматривает меня, пока я пытаюсь выделать из своей мимики что-нибудь приемлемое.

— Что вы здесь делаете? Хотите убедиться, что орки не нападут на Её Величество из засады? — сложив руки на груди, ехидничаю я. Сложны в мире всего две вещи: протиснуться в игольное ушко и балансировать на грани сложного характера принцессы. — И что показали замеры?

Он хмыкает. Ни один мускул на его мужественном, суховатом лице не дрогнул. Глаза такие же ясные и живые, как у принцев, кажутся мне менее человеческими. Есть что-то в них одновременно и слишком сложное для восприятия человечки и слишком примитивное, животное, необузданное.

— Ничего особенного, как понимаешь, это стандартная процедура, — вроде ничего такого Риордан не говорит, а у меня по телу бегут мурашки. Может быть, дело в его голосе, или стате, или взгляде… Чёрт его знает, но мне это не нравится.

Впрочем, мне стоит сосредоточиться на словах. Стандартная процедура? Ой ли…

Скорее всего, королева не может прибыть в мои гнилые покои прямо сейчас, она ведь явно занятая особа, а очень хочется, поэтому припёрла братца — собирать сплетни.

Озвучивать свои мысли я, конечно же, не собираюсь, и миленько так улыбаюсь. Дракон же продолжает:

— Но было кое-что странное. Я полагаю, беглый преступник, нарядившийся военным. Якобы присланный сюда для того, чтобы разведать обстановку. Ничего не знаешь о нём?

— Н-нет… — говорю от волнения, с дуру, проще говоря. И на шатких ногах-ходулях подхожу к кровати, чтобы скромно устроиться на уголке.

Чёрт. Да ведь я же сама записку писала. Как теперь отвертеться?

И ведь, правда, отличный был план, если бы дракон не заявился в Файв-Улл сегодня же!

Дьявол…

Он делает шаг ко мне.

Полагаю, что обычно принцесса Виктория должна принимать гостей в других комнатах, но представители короны шастаются направо и налево прямо в спальню.

Некоторое ещё и двери выбивают…

При мысли о Ричарде скручивается в узел что-то на дне желудка.

Я с трудом сглатываю и поднимаю на лэрда Риордана глаза.

Он ухмыляется. Но вовсе не так широко, обаятельно и дерзко, как остальные драконы, с которыми я уже успела познакомиться.

О, нет, в исполнении Риордана усмешка — это лишь суровый намёк. Тень призрака.

Хоть с линейкой за ним ходи и измеряй эмоции…

— Странно, а письмо было написано от вашего имени. Вашим почерком. Что скажете на это, принцесса Виктория? Кто. Такой. Евпатий?

В последнем его вопросе есть жёсткий, не терпящий увиливаний оттиск. Даже страшно становится. И я дохожу до того, что думаю снизойти до полуправды. Но испытующий взгляд слишком сильно приковывает моё внимание, слишком сильно заставляет напрягаться.

Спина прямёхонькая, губы плотно сомкнутые, брови слегка приподняты. Это я про себя.

Мол, Евпатий?

Какой ещё Евпатий?

— Ви! — вдруг кричит Риордан, почти что гаркает. Я вздрагиваю от неожиданности и осознания, что общение всё-таки не было формальным. Ви… Будто бы так её мог звать кто-то относительно близкий.

Но… Ведь не было же и с ним у этой женщины отношений?

Учитывая, что здесь ещё где-то меня дожидаются мужчины из гарема — не удивлюсь.

Впрочем, генерал не выглядит как человек, которого устроила бы роль любовника.

— Ваш сын, — отвечаю я, всё никак не решаясь начать распутывать клубок вранья. Потому что не знаю, кто этот дракон на самом деле такой и какие цели он преследует. Не знаю о его совместном с Викторией прошлом. И просто не могу расслабиться.

Риордан по-тёмному так ухмыляется, снова с какой-то будто бы натугой, словно каждая его мышца стальная и вовсе не податливая, несмотря на плавящий жар, исходящий от мужчины.

— Да, так зовут моего старшего сына, — произносит он сурово. — И да, действительно, принцесса Виктория, почерк не ваш.

Его глаза сверкают золотистым. Я невольно вздрагиваю. Снова.

Потом и вовсе покрываюсь неприятными пупырками страха.

Чёрт.

Это хорошо или плохо? Рука сама выводила нужные строчки на официальном языке Файрэ-Лиры — рэлире. Поэтому я не подумала, что почерк может сильно отличаться. К тому же управляющий Йоханн ничего не заподозрил.

— Хотите сказать, — произношу взволнованным шёпотом, — кто-то подделал письмо от моего имени, пытался подражать моему почерку?

Я поправляю юбку, словно беспокоясь о собственной безопасности.

— Но кому могло такое в голову прийти и ради чего, генерал? — слегка хмурюсь.

Не надо думать, что я хорошая актриса, меня трясёт по своим причинам, я просто имею долю самообладания, чтобы использовать это на своё благо. Но надолго меня не хватит. На самом деле… всё так странно… С Ричардом и даже Скайлером я чувствовала себя свободно, словно что бы ни сказала и ни сделала, попаду в нужную волну и не вызову подозрений. Да, мой муж постоянно странно смотрел на меня. Но наши головы затуманены истинностью. А остальные, включая слуг, будто бы и не заметили подмены. Риордан же будто каждое мгновение сомневается в том, что я — это она. Возможно, я себе всё это надумала, но не с кем другим мне не приходилось так судорожно балансировать на краю, никто не прожигал таким жёстким взглядом. Без издёвки, без желания, как другие драконы… Нет, этот играет в инквизитора. И я сегодня его прекрасная жертва.

Он слегка дёргает углом губ (вспоминаем про линейку).

— Да, я отдал письмо на экспертизу. Почерк подделан почти идеально. Но всё же некоторые буквы написаны странным образом, нетипичным для вас, принцесса Виктория, — тут уже мне чудится, что он меня раскусил, поскольку на этом «принцесса…» сделал нешуточное такое ударение. — И не под тем углом… В общем, налицо нечто странное. Времена сейчас не спокойные, сама знаешь, у соседей беспорядки, скоро парад, а тут ещё и прекрасная новость об истинной связи… Я здесь, чтобы взять ситуацию под контроль. Но прежде чем сделаю это, нужно понять, что именно происходит.

Я киваю немного нервно и даже всхлипываю.

— Да… Надеюсь, что всё разрешится хорошо. Поймайте злоумышленников. А то… мне так страшно. Ещё и от Ричарда нет вестей…

Хлопаю ресницами, невинно смотрю на генерала. Наверное, не в духе Виктории. Но, может быть, он в крайнем случае подумает, что я издеваюсь?

А это уже в характере, уже канон.

Он кивает. Медленно, будто с сомнением.

— Я позабочусь о тебе и твоей безопасности, — произносит с нажимом, — беспокоиться не о чем.

Снова киваю. А сама думаю, что если так дальше пойдёт, то меня полностью вычислят. Алиса была категорически против этого. Мол, это не укладывается в замысел богини и вообще так я могу умереть. Но, может, всё не так страшно?

Потому что лучше самой рассказать, чем попасться на мелочи и сгореть на костре, как подменыш.

А Риордан ещё такой дотошный… Вон, целую экспертизу провёл, пока меня не было.

Дракон разворачивается и направляется к двери. Господи, как хорошо… Наконец, останусь одна и переговорю с Алисой. Если не о том, что видела в своём маленьком приключении, то о Ричарде точно. Может быть, у этой всезнающей особы есть хотя бы предположение, где он может быть.

Не кинулся же в реку по правде? Хочу титул бывшей жены принца, ремонт в замке и кофейню, а не быть роковой женщиной! Что ж всё через одно место-то?

Вновь погрузившись в свои мысли, скорее всего, благодаря истинности меня так легко уносит из реальности, даже не замечаю, что Риордан остановился у двери, развернулся и теперь сверлит меня взглядом.

Вздрагиваю. Снова. Словно маленькая девочка, которая разбила дорогую вазу.

Что ж этот мужчина так на меня влияет-то?

В нём проявляется что-то странное. В конце концов, он спрашивает:

— Долго ещё будем играть в эту игру, котёнок?

— К-к-котё… — едва ли не задыхаюсь я, вцепляюсь в край бархатного покрывала и закашливаюсь, сухим таким, неприятным и вовсе не красивым кашлем. В висках стучит, голова кружится, скулы горят.

Так они всё-таки…

Боже… Не осуждаю Викторию, но это очень… неудобно. А я ещё и сетовала на то, что попала прямо замуж. Лучше бы просто был один муж — это ещё не приговор. Но когда перманентно на тебя выпрыгивают любовники, фавориты и ещё чёрт знает кто (и черти всякие, кстати), это начинает надоедать…

Риордан тут же оказывается рядом, приобнимает меня и… опускается на одно колено.

Я от непонятного, но сильного страха и волнения даже перестаю кашлять. Или это из-за того, что он положил горячую ладонь на моё колено, пусть и через ткань. Боже, он положил ладонь на колено, и сам встал на колено, и в глаза смотрит, едва ли не гипнотизируя, словно змея.

Я начинаю дрожать и стучать зубами. Будто мне холодно. Хотя на самом деле по тяжёлому так горячо. Не знаю, куда себя деть.

Генерал-Дракон — ещё один вариант Виктории, за кого выскочить замуж?

Но ведь она — пария среди королевской семьи. Во всех слоях общества Файрэ-Лиры о ней ходит дурная слава. Жениться на ней, значит, опорочить себя.

Впрочем, скорее всего, Риордан может себе это позволить, всё-таки он военный, а не будущий правитель.

Все эти мысли проносятся едва ли не со скоростью звука.

— Так сильно волнуешься, что даже моей магии приходится бороться за место под солнцем, чтобы помочь тебе, дорогая, — задумчиво произносит дракон. — В чём проблема?

— Ох, я…

Я чувствую, как его щекочущее, почти огненное тепло поднимается от моих ног выше. Приводя в чувство, придавая сил и спокойствия. Хотя со спокойствием я загнула, мне кажется, что у магии Риордана есть какой-то возбуждающий эффект. Истинность отзывается на это с агрессией и едва ли не заставляет меня оттолкнуть Риордана, вскочить с кровати и попытаться слиться со стеной.

Эй, а я уже начинаю радоваться этому. Сложнее будет угодить в любовный капкан очередного неизвестного мужика…

Хотя безусловно дядя принцев хорош собой. Мужественный, сильный, суровый, но разумный, проницательный. Практичный. Может ли такой быть нежным? Может ли такой любить?

Если да, то мне подходит.

Крепче стискиваю зубы, будто так можно остановить поток мыслей.

Риордан как будто не удивляется, он поднимается как ни в чём не бывало и пристально следит за каждой моей реакцией, за трепетом каждой клетки. Это выводит из равновесия. Чёрт возьми, это ещё как выводит из равновесия.

Я понимаю, что меня вот-вот раскроют. Или наоборот, не раскроют и тогда случится что-нибудь… что-нибудь, в общем. Мне нужно подумать. Нужно выдохнуть. Я не хочу наговорить лишнего на эмоциях. Всё-таки это может быть проверка. Всё-таки Риордан может преследовать неприятные для меня цели.

И люди (драконы, эльфы, демоны и остальные) здесь думают иначе, мне могут не поверить, меня могут понять по-своему. И если с Ричардом что-то случилось… возможно, покончат и со мной. Ведь вся ценность Виктории на данный момент — истинность.

Королева наверняка ненавидит Викторию, может ли в таком случае её родной брат быть любовником принцессы?

Как-то всё не складывается…

Я беру себя в руки, усмехаюсь и даже смеюсь, запустив пальцы в короткие волосы. Риордан прослеживает этот жест. И взгляд этот… распаляющий. Или мне кажется?

Надо выяснить.

Я выпрямляюсь и отвечаю на вопрос, прозвучавший будто сотню лет назад:

— Пока мне хочется играть, будем играть…

Подхожу к нему, уговаривая себя представить, что я — Виктория, перенять её повадки интуитивно, сделать всё так же грациозно, как она. И не поморщится от жара, что с каждым мгновением всё явственнее исходит от дракона.

Останавливаюсь так близко, что едва не упираюсь носом в его твёрдую широкую грудь. Он очень высокий и мускулистый. Почему-то только сейчас это понимаю до конца.

— Ви… — выдыхает Риордан.

Я вздрагиваю от чего-то глубокого и чувственного в его низком, властном голосе.

И кладу голову на его грудь. Слегка прижимаюсь. Он запускает пальцы в мои волосы. А я тяну сладким голосом, почему-то уверенная, что Виктория часто так делала:

— Ну, котик… Я так устала. Это боль от пореза была невыносима. Я же такая хрупкая… Давай обо всём завтра.

Слегка отстраняюсь, чтобы поднять на него обольстительный взгляд и — удар сердца — натыкаюсь на колкую усмешку. Почти настоящую, явную. Издевательскую.

Всё же все эти драконы одинаковые.

Чёрт, ну и где же я проштрафилась? Мне показалось, и Виктория не вела себя так?

— Сколько раз я тебе говорил? — мягко, насколько это возможно в его случае, Риордан произносит и слегка сжимает прядки моих карамельных волос. — Ты мне как дочь, котёнок. И ничего у нас не может быть.

Я выдыхаю.

Облегчение такое ошеломляющее, что я отступаю на шаг и едва не падаю, запнувшись на ровном месте. Дракон подхватывает меня и притягивает к себе. На этот раз без игр обнимает.

Значит, котёнок — не прозвище для любовных игр.

Точно, у Ви ведь даже дикая кошка была. И её ей подарил… генерал. Картинки прошлого принцессы мелькают быстро-быстро, но я хорошо и легко усваиваю эту информацию. Она не горькая, а очень даже обнадёживающая.

Риордан был лучшим другом отца Виктории. Он часто приходил к ним и приносил всякие диковинки из своих международных рейдов. И даже считался патроном тогда ещё не принцессы. Покровителем. Вносил вклад в её образование, обязан был помогать устроиться ей в жизни. Возможно, именно он поспособствовал тому, что в невесты принцу выбрали именно её.

Можно было бы ещё покопаться в этих воспоминаниях и понять больше, но не здесь и не сейчас. У меня уже начинает болеть голова.

Главное, что Риордан не враг. Или, по крайней мере, не явный враг, с которым нужно вести себя особенным образом. И не любовник.

Ви, когда выросла, кажется, часто шутила и делала вид, что между ними есть что-то большее. Иногда генерал поддерживал шутку, иногда довольно сурово её отчитывал.

Так что поведение я угадала правильно, а контекст — нет.

Хорошо, что Риордан вроде ничего не заметил.

— Девочка моя, что здесь происходит? — выдыхает он, глядя мне в глаза, заправив за ухо прядь волос. — Что ты сделала? — спрашивает, как ни странно, о причёске.

В моём мире и муж родной может ничего не заметить, а тут у всех столько эмоций…

Мой знакомая, актриса театра и кино, не суперпопулярная, но супер любящая устраивать представления и в реальной жизни, тут жила бы на широкую ногу, эпатируя всех окружающих и доводя до истерики. Много-то не надо — макияж необычный, причёска, штаны.

— Захотелось всё поменять. Мы, женщины, часто этим грешим. Тем более… — улыбаюсь не слишком уверенно, — слишком много перемен, которые от меня не зависят, случилось в жизни. Хотелось уравновесить.

Он выгибает бровь. Снова едва заметно.

Вообще, принцесса была повёрнута на моде и это на неё непохоже, понимаю.

Но неужели меня вычислят только из-за этого?

Словно в «Виктории» больше ничего и не изменилось, словно у неё не было личности.

— Дорогая, ты перестаралась, — как-то холодно отзывается дракон, отпуская меня, проведя горячими ладонями по плечам.

А мне так приятно наблюдать за его выправкой, за статью и каким-то может быть и мнимым, но пока очевидным благородством, что это слегка перекрывает тревогу.

Настроение Риордана сменилось. Но он всё же не Багул, и если сказал, что я ему как дочь, то не должен обидеть. По крайней мере, не через минуту же после объятий.

Ну, я надеюсь.

Он наклоняется и ловко достаёт из-под кровати часть моего костюма мужчины… Я замираю, даже не представляя, во что это выльется.

Блин… Да, не всё Гарольд успел унести. К тому же в карманах там зёрна, на которые у меня планы. Мне и в голову не могло прийти, что визит будет не формальным, а генерал без суда и следствия будет проводить обыск в покоях принцессы и истинной одного из венценосных принцев.

— Это… что? — усмехаюсь я.

Конечно, если что признаюсь, что переодевалась, но пока не спешу этого делать. С Риорданом лучше больше молчать, потому что очень сложно предугадать, куда в итоге заведёт разговор.

— Хороший вопрос, — произносит он жёстко. — Такой же я могу задать и глядя на твои волосы, полагаю, точно такой же длины, как у того юноши. Интересно. Обрезала их, чтобы переодеваться мужчиной?

Так, меня отчитывают. Деваться некуда, дракон не дурак. Совсем. Надо только придумать убедительную причину, зачем Виктории бы понадобилось этим заниматься. Главное не выходить из образа Виктории. И быстрее выпроводить этого невозможно проницательного мужчину. Мне нужно передохнуть и подготовиться к дальнейшему общению с ним.

— Ой, как интересно… — глупо хихикаю я и отступаю на шаг.

Он едва ли глаза не закатывает. Но вроде смягчается.

— Ви, отличная маскировка, я оценил. Но тот факт, что и у того мужчины и у тебя рука перевязана — последний гвоздь в крышку этого гроба.

Что-то находит на меня, делаю вывод и выкрикиваю:

— Ну да, переодевалась! И что? Я уже устала сидеть тут взаперти… Ты знаешь, как я ненавижу его. А теперь мы истинные… За что мне всё это? — всхлипываю по-настоящему. Да и плачу тоже. — Я должна просто забыть всё то прежнее отношение к себе, должна радоваться — этого от меня ждут. А меня тянет к нему, но мне противно…

Всё это говорю, представляя, как бы Виктория себя вела. Но это только один из вариантов. На самом деле, может быть, она даже стала бы ликовать. Или нет. Главное, чтобы у генерала сомнений не возникло.

— Я понимаю, — отвечает он, и по тону непонятно, как сам относится к этой ситуации. — Но зачем же в мужчину рядиться?

— Да чтобы меня наконец-то оставили в покое хотя бы на несколько часов! Уйти подальше от этих мерзких слуг, — помню, что Ви относилась к нищим презрительно, — от деревенских, от всех… В лес. Куда угодно. Разве не понятно, что я тоже нуждаюсь в тишине? В каком мире мы живём, если для этого мне приходится притворяться мужчиной?

Я всхлипываю.

Мне кажется, дракон уже должен был обнять меня, успокоить и уйти. Но что-то пошло не так. В его взгляде всё больше холодности и сомнений.

Не попала, значит.

Надо срочно переигрывать.

Этот человек — мой друг, пока я Виктория. Если он узнает, что я на самом деле самозванка, которая заняла её место. Если узнает, что не его любимая холёная подопечная, то…

По нему видно — он меня не пожалеет.

Совсем.

Я запрокидываю голову, запускаю пальцы в растрёпанные волосы и смеюсь, издевательски и отчаянно, с ноткой подкрадывающейся к глотке истерии.

Моей или Виктории?

Кто бы знал…

— Не поверил, да? — ухмыляюсь сквозь стекольный смех. — Ты слишком хорошо знаком со мной… Это даже пугает.

Сложно объяснить, что именно я делаю. Да и времени нет, чтобы разложить всё это по полочкам — даже для самой себя. Я интуитивно, без воспоминаний-картинок, стараюсь почувствовать, как бы реагировала принцесса. И подтягиваю фразы из прошлого. Фразы, которые уже звучали в присутствии генерала. И даже в присутствии этих стен.

— Ты выросла на моих глазах, — чеканит он твёрдо и привычно, — здесь нечего смущаться.

Я вновь усмехаюсь. Нижняя часть лица уже зудит он всего этого балагана на губах.

— Лучше бы ты взял меня замуж…

На удивление, он спокойно кивает. Видимо, Виктория любила это повторять. Впрочем, я не думаю, что у неё были какие-то романтические сильные чувства к нему. И это не отменяет того, что Риордан, возможно, был лучшим мужчиной в её жизни, не считая отца. Поэтому и обидно, что он никогда не был её мужчиной.

— Ты ответишь мне? Для чего нужно было переодеваться мужчиной?

Я сверлю его взглядом несколько секунд. Наглым, насколько это возможно. Странное чувство — к лицу плотно-плотно будто бы прилегает чужая маска. Меняется тон голоса, повадки, выражение глаз.

Но что-то подсказывает, что заигрываться нельзя, ведь маска может прирасти к лицу, а я забуду о том, что попаданка. Навсегда.

Это, конечно, проще.

Но это и вторая смерть.

— Да на твоё лицо хотела посмотреть! — усмехаюсь. — У тебя такие глаза были, когда увидел меня. А Ру что, не рассказала о том, что это я?

Он проходится по комнате, будто примеряясь к деталям. Да, я тут кое-что успела изменить под себя. Опять же, приезда представителей короны никак не ждала. Всё-таки Кроуэл — та ещё дыра.

Я вообще надеялась, что вопрос с истинностью решится до того, как все узнают о ней. Тогда можно было бы тихо развестись, как и планировалось. И никто бы меня не тронул здесь. Ведь это бы говорило народу о благородстве. Даже такой неблагодарной принцессе позволили жить в королевском замке до самой старости. Влияние короны бы ослабло, все связи Виктории бы отвалились, а меня бы оставили в покое.

Но теперь… теперь всё стало в разы сложнее.

Вчера здесь был Скайлер, сегодня пожаловал Риордан. Что будет завтра? Приедет сама королева? А с ней сам король — глава государства?

— Девочка ничего дельного не сказала, — наконец, отвечает дракон. — Она оказалась очень требовательной. И боюсь, мне пришлось подарить ей коробку конфет, которая предназначалась для тебя, — произносит с тёплой полуулыбкой.

— Она очаровательна, — киваю я. — Сама обещала ей мешок подарков за молчание. Хотя и удивлена, что она не выдала меня. Дети обычно не умеют держать язык за зубами.

— Некоторые и, пройдя через взросление, не обретают этот навык.

Этот укол, произнесённый глубоким и спокойным низким голосом, даже успокаивает.

— Значит, — делает Риордан вывод, — ты знала о том, что я приеду и решила устроить представление?

Ну да, хорошая версия. Тем более что у меня есть ещё один козырь в рукаве. Снова смеюсь. В глазах наверняка пляшут черти, во всём облике Виктории есть что-то демоническое. Краем даже не зрения, а сознания, прослеживаю собственное отражение в одном из зеркал. Другая. Совсем другая.

— Конечно. Разве не забавно? — улыбаюсь. — Домашний театр, помнишь? Я кого только там не играла. И тебе, помнится, нравилось. Ну что ты такой серьёзный? Я старалась между прочим, приготовления заняли много времени. А ты меня хочешь уличить неизвестно в чём. К тому же… — усмехаюсь. — Если бы я правда не ожидала тебя встретить, разве бы назвалась именем твоего сына? Мне было интересно, как быстро ты узнаешь меня. Не растерял ли хватку глава тайной канцелярии? — это уже вырвалось само по себе и изрядно меня напугало. Значит, дракон не просто генерал.

И он правда до сих пор покровительствует принцессе? Если бы это было так, разве Ричарда говорил бы, что именно он каждый раз отводил от неё внимание короны, спасал ей жизнь?

Странно.

— А как же твоя ладонь?

— Правда порезала. Ради прикрытия. Чтобы якобы оставаться в постели, — пожимаю плечиком. Так чего ради ты здесь? У меня не заготовлено никаких выпадов в сторону королевы.

Он кивает.

— Очень на это надеюсь, Ви. Я хочу поговорить с тобой о твоих дальнейших планах. Как и моя сестра. Но будет лучше, если в первую очередь ты всё обсудишь со мной. Ты же понимаешь, что истинность определённо внесёт некоторые изменения в твою жизнь?

— Конечно, но… Я правда не хочу сегодня об этом говорить.

Усмешка тает на моих губах, я сажусь на постель с усталым, вовсе не наигранным видом.

Я просто уже не понимаю, какие хотя бы возможные мотивы может преследовать Риордан, на чём основывается его отношение ко мне, и как себя вести с ним. Мне до сих пор кажется, что он в чём-то меня подозревает. Неужели догадывается обо всём?

Придётся рискнуть и забраться глубже в память Виктории. Быть может, они с драконом замышляли какой-то заговор?

А что, ведь он — брат королевы. А она изначально не принадлежала короне, стала её частью после замужества. До этого её брат мог придерживаться каких угодно взглядов. Не факт, что он не враг королевской семье. Или что что-то замыслила Виктория ещё при своей полноценной жизни, а Риордан всё прознал и хочет обсудить.

Короче, вряд ли я смогу удачно импровизировать, если разговор будет долгим.

А он будет.

Риордан окидывает меня взглядом, полным сомнений, но всё же будто смягчается. Подходит ко мне, наклоняется и касается губами макушки. А затем касается моей здоровой руки.

— Хорошо, дорогая. Увидимся завтра.

— Не поужинаешь со мной?

— Нет, у меня ещё есть некоторые дела в окрестностях. Я был не во всех деревнях.

Киваю. Просто отлично.

Дракон уже держится за ручку двери, когда мной овладевает… Виктория. Страх заполняет тело. Господи, нет, только не сейчас, только не опять. Как тогда с Ричардом, она может всё испортить. Сейчас она выдаст меня.

Меня вышвырнут из тела.

И в лучшем случае я стану призраком этого замка…

— Дан… — с затаённой мольбой произносит принцесса.

Я даже не чувствую ударов сердца, будто они мне больше не принадлежат.

Что она скажет? Что будет дальше?

Риордан оборачивается и пронзает меня искристым взглядом.