Порождая бурю

14. Перемирие

Две недели Розалия не разговаривала с Бенджамином. Она приходила за десять минут до начала занятий и уходила сразу же после, даже не переодевшись. Все это время она была сдержана, почти не улыбалась, и избегала сталкиваться с ним наедине. Если же среди других их взгляды сталкивались, то Бенджамин видел лишь неприступность в серо-зеленых глазах и полное равнодушие.

Розалия злилась на него. Она выкладывалась по полной на тренировках, откликалась на любую критику и сразу исправляла недочеты, но продолжала молчать. Ей казалось, что таким образом она наказывает Бенджамина за то, что он поступил с ней не справедливо. Она ждала, что он попросит у нее прощения, но тот молчал ей в ответ.

— Чем тебя так обидел Бен? — удивлялась Мария Луиза. — Вы уже больше недели не сказали друг другу ни слова.

— Мы никогда не были друзьями, — отмахнулась Розалия.

— А теперь, похоже, стали врагами…

— Это не так. Мне просто нечего ему сказать. Я же не могу выдумывать тему для пустой болтовни, чтобы только развлечь тебя или его.

Мария Луиза только улыбнулась. Она не могла обижаться на Розалию.

— Приходи ко мне сегодня на ужин, — неожиданно предложила она.

Розалия насторожилась.

— Почему?

— Ты знаешь, это твой любимый вопрос, — рассмеялась женщина. — На любое предложение ты спрашиваешь, почему, как будто за каждым действием или слово окружающий тебя людей стоит тайный заговор. Просто так, приглашаю тебя. Ты живешь одна, много работаешь, и, наверное у тебя нет времени на то, чтобы приготовить что-то сложнее мытого салата из пакета или макарон с песто из супермаркета.

— Спасибо, — смутилась Розалия. — Не сегодня.

В груди тоскливо потянуло. Секретарь с работы, посторонний человек зовет ее на ужин. Ее нигде не ждут, единственное место, куда она может пойти — квартира, где она снимает себе комнату. И от осознания одиночества стало так грустно и тошно, что Розалия, кажется, даже поменялась в лице.

— Розалия, если передумаешь, звони.

Девушка вернулась в раздевалку и стала переодеваться. Ей нужно было снять верх от каратеги, но в последнее время рука ныла все чаще, особенно после усилий на тренировке. А после нее, когда мышцы расслаблялись, определенные движения отдавали болью во все плечо.

Розалия попробовала стянуть сначала рукав с больной руки, но ей не удалось отвести ее назад, чтобы левая рука стащила каратеги за рукав. Потом она попыталась проделать то же самое с другой рукой, но тогда правую руку нужно было завести назад, а это тоже доставляло сильный дискомфорт. Тогда она постаралась сделать так, чтобы одежда просто соскользнула с рук, но та перестала скользить по телу от пота. Оставалось только попросить помощи у Марии Луизы.

Запахнув левой рукой каратеги, Розалия вышла в зал и пошла в кабинет секретаря. Но Марии Луизы там уже не было, а на ее месте сидел Бенджамин. Заметив ее, он слегка наклонил голову в бок, как бы спрашивая, что ей нужно.

— А где Мария Луиза?

— Ушла домой. Что ты хотела?

Наверное, в другой ситуации Розалия бы ответила, что ничего. Но вспомнив про спор Адриано и Бенджамина, она решила подразнить его.

— Мне нужна помощь, чтобы стянуть верх от каратеги.

Она замолчала, ожидая реакции на свои слова. Бенджамин вернул голову в прямое положение — было видно, что он не понимает, чего на самом деле от него хотят.

— Раздеть тебя? — удивленно переспросил он.

— Именно, — девушка кивнула и продолжила наблюдать за учителем.

— А почему ты не можешь сделать это сама? — сомнение сквозило из всех щелей.

— У меня болит рука… — Он ей не верил — это было написано на его лице. И черт с ним! — Ладно, я сама.

— Стой!

Голос Бенджамина оказался громким и резким — Розалия остановилась в дверном проеме, но не обернулась.

— Что у тебя с рукой?

Розалия слышала, как он встал со стула, и теперь стоял за ее спиной.

— Болит после аварии с Луиджи.

— Прошло уже два месяца!

— А она все еще болит! — раздражалась Розалия.

— Пойдем посмотрим…

Оба прошли обратно в женскую раздевалку. Бенджамин аккуратно стянул с Розалии рукава и отложил каратеги на скамью. Теперь она стояла перед ним в штанах и белом спортивном бюстгальтере. Ей было неловко, но она ничем себя не выдавала.

— Сначала я должен осмотреть плечо и руку, а потом буду двигать ее, чтобы понять, в каком положении ты чувствуешь боль. Ты скажешь мне, когда и на сколько сильно болит. Хорошо?

Девушка кивнула и осталась неподвижно стоять боком к Бенджамину. Его прикосновения не были ни осторожными, ни деликатными. И в голову сразу пришло, как при знакомстве он сильно пожал ей руку. Розалия вовсе не хотела, чтобы ей стало больно сразу. И сначала она даже игнорировала первые неприятные ощущения, но когда руку стали двигать и поднимать, терпеть не было смысла. Девушка резко втянула воздух через нос, а потом на выдохе произнесла:

— Болит.

Бенджамина, казалось, это не остановило. Одной рукой он держал ее за кисть, вторую подложил под локоть и продолжал двигать, пока не заметил, что Розалия зажмурила глаза, а потом выкрикнула:

— Мне больно, черт возьми!

Ее руку сразу оставили в покое.

— Когда ты перестанешь со мной так обращаться? — спокойно спросил Бенджамин. — Я, если ты не заметила, помогаю тебе.

— Ты делаешь мне больно.

— Ты сделала себе больно сама, когда вовремя не вылечила руку, а продолжила тренироваться! — возразить на это было нечего. — Как давно боль стала сильной? Ты носила фиксатор после травмы? Ты принимаешь обезболивающее?

Розалия послушно отвечала на все вопросы. Кажется, слова Бенджамина привели ее в чувство, и теперь ей было стыдно за свое поведение. Желание подразнить его и показать часть обнаженного тела исчезли, как только пришло понимание, что игра была совсем не к месту, а она нуждалась в медицинской помощи. Стоило перестать раздражаться и выслушать, что скажет Бенджамин.

— Завтра пойдешь к своему врачу и возьмешь больничку на несколько дней. Тебе нужно сделать компьютерную томографию позвоночника. Вечером пришлю тебе адрес и время, поняла?

Розалия кивнула с недовольным выражением лица, как будто вынести назидательный тон было выше ее сил.

— Я не играю с тобой, Розалия, — уточнил Бенджамин. — Ты можешь остаться с малоподвижной рукой, если не начнешь относиться к этому серьезно.

Как же ей надоело постоянно быть пристыженной или отчитанной кем бы то ни было!

— Я все поняла, — смиренно проговорила девушка. — Прости мне мое поведение.

Она хотела добавить: «Просто я устала от этой боли», но решила этого не делать.

— Давай я помогу тебе одеться, — уже мягче сказал Бенджамин и взял с вешалки блузку и пиджак.

Он больше не касался ее, и это казалось немного обидным и даже не естественным. За две недели, что они не разговаривали, ей стало не хватать его внимания. Раньше она замечала его восхищенный взгляд, теперь же во взгляде появилась строгость и отрешенность.

На следующий день Розалия сделала так, как сказал Бенджамин: она взяла больничный и уже вечером сидела в зале ожидания частной клиники. Женщина-врач забрала ее прямо из приемной и провела в кабинет, миновав при этом кассу. Розалия заикнулась об этом, но получила ответ, что “мы с Беном этот вопрос уже решили”.

— Я была должна ему услугу, — улыбнулась она.

— Теперь, судя по всему, ему должна я, — пробубнила девушка.

— У Бена большое сердце. Он никогда ничего не попросит без особой на то причины, — подмигнула врач Розалии.

Ее звали Элена, на вид ей можно было дать около сорока, и это, безусловно, была очень привлекательная женщина. Впрочем, вряд ли вокруг Бенджамина вращались серые мышки. Его девушка, по его словам бывшая, тоже была яркой.

— Бен попросил меня переслать результаты ему. Я все правильно поняла? — Розалия подтвердила. — Тогда договорились. Все будет готово через пару часов. Приятно было познакомиться, Розалия.

По дороге домой она думала, что могла означать фраза «Он никогда ничего не попросит без особой на то причины». Скорее всего, он сделал это, чтобы расположить ее к себе и приблизиться к своей цели. Хотя, не было в нем целеустремленности. Он не шел напролом, наоборот, в последние две недели, после дискуссии по поводу первенства в трио, самоустранился. А она-то думала, что это она с ним не разговаривает.

Розалии стало даже обидно. Куда ни глянь, Бенджамин часто оказывался прав, а если он и ошибался, то вовремя признавал свою ошибку и просил прощения с той искренностью, которая подкупала. Надо было учиться у него не только каратэ, но и жизни, и особенно терпению.

Наблюдая, как Бенджамин изучал при ней результаты томографии, Розалия думала, что, возможно, стоит быть с ним более сдержанной, ведь он хорошо к ней относился и даже помогал. Благодаря ему она избавится от этой назойливой прогрессирующей боли и сможет участвовать в соревнованиях.

— Сначала надо снять воспаление, — разъяснял Бенджамин, когда закончил с файлами, присланными Эленой. — Рецепт я пришлю тебе завтра на почту. Потом понадобится физиотерапия и массаж.

— Эм-м… да, конечно. Я посмотрю, есть ли что-то здесь недалеко.

— Могу посоветовать тебе отличных людей.

— Спасибо, — неловко улыбнулась Розалия, — но если это такая же структура, как та, что ты отправил меня на КТ, то боюсь, что во время лечения не смогу позволить себе еду и заплатить за жилье.

Розалия прекрасно понимала, что цены в центре Рима совсем не такие же, как в районе, где жила она.

— Мы решим этот вопрос позже. Сначала нужно снять острую боль.

— Я тебе очень благодарна, Бенджамин…

И это было действительно так.

— Мне было не сложно, Розалия.

Он больше не смотрел на нее, как раньше. Или она просто не видела этого, потому что считала, что не правильно себя с ним вела, и ей казалось, что он должен быть, если и не обижен, то отстранен. Внезапная потребность извиниться, вынудила Розалию сделать это. Она говорила, как ей жаль, что в последнее время она вела себя грубо и даже по-хамски. Что никогда бы не позволила себе оспаривать решения Луиджи, и теперь должна смириться что на его место встал Бенджамин. Ее слова, она видела, смягчили черты лица, и теперь он больше походил на того Бенджамина, который поцеловал ее.

«Интересно, — мелькнула в ее голове мысль, — когда он поцелует меня снова?»

Думать об этом оказалось приятно, но только до тех пор, пока перед Розалией не материализовалась Маринелла.

— Всем привет, — приветливо улыбнулась она. — Бен, я немного рано. Ничего?

— Все нормально. Я уже закончил.

Розалия отметила, что в отличие от прошлого раза, не было поцелуя и «аморе», но поведение обоих все равно отдавало какой-то интимностью, если не в проявленных чувствах, то в общих делах. В общем, Розалии там было не место. И она, попрощавшись, ушла. А по дороге позвонила Лауре.

— Я хотела тебя спросить, — сменила тему разговора подруга, — а у Чапмана кто-нибудь есть?

— Была подружка. Я слышала, они расстались, но сегодня она пришла в школу. И, я уверена, они спят вместе…