Порождая бурю

25. Ошибка в расчетах

Бенджамин занял свое место одного из трех судий на углу татами. Наступил второй день судейства. Он знал еще накануне, что состязание по женской индивидуальной кате возрастной категории Розалии будет судить он. И его это не радовало. Он точно будет переживать за нее, но ни за что не позволит личным отношениям склонить его на ее сторону. Он будет бесстрастным.

Вспомнив о прошедшей ночи, Бенджамин глубоко вздохнул и заерзал на стуле. Спортсменки уже выстроились для приветствия. Розалия стояла третья с краю. Высокая, тонкая, она казалась совсем девчонкой среди других участниц. Бенджамин смотрел только на нее, а она лишь раз удостоила его своего строгого, даже сердитого, взгляда.

Ее ката в первом туре была безупречна, и все трое судей подняли красный флажок — цвет ее пояса. Возвращаясь на свое место, Розалия коротко улыбнулась сама себе и встала в ряд. Она избегала смотреть на Бенджамина и была полностью сконцентрирована на соперницах.

Во втором туре ее пояс был опять красного цвета. Но двое из трех судей, включая и Бенджамина, подняли синие флажки. Розалия недовольно дернула губами. А когда вышла на татами в следующий раз, повторила успех первого выступления.

Теперь она была в финале. Справа от нее стояла сильная соперница. Бенджамин смотрел во все глаза, пока Розалия выполняла свою последнюю кату. Она волновалась, он видел это. Видели ли это остальные судьи, он не знал. Но знал, что и это учитывалось при выборе победителя.

Когда ее соперница закончила свое последнее выступление, Бенджамину стало ясно, что она справилась лучше Розалии. Его поразил тот факт, что сейчас он будет вынужден поднять в воздух флажок не ее цвета. Но когда председатель подал знак быть готовыми, а затем скомандовал, в руке Бенджамина взмыл вверх флаг цвета пояса Розалии. Тот же самый подняли и другие двое судей. А это означало, что даже если бы он был честен в своем решении, она все равно победила бы.

Розалия сияла на пьедестале. Ее лицо светилось такой искренней радостью, что окружающие тоже невольно растягивали губы. И понемногу чувство вины, котрое терзало Бенджамина за его недостойный поступок, отступало на второй план. Он поступил не по чести впервые в жизни и сделал это ради женщины.

Когда, наконец, все закончилось, а Бенджамину так и не удалось пересечься с Розалией до закрытия соревнований, те спортсмены, что остались, начали заходить в автобус. Все были уже на своих местах, только Рози нигде не было видно.

На звонки она не отвечала, но Бенджамин знал, что скорее всего она еще не включила звук и просто не слышит его. Ее подруги подтвердили, что Розалии с ними нет. Тогда Бенджамин вернулся во дворец спорта и нашел ее, выходящей из раздевалки.

— Рози, вот ты где! — обрадовался он. — Поздравляю с заслуженной победой!

Он наклонился к ней и поцеловал в щеку, она приняла и отстранилась. Ее лицо выражало недовольство, даже враждебность, только было не ясно, почему.

— Пойдем, нас все ждут. Пора отправляться.

Бенджамин хотел взять у нее сумку, но она не дала.

— Почему Адриано сегодня утром заходил в твой номер, пока тебя там не было? Что ему там понадобилось?

Бенджамин не понимал, о чем его спрашивали. Он действительно дал ключ от комнаты другу, потому что не успевал забрать свою сумку — после завтрака ему надо было срочно встретиться с другими судьями. Но это было не срочно, поэтому он попросил зайти Адриано перед тем, как он с другими атлетами поедет во дворец спорта.

— Сумку он не взял… — упрямо проговорила Розалия. — А меня видел…

— Хм… Это, безусловно, не было моей целью.

— Уверен?

Она точно его в чем-то подозревала, но Бенджамин не понимал, в чем именно, а потому попросил объяснить.

— Ты дал ему ключ, чтобы Адриано увидел меня в твоей постели! — бросила Розалия и так впечаталась в него взглядом, что ему захотелось сделать шаг назад.

— Что?! — неподдельно удивился он. — Зачем мне это?!

— Потому что вы заключили пари, что ты переспишь со мной, но мне на самом деле наплевать на это, просто…

— Так, стоп! — остановил поток слов Бенджамин. — Я спорил на тебя? Хм… Откуда такие фантазии?! — рассердился он. — Ты знаешь, сколько мне лет!

— Инфантилизм и тупость не измеряются годами, — огрызнулась Розалия.

— И мы имеем этом явное доказательство, — Бенджамин указал обеими руками на нее. — Это было бы смешно, если бы не было так возмутительно. У меня нет привычки хвастать своими победами!

Только он это сказал, как сразу пожалел, заметив, как зацепилась за последние слова Розалия.

— Победами, значит! Наслаждайся победой, тогда!

Невероятно, с какой быстротой все произошло! Он только что был рад видеть ее, а теперь она сумела раздраконить его, да еще и уходила прочь. Как это вообще можно было понять?!

— Рози! — крикнул Бенджамин вслед удаляющейся фигуре, смутно припоминая, что подобное уже с ним случалось, но девушка даже не замедлила шаг. — Ро-ози! Розалия!!! Черт возьми, Рози, остановись!

Его голос был требовательный и полон злости. Не хватало еще бежать за ней. С этой девчонкой словно на качелях! Возможно, Адриано был прав, и Розалия выматывает и опустошает.

Бенджамин не пошел за ней, ему надо было вернуться в автобус. Он чувствовал себя уставшим. Два дня в качестве судьи, встречи, разговоры, волнение и ответственность. Ему хотелось отоспаться за четыре с половиной часа обратного пути. Адриано проводил его до кресла в заднем ряду взглядом. Они оба знали, что произошло, но Бенджамин не собирался упоминать даже полслова о том, что случилось. Адриано, он был уверен, когда-то был влюблен в Розалию, поэтому обсуждать или спрашивать его что-либо было бы неуместным.

Розалия не дала о себе знать. Она не писала и не звонила. Но Бенджамин совсем не беспокоился о ней — она могла о себе позаботиться и не нуждалась в опеке. Его это могло бы задеть, если бы это была любая другая женщина. Рози же с детства была одиночкой и знала, что нужно делать.

На занятиях в понедельник она метала в коллег молнии и мучила изнурительной тренировкой учеников. В один из перерывов Бенджамин отвел ее в кабинет и попросил сбавить обороты. Она согласилась, ответив только: «Да, Бенджамин».

— После занятий, будь добра, задержись. Нам надо обсудить твои обвинения.

Он сразу удалился, а Розалия осталась с Марией Луизой.

А вечером, когда он вышел из раздевалки, она ждала его у выхода.

— Ты правда считаешь, что я заключил пари с Адриано? — спросил Бенджамин и не смог сдержать улыбку — настолько нелепой казалась ему эта мысль.

— Я слышала…

— Ты неправильно поняла. Во-первых, я никогда не занимался подобной чушью. Во-вторых, если бы это было правдой, я трахнул бы тебя тем вечером на татами, когда ты этого так страстно желала. Ну, а в-третьих, если бы даже я и решил поспорить, что соблазню тебя, то моим оппонентом точно не был бы Адриано.

— Почему? — удивилась Розалия.

— Потому что между тобой и им что-то было…

Бенджамин бросил эту фразу наугад, совершенно не имея на то оснований кроме подозрений, основанных на советах Адриано относительно Розалии. Его целью было спровоцировать у нее реакцию.

— Это у него что-то было, — попалась она на крючок, — а с моей стороны и быть ничего не могло!

— Пусть так, — Бенджамин был доволен — не хватало еще иметь с другом общее в виде женщины. — Так я убедил тебя?

— Меня не надо было убеждать. Мне все равно по большому счету, спорил ты или нет.

— Тогда почему ты ушла?!

— Сначала ушел ты! — резко произнесла девушка. — А потом пришел Адриано, как будто меня и вовсе не было в твоем номере!

— Ты права, — согласился Бенджамин, Розалия недоверчиво наклонила голову, словно сомневалась в том, что услышала. — Я не должен был посылать его. Я не подумал, что он мог пойти раньше, а ты могла все еще быть в постели.

— Все это не важно, — смягчилась девушка, — мне все равно, что думают другие. В любом случае Адриано никому не скажет.

Бенджамин был в этом уверен. Во время пути в автобусе он ни разу не намекнул о том, что видел, хотя в воздухе чувствовалась некоторая натянутость.

— Раз мы все решили, теперь тебя можно поцеловать.

— Это не вопрос, я так понимаю, — Розалия приподняла брови и облизала нижнюю губу.

— Нет.

— Настолько не терпится?

— Тебя это удивляет?

Бенджамин смотрел на нее и искал в этих ясных детских глазах намек на понимание того, что происходит. Он представлял, что нравился ей и что она знала, что нравится ему, но что-то, видимо, заставляло ее сомневаться. Только ему пока было неясно, в ком именно она сомневалась: в нем или в себе.

— Нет, не удивляет, — голос ее был неуверенный — Бенджамин подозревал, что она врала. — Твоя бывшая уже съехала от тебя?

— Завтра я лично отвезу ее вещи, — довольно проговорил Бенджамин.

— Значит, завтра и поцелуемся, — ответила Розалия, скопировав его выражение лица.

Бенджамин не растерялся. Он улыбнулся и сообщил девушке, что здесь бы подошла фраза, которую любит повторять трехлетняя дочка одного его друга.

— Ты плохая! — произнес он по-английски, копируя и интонацию, и детский выговор.

— Возможно… Но я навещю тебя в твоем скромном жилище, когда она съедет, а ты уберешь самые мелчайшие следы ее пребывания и постираешь обивку на диване.

Бенджамин на это только по-обычному хмыкнул, а Розалия воспользовалась его замешательством и, бросив “чао-чао”, выскользнула на улицу.