Порождая бурю

9. Осознанное решение

У подъезда дома Розалии Бенджамин остановился во втором ряду и вышел за ней. Он достал спортивную сумку из багажника и отдал ей. Она сразу же пошла к подъезду, не бросив даже короткого «пока».

Всю дорогу девушка молчала, отвернувшись к окну. Ее черные волосы блестели от света фар проезжающих машин. Лицо было скрыто, и можно было только догадываться, плакала ли она еще или нет.

То, что произошло на пирсе, расстроило Бенджамина. Тяжелое чувство не давало ему думать о чем бы то ни было, кроме Розалии. Ее крик, ее слезы и отчаяние дали ему понять, насколько Луиджи был важен для нее. За эти чувства он не мог винить ни ее, ни его. Ему стало почти завидно, что эта девушка испытывала такие чувства к его учителю. Единственное, чего он не понимал, это, почему она познакомилась с ним в баре и чуть не переспала с ним. Хотя, если брать во внимание ее характер и темперамент, то ничего в этом удивительного нет.

Розалия напоминала тинейджера с разыгравшимися гормонами. Ее бросало из стороны в сторону, из одной крайности в другую. Она сейчас улыбалась, а в следующую минуту сердилась. Поэтому не стоило удивляться ее изменчивости. Могло так получиться, что на вечере в кемпинге она видела Луиджи с Патрицией и разозлилась.

И все же Бенджамин не оправдывал ее. Розалия рождала в нем противоречивые чувства, но только до тех пор, пока он не подходил к ней ближе и не чувствовал ее тонкий запах. Тогда его сознание как будто покрывалось дымкой. Она не лишала его возможности здраво мыслить, но неминуемо склоняла на сторону Розалии.

В его доме из щелей коричневых ставен пробивался свет — Маринелла уже вернулась. Бенджамин взял сумку, достал с заднего сидения толстовку, которую туда положила Розалия, и неосознанно поднес ее к лицу. От нее пахло Рози. Он хотел называть ее только так. Розалия ему не нравилось.

— Привет, думала, что буду сегодня последней, кто вернется!

Маринелла скалилась, иначе это выражение лица нельзя было назвать. В последнее время она это делала все чаще и чаще.

— Я задержался, — Бенджамин положил толстовку на подлокотник, но сразу взял и направился на второй этаж в душ.

Он оставил ее на краю кровати, разделся и даже не стал дожидаться, когда нагреется вода. Было приятно смыть с себя усталость физическую и эмоциональную, накопившуюся за весь день. Бенджамин закрыл глаза и попытался избавиться от неприятных мыслей и сконцентрироваться на шуме воды в душе. Но его отвлек легкий стук в дверь и голос Маринеллы:

— Ты не против, если я присоединюсь к тебе?

— Не против, но я почти закончил.

Бенджамин смывал с волос остатки пены, а Маринелла расстегивала рубашку. Она вошла в душевую кабину, когда он уже собирался выключить воду, но не сделал этого. Впервые с тех пор, как они познакомились, ему не хотелось близости с ней, когда она стояла перед ним полностью обнаженная. Но их идеи сегодня явно не совпадали.

Маринелла положила обе руки на грудь Бенджамину и потянулась к нему губами. Ей всегда приходилось вставать на цыпочки, чтобы поцеловать его, если она была без каблуков. И ему, она знала, нравилось, что она была такая маленькая по сравнению с ним. А ей в свою очередь нравилось, что Бенджамин был такой большой и сильный. Он часто носил ее на руках, вернее она делала так, чтобы это случалось как можно чаще.

— Я соскучилась по тебе, — мурлыкала Маринелла, опуская руки все ниже и ниже. — В последнее время мы так мало видим друг друга.

— Ты права, — ответил Бенджамин и, едва ловкие пальчики коснулись его внизу живота, остановил их.

Маринелла вопросительно посмотрела на него.

— Уже очень поздно, и я устал, Мари…

Они оба знали, что раньше это не было причиной отказа. Но Бенджамин смотрел на обнаженную женщину: ее стройное тело, полную высокую грудь, и не хотел ее. Это казалось странным, но очень ясным. Ему не хотелось прикасаться к ней, она не рождала в нем желания. И он хотел бы понять, только сегодня, или вообще.

— Что не так? — спросила Маринелла.

— Давай закончим здесь и поговорим в спальне.

Бенджамин не знал, что именно он хочет сказать женщине, с который жил под одной крышей уже год. Он знал только одно — он не хочет больше видеть ее в этом доме, ему тесно с ней, ее присутствие тяготит его.

— О чем ты хочешь поговорить со мной?

Маринелла села на край кровати, выпрямив спину так, как будто сзади ей привязали палку.

— Мари, — подобрать слова было не просто, но Бенджамин внезапно почувствовал необходимость разорвать с ней отношения, — я больше не испытываю к тебе тех чувств, что были прежде. Думаю, я не в праве мучить тебя. Нам надо расстаться.

По правде сказать, он ожидал слезы, но Маринелла и не думала плакать. Она сжала губы и, взбив мокрые рыжие волосы, при этом она стала похожа на злобного померанского шпитца, встала перед Бенджамином.

— И как давно ты об этом думаешь?

— Некоторое время. Мне очень жаль.

— А уж мне-то как жаль! — женщина схватила с края кровати толстовку и выставила вперед руку, махая ее перед носом Бенджамина. — Знаешь, что это за запах? Я узнала его. Это запах той Розалии, которую ты тренируешь. Ты знаешь, что незнакомый запах мы чувствуем гораздо острее, и он сигнализирует об опасности?

— Опять твои психологические штучки…

— Почему твоя одежда пахнет ею?

— Мы вместе были на ужине сегодня.

— Ты пошел с ней на ужин?! — возмущение в голосе было значительным.

— Да. Если я не ошибаюсь, ты тоже ходила на день рождения к другу…

— Я была там не одна! — защищалась Маринелла.

— Но он — твой бывший. И все еще свободен, — неохотно возражал Бенджамин.

— Это не одно и то же! — взвилась Маринелла. — Нас было много, а ты с ней ходил вдвоем!

— У нее был день рождения, и она была совсем одна…

— Так это был акт милосердия?! — неприятно повысила голос Маринелла.

— Скорее нет, чем да.

— И как твоя одежда пропахла ею?

— Было ветрено. Она замерзла…

— Так ты заботишься о ней! Ты вообще отдаешь себе отчет в том, что бросаешь меня в тот же день, как ужинаешь с этой… — Маринелла не смогла подобрать нужное необидное слово. — У тебя с ней уже что-то было?

— Я отдаю себе отчет в том, — начал свое наступление Бенджамин, — что ты переехала ко мне на время, а осталась на год. Что за это время ты ни разу не поинтересовалась, чем я живу, не съездила со мной ни на одни соревнования. Послушай, Маринелла, я не хотел тебя ни в чем обвинять, но ты не оставляешь мне выбора.

— Ты мне его тоже не дал, поставив перед фактом, что больше меня не любишь!

Бенджамин удивленно наклонил голову, как будто не был уверен, правильно ли понял.

— Я никогда не говорил тебе, что люблю тебя…

Вот тут Маринелла прибегла к силе слез и расплакалась. И хотя Бенджамина они скорее раздражали, чем вызывали сочувствие, все же он усадил рядом с собой на кровать и стал успокаивать. Минут двадцать он вспоминал все хорошее, что было у них. Моментов оказалось не так уж мало, но, увы, для Бенджамина они были незначительными. Поверхностные отношения с неподходящим человеком.

— Маринелла, оставайся здесь, пока не подыщешь себе жилье, я не буду тебя торопить. Только ты пока будешь спать в другой комнате. Я надеюсь, мы останемся друзьями.

— Как у тебя все просто…

— Нет не просто! — Бенджамин только сейчас позволил себе повысить голос. — Не просто.

— Скажи мне честно, дело в этой девчонке?

— Прошу, перестань. Мы уже обо всем поговорили. Ты знаешь, где взять чистое постельное белье.

Сказав это, он встал и отбросил покрывало в сторону, чтобы лечь. Эта комната была его, и он не собирался ее уступать. Более того, он надеялся, что какое-нибудь чувство собственного достоинства сподвигнет Маринеллу завтра же съехать от него. Но этого не произошло. Все выводные она прослонялась в доме, ничего не делая и переодически плача. Бенджамин старался вести себя дружелюбно и нейтрально, но к вечеру воскресенья у него закончилось терперие, и он предпочел самоустраниться. Это было лучшим решением, потому что Маринелла искала столкновения.

Бенджамин направился к морю. Там он собирался поужинать и вернуться уже ближе к полуночи, чтобы сразу лечь спать. По дороге ему позвонила Патриция и завела странный разговор.

— Мне сказала Паола, — начала она, — что ты взял на работу Конте.

— Это так, — ответил Бенджамин, предвкушая недовольство жены Луиджи. — Мы согласовали это с Паолой и Адриано. Они поручились, что она…

— Я хочу с ней встретиться, — перебил его решительный голос. — Ты можешь привезти ее ко мне на ужин? Скажем, в следущую пятницу.

— Я попробу. Но не знаю, согласится ли она. Можно спросить, зачем?

— Я хочу с ней познакомиться поближе…

Бенджамин чувствовал, что это не самая удачная затея, но не смог отказать Патриции, надеясь, что ей откажет сама Розалия.

— Я попробую. Хотя у меня много сомнений на счет того, согласится ли она. Я дам ей твой адрес.

— Привези ее ты. Я буду рада видеть тебя.

Присутствовать на том ужине рисовалось Бенджамину совсем не приятным событием. Но посылать туда Рози одну казалось недопустимым. Он даже подумал, что ничего ей не скажет, а Патриции передаст, что она занята и пока не знает, когда у нее выдастся свободный вечер. Но затем все же позвонил Розалии, чтобы рассказать ей о приглашении. После первых пяти гудков, он сбросил звонок, решив не настаивать. Она перезвонит сама. Но девушка не сделала этого. Тогда уже вечером перед сном он написал ей сообщение, в котором попросил приехать в школу по возможности минут на десять раньше, чтобы обсудить один вопрос. Когда утром он включил телефон, то нашел одно лишь слово «ок».