Портальеро. Круг первый

Глава 13

Глава тринадцатая.

«Пиастры, а не педерасты.» — твердил одноногий Сильвер своему попугаю, но тот всё не унимался.

Тает время… Течёт, как сквозь пальцы вода.

Скоро время уйдёт, не оставив следа.

И нельзя это время по каплям собрать.

Было время любить, но пора умирать…

Было время находок, а нынче — потерь.

Было ласковым время… Сегодня, как зверь.

Тает время осколком хрустального льда,

Не оставив на память мне даже следа…

27 августа 1982 года.

Москва. Немецкое кладбище.

Похоже, что все мои магические манипуляции заставили мой организм потратить много калорий. А ведь совсем недавно я очень даже плотно позавтракал. Наверное, надо было с собой прихватить воды да пару бутербродов. Или тот самый гематоген по дороге купить в какой-нибудь аптеке. Но странное дело, живот урчал, требуя пищи, а в теле всё равно энергии было хоть отбавляй. Может это из-за того, что кладбище — место намоленное и по сути своей немного мистическое. Недаром же здесь стоит какая-то незримая защита, не позволяющая мёртвым покидать пределы этого места скорби. Совсем недавно я бы в это не поверил. Но после того, как я пообщался с ведьмой в том мире, а потом перенёсся в прошлое, попав в молодое тело, уже ничему не удивляюсь.

Я посмотрел на правую руку и вспомнил про свой перстень. Тот немедленно проявился, и что самое главное, его камень… Он был не чёрным, а как бы тёмно-серым, и при этом чуть-чуть «подмаргивал» голубым отсветом. Я вспомнил, что голубой блеск говорит о присутствии вблизи чего-то магического. Крутанувшись вокруг своей оси, я легко определил направление, где свечение камня становилось более заметным.

— Машенька! — обратился я к своей призрачной подруге. — Пойдём, прогуляемся!

— Ага. — тут же согласилась она, иногда как бы незаметно для себя самой прикасаясь рукой к выросшим на голове волосам.

Не спеша, периодически поглядывая, на перстень, я зашагал по узкой тенистой аллее куда-то вглубь старого кладбища.

Интерлюдия.

Два парня, одетых в неказистую одежду, внимательно следили за кем-то стараясь скрываться за старинными надгробиями.

— А Костёр-то голова. — сказал худощавый. — Хитрый, сука… И откуда он узнал, что этот кекс сюда попрётся.

— Угу. — глухо откликнулся коренастый крепыш. — Слышь, Колян! Куда это он?

— Пимен! Вот ты вопросы задаёшь… Откуда я знаю. Это же ты его по башке бил. Он теперь, то ли псих, то ли ещё хуже. Видел, как он руками махал, когда на лавке сидел.

— Угу… — согласился тот, кого назвали Пименом. — Псих…

— Пошли за ним! Там будет даже удобнее. И от входа подальше.

— Угу…

И они отправились куда-то вглубь кладбища, стараясь особо не отсвечивать.

27 августа 1982 года.

Москва. Немецкое кладбище.

Поймать направление было довольно-таки трудно. Камень говорил мне о том, что идти надо наискосок, прямо через кусты и плотно стоящие друг к другу разнокалиберные участки. А они на кладбище были разные. Большие и маленькие, огороженные и без ограды, ухоженные и заброшенные. Но идти мне приходилось по аллейкам и я старался придерживаться нужного направления, периодически сверяясь со своим магическим компасом. Маше было проще, она «срезала» дорогу, проходя насквозь и через чугунные ограды, и через кусты. Огибала она только старинные каменные надгробия, скульптуры скорбящих ангелов и редкие склепы…

И вот я, свернув в очередной узкий проход между могил, снова посмотрел на перстень, не обратив внимания на человека. Что шёл мне навстречу. Отвлёкся я всего лишь на долю секунды, но этого хватило, чтобы я потерял бдительность.

Каким-то шестым, а может и сто сорок шестым чувством, я всё-таки успел почувствовать опасность, и даже смог отправить мысленный посыл на защиту… Но, несмотря на это, сильнейший удар по затылку сбил меня с ног. Я полетел на землю лицом вперёд, прямо под ноги тому, кто шёл мне навстречу. Падая, я узнал его. Это был тот самый худой Колян, с которым во дворе нашего дома общался мой одноклассник Серёга Костриков…

Всё-таки моя магическая защита сработала. Хотя кто-то очень умелый и сильный, бил меня сзади по затылку чем-то тяжёлым и твёрдым, но я всего лишь был сбит с ног. Я даже сознания не потерял. Так что почти сразу же, снова оказался на ногах. Быстро ощупав свой многострадальный затылок, обнаружил, что ни открытой кровоточащей раны, ни новой шишки, ни каких-либо других повреждений я не получил. Магия рулит.

На проверку целостности своего затылка у меня ушло всего-то доля секунды. Но, как оказалось, времени у меня полно и на меня больше никто не нападает. Зато наблюдаю, как прямо передо мной, какой-то коренастый крепыш избивает худого Коляна. Бьёт жестоко, остервенело. Удары кулаками летят смачно, от души… Похоже, что ещё немного, и забьёт насмерть. Мне то что. Стою, смотрю. Но наготове. Вот закончит он добивать этого доходягу и снова за меня примется. Это ведь он нанёс мне тот подлый удар сзади. И если бы не моя защита… Да что говорить. Мог бы сдохнуть прямо вот тут на кладбище. Это же так практично: Умереть на кладбище. Никуда нести не надо. Клиент готов к утилизации.

Наконец коренастый незнакомец закончил бить Коляна. А тот вроде бы уже и не дышал. От его крысиной морды ничего не осталось, кроме кровавого месива. А этот здоровяк… Уж не тот ли это Пимен, которого упоминал «друг мой» Костриков? Опасный тип. Не знаю, как там у него насчёт ума, но силушки ему отсыпали с лихвой…

Бугай повернулся ко мне, и я приготовился дать ему отпор. Но тот почему-то не торопился на меня нападать. Глаза его были стеклянными и не выражали абсолютно ничего.

«Да он же псих!» — тут же пришла мне в голову мысль. — «Конченный псих»…

Но тут в голове прозвучал знакомый и сильно встревоженный голос:

— Максим! Ты как? Я думала, что он тебя убил?

Крепкий парень с окровавленными кулаками стоял напротив меня и не предпринимал никаких попыток напасть на меня. Он вообще не шевелился. И лишь только тупо смотрел своими оловянными глазами прямо на меня. Даже не на меня, а куда-то сквозь меня… А вот Маши, даже в её призрачном полупрозрачном виде, что-то нигде не видно.

— Маша? Ты где?

— Я… — она запнулась. — Кажется я в нём.

— О, как… И как ты там оказалась?

— Сама не знаю. Я только успела заметить, как он замахивается и бьёт тебя по голове. И я… Я бросилась на него, чтобы… Я хотела его убить… И била, била, била… Но вдруг оказалось, что я бью не его, а другого. И не я бью, о тот здоровый… Я ничего не понимаю…

— Успокойся, Машенька! Всё в порядке…

— Да… В порядке… Он тебя… А я…

— Машенька! Я в порядке. И ты в порядке. Всё нормально. Я с таким уже сталкивался. Но… Я всё понял. Постарайся успокоиться! И ни в коем случае не выныривай из этого тела, в котором ты сейчас находишься! Ты можешь им управлять?

— Н-не з-знаю…

— Попробуй поднять правую руку!

Пимен, а скорее всего это был именно он, как-то неуверенно но всё-таки поднял правую руку с окровавленной ладонью.

— Хорошо… А теперь опусти руку и иди вперёд!

Бугай немного неровно, как пьяный, зашагал в сторону широкой аллеи.

— Куда мне идти? — раздался Машин голос.

— Иди на выход.

— На какой?

— На выход из кладбища.

— Но меня же там не пускает… Это…

— Вот и попробуем. Вдруг выпустит…

— Ага…

— Я буду идти сзади. Не надо чтобы нас с ним видели вместе.

— Ага…

Неуверенной походкой широкоплечее тело зашагало в сторону кирпичных ворот кладбища. Я следовал по параллельной аллее, стараясь не выпускать из виду этого недозомби.

Хорошо ещё, что никто не встретился этому бугаю с руками по локоть в крови. Зрелище то ещё. Любой обратит внимание на него. Типичный псих или пьяница, поймавший «белочку». Глаза стеклянно-оловянные, идёт неровно, руки в крови… Да ещё и происходит всё это на кладбище… Зрелище, не для слабонервных.

Подойдя почти вплотную к воротам, зомбак слегка притормозил.

— А что дальше?

Услышал я в голове знакомый голос.

— Выходи наружу!

— Как? — с надрывом в голосе спросила Маша.

Похоже, что она была на грани истерики…

— Каком кверху! — рявкнул я на неё. — Вперёд!

Тело управляемое призраком неуверенно зашагало на выход.

— Я снаружи!

Это был просто какой-то крик, от которого я почти оглох. Странно. Как можно оглохнуть, когда воспринимаешь шум не ушами, а он сразу появляется где-то внутри головы. Наверное, это то самое среднее ухо, про которое я когда-то слышал или читал.

— Я смогла. Я вышла…

— Успокойся, Машенька! Это ещё не всё.

— Как не всё? Я же уже вышла.

— Ты ещё не вышла… Из него.

— Ой! А как?

— Пока не знаю. Но одна мысль у меня есть…

— Говори… мне кажется…

Что ей там кажется, я не дослушал. До ворот я ещё не добрался, но увидел, как с другой стороны к ним приближается мой давешний знакомый. Местный работяга. Причём тот самый, которого я под гипнозом отправил куда-то по его делам. Он меня тоже заметил, но никаких эмоций это у него не вызвало. Похоже, что установка «забыть про меня», подействовала, и я для него сейчас, просто один из посетителей смиренного кладбища.

— Маша! По дороге едет какая-нибудь машина?

— Да. Грузовик. Быстро приближается. Тут же дорога под горку…

— Как приблизится, прыгай под колёса!

— Как?

— Так! Быстро! Не раздумывая! И ничего не бойся! Тебе ничего не будет… — почти кричал я не неё.

«Да.» — успел подумать я. — 'Тебе, Маша, уже ничего не будет. Потому что ты и так уже мёртвая. А вот шанс избавиться от тела этого злодея и высвободить сознание Маши весьма велик.

Мы с работягой уже приблизились к воротам, он со своей сторону, я со своей, когда с улицы донёсся визг тормозов и глухой звук удара.

— Чтой-то там? — вымолвил работяга.

На меня снова дохнуло его перегаром.

— Не знаю… — ответил я. — Наверное, авария.

Мы вместе вышли через ворота и увидели, что прямо перед нами действительно произошло дорожно-транспортное происшествие со всеми вытекающими тяжёлыми последствия. Из под задних колёс ЗИЛка торчали, подёргиваясь две ноги. А кровавые последствия чуть ли не ручьём вытекали на асфальт. Дорога тут реально шла немного под уклон. Так что кровушке было куда течь…

Но меня это зрелище не испугало, а скорее обрадовало. Потому что я увидел, как в метре от машины стояла полупрозрачная Маша, с рыжим ёжиком волос на голове, и с ужасом смотрела на уже переставшие дёргаться ноги, торчащие из-под колеса.

— Вобля… — вымолвил кладбищенский работяга.

Я с ним был согласен. Наверное, он имел в виду название реки?

Я как-то ездил в сторону Рязани, там такая речка есть. Это точно. Она даже и на карте обозначена. Но, может он и не про речку…

— Я побёг! — это были следующие слова работяги.

— Куда? — равнодушно спросил я.

— В ментовку звонить.

— Ага… А я домой. Не люблю смотреть на кровь…

— Но, как же… — непонимающе посмотрел на меня небритый собеседник. — Ты ж свидетель…

— Так я же не видел, как произошла авария. А последствия аварии меня не касаются. Пошёл я…

— Угу… — буркнул работяга и убежал куда-то.

Наверное, он спешит сообщить в милицию, что одним уродом на земле стало меньше. А я развернулся, и не оглядываясь зашагал в сторону трамвайных путей. Правда, перед этим не забыл позвать свою призрачную подругу.

— Пойдём, Маш! Нам тут больше нечего делать…

Маша не шла. Она летала рядом со мной, подлетая то слева, то справа, и болтала без умолку.

— Ты такой молодец! У нас всё получилось! Я смогла! Я свободна! Максик!

— Машенька! — попытался утихомирить это всплеск эмоций я. — Успокойся! Ещё ничего не ясно. Вдруг ты закроешь глаза, а откроешь… И снова те же и там же.

— Что?

— Маша! Я не знаю всей механики того, что происходит. И даже то, что сейчас произошло, было спонтанной и незапланированной случайностью. Всё могло пойти не по плану.

— Но всё же получилось.

— Вспомни, что тебе говорили там, на кладбище, другие люди… Ну, то есть, другие призраки…

— А разве они что-то говорили?

— Говорили. И бабушка мне говорила.

— Про что?

— Ты уже всё забыла? Выходит правду говорят, что нет ничего короче, чем девичья память.

— Перестань. Просто напомни, про что они говорили?

— Про что? Про девятый день, когда душа уходит в загробный мир, а потом про сороковой день, когда душа отправляется…

— Максим! Ну, зачем ты так? Ведь всё же получилось… Я вырвалась…

— Куда, Машенька?

— На свободу!

— Ну, тогда… — решил обломать я её восторженное настроение. — Ты можешь быть свободна. Я вывел тебя за пределы твоего узилища. Ты теперь можешь идти куда угодно, на все четыре стороны!

Маша надолго замолчала, продолжая следовать за мной… Но вдруг она вылетела вперёд, и встала на моём пути.

— Максим! — начала она строгим торжественным голосом. — Нам надо с тобой серьёзно поговорить.

«О, женщины! Коварство — ваше имя!» Сколько себя помню все «семейные» разборки начинались именно с этих слов. И в девяносто девяти случаях из ста, эти слова «Нам надо поговорить!» произносит именно красивый женский голосок.

— А о чём нам с тобой разговаривать, Машенька? Я твою просьбу выполнил. Ты — свободна делать всё, что захочешь. А если ты и дальше будешь разговаривать со мной в таком тоне, то я могу и обратно тебя отправить. Пойдём, провожу, пока ещё не так далеко отошли.

— Ты… ты… — кипела от гнева мелкая полупрозрачная фурия.

— Ну, я… И что дальше?

— Ты дурак! — наконец выпалила она.

— А ты — дура. Вот и поговорили. Ну, что? На этом и разбежимся?

— Нет. — решительно заявила Маша. — Я останусь с тобой!

— Для чего? Чтобы отравлять всю мою дальнейшую жизнь? Встань в очередь! И без тебя желающих полно. Ты мне не сестра и не жена. И даже исходя из того, что я добрый, отзывчивый и местами даже очень бескорыстный человек, но тебе я, Машенька, ничего больше не должен. Так что: «Бай-бай, бэби!»

Я развернулся и пошёл себе дальше, даже не оглядываясь.

Вот так всегда и бывает в этой жизни. Правильно говорят: «Не делай добра, не получишь зла». Ведь нарывался и не раз, и не два. И в той жизни, вот теперь и в этой тоже.

Кто-то умный сказал когда-то очень давно: «Чем лучше узнаю людей, тем больше нравятся собачки!»

А я пошёл даже дальше, потому что и собачки мне тоже не особо нравятся. Особенно бесхозные уличные барбосы породы смесь бульдога с носорогом. У них жалобно-просящий взгляд, типа «Пожалейте бедную голодную собачку!» Но, когда они сбиваются в стаю, то не стоит поворачиваться к ним задом. Иначе этот твой зад будет иметь счастье получить подлый укус. С людьми — то же самое. Тот, кто вчера зависел от тебя, и кормился с твоей руки, а особенно тот, для кого ты распахнул свою душу нараспашку… Завтра он тебе смачно плюнет в распахнутую душу и убежит кормиться к твоему врагу.

— Макс! Прости! Я больше не буду… — нудела, летящая где-то позади меня Машка.

— Отстань! А то в лягушку превращу… — отмахнулся я.

— Ах, так…

Прозвучало довольно-таки угрожающе, но я лишь усмехнулся. Шагаю себе дальше, даже не оборачиваясь. Но в следующий миг получаю удар в спину, и лечу на асфальт лицом вперёд. Успеваю выставить руки и приземляюсь более-менее мягко. Пострадали лишь коленки заодно со штанами.

Учитывая, что призраков маленьких вредных девочек кроме меня никто не видит, то наверное, со стороны это выглядело, как неуклюжий мальчишка споткнулся на ровном месте.

Пытаюсь подняться, но учитывая, что всё ещё стою на карачках, получаю вполне себе чувствительный пинок по заднице…

«Ах, так…» — думаю я про себя, уже начиная звереть. — «Маленькая дрянь!»

Поднимаюсь, оборачиваюсь, и вижу, как рыжеволосый призрак разгоняется для следующей атаки.

«Ах, ты, полтергейст недоделанный!»

Я резко выкидываю вперёд открытую правую ладонь, и командую:

— Исчезни!

Камень на моём перстне внезапно вспыхивает ярко-алым светом, а призрачный рыжик, носивший при жизни имя Мария Кнопке, исчезает…

«Во, как…» — думаю я и оглядываюсь по сторонам.

Поблизости ничего нет. А тем людям, что спешат куда-то по своим делам, нет никакого дела до мальчишки, который, то падает на ровном месте, то кричит что-то, размахивая руками. Это — Москва. Здесь чудиков и чудаков хватает.

Вредного призрака больше нигде не видно. Значит, исчезла, как я и пожелал. А куда? Да какая разница… Раз перстень сверкнул красным, значит открылся какой-то портал или проход, ну а бестелесную тварь засосало туда. А уж куда она там делась, мне всё равно. Я очень расстроен. Как рояль в актовом зале средней школы, на котором пытаются играть все кому не лень.

Вот что я ей плохого сделал? Пожалел. Помог. И вот те нате, получите благодарность по всей морде… «Не делай добра, не получишь зла!»

Стоит сделать это своим девизом. И впредь думать в первую очередь не о других, а о себе. Иначе… А что иначе? Да хрен его знает. А я даже знать ничего не хочу. Я зол. А ещё… Я очень голоден. Где тут ближайший МакДональдс? Сука! Их ещё не существует и в помине на одной шестой части суши. Ну и хрен с ними. Вредная буржуйская еда для идиотов. Но сейчас я бы и грёбанный гамбургер сожрал бы, запивая вредной кока-колой.

Слева от меня одиноко торчит квадратное сооружение кинотеатра. «Спутник»… В кино, что ли сходить? Точно. Там есть буфет. Нажрусь пирожных. До тошноты… Углеводы для меня сейчас, как витамины — полезны и питательны.

Что же меня так колбасит? От голода или… Машка… Блин… Кнопка вредная.

27 августа 1982 года.

Москва. Солдатская улица. Кинотеатр «Спутник».

На афише красуется: Не могу сказать «Прощай!»

Я помню этот фильм. Трагическая любовь на фоне производственных проблем у лесорубов. Парень работает на лесоповале, а потом женится на блондинистой стерве-бухгалтерше. А его любила простая девушка — водитель грузовика. Но в эту девушку влюблён романтичный и худосочный милиционерчик. У нас же сплошь и рядом такое… В бухгалтерии сидят стервозные блондинки, а не толстые тётки, а грузовики водят молодые девушки, а не небритые мужики вечно с похмелья. Ну а милиционеры сплошь и рядом худосочные, бескорыстные и романтичные.

Покупаю билет на ближайший сеанс. Внутри кинотеатра прохладно. Народу мало. На антресольном этаже буфет. Беру бутылку «Буратино» и пять эклеров. Жирный крем, приторная сладость. Пузырьки лимонада шибают в нос…

Постепенно прихожу в себя и успокаиваюсь. Похоже, что еда — это именно то, чего мне не хватало…

Неожиданно замечаю, что камень в перстне мне подмаргивает. И если там, на кладбище он подмаригвал мне светло-голубым, то сейчас это исключительно красная морзянка. Ту-дум. Ту-ду-дум…

А вот с этого момента поподробнее. Со всеми этими приключениями, внезапными нападениями и истериками начинающих призраков, я кое-что упустил.

Там, на кладбище, перед тем, как меня стали бить по голове, я шёл в направлении, которое мне указывал перстень. Перстень подмаргивал голубым, намекая, что где-то там есть что-то магическое. Я туда не дошёл. Потому что… потому. Удар по голове, Пимен избивает Коляна, Машка… Опять эта Машка. Она пытается заступиться за меня и с разгону влетает в голову тупого качка. Качок бьёт своего кореша… Интересно, он его убил или нет? Вроде бы да… От крысиной морды Коляна там мало чего осталось. Кровавое месиво. Но крысы — они живучие твари. Надо было проверить на месте. Но сейчас возвращаться туда не стоит.

А потом? Суп с котом… Пимен под машиной. Маша на свободе. Она меня из себя выводит… Я на неё злюсь. И она исчезает. Вопрос только куда она исчезла?

И второй вопрос: Почему это мой перстень мне телеграфирует какую-то неразборчивую хрень?

Где-то рядом есть портал? Наверное, есть, но не здесь. Метров двести отсюда, перстень сверкнул ярко-красным. И сейчас ещё подмаргивает. Значит, где-то рядом что-то есть… Или?

Или есть ещё один вариант. Но он уж больно он сомнительный. Хотя… Чего только не бывает на этом свете? А тем более сейчас, когда у меня появились магические способности. Я до сих пор не могу до конца поверить в это. Но мне в этом помогает некий пофигизм и моё врождённое упрямство. Поэтому я стараюсь не заморачиваться на всякие разные темы. Ведьма сказала, что я слабенький колдун… Колдун и колдун. А то, что слабенький, так это мы ещё поглядим.

Прошло не так уж и много времени с того момента, как я ощутил в себе новые способности. А успехи уже налицо. Я подозреваю, что в первую очередь мне помогло то, что я впитал в себя старинные камни из бабушкиного «клада». Ведь чем старше возраст драгоценного камня, тем больше он впитал в себя всякой разной маны. Мне конечно ближе слово «энергия». Но энергия бывает разной. Я вот не уверен, что если я суну два пальца в розетку, то у меня прибавится в организме количество магической энергии. Скорее всего, долбанёт меня током так не по-детски, что мало не покажется.

Блин. Опять меня куда-то не туда потянуло. Вот так всегда… думаешь об одном. А мысли скачут, как грёбанные белки в грёбанном колесе.

Перстень продолжает моргать, очень сильно меня этим нервируя. Я ещё не успел выяснить, видят ли окружающие его тогда, когда его вижу я.

И мне очень надо именно сейчас проверить одну безумную идею…