После развода. Новая семья предателя (СИ)

Глава 17. Ты и так задержался

Я не подрываюсь с места, не вскакиваю и не бегу. Пусть Рома знает, что я подслушивала. И мне не стыдно.

Да, я хочу быть в курсе, о чем он ведет речи с Варей. Это мое материнское право.

Щёлкает замок, едва слышно скрипят дверные петли, и поднимаю взгляд на Романа, который выходит из комнаты Вари.

Секунда, и на его бледном лице вновь маска безразличия, но я все же успеваю заметить кривую гримасу боли.

Если он останется у Вари во врагах, то эта ненависть будет поджирать его душу сожалением. Но только перед дочерьми.

Я в его измене занимаю одну позицию, а дочери — другую. Он принял, что я стану для него чужой, а вот с дочерьми его связывает еще и кровь.

Смотрит на меня, разворачивается и шагает по коридору прочь. А я в шоке наматываю лапшу на вилку, глядя в его прямую спину.

Он исчезает из вида, а я отправляю вилку с лапшой в рот.

Остро. Почему моя младшенькя так любит эту отраву? Другие дети упрашивают конеты купить, а наша тащится по лапше, которая заваривается кипятком.

Так остро, будто рот разъедает, но я отстраненно жую лапшу и глотаю. Выдыхаю. Я должна принять тот момент, что Роман и я действительно разводимся из-за его измен. И что у него будет ребенок. И что наша семья разрушена.

Больно, обидно и очень досадно, но я не могу себе позволить сейчас расклеиться. Мне нельзя.

Ни в коем случае.

Иначе все точно пойдет все по одному месту. Покатится в пропасть.

— Ты подслушивала? — из комнаты выглядывает Варя и хмурится. — Мам…

— Да, подслушивала, — честно отвечаю я и облизываю губы, которые огнем горят. — Я знаю, что это плохо.

— Да пофиг, — кривится и захлопывает дверь.

Стена под спиной дрожит.

Щелчок, и скрипят дверные петли. Тяжелый вздох Вари:

— Я случайно.

— Ладно, — наматываю новую порцию лапши на вилку. — Варь…

— Что?

— Я не буду против, если ты захочешь видеться с папой… Приезжать к нему с ночевками, — шмыгаю, потому что от остроты у меня и слезы уже текут, — я не буду обижаться. Не буду ругаться. Я знаю, что ты его любишь и скучаешь.

— Алинка предлагает по очереди у него жить, — Варька фыркает.

— И что ты думаешь?

Материнство - это про мудрость и про то, что детям мы должны давать возможность выбора и право на обдумывание своего личного решения, как быть в непростой ситуации.

Однажды Варя думала, какую куклу взять на выбор, а теперь должна понять свои чувства к отцу, ко мне и поразмышлять, чего она действительно хочет.

— Я не знаю, — раздраженно отвечает Варя. — Они меня оба бесят.

Перевожу на нее взгляд.

Ей бы было легче, если бы я взяла ее в союзники против отца, но в перспективе эта тактика аукнется для моей дочери сожалениями и, возможно, ненавистью ко всем мужчинам.

— Я с тобой буду, — насупленно фыркает и скрывается

— Хорошо, — киваю я и повышаю голос, чтобы она услышала меня за закрытой дверью, — но знай, ты всегда можешь поменять решение, Варь.

— Да поняла я! И не сторожи меня под дверью, блин! Это странно, мам! И жутко! даже папа так не делает, блин!

— Я об одном попрошу, Варя, — неуклюже встаю и делаю глоток бульона из миски, чтобы растворить адской остротой ком слез, что подступили к глотке, — не сравнивай меня с папой.

Молчит. Вздыхает и блекло отвечает:

— Не буду.

— Спасибо.

Шагаю по коридору, заворачиваю и сталкиваюсь с Романом, на которого выплескиваю бульон с лапшой. На его пиджак и белую рубашку.

— Блять! — рявкает он от неожиданности и резко отступает. — Черт! — пытается оттянуть рубашку. Наверное, ему горячу.

Часть бульона попадает и на брюки, завитки лапши шмякают на носки.

Поднимает на меня взгляд, а я обхожу его сторонкой, стискивая миску, и продолжаю путь.

— Алина сегодня останется у тебя, — сдавленно говорит он.

— Хорошо, — стараюсь быть в своем ответе равнодушной и отстраненной, — тогда ты можешь уж идти, Роман. Прости, но я не предложу тебе помощь с твоей одеждой.

— Да она мне и не нужна.

— Вот и хорошо. Ты и так задержался.