Последние

Глава 20

Я совсем не чувствовала боль. Скорее странную лёгкость. Я не могла понять, сплю я или нет. Противный повторяющийся писк сводил меня с ума и всё, что мне хотелось сделать, это выдернуть неизвестную проклятую штуку из розетки. Но я не могла. Не могла пошевелиться. Не могла произнести ни звука. Я была словно заложницей в своём собственном теле.

Я не понимала, где я нахожусь и сколько уже прошло времени. Но, наверное, много. Казалось, что меня постоянно затягивало в пустоту, где не было ни боли, ни страха – только холод и безграничная тишина, перебивающаяся сплошным мерзким «пик-пик-пик».

Но вскоре где-то далеко, за границей этой тьмы, начал проступать свет. Сначала слабый, будто тусклое свечение в тумане, а затем всё ярче и ярче. Вместе с ним вернулись звуки, обрывочные, искажённые, словно кто-то пытался достучаться до меня сквозь толщу воды.

– Мэд… я не знаю, слышишь ты меня или нет, но, пожалуйста, вернись к нам, – голос был знакомым, спокойным и полным тёплой отцовской заботы. Остин. Он говорил что-то ещё, но я уже снова провалилась в темноту, и его слова растворились в гулкой пустоте.

Очередной всплеск света и звуков выдернул меня из бездны. Мир казался размазанным пятном, будто я смотрела на него сквозь мутное стекло.

– Мэди, девочка моя, ты сильная. Ты должна выкарабкаться, слышишь? – теперь это был голос Роуз, мягкий и чуть дрожащий. Она изо всех сил старалась быть спокойной, но страх выдавал её. – Мы все здесь, мы ждём тебя.

Мне хотелось ответить, дать ей понять, что я слышу. Но тело оставалось неподвижным, а мысли ускользали, стоило мне попытаться ухватиться за них. Впереди был лишь очередной скачок в темноту.

Снова свет. Снова писк. Снова чьи-то слова.

– Эй, принцесса, ты же не из тех, кто бросает всё на полпути, верно? – это был Тео, его голос, обычно полный сарказма, сейчас звучал серьёзно и тихо. – Если ты сейчас не поднимешься, мне придётся рассказывать тебе свои лучшие шутки круглосуточно. Ты же не хочешь этого, правда? – продолжил он, и в его голосе мелькнула нервная усмешка, но я знала, что это лишь способ скрыть страх. – Давай, малышка. Подними хотя бы палец. Или сделай что-нибудь, чтобы я мог прекратить болтать с пустотой.

Я попыталась. Честное слово, пыталась. Но моё тело напрочь отказывалось слушаться. Писк снова стал громче, а голос Тео растворился в новой липкой темноте, увлекая меня за собой.

Когда я снова всплыла на поверхность сознания, рядом со мной сидела Джесси.

– Помнишь, как мы в детстве прятались от дождя в старом сарае? Я так боялась, что он рухнет, а ты говорила, что всё будет хорошо… Ты всегда была смелее меня. И сейчас – ты мой герой, Мэди.

– Готово! – воскликнул Лео, вскакивая со стула и подбегая к Джесси. Он протянул ей лист бумаги.

– Что это? – мягко спросила она.

– Это мы! Вот это – Мэди, это ты, а это я. Здесь стоят Остин и Роуз… Ещё Райли и Тео.

– И все мы динозавры? – хихикнула Джесси, потрепав Лео по взъерошенной голове.

– Да! Покажи Мэди!

Джесси развернула лист ко мне и слегка улыбнулась, словно ожидая моей реакции. Я хотела увидеть это. Хотела тоже улыбнуться и сказать, что Лео отлично справился. Но вместо этого я видела лишь размытое пятно, а затем снова холодная пустота.

Когда я снова вернулась из темноты, первое, что я увидела, был Айкер. Он просто сидел рядом, его локти упирались на колени, а взгляд был устремлён в пол. Его лицо казалось спокойным, но я знала его достаточно хорошо, чтобы понять – он был разбит. Но так и не произнёс ни единого слова.

Очередной всплеск света. Я медленно вернулась в реальность, чувствуя, как что-то мягко обволакивает мою ладонь. Это был Маркус. Он сидел рядом, сжимая в своих ладонях мою руку и прислонял её к губам, оставляя на коже нежные поцелуи.

Он молчал. Он словно запер все свои эмоции глубоко внутри. Словно боялся, что если позволит им выйти, они разорвут его на части. Его глаза, тёмные и непроницаемые, были постоянно устремлены на мою руку, которую он осторожно держал, будто она была самым ценным, что у него есть.

Он вновь склонился ближе к ней и его дыхание обожгло мою кожу. Я почувствовала, как его губы коснулись кончиков моих пальцев, оставляя на них едва ощутимые, трепетные поцелуи.

Маркус провёл пальцем по моему запястью, рисуя какие-то невидимые узоры, как будто пытался передать то, что не мог сказать. Тепло его прикосновений проникало глубже, чем любые слова, и каждая секунда рядом с ним наполняла меня светом, отгоняя холод тьмы.

Я чувствовала его присутствие всем своим существом, и мне отчаянно хотелось дать ему знать, что я здесь. Что я слышу его безмолвные слова. Что он – мой якорь, моя причина вернуться. Но моё тело всё ещё оставалось неподвижным, как сломанная оболочка, не подчиняющаяся моим желаниям.

Внутри меня всё кричало: «Я здесь! Я слышу тебя! Пожалуйста, не отпускай меня!» Но ни один звук не сорвался с моих губ. Вместо этого я снова погрузилась в тишину, унося с собой тепло его прикосновений и обещание вернуться ради него.

***

Темнота казалась бесконечной, но вдруг свет вспыхнул снова, ослепительно яркий. В этот раз возле меня никого не было. В этот раз я не провалилась обратно. Вместо этого я ощутила, как возвращается тяжесть моего тела. Писк всё ещё звучал, но теперь он был слишком близким, слишком громким.

Я моргнула. Раз. Два. Мир начал проясняться, превращаясь из размытых пятен в более чёткие очертания. Я увидела белый потолок и мягкий свет, льющийся откуда-то сбоку.

Я попыталась пошевелить пальцами – сначала неуверенно, едва заметно, но это было движение. Осознанное. Реальное. Ощутимое.

Тепло рук Маркуса, сжимавших мою ладонь до последнего, всё ещё оставалось на коже, будто он только что ушёл, оставив часть себя со мной.

Писк стал невыносимо громким, и я поняла, что он исходит от прибора, стоявшего где-то рядом со мной. Я попыталась повернуть к нему голову, но мне что-то мешало. Что-то было на моём лице. У меня во рту. Я опустила взгляд и увидела трубку торчащую из моего рта, которая тянулась куда-то в другую сторону от пищащего аппарата. Я попыталась сделать вдох, но не смогла.

Паника начала охватывать меня, как внезапно набежавшая волна. Моё сердце бешено заколотилось, а каждый новый звук прибора становился всё быстрее и громче, словно это был сигнал тревоги внутри моей головы. Я снова попыталась вдохнуть, но лёгкие лишь болезненно напряглись, словно что-то мешало им работать нормально.

Я хотела резко дёрнуться, освободиться от этой проклятой трубки, но едва смогла поднять руку, которая тут же глухо упала на кровать. Слабость была всепоглощающей, все мои конечности казались чужими.

Но внезапно дверь медленно приоткрылась, и в комнату вошла Роуз. Она была одета в какую-то форму, похожей на ту, что носили Купер, Клэр и другие врачи на Тете.

Сначала она бросила удивлённый взгляд на аппарат возле кровати, а после посмотрела на меня и её глаза широко раскрылись.

– Мэди?! – прошептала она, подбегая ко мне. – Ты слышишь меня?

Я не могла ответить, но смогла слегка моргнуть, надеясь, что она поймёт. Роуз быстро оглянулась, а затем, не теряя времени, нажала на кнопку на стене.

– Всё будет хорошо, – успокаивающе сказала она, присев рядом и погладив меня по руке. – Не пытайся дышать сама. Этот аппарат помогает тебе. Просто расслабься.

Я закрыла глаза и сосредоточилась на её голосе, позволив ему заглушить панику. Слёзы стекали по моим вискам, отчего волосы стали противно влажными, но мне было всё равно. Писк прибора снова стал ровным, а моё дыхание, хоть и контролируемое машиной, стало менее напряжённым и болезненным.

– Моя милая девочка, – шептала Роуз, всё ещё поглаживая мою руку. – Мы так переживали за тебя.

В этот момент дверь снова открылась, и в палату вошёл Купер. Его лицо было серьёзным, но, увидев меня, на нём промелькнуло заметно облегчение. Он сразу же направился в мою сторону, сосредоточив внимание на разных аппаратах вокруг.

– Как давно она пришла в сознание? – спросил Купер, бегло осматривая показатели на мониторе.

– Думаю, несколько минут назад, – ответила Роуз, опуская мою руку и чуть растеряно поднявшись с места. – Она начала паниковать из-за трубки.

Купер кивнул, всё так же хмуро глядя на экран. Затем он встал так, чтобы я могла видеть его целиком.

– Мэди, – мягко начал он. – Пока я не могу убрать трубку. Сначала мне нужно осмотреть тебя, хорошо?

Я хотела было кивнуть, но лишь моргнула, давая понять, что согласна.

– Ладно, – спокойно произнёс он. – Давай договоримся, что на все мои вопросы ты отвечаешь либо да – моргнув один раз, либо нет – моргнув два раза.

Это было просто.

Я медленно моргнула. Да.

– Дай мне набор для проверки рефлексов, – обратился он к Роуз.

Она молча кивнула и подошла к стеллажу у стены, доставая оттуда небольшой кейс. Протянув его Куперу, она обошла кровать и встала с другой стороны, внимательно наблюдая за его действиями.

Купер аккуратно разложил инструменты на тумбочке и начал проверку. Он посветил мне в глаза ярким маленьким фонариком и едва заметно кивнул.

– Мэди, ты можешь пошевелить пальцами на руках? – спросил он, внимательно глядя мне в глаза.

Я моргнула. Да. И попробовала сделать то, о чём меня попросили. Мои пальцы слегка дёрнулись, но, видимо, этот результат его устроил.

– Пальцами ног?

Я снова моргнула и вложила все силы, что у были у меня на то, чтобы пошевелить хотя бы одним пальцем. Но Купер лишь поджал губы в тонкую линию и молча повернулся к тумбе, взяв оттуда небольшой молоточек. Он слегка стукнул им по моей коленной чашечке, отчего нога непроизвольно дёрнулась. Вторая – дёрнулась. Он отложил его в сторону и взял в руки тонкую иголку. Мой воспалённый мозг не понимал, для чего она ему понадобилась, но я решила довериться. Купер подошёл к моим ступням и осторожно кольнул один палец. Я зажмурилась от боли, а он лишь одобрительно закивал.

– Нервные реакции медленные, но есть. Это хороший знак, – наконец сказал он, убирая инструменты. – Ей нужно время для того, чтобы вернуть контроль над телом, но это ерунда.

Роуз облегчённо выдохнула, но её взгляд всё ещё оставался обеспокоенным.

Купер сел на стул и внимательно посмотрел мне в глаза.

– Мэди, – вновь начал он. – Мне нужно, чтобы ты понимала что, то, что я тебе сейчас расскажу… не совсем легко будет принять.

Мой взгляд метнулся к Роуз, а затем к Куперу. И снова к Роуз.

– Мэдисон, – заговорил Купер после короткой паузы и возвращая моё внимание к себе. – Ты помнишь, что с тобой произошло?

Я слегка нахмурилась и закрыла глаза, напрягая весь свой мозг. В голове начали всплывать картинки. Машины. Люди в свете фар. Стрельба. Преты. Нет, пульсары. Слишком много пульсаров. Огонь. Кровь. Останки людей. Человек под машиной. Скрежет металла. Хруст моих костей. Боль. Нестерпимая боль. Маркус. Маркус! МАРКУС!

Писк аппарата снова стал быстрым и громким, а из глаз полились горячие слёзы.

– Эй, милая, всё хорошо, – Роуз схватила мою руку и крепко сжала её, передавая своё спокойствие мне. – Всё хорошо.

Купер поднял ладонь, словно прося Роуз не вмешиваться, и продолжил говорить всё тем же ровным, уверенным голосом:

– Мэди, я знаю, это тяжело и что воспоминания возвращаются слишком болезненно. Но ты должна сосредоточиться, – сказал Купер, ища мой взгляд. Я с усилием моргнула, давая возможность ему продолжить. – Ты пережила серьёзную травму, но ты здесь. Ты жива. Мы смогли тебя стабилизировать, и теперь всё зависит только от тебя, – он выдержал короткую паузу, давая мне ещё немного времени, чтобы успокоиться. – Сначала ты была в медикаментозной коме, но после того, как мы перестали её поддерживать, ты всё равно не очнулась. Повреждения были очень серьёзные – сломанные рёбра, пробитое лёгкое, внутреннее кровотечение, но… – его голос стал чуть мягче, – ты справилась. Ты сильная. И ты вернулась к нам.

Мои слёзы всё ещё текли, но теперь уже не от боли и паники, а от странного ощущения облегчения. Я действительно жива. Я слышала его слова и понимала, что всё позади. Но вместе с этим в груди разрасталось чувство тревоги. Я вспомнила тот миг, когда пульсар ударил машину. Я вспомнила, как она прижала меня к искорёженному металлу. Вспомнила лицо Маркуса, перекошенное страхом за мою жизнь.

– Маркус… – мысленно позвала я, но, разумеется, голос не вышел. Я перевела взгляд на Роуз, полный мольбы и отчаяния. Я хотела дать понять ей, что хочу знать, где он. Хочу знать, что он в порядке. Что он жив. И что тот момент, который я помнила, когда он сидел рядом, не был жалким плодом моего воображения.

К счастью, Роуз поняла меня без слов.

– Он здесь, милая, – быстро сказала она, сжимая мою руку чуть крепче. – Он был с тобой всё время. Едва ли отходил от твоей кровати, пока Купер вместе с Клэр и другими докторами боролись за тебя. Он почти круглосуточно дежурил у твоей кровати, каждый день принося свежие цветы, – мягко улыбнулась она, указывая на стол стоявший у стены напротив. Там собралось множество разных букетов, невероятной красоты. Но больше всего там было ромашек. Часть из них была уже совсем засохшими, но мне было всё равно. – Ему пришлось отойти, но он вернётся в любую минуту. Обещаю.

– Вернётся, – подтвердил Купер, кивая. – Но сначала нам нужно осмотреть рану, после чего мы достанем трубку.

Я слабо моргнула, сбрасывая с глаз остатки слёз.

Купер медленно поднялся со стула и обратился к Роуз:

– Подай мне перевязочный комплект, – произнёс он ровным голосом.

Роуз быстро подошла к шкафчику, достала небольшой металлический поднос с бинтами, антисептиком и стерильными инструментами, после чего вернулась к кровати. Купер аккуратно откинул край одеяла, обнажив моё тело от груди до пояса, и надел перчатки. Я ощутила прохладу воздуха и лёгкую дрожь, но паника постепенно отступала, сменяясь сосредоточенным ожиданием. Я даже не обратила внимания, что всё это время на мне не было одежды. Лишь какая-то ткань, крепко удерживающая мои рёбра.

– Ты молодец, Мэди, – сказал Купер, расстёгивая застёжки и осматривая мой бок. – Швы держатся хорошо. Нет признаков инфекции. Ещё пара недель и рана заживёт, а вот с рёбрами придётся ещё подождать.

Я моргнула соглашаясь. Его уверенный тон и спокойные движения внушали доверие.

– Снимем трубку через минуту, – сказал Купер, закончив осмотр и возвращая тёплое одеяло на место. – Тебе придётся немного потерпеть. Это будет неприятно, но быстро.

Я снова моргнула, понимая, что это необходимо.

Роуз быстро вышла из комнаты, а Купер поправил капельницу и сверил показатели приборов с записями на планшете. Несмотря на то, что я видела беспокойство в его глазах, его лицо оставалось серьёзным и сосредоточенным.

Глубоко внутри я хотела одного – поскорее избавиться от этой проклятой трубки и снова увидеть Маркуса. Знать, что он в порядке, услышать его дыхание рядом, почувствовать его тепло.

Роуз вернулась в комнату и сразу же подошла к кровати. Она поставила на тумбу стакан с водой, а после в её руках появилась кислородная маска.

– Начнём, – сказал Купер, надевая новые перчатки. – Роуз, будь готова. Мэди, как только я вытащу трубку, постарайся дышать медленно и через нос.

Я моргнула один раз. Да, готова.

Он наклонился ко мне, его движения были быстрыми, но максимально аккуратными. Я почувствовала, как он берётся за трубку. В следующий миг мои лёгкие обожгло резкое, тянущее ощущение, но я подавила порыв закашляться. Внутри всё сводило от непривычных ощущений и в итоге я всё равно закашлялась, когда сделала первый вдох самостоятельно. Воздух обжёг мои лёгкие. Роуз тут же прижала к моему лицу кислородную маску.

– Спокойно, дыши глубоко, – шептала она, поглаживая мою голову. – Всё уже позади.

Я сделала несколько коротких вдохов, затем смогла немного расслабиться и сделать глубокий вдох. Воздух, прохладный и чистый, оказался настоящим спасением.

– Отлично, – кивнул Купер, выключая и убирая аппарат в сторону. – Ты молодец, Мэди, – сказал он с едва заметной улыбкой. – Твои лёгкие начали работать самостоятельно. Первые дни будет трудно и непривычно, но ты справишься. Главное, пока не снимай маску, договорились?

Я моргнула. Да.

Лёгкое головокружение накатывало от новых волн кислорода, поступающих в мой организм. Горло сильно саднило, а грудь болела, но это было терпимо. Главное – я жива. И могла дышать сама. Главное не забывать это делать.

– Тебе нужно отдохнуть, – мягко сказала Роуз, укладывая одеяло чуть плотнее и осторожно убирая волосы с моего лица. – Мы будем здесь, рядом.

Но отдых был последним, чего я сейчас хотела. В моей голове звучала только одна мысль: «Где Маркус?» Я перевела взгляд на Роуз, пытаясь вложить в него всю силу моей мольбы. В этот раз она тоже меня поняла.

– Он уже знает, милая, – тихо сказала она. – Он спешит сюда. Потерпи немного.

– Я зайду через несколько часов, чтобы проверить тебя, – сказал Купер, убирая планшет в подставку. – А сейчас отдыхай. Постарайся не садиться и не делать резких движений.

Я моргнула в знак благодарности, после чего он похлопал меня по руке и вышел из комнаты. Роуз осталась со мной, садясь на стул рядом и мягко сжимая мою руку.

Время тянулось невыносимо медленно. Каждый вдох под маской казался бесконечным, каждый писк аппарата – глухим эхом, раздирающим мои мысли. Я закрыла глаза, стараясь сосредоточиться на том, что сказала Роуз: он спешит сюда.

Звук шагов за дверью вывел меня из задумчивости. Он был тихим, но в этом безмолвии казался оглушающим. Сердце снова заколотилось быстрее, когда дверь тихо приоткрылась.

Маркус.

Он застыл в дверном проёме, ссутулив плечи, словно груз всех этих дней давил на него с невероятной силой. Его тёмные глаза, всегда казавшиеся такими непроницаемыми, сейчас отразили целую бурю эмоций: удивление, облегчение, радость и… что-то ещё, более глубокое.

Маркус медленно подошёл к кровати, даже на секунду не отводя от меня взгляд. Он не сказал ни слова, но его взгляд говорил больше, чем могли бы передать любые слова.

– Я оставлю вас, – сказала Роуз, уже стоя у двери и наблюдая за нами. Я даже не заметила, когда она успела встать. Но она лишь тихо прикрыла дверь, оставив нас наедине.

Когда дверь за ней закрылась, в комнате повисла тишина, нарушаемая лишь быстрым писком аппарата. Маркус сел рядом, взял мою руку, всё так же храня молчание, и лишь осторожно провёл пальцами по моей ладони, словно пытаясь убедиться, что я действительно здесь. Его пальцы слегка дрожали, но затем он приподнял мою ладонь и мягко прижался к ней губами. Его дыхание было тёплым, а прикосновение едва ощутимым и невероятно нежным.

– Я… – хотела сказать я, но из меня вырвался лишь приглушённый хрип, который больно разрывал моё горло.

– Ш-ш-ш, не пытайся говорить, – прошептал он глубоким, тёплым и наполненным заботой голосом.

Я хотела кивнуть, но моя голова лишь едва заметно дёрнулась. Но он понял. Его глаза наполнились такой безграничной нежностью, которую я не видела до этого момента. Я всмотрелась в его лицо. Такое прекрасное. Идеальное. Сейчас оно было покрыто густой щетиной, а под глазами пролегли тёмные круги, как будто он почти не спал. Его глаза, некогда ярко-зелёные, стали тёмными, обвитыми красной паутинкой лопнувших сосудов.

– Я так испугался… – произнёс он после долгой паузы. – Каждый день я думал, что потеряю тебя.

Маркус снова прижал мою руку к своим губам, пытаясь удержать в себе рвущиеся наружу чувства.

– Когда нас атаковали, – продолжил он, его взгляд был устремлён куда-то вниз, – я думал, что справлюсь, что смогу защитить тебя. Но когда этот чёртов пульсар ударил… – его голос дрогнул, и он сжал губы, пытаясь взять себя в руки. – Я… я никогда в жизни не чувствовал такой беспомощности. Я видел, как тебя зажало между этих машин, слышал твои крики… И ничего не мог сделать. Ничего, чёрт возьми…

Он закрыл глаза, крепко сжав мою руку, а затем снова посмотрел на меня, его взгляд был полон боли.

– Потом ты перестала кричать и отвечать мне, и это было хуже всего. Я думал… – он резко выдохнул, словно пытался избавиться от этого страшного воспоминания, – я думал, что потерял тебя.

Я почувствовала, как горячие слёзы вновь навернулись на глаза, но теперь это были слёзы от его слов. Он продолжал говорить, открываясь передо мной, показывая ту сторону себя, которую всегда прятал за маской спокойствия и полного контроля.

– Я просто сидел там, держа тебя в свои руках. Просто сидел и смотрел, как ты борешься. И всё это время я проклинал себя. За то, что не успел. За то, что позволил тебе пострадать.

Его слова пронзали меня, как тысячи иголок, но это была та боль, которую я не хотела глушить. Она говорила о том, насколько сильно он переживал, насколько сильно я была ему важна.

– Знаешь, – он ненадолго замолчал, глубоко вздохнув, – за эти три недели я думал, что схожу с ума. Когда мы привезли тебя сюда, я сидел у твоей кровати каждую свободную минуту. Ждал, надеялся, что ты очнёшься. Каждый день я приходил сюда и слушал, как этот чёртов аппарат отсчитывает удары твоего сердца. Каждый. Чёртов. Удар. Это был единственный звук, который напоминал мне, что ты ещё здесь. Я приносил эти глупые цветы, потому что… мне казалось, что если комната будет светлой и красивой, ты быстрее вернёшься. Но каждый новый день без тебя был невыносимой пыткой. Я разговаривал с тобой, просил тебя вернуться. Умолял. И каждый раз, когда ты не отвечала, я чувствовал, будто часть меня умирает, – его голос совсем затих, и он склонился ближе, так что я могла заглянуть в его глаза. – Я был сломан. Сломан от мысли, что могу потерять тебя навсегда и сейчас я просто… я не знаю, как выразить то, что чувствую. Ты жива. Ты здесь. И я боюсь поверить в это, боюсь, что это просто иллюзия, что ты снова закроешь глаза, если я ослаблю хватку.

Моё сердце сжалось от его слов. Я хотела закричать, что я здесь, что не исчезну, что он спас меня своим присутствием. Но я могла лишь слабо сжать его пальцы в ответ. Это движение было настолько незначительным, но он его почувствовал. Почувствовал и замер, а затем его глаза заблестели от непонятных мне эмоций. Я смотрела на него сквозь пелену слёз, чувствуя, как всё то, что он мне сказал, все его слова разрывают мою душу и одновременно исцеляют её. Это была его слабость, его боль, его страх, открытие передо мной, без масок и защиты. И это тронуло меня сильнее, чем любая боль, которую я испытала за последние месяцы.

– Купер сказал, что совсем скоро ты сможешь встать на ноги, – вновь заговорил Маркус, прерывая повисшую тишину. – Через несколько дней начнётся реабилитация, а потом… потом ты снова будешь с нами. Особенно с Лео. Он очень скучал по тебе, – Маркус широко улыбнулся, переводя взгляд на стену справа от меня. Но я не могла проследить за его взглядом. У меня не получалось шевелить головой, а мои зрачки упирались лишь в стоящие справа стеллажи. Но что-то подсказывало мне, что там были рисунки Лео. Он постоянно рисовал. Даже вся стена в нашей комнате за короткое время из белой и стерильно чистой, превратилась в детскую галерею. – Я сказал ему, что ты обязательно проснёшься, – продолжил он, нежно сжимая мою ладонь. – Он не переставал спрашивать о тебе. Каждый день приносил новые рисунки и говорил, что хочет подарить их тебе, когда ты снова откроешь глаза. Он верил в тебя так же, как и я.

Я снова попыталась чуть сильнее сжать его тёплую руку. И снова мне это удалось. Маркус вновь посмотрел на меня, и едва заметная улыбка коснулась его губ. Он потянулся к моему лицу и смахнул с него слёзы, что текли из моих глаз.

Дверь снова тихо открылась, и в комнату осторожно заглянули Остин и Лео. Увидев меня, Лео радостно замахал руками.

– Мэди! – воскликнул он и, не дожидаясь разрешения у Остина, побежал ко мне, держа в руках новый лист с ярким рисунком.

Он остановился возле Маркуса и тот сразу же встал, взял его на руки и аккуратно усадил на кровать рядом со мной.

– Я зайду позже, – сказал он и мягко улыбнулся, прежде чем направиться к выходу из комнаты. – Остин, – кивнул он, проходя мимо дяди, но тот лишь смерил его строгим взглядом, даже ничего не ответив.

О нет. Надеюсь, Остин не думает, что произошедшее – вина Маркуса? Ведь это действительно не было его виной. Вообще ничей.

Лео заёрзал, усаживаясь поудобнее и положил свой рисунок мне на одеяло. Это была яркая картинка, изображающая солнце, высокий маяк на фоне моря и двух человечков, стоящих вместе. Мой взгляд невольно остановился на солнечных лучах, которые, казалось, сияли так ярко, что могли разогнать любую тьму.

– Это Маркус и я, – с гордостью сообщил Лео, указывая пальцем на маленькие фигурки. – А этот маяк – это ты. Потому что ты всегда ведёшь нас вперёд. Я знал, что ты вернёшься…

Слёзы снова навернулись на глаза, но я изо-всех сил постаралась их подавить. Я не хотела, чтобы Лео видел, как я плачу. Я попыталась поднять руку. Мне так хотелось потрепать его макушку, которая была, как всегда, сильно взъерошена. Но всё, что у меня получилось, это слегка сдвинуть ладонь ближе к Лео. Этого было достаточно. Чтобы просто чувствовать, что он рядом. Мой маленький, милый Лео. Мой солнечный мальчик.

Лео заметил моё движение и тут же схватил мою ладонь своими маленькими тёплыми пальцами, крепко и по-детски искренне.

– Остин сказал, что ты очень-очень болела, но теперь тебе лучше, правда? – серьёзно спросил он, заглядывая мне в глаза. Его взгляд был полон неподдельной заботы и стремления всё понять.

Я моргнула в ответ.

Да, Лео, лучше. Намного лучше теперь, когда ты здесь.

Остин подошёл ближе, убрав руки в карманы. Он выглядел уставшим, но в его глазах мелькали нотки облегчения и гордости.

– Как ты себя чувствуешь? – тихо спросил он, останавливаясь возле кровати и внимательно глядя на меня.

Я моргнула.

Хорошо, насколько это возможно.

– Это главное, – сказал он, уловив мой немой ответ. Он сел на стул, разглядывая приборы и провода, которые тянулись от них ко мне. Спустя время он тихо продолжил: – Мэд… Я бы не хотел, чтобы ты продолжала участвовать во всех этих… вылазках. Заданиях, миссиях. Неважно.

Я нахмурилась.

– Маркус он… Он не может обеспечить твою безопасность. И Тео тоже.

Что он такое говорит? Маркус не виноват. Тео не виноват. Никто не виноват. Лишь моя собственная глупость и желание помочь всем вокруг. Если бы я сразу послушалась Маркуса и осталась сидеть в машине, то ничего этого бы не произошло. Они бы просто сами всё решили с Мэтью, и мы уехали дальше. Если бы я вновь сразу послушалась Маркуса и убежала, то я бы не пострадала. Да, у меня в любом случае не хватило бы сил спасти того парня.

Маркус не виноват.

– Нет, – одними губами произнесла я и помотала головой.

– О, Мэд… – Остин тяжело вздохнул, проводя рукой по лицу. – Я не смогу смотреть, как ты снова рискуешь своей жизнью. Не после этого.

Я отвела от него взгляд и уставилась в потолок.

– Я обещал Ноа, что буду беречь тебя, что буду беречь Лео и все эти годы я держал своё обещание, – продолжил он и моё сердце больно кольнуло, как только я услышала имя мамы. Я вновь посмотрела на него. – Мэд… когда я увидел тебя бледной, перепачканной кровью и без сознания, я… я думал, что мы потеряли тебя.

Остин замолчал, крепко сжав пальцы на своих коленях. Его голос дрожал, а взгляд, направленный куда-то в сторону, стал тяжёлым и отрешённым, словно он вновь переживал те самые минуты страха. Я никогда не видела его таким… таким сломленным. Это был мой дядя, мой Остин, который всегда казался нерушимой опорой, хладнокровным и твёрдым, каким бы ужасным ни был окружающий нас мир.

– Я не хочу больше этого видеть, – добавил он, теперь уже тише. – Не хочу снова стоять рядом и быть беспомощным.

Лео, сидевший рядом со мной, крепко держал мою ладонь. Он не понимал всей глубины происходящего, но чувствовал напряжение и тяжесть, исходившие от Остина. Его глаза снова поднялись ко мне, наполненные тревогой и верой в то, что всё будет хорошо.

Я собрала все оставшиеся силы, чтобы дать понять Остину, что слышу его, что понимаю его страх, но… Я не могла согласиться. Это был мой выбор. Моё решение. Как бы сильно я ни любила их всех, я не хотела просто сидеть взаперти в глубине бункера.

– Ты упрямая, – горько усмехнулся Остин. – Как Ноа. Всегда была.

Я моргнула в ответ, соглашаясь с ним. Да, я упрямая. Да, я похожа на маму, и, возможно, именно это и позволяло мне держаться в этом сломанном мире. Она ведь смогла.

Остин снова тяжело вздохнул и слегка наклонился вперёд, собираясь сказать что-то ещё, но в этот момент дверь тихо открылась, и в комнату вошла Роуз. Она подошла ближе к нам и встала рядом с Остином, внимательно изучая его. Судя по всему, она поняла, что наш «разговор» с ним не совсем задался, потому что её губы сжались в тонкую линию.

– Мэди нужно отдыхать, – сказала Роуз и мягко погладила Остина по плечу. – Ей сейчас очень важно набраться сил.

Лео вздохнул, явно не желая уходить, но всё же покорно кивнул и слез с кровати, прихватив с собой рисунок и кладя его на тумбу рядом.

– Я приду завтра, Мэди, – тихо сказал он. – Мы ещё нарисуем вместе что-нибудь красивое.

Я слабо моргнула в ответ, и он улыбнулся своей детской, беззаботной улыбкой, которая на миг заставила меня забыть о неприятном разговоре.

Остин встал с места и, подойдя ко мне, тихо наклонился, оставляя лёгкий поцелуй на моём лбу.

– Отдыхай, Мэд.

Он ещё раз посмотрел на Роуз и нежно погладил её по плечу, после чего взял Лео за руку, и они вышли за дверь. Комната снова наполнилась тишиной.

Роуз подошла ближе, проверяя показатели на мониторе, затем взяла шприц с прозрачной жидкостью из ящика тумбы и медленно ввела его содержимое в капельницу.

– Это поможет тебе заснуть, – тихо сказала она, поправляя моё одеяло и бережно касаясь моего лица. – Тебе нужно восстановить силы. Ты уже сделала больше, чем могла.

Я хотела возразить, но силы медленно покидали меня. Я не хотела спать. Я ведь только что проснулась. Мне необходимо было увидеть всех. Тео. Айкер. Джесси. Грета. Клэр. Итан. Майлз. И Эрик. Знать, что они в порядке.

Веки стали тяжелее, моё дыхание замедлилось. Я ещё раз моргнула, чувствуя, как голос Роуз растворяется в тишине. Я так боялась чувствовать её снова.

***

Прошло несколько дней с того момента, как я очнулась. Каждый новый день был настоящей борьбой. Не с врагами снаружи, а с моим собственным телом. Оно не слушалось меня, было слабым, ощущалось чужим. Купер, Роуз и Клэр приходили по несколько раз в день, проверяли показатели, проводили осмотры, а я могла только наблюдать за ними и пытаться привыкнуть к тому, что любые, даже самые простые действия теперь требовали огромных усилий.

Первую неделю я не могла даже есть. Любая попытка поднять голову вызывала головокружение и странное чувство пустоты в груди. Поэтому большую часть еды мне заменили капельницы. Казалось, что между мной и миров воздвиглась невидимая стена, которая отрезала меня от того, что раньше казалось таким привычным – движения, слова, даже простое дыхание. Моё горло всё ещё сильно болело и вместо голоса вырывалось лишь слабый булькающий хрип.

Маркус приходил каждый день. Он молча сидел рядом, держа мою руку и то целовал её, то вырисовывал странные завитки. Иногда он читал мне какие-нибудь старые книги из прошлого мира или просто рассказывал, что происходило вокруг. Он лишь несколько раз не появлялся днём, так как уезжал в короткие вылазки, но всегда, по возвращении, приходил ко мне снова.

Лео тоже приходил каждый день и приносил мне разные рисунки, которые делал специально для меня. Они были яркими, полными жизни, и каждый раз разными. Иногда даже устраивал свои «художественные сессии» прямо в палате.

В такие моменты комната наполнялась лёгким шорохом карандашей по бумаге и тихими комментариями Лео о том, что он рисует. Он часто задавал вопросы, забывая, что я не могла пока отвечать. А потом, заметив моё молчание, искренне извинялся и улыбался, вытягивая своими яркими красками меня из этого безжизненного состояния.

– Не переживай, Мэди, – однажды сказал он, кое-как залезая на кровать и показывая мне очередной рисунок, на котором мы с ним катались на велосипедах вдоль бесконечных зелёных полей. – Когда тебе станет лучше, мы сможем сделать это по-настоящему.

Я посмотрела на него, чувствуя, как внутри меня что-то теплеет. Лео всегда был моим светом. Моей надеждой, ради которой я продолжала бороться.

Во вторую неделю мне разрешили попробовать сесть. Это оказалось труднее, чем я могла себе представить. Купер помог мне приподняться, подложив несколько подушек под спину, а я чувствовала, как мышцы словно кричат от непривычного напряжения. Дыхание сбилось, и я вцепилась в одеяло, пытаясь удержаться от очередного приступа паники. Но рядом был Маркус. Он наклонился ближе и крепко сжал мою руку, позволяя почувствовать его силу и поддержку.

– Дыши ровно, – сказал он тихо, глядя мне в глаза. – Ты справишься. Один вдох за другим.

Я сделала глубокий вдох. Потом ещё один. Постепенно паника отступила, а головокружение стало слабее. Это было моей победой. Маленькой, но очень важной.

С каждым днём я старалась делать чуть больше, чем могла вчера. Моё тело протестовало, мышцы болели, но я знала: чтобы снова встать на ноги, я должна продолжать бороться. Купер называл это реабилитацией, а я – битвой за саму себя.

К концу третьей недели я уже могла удерживать себя в сидячем положении без посторонней помощи. Корсет, который постоянно был на мне, помогал, поддерживая мою спину и не позволяя боли заставить меня сдаться. Купер начал показывать мне простые упражнения рук и ног, чтобы вернуть силу мышцам. Это было мучительно медленно, но каждый раз, когда я могла немного больше согнуть пальцы или дольше удерживать поднятую руку, я чувствовала себя живой.

– Ты невероятная, – однажды сказал Тео, когда заглянул ко мне после очередной тренировки. Он уселся на край кровати, занимая почти всё пространство, и, как обычно, попытался перевести всё в шутку. – Но я, конечно, ожидал, что ты вернёшься и сразу встанешь на ноги, как супергерой. Немного разочарован.

– Дай ей время, – вмешался Маркус с лёгкой улыбкой. – Она ещё покажет тебе, кто здесь настоящий супергерой.

– Держу пари, что первым делом она снова отправится спасать мир, – Тео рассмеялся.

Я тоже хотела смеяться, но пока могла лишь молча улыбаться, радуясь их присутствию.

Спустя месяц после моего пробуждения настал день, когда я впервые смогла встать на ноги. Грета с Маркусом поддерживали меня под строгим наблюдением Купера, когда я медленно, дрожащими руками, держалась за поручень кровати. Ноги казались ватными, но они меня держали. Пусть ненадолго, пусть слабые, но держали. Я сделала первый шаг. Затем второй. Это было начало.

Каждое усилие, каждое мгновение борьбы с собственным телом теперь казались не напрасными. Я снова дышала. Сама. Я снова чувствовала землю под ногами. Я больше не была заложницей собственного тела.

Я вернулась.