Последний еврей Багдада

Глава LIV. Царский пир

Толпа на дороге Процессий не думала расходиться. Все только и делали, что пересказывали друг другу подробности торжественного въезда великого царя в Вавилон. Места вдоль маршрута его движения достались, понятное дело, не всем. И те, кому посчастливилось увидеть повелителя Ойкумены, взахлеб расписывали менее удачливым согражданам детали потрясшего воображение зрелища. Наибольший восторг, как можно было понять из гомона голосов, вызвали кони царя в золотой сбруе и колесница, покрытая драгоценными каменьями. Сам же он, по общему признанию, и правда, был подобен богу.

Агния всеобщего восторга не разделяла. Девушку охватило отчаяние. Она кусала губы и проклинала себя за наивность. Пора было уходить, но непонятно куда и главное — зачем. Кто-то схватил девушку за локоть. Гречанка обернулась. Лучащимися от счастья глазами на нее смотрела Шани.

— Ты видела это!? Такой шик! Такая роскошь! Как я рада, что встретила тебя. Я молила богов, чтобы они послали тебе удачу. Знаешь, мама лишь пару дней, как вернулась в город. И не поверишь — твой отец сделал ей предложение! Она согласилась. Элай такой милый, добрый и заботливый. Скоро свадьба! Сначала по греческому обряду, а затем по египетскому. Повеселимся. А еще получается, что мы с тобой станем сестрами.

Шани щебетала без умолку. Агния отвернулась. Ее глаза заблестели. Египтянка поняла, что ее будущая сводная сестра готова разрыдаться.

— У тебя такие заплаканные глаза, — произнесла она, — что-то стряслось?

— Мой муж Кайс арестован, — Агния показала кольцо на пальце, — завтра его казнят.

Шани нахмурилась.

— Какой ужас! Не знала, что ты замужем… В смысле, не в этом ужас… В чем его обвиняют?

— Он перс, и он убил грека — дружка отца. Я надеялась подобраться к царю и броситься к нему в ноги, но не смогла даже протиснуться к дороге.

— Тебе надо обратиться к Элаю. Все сейчас называют его героем и, как выяснилось, он очень близок к Александру.

— У меня больше нет отца. Он от меня отрекся. И он ненавидит Кайса и ненавидит наш брак…

— Я ничего не знала об этом. Как же тебе помочь?

— Не надо ничего. Я пойду.

— Элай говорил, что ваш дом разгромлен.

— Я все равно не смогла бы жить с ним под одной крышей.

— А где же ты тогда остановилась?

— В гостинице «У трех старцев» рядом с восточными воротами.

— Не отчаивайся! Мы еще обязательно увидимся.

Шани поцеловала Агнию в щеку и перебежала на другую сторону улицы, где ее ждала четверка рабов возле богатого паланкина. Гречанка опустила голову и побрела сквозь толпу. Придя на постоялый двор, она поднялась в свою комнатушку, упала на мешок соломы, который служил ей кроватью, и заплакала. Силы окончательно покинули ее. Минут через двадцать девушка погрузилась в неглубокий, тревожный сон.

Проснулась она около полуночи от того, что в дверь кто-то скребся. Агния открыла красные, заплаканные глаза. На пороге стояла Шани.

— Вот, держи. Это пропуск на сегодняшний пир во дворце. Там будет Александр, ты сможешь подойти к нему и рассказать о своем горе. Он должен проявить милость. Сейчас так много персов переходит на его сторону, и всех, кто клянется верно служить новому царю, прощают.

Шани протягивала девушке кусок выкрашенного в красный и синий цвета пергамента с черной печатью в центре.

— Где ты взяла это? — спросила Агния.

— Стащила у матери. Ей прислал его Элай, а я забрала. Тебе он нужнее, а матушка и дома попирует.

— Тебе же влетит!

— За меня не переживай. Собирайся скорее, попойка у них там уже, наверное, началась. Надо поспеть до того, как все напьются пьяными. Я принесла тебе новое платье и новые туфли. В них ты будешь выглядеть, как богиня.

Ни одна женщина в мире ни до, ни после не собиралась на торжественный прием так быстро, как это сделала Агния. Синие следы под глазами Шани замазывала ей пудрой из измельченного пепла болотного тростника уже в крытых носилках, которые стремительно несли двух девушек по ночному городу.

— Я была бы рада пойти с тобой, но пропуск только один, — сказала Шани, когда носилки опустились на плиты прямо возле парадных ворот дворца.

— Справлюсь одна, — решительно произнесла Агния.

Изящным жестом она оперлась на плечо согнувшегося раба и ступила на мостовую.

— И кто, говоришь, тебя пригласил? — один из стражников обветренной рукой мял пергамент, а остальные похотливыми взглядами разглядывали девушку.

— Ты что не видишь, старый кобель, к кому обращаешься? Я дочь Элая из Тарса, героя битвы при Гавгамелах и приближенного самого Александра!

Гневная отповедь произвела впечатление. Стражники тут же расступились.

Для царского пира отвели площадку на третьем уровне башни. Ложа расставили буквой «П» на широкой площадке между фонтаном с одной стороны и прудом с другой. Шани оказалась права: напивались греки действительно быстро. Трезвых здесь можно было искать с таким же шансом на успех, как и девственниц в заведениях госпожи Тэхирих. Без обитательниц борделей, кстати, тоже не обошлось. Совсем еще юные дамы отплясывали под звуки бубнов перед отдыхающими победителями.

Гречанка быстро прошла прямо сквозь строй танцующих, не обратив на них ни малейшего внимания, и остановилась перед Александром. Виночерпий, наливавший воду в его кратер, обомлел от такой напористости. Он загляделся на девушку и очнулся только после окрика царя: вино из кубка полилось через край.

— Смотри, что делаешь, осел!

Захмелевший владыка мира толкнул юношу и тот полетел на пол.

Александр был еще довольно молод. Но на его открытом, приятной округлости лице и высоком лбу уже появились первые морщины, а в черных кудрях, спадавших на плечи, затесалась ранняя седина. Одет он был, как ни странно, в персидские, а не в греческие одежды.

— Ты кто такая? — обратился он к девушке.

Возлежавшие по обе стороны от царя вельможи уставились на Агнию, остальным же до нее вообще не было никакого дела. Одни ели, другие пили, третьи тискали склонявшихся над ними женщин, а четвертые совмещали и то и другое разом.

— Меня зовут Агния. Я бывшая дочь твоего шпиона — Элая из Тарса.

— Бывшая, — усмехнулся царь, — как это может быть?

— Мой отец отрекся от меня. Он меня возненавидел, и это чувство почти стало взаимным.

— Элай, — возвысил голос Александр, — она говорит правду?

— Так и есть, мой повелитель.

В суматохе Агния не заметила отца, который лежал шагах в десяти слева от царя. И, о боги, девушка не поверила своим глазам: на соседней с ее родителем скамье, как ни в чем не бывало, развалился Ферзан. Гречанка встряхнула головой, решив, что у нее на почве волнений последних дней и часов, начались галлюцинации, но бывший советник Дария, командир тысячи бессмертных никуда не исчез. Более того, он смотрел на нее и покачивал из стороны в сторону своей хищной и довольной змеиной харей.

— Против моей воли она снюхалась с персом, и не просто с персом, а с преступником, — продолжил Элай, — ей нет прощения, великий царь.

— Кайс не преступник! Он защищал себя. Мы муж и жена, — твердо произнесла Агния, глядя прямо в глаза молодому монарху, — и если в тебе есть хоть капля сострадания, то молю, отмени казнь.

Александр махнул рукой, и один из стоявших позади него телохранителей в ту же секунду наклонился к нему. Между ними состоялся короткий диалог. Получив распоряжения, слуга бросился к лестнице.

— И как ты попала сюда? — задал вопрос Александр.

— Украла пропуск у другой женщины, которой полагалось здесь быть.

— И ты так легко признаешься в преступлении?

Агния потупила голову. Царь еще раз повел рукой, и музыка тут же стихла. Теперь на девушку смотрели все присутствующие на пиру. Воцарилась тишина. Пара стражников, вооруженных копьями, привела Кайса. Они подвели его к царю и поставили на колени. Агния тут же бросилась к любимому.

— Встань, воин, — приказал царь, — и расскажи, в чем тебя обвиняют.

— Я убил Рыжего Грека, — отозвался, поднимаясь, юноша.

— Рыжего? Это еще кто такой?

— Он был моей правой рукой, — Элай поднялся со своего места и вышел на освободившуюся от танцоров площадку, — под этой кличкой его знали здесь, в Вавилоне. А настоящее его имя — Леон из Газы.

— Ах, вот как, — улыбнулся Александр, — припоминаю, веселый был малый. И находчивый такой. С фантазией. За что же ты лишил его жизни, перс?

— Он возглавлял преступное сообщество Вавилона и заслуживал смерти.

— Это было частью общего плана — разжечь беспорядки в городе, мой повелитель, — тут же встрял Элай, — и план этот отлично сработал.

— Он убил пять персидских жрецов — связанных и беззащитных, не способных причинить какой-либо вред, — парировал юноша.

— Это правда? — обратился царь к Элаю.

— Проявил излишнее рвение, — пожал плечами бывший аптекарь.

Александр помрачнел.

— Но это сыграло нам на руку, — продолжил отец Агнии, — так как стало той самой искрой, после которой в городе и вспыхнули беспорядки.

— Знаешь ли ты перс, — обратился царь к Кайсу после минутных размышлений, — что многие твои соплеменники переходят на службу ко мне?

— Предатели были всегда, если они есть среди эллинов, то почему бы им не быть и среди ариев.

— Дерзость не спасет тебя, — Александр провел пятерней по коротким волнистым волосам.

— А я не ищу спасения.

— И все же я сделаю то, чего раньше никогда не делал. Я во второй раз предлагаю тебе — переходи ко мне на службу. На этот раз говорю прямо. Узурпатор персидского престола, чьи приказы ты вынужден был выполнять, обречен. Он трусливый беглец. Мои всадники мчатся за Дарием буквально по пятам. Не пройдет и недели, как он будет схвачен. Я законный царь Персии.

Александр смотрел прямо в глаза Кайсу и ждал ответа.

— Это наш шанс, — прошептала Агния и стала тормошить юношу, гладить его по щекам, — подумай, война скоро закончится. И ты не обязан умирать.

— Мой ответ будет прежним, — ответил молодой человек и склонил голову.

— Вы слышали это!? — выкрикнул царь, — вот она верность, достойная похвалы. Пусть так. А если я отпущу тебя, перс, только подумай трижды, прежде чем ответишь, не станешь ли ты служить моим врагам?

— Я не испытываю к тебе ненависти, но дать такого обещания не могу, — ни секунды не раздумывая, спокойно произнес Кайс.

— Дерзкий, верный и к тому же безрассудный. Такого жаль убивать. Какое же самое большое твое желание перед смертью? Говори, вдруг я буду настолько благодушен, что исполню его.

— Хочу, чтобы мы с Агнией стали мужем и женой. Мы лишь обменялись кольцами, то есть обручились. Это такой египетский обряд, и я не уверен, что он подействует. А если мы сыграем свадьбу по персидскому обычаю, то будем связаны этими узами навечно. К тому же они не помешают Агнии вновь выйти замуж после моей смерти.

— Свадьба перед казнью, — улыбнулся царь, — жрецы и палачи бок о бок, и новобрачная ведет мужа на плаху. В этом есть своя драматургия. Эй, писарь, пиши приказ: женить десять тысяч юношей из числа знатных эллинов на таком же количестве знатных персиянок. Устроить общую торжественную церемонию здесь, в Вавилоне через, скажем, пять дней. Пусть нарожают мне таких же дерзких, верных и безрассудных воинов, как этот. С ними я завоюю весь мир и навеки соединю персов и эллинов в один, сплоченный народ. Да будет так.

По рядам пирующих пробежал шепот.

— А ты, солдат, можешь идти. Мне будет неприятно, если ты вновь станешь моим противником, но если это случится, значит, такова воля богов, а противиться ей — самая глупая затея на свете. Твоя будущая жена тоже свободна. А что касается Леона, у него остались родственники?

— Кажется, сестра, она жила в Газе, — ответил Элай.

— Сделайте так, чтобы ни она, ни ее дети и внуки ни в чем и никогда не нуждались. На этом все. Музыка! Где музыка?

Агния схватила Кайса за плечи и потащила к выходу. Юноша шел, глядя себе под ноги. Казалось, он еще не до конца понимает, что же с ним произошло. Спустившись на этаж ниже, молодые люди оказались на площадке, от которой в сторону расходилось три галереи. Одна из них, едва освещенная висящими далеко друг от друга тусклыми лампами, вела в самое сердце дворца.

Сзади послышались торопливые шаги. Это был Ферзан, который сидя на пиру, с любопытством наблюдал за всем происходящим, а затем тихо ускользнул с него.

— Пусть твоя жена оставит нас, солдат, — обратился он к Кайсу, — мне надо поговорить с тобой.

— Агния, иди дальше одна, — сказал Кайс девушке, которую начало трясти при виде Ферзана, — я догоню тебя на площади.

Она провела рукой по груди юноши и нехотя медленно пошла вниз.

— Пройдемся, — показал Ферзан на темный коридор, и они пошли по нему.

— Так странно бродить по дворцу, который уже считал своим, — бывший претендент на место сатрапа Вавилонии коснулся кирпичной кладки. — Знаешь, почему этот кретин помиловал тебя? Ты вовремя заговорил об убийстве персидских магов. Такого мальчишка теперь никому не прощает. Он хочет стать законным царем Азии. А для этого мало завоевать земли, надо еще удержать их в подчинении. Отсюда и персидская одежда, и милость к таким, как я, а теперь еще и эта глупая затея с массовой свадьбой.

Кайс ничего на это не ответил. Он молча шел рядом.

— Впрочем, плевать. Александр ничем не хуже Дария. Пока он еще не до конца доверяет мне, но пройдет время, и все переменится. Талантливые люди, способные делать дела, нужны любому правителю. Я понимаю, почему ты не хочешь служить новому царю.

Они подошли к небольшой площадке, окруженной со всех сторон стенами. В центре ее был колодец.

— Он уходит вниз как раз в тот подвал, откуда похитили твою невесту, — Ферзан показал на широкое черное отверстие в полу, — рад, что ты разыскал ее. Как видишь, я был непричастен к ее исчезновению.

— Ты угрожал ей пытками.

— Это были лишь слова. Я не тронул бы ее и пальцем. У меня к тебе предложение. Если не хочешь служить грекам, то переходи на службу ко мне.

Снизу послышался угрожающий рык и шум какой-то возни.

— Милые зверюшки требуют корма, — хихикнул щитомордник, — со сменой власти, про них, похоже, совсем забыли.

— Я тебе не верю. Сначала ты обманул меня, затем ты предал Дария. Надо будет, предашь еще и еще.

Они стояли друг напротив друга в почти полной темноте. Звук, идущий снизу, все усиливался.

— Так ли это сейчас важно? Впрочем, плевать. Я навел справки. Тебя видели возле дома Эгиби в день его убийства. Я хочу знать, что ты там делал?

— Так вот, что тебе на самом деле от меня нужно. Не моя служба, а деньги Эгиби. А ведь это ты убил его, — ответил Кайс.

— С чего ты это взял?

— Тебя обвинил его управляющий — Фансани. Будучи уже ослепленным, он все твердил что-то про отца, голубей, сокровища и про то, что, не будь тебя, банкир был бы жив. Тебя он называл страшным человеком, который погубил его хозяина. Я знаю все про твою сделку с Эгиби. Золото под залог изумрудов. Затем ты потребовал еще денег, и тебе отказали. Разве это не мотив для мести? Фансани бредил, конечно, но он покончил с собой и перед смертью врать ему не было смысла.

— Да! Верно, всадник. Все так и было. Я всадил копье в брюхо этого жирного борова и сделал бы это снова и снова. Жалею только, что он слишком поздно попал в мои руки. И да, мне нужны его сокровища, так что выкладывай все, о чем говорил его раб. Иначе…

В почти полной темноте блеснул клинок. В руках у Ферзана был тонкий длинный кинжал. Кайс удивленно посмотрел на бывшего командира: как смог он пронести оружие на пир к царю, которого должны были тщательно охранять. Впрочем, думать об этом сейчас уже не имело смысла.

— Как был ты подлецом, Ферзан, так и остался. Ты омерзителен.

Кайс демонстративно отвернулся.

Лицо бывшего посланника Дария перекосилось от злобы. Он сделал шаг в сторону юноши и замахнулся оружием. В тот самый момент, когда оружие готово было уже вонзиться в спину юноши, от стены отделилась тень и бросилась к Ферзану. Раздался пронзительный женский вопль:

— Сдохни, гадина!

Это была Агния. С разбегу она толкнула Ферзана, и он, сделав несколько неуклюжих, заплетающихся шагов, оступился и полетел в колодец. Еще через несколько секунд его тело рухнуло на плиты, а затем снизу раздалось рычание дерущихся за добычу варанов.