Последний глоток сказки: жизнь. Часть I и Последний глоток сказки: смерть. Часть II

Глава 26 "Живая и мертвая"

— Вон! — рявкнул граф и тут же, еще громче выкрикнул имя горбуна, который снова караулил под дверью.

На Серджиу не было лица, но граф только попросил его принести доски и заколотить окно. Тот чуть ли не закричал от радости, услышав приказ, но вовремя опомнившись, вразвалочку, но быстро побежал прочь. Его хозяин тем временем отошел от окна к камину и грузно опустился на стул.

— Вы еще здесь? — произнес он тихо, но зловеще.

Эмиль вырвал волка из объятий девушки и потащил на веревке к двери. Дору пошел следом, но на пороге обернулся:

— Зато мы ее разбудили!

— Вон! — снова рявкнул граф, и Дору чуть не снес в коридоре горбуна.

Затем Серджиу аккуратно обошел девушку, держа под мышкой новые доски и в руке ящик с инструментами. Он быстро приколотил старые доски, которые остались целы, и забил прорехи новыми.

— Вон! — приказал граф тихо, и горбун, не став ничего подметать, зашаркал к двери и плотно затворил ее за собой.

Валентина продолжала сидеть на полу, спрятав лицо в ладонях.

— За что они меня так? За что? — простонала она и началась раскачиваться из стороны в сторону

— Здесь стало жутко холодно, — Она услышала, как скрипнул стул. — Сядь ближе к камину Я подброшу в огонь еще пару полешек.

Она поднялась и медленно пошла к огню, точно на эшафот. Граф не обернулся. Вернув кочергу на место, он сел подле камина на край железного листа и остался к девушке спиной.

— Я рад, что ты проснулась Я действительно испугался за тебя

Она сидела, прямая, как доска, вжав спину в жесткую спинку стула.

— Можешь сесть на мое место Мне греться бесполезно.

Он поднялся и пошел к кровати за подушкой.

— Я постою, — прошептала Валентина, встав со стула, и протянула к огню руки

— Ты голодна? — граф стоял за ее спиной и обжигал холодом Валентина вздрогнула — Ты ничего не ела целых три дня, — в голосе вампира проступила нежность

— Нет, я не чувствую голода Но мне холодно От вас

Он бросил перед камином подушку и отошел к стене.

— Грейся Раз ты не голодна, я не стану посылать за слугой прямо сейчас. В любое время ты можешь спуститься вниз за едой. Ты — свободна

Валентине показалось, что он выкрикнул последние слова она сжалась и не обернулась И не села на подушку Осталась стоять

— Ты — свободна, — проговорил граф медленно — И можешь уехать прямо сейчас Хотя… Лучше подожди до вечера Я сам принесу тебе ключи Или мы сходим за ними вдвоем Я боюсь отпускать тебя на кладбище одну

— На кладбище?

Валентина обернулась Граф стоял у кровати, и сердце ее сжалось

— Я уже говорил тебе об этом

Она закусила губу, вспомнив все, что он ей говорил Вспомнила и цену, которую должна заплатить за свою свободу И зажмурилась

— Ключи лежат на могиле Брины

Валентина в ужасе распахнула глаза и попыталась отыскать взглядом говорившего, но комната оказалась пустой Нет, она почти сразу спиной почувствовала холод и поняла, что граф стоит позади нее

— Вы положили ключи прямо в снег? — спросила она, закусив губу Жилка на шее опасно дергалась, и рука графа медленно скользила от ее локтя вверх — Они же перестанут работать

— Я не знал, — рука графа замерла на шее и через секунду спустилась к плечу — И вообще не собирался возвращать тебе ключи

— А сейчас? — она вся сжалась от страха, почувствовав его губы на своих волосах

— Я отпустил тебя! — прорычал он, тряхнув ее так, что Валентине пришлось ступить несколько шагов, прежде чем она смогла выпрямиться — Я сделал то, что не хочу делать

Она обернулась граф сжимал кулаки, глаза его злобно горели

— Но желание очень редко совпадает с долгом Я должен тебя отпустить Я поклялся себе, что сделаю это, если ты выстоишь Ты выстояла И ты — свободна

— Но ключи… — голос Валентины дрожал — Вполне вероятно, я не смогу завести машину

— Я же сказал, что ничего не смыслю в машинах! Но зато хорошо разбираюсь в женщинах, — он сделал шаг вперед, она — два назад — И вот эта женщина, — он ткнул пальцем воздух в ее направлении, а она грудью почувствовала удар и сжалась — Эта женщина побежит отсюда через сугробы, оставив все, только бы оказаться от меня подальше!

Шаг, два, три — она уперлась в кровать Ну что ж… Три дня выпали из жизни, и они вернулись к тому месту, на котором остановились Она не желает быть его должницей Требует платы — пусть получает

Дрожащими руками она схватилась за ворот, и на этот раз нитки, которыми были пришиты пуговицы, не выдержали и посыпались к ее ногам, но не коснулись пола

— граф в доли секунды оказался рядом, у ее ног, и поймал пуговицы на ладонь, точно снежинки Потом медленно поднялся и протянул их владелице, но Валентина не шелохнулась, судорожно стягивая вместе распахнувшуюся на груди пижамную кофту

— Свобода не продается, — проговорил он и, чуть не поцарапав ее ногтями, сунул пуговицы ей в кулак. — Ванны больше нет Эмиль уничтожил ее, но ты можешь попросить Серджиу нагреть тебе в кухне ведро воды Можешь уйти и вернуться за одеждой — ты не потревожишь моего сна. А вечером мы разберемся с твоей машиной У нас будут целых два помощника Доброго тебе дня, Тина

И граф резко шагнул в сторону и почти молниеносно оказался в кровати, под одеялом Валентина молча, с протянутой рукой, в кулаке которой сжимала пуговицы, шагнула к шкафу, из которого выкатила чемодан, и бросила туда пуговицы и саму пижаму Оделась во все теплое, наплевав на платья, и обернулась: граф все это время наблюдал за нею и даже не посчитал нужным закрыть глаза и притвориться спящим

— Доброго вам сна: — процедила Валентина сквозь зубы и двинулась бочком к двери.

Граф не ответил, но она не будет возвращаться и проверять, закрыты у него глаза или нет Лучше побыстрее сбежать вниз, в кухню.

— Не ожидал увидеть вас здесь, — горбун поднял голову от газеты и не улыбнулся.

— Живой? — криво усмехнулась Валентина.

Слуга, вместо ответа, скомкал газету и бросил под печку.

— Серджиу, вы тут давно?

— Сорок лет, — проговорил тот, доставая на стол хлеб, масло и копченое мясо.

— Вы человек?

Он обернулся и зло уставился на нее.

— Я горбун!

— Простите… — она зажмурилась, чувствуя себя перед ним ужасно виноватой, хотя и не имела намерения обидеть его. — Просто…

— Просто вам страшно, не извиняйтесь. Я пришел сюда мальчиком из приюта, меня обучил другой горбун и лет десять мы жили вместе, и я почитал его за отца. Потом он умер. Умер — его не убивали

Валентина нервно кивнула, следя, как горбун старательно крутит ручку деревянной кофемолки

— И за все эти годы в замке действительно не было женщины?

— Не было

— И убийств тоже?

— И убийств тоже Почему вы спрашиваете?

Она отвернулась — разве ему нужен ответ? Молча выпила кофе с бутербродом и попросила теплой воды, чтобы умыться. Затем хотела подняться наверх, но передумала Попросила у горбуна какой-нибудь полушубок, чтобы надеть поверх куртки. Он дал свой

— Вы уверены, что вам надо гулять?

— Мне очень надо гулять.

Но шла она не гулять. Она шла на кладбище, почти не глядя в просветлевшее небо Никогда еще она так не радовалась своим красным сапогам Они были достаточно высокими, чтобы не утопать в сугробах, выросших на дороге к кладбищу Но под мягким ночным снегом пряталась узкая тропинка, нащупав которую, Валентина легко вышла к могиле Брины Простое надгробие без креста Она провела рукой по камню и очистила буквы имени: Брина Заполье: 1789–1813. Двадцать четыре года Всего на три года ее старше Бедная..

Валентина отломила у елки лапу и принялась обметать надгробие, но сколько бы не лезла руками в снег, ничего в нем не находила Потом просто уселась на могильную плиту и разрыдалась — граф Заполье обманул ее Никакого ключа тут нет И никуда он ее не отпускает

Ну уж нет, решилась она Пешком, так пешком И ей ничего не нужно Даже чертов телефон пусть остается в замке — за ним она уж точно не станет подниматься в башню У нее почти целый день, чтобы дойти до городка засветло Она сумеет Она сильная

И Валентина решительно поднялась Правда, с первого раза у нее не получилось

— нога поехала и пришлось опереться о надгробие Ничего, все хорошо Она выпрямилась и провела по лицу мокрой перчаткой, чтобы заправить под шапку выбившиеся волосы На кладбище она была не одна На нее смотрели пронзительные голубые глаза — глаза Дору

Валентина открыла рот, чтобы закричать, но лишь схватила им морозный воздух С другой стороны на надгробие опиралась высокая женщина, и этой женщиной была хозяйка могилы От сильного порыва ветра Валентина качнулась, и пришлось еще сильнее ухватиться за надгробие Бежать она не могла, продолжала, как завороженная, смотреть на мать Дору Женщина тоже не шелохнулась И вот что странно длинные волосы продолжали плавно струиться с ее плеч на серое выцветшее платье, никак не реагируя на декабрьский ветер, который трепал на шее Валентины шарф

Призрак едва заметно взмахнул рукой, и Валентину неведомой силой отбросило от надгробия Она упала и осталась полулежать на снегу

— Брина… — одними губами прошептала Валентина

Ветер швырнул ей в лицо снег и когда, утеревшись рукавом, Валентина открыла глаза — призрачная женщина уже склонялась над ней Она медленно протянула руку, и Валентина почувствовала на щеке капли тумана, и в единый момент кожа покрылась инеем Прозрачные голубые глаза оказались совсем рядом, и на краткое мгновение Валентина ощутила туман губами, и их тоже стянуло зудящей коркой Она подняла руку, чтобы отогнать призрака и увидела, что сжимает в руке серебряный нож — тот самый, который видела во сне

Валентина вскочила на ноги и огляделась — призрак исчез, но в его реальности сомневаться не приходилось Нож оттягивал руку — серебро зловеще блеснуло, поймав солнечный зайчик смертоносным острием Она снова сжала кулак, но почувствовав боль, тут же разжала пальцы На острие блестела свежая кровь Валентина перехватила рукоять второй рукой и взглянула на свою ладонь кожа оказалась без единого пореза, но с острия ножа на белый снег все же упала таинственная капля крови Валентина попыталась протереть нож концом шарфа, но шарф оставался чистым и кровь с лезвия не исчезала

— Так и знал, что найду вас здесь! — услышала она надорванный крик

Снег скрипел под огромными валенками горбуна Он приближался к могиле медвежьей походкой Валентина сунула руку под тулуп и спрятала нож в карман своей куртки

— А зачем вы меня искали? — почти с вызовом спросила она, когда горбун поравнялся с ней

— Хотел спросить, что желаете к обеду? — усмехнулся Серджиу, а потом серьезно добавил: — Вас слишком долго не было. Я испугался, что вам стало плохо. Если с вами что-нибудь случится на территории замка, хозяева свернут мне шею, уж можете в этом не сомневаться

— Я хочу куриного бульона, если можно А пока я поднимусь в башню, чтобы переодеться Я вся мокрая, — передернула она плечами, но не от зимнего морозца, а от внутренней дрожи и от близости серебряного клинка, вытягивающего карман ее куртки.

Валентина шла не переодеваться Она шла за другим — убить графа Заполье. Убить серебряным ножом, который сжимала в руке, уже не таясь Рукава куртки слишком громко терлись о бока, или это просто мир обрел вдруг миллион доселе неизвестных ей звуков Она даже слышала мышиный писк, но не испугалась — мыши там, далеко, глубоко в подвалах замка А здесь, на лестнице, она одна

Ей даже показалось, что дверь в башню скрипнула громче обычного, и в первое мгновение Валентине захотелось отступить, но неведомая сила подтолкнула ее вперед, и она начала осторожно пробираться к кровати, огромной темной глыбой возвышающейся в центре комнаты. Валентина еще раз посмотрела на острие ножа, вдруг осознав, что прекрасно видит в темноте. Сердце заколотилось еще быстрее. Один шаг, два, три…

Она действительно слишком отчетливо видела лицо графа. Кожа его была белее обычного, он походил на мраморную статую — никаких трупных пятен она не видела. Руки его отчего-то были скрещены не на груди, а на животе, оставляя сердце без какой-либо защиты. Гробовую тишину нарушали только бешеные удары ее собственного сердца. Правая рука жутко болела — тяжесть ножа оттягивала ее к полу. Валентина со стоном подняла руку и занесла предательское серебро над графом, но удара не нанесла.

— Ты должна сделать то, что я не сумела.

Она обернулась, готовая встретиться с прозрачными голубыми глазами Брины, но рядом никого не оказалось.

— Я помогу тебе, это очень просто. Опускай руку и все.

Неведомая сила рванула руку вниз, но Валентина собрала все свои силы, чтобы рвануть ее наверх, и острие ножа коснулось лишь кружева сорочки, распахнутой на груди графа.

— Не смей мне сопротивляться! — злился голос. — Я ждала больше двухсот лет, когда же придет сюда женщина, которая не любит его.

— Я не могу, Брина! Не могу! Не могу убить!

В ушах раздался перезвон серебряных колокольчиков — так завораживающе красиво смеялся призрак Брины.

— Ты не убьешь его, ты дашь ему покой Он уже мертв Его место не в этой постели, а в гробу, и он не должен из него подниматься Убей его, верни ему душу.

Они продолжали противостоять друг другу — мертвая тянула острие ножа вниз, а живая из последних сил удерживала его над мраморной грудью вампира.