Последний глоток сказки: жизнь. Часть I и Последний глоток сказки: смерть. Часть II

Глава 33 "Первые шаги"

Эмиль поставил на своем запястье седьмой крестик — он был красным, как и еще два. Из семи истекших дней Валентина бодрствовала три, и именно в эти дни пыталась покончить с собой. Иначе как суицидом он не мог назвать ее приставания к графу. Когда три дня прошли в полной тишине — Валентина спала то глубоко, то просто дремала — все хором решили, что кризис миновал. Один раз в день они кормили ее бульоном и пару раз поили ромашковым чаем. Сил у девушки не было, держали ее лишь подушки, и Эмиль сам, сжалившись, наконец развязал ей руки. И тут же пришлось закрашивать черный крестик красной ручкой.

Первым делом Валентина ухватилась зубами за браслеты, чтобы стянуть с запястий, потом вцепилась ему в шею и скинула с кровати. Граф, правда, успел выскочить за дверь, и Эмиль уже поднял на кровать безвольное тело.

— Скажи отцу уйти в кабинет — бросил он Дору с неприкрытым негодованием. — Из-за него все проблемы!

— Я тебе сказал уже, что он не уйдет.

Эмиль еще сильнее стянул несчастной руки и оставил спать до вечера. Пробудившись, Валентина первым делом потянулась к нему дрожащими пальцами.

— Освободи мне руки. Я не пойду к графу, обещаю.

— Ты пока ничего не можешь обещать. Сегодня ты останешься связанной.

В ответ Валентина зло зарычала и стала пытаться освободиться от рубашки, но сделать это со связанными руками не представлялось возможным Отчаявшись, она зарыдала в голос и начала биться головой в подушку.

— Серджиу! — крикнул граф со стула — Подержи ее, пока не успокоится. Не хватало, чтобы она голову себе разбила об изголовье.

Горбун кивнул и присел на кровать ровно туда, где секунду назад сидел Эмиль, но тут же получил браслетом по щеке. Однако отступать ему не позволили и пришлось схватить девушку за запястья и так и держать, пока она в бессильной злобе мотала головой из стороны в сторону

— И долго это будет продолжаться? — поинтересовался Эмиль

— Пока она не выдохнется, — отрешенно ответил Дору, перетасовывая колоду карт

— Неужели ей нельзя помочь? Усыпи ее хотя бы! В прошлый раз она быстро угомонилась

— Тогда ей придется спать вечность, — Дору раскидывал на полу пасьянс. — Она должна побороть в себе желание умереть самостоятельно. Мы и так достаточно ей помогаем Без нас они давно бы утолили друг другом свое желание

Граф тяжело вздохнул за спиной сына, но Дору не обернулся.

— А может все-таки снимем с нее хотя бы колье? — спросил тогда Александр и тут же спрятал глаза, потому что Дору стоял уже напротив, тряся перед его носом тузом бубен

— Еще слово, papá, и я верну к вашему стулу распятие, чтобы вы раз и навсегда поняли, что я вам не доверяю!

В эту секунду Валентина в последний раз рванулась из рук горбуна и обмякла Серджиу осторожно опустил ее на подушки и укрыл одеялом Со стороны можно было подумать, что девушка спит. Только глаза ее оставались немного приоткрытыми Однако во взгляде не появилось осознанности она смотрела перед собой и ничего не видела Но как только горбун отошел, Валентина вдруг повернула голову в сторону стула и взглянула на своего мучителя широко распахнутыми глаза граф вздрогнул и расправил плечи

— Александр… — позвала она тихо, но четко — Пожалуйста, прикажите Серджиу снять с меня оковы и подарите мне покой Я не хочу больше открывать глаза

— Я не могу, — ответил он, как только в звенящей тишине затих ее голос — Не могу убить тебя

— Я не прошу убивать меня Я прошу помочь мне умереть Вы помогли Брине

— Замолчи! — взревел Александр, за секунду оказавшись подле кровати, и, наплевав на серебро, почти коснулся шеи девушки

Эмиль с Дору бросились к нему и с трудом вытащили в коридор, а до кабинета он добежал сам Дору с Эмилем едва сумели догнать его

— Не смейте заходить в башню! — прорычал граф, остановив преследователей на пороге — С этой минуты никто, кроме Серджиу, не смеет входить к Валентине Вам ясно?

— Успокойтесь, papá, — проговорил Дору абсолютно спокойно — Я знаю, что вы дали моей матери нож, и всегда это знал Без вашего приказа, никто бы этого не сделал

Граф отступил в кабинет и захлопнул дверь прямо перед носом сына Дору развернулся и пошел обратно в башню Валентина спала.

— Как долго еще это будет продолжаться? — спросил Эмиль

— Не знаю

В следующие дни Валентина вскакивала с кровати и добегала до закрытой двери, падала подле ее на пол и рыдала навзрыд, требуя пустить ее к графу Громко и протяжно, раскачиваясь при этом из стороны в сторону на манер кликуш Чаще всего Эмиль или Дору спрыскивал ее водой, она почти сразу затихала и полусонной ее относил в кровать горбун Постепенно приступы сошли на нет, Дору с Эмилем, а иногда и сам граф, начали разговаривать с больной на двух языках, и ответы Валентины довольно быстро сделались сознательными Она перестала смешивать языки и каждую минуту звать графа

— Неужели она встретит Рождество в оковах? — спросил Эмиль Дору, проснувшись в сочельник

— Ты не о том переживаешь, не находишь?

И все же Дору велел ему принести в ванную комнату лохань и наполнить теплой водой

— Тина, пойдем!

Валентина самостоятельно слезла с кровати

— В ванную, — добавил он, когда та решила пройтись по заведенному полукругу

В коридор ее не выпускали, но прогулки по ковру, которым специально застелили холодные половицы, сделались регулярными В эти минуты Валентине самой приходилось удерживать равновесие Серджиу не звали, Дору не мог подать ей руки из-за серебряной рубахи, а Эмиль не хотел, считая, что без помощи девушка быстрее встанет на ноги.

— Что вы от меня хотите? — Валентина недоуменно уставилась на лохань, которая размерами напоминала бочку, срезанную наполовину

— Проверить, спало ли наваждение. Ты должна самостоятельно войти в воду и погрузиться в нее с головой.

Валентина передернула плечами больше от раздражения, чем от холода — башню довольно хорошо протопили.

— У вас в саду есть пруд. Почему бы не окунуть меня в прорубь?

— Не ерничай, красотка! — Дору сел на стул поверх полотенец. — Ты доверилась моему отцу, а не я. Я тебя русским языком предупредил, что Александр Заполье кусается.

Валентина отвернулась и дольше минуты смотрела в пол, а потом спросила уже тихо и серьезно:

— Мне раздеться?

Дору кивнул, и она начала осторожно, чтобы не испортить вышивку о браслеты, стягивать через голову рубаху. Потом потрогала ногой воду, крепко держась за высокий бортик лохани, и сразу же перекинула вторую. На мгновение помедлила под внимательным взглядом графского сына и села в лохань.

— Можешь вылезать! — скомандовал он тут же.

— Ну уж нет! Дай мне отмокнуть! Я и волосы хочу вымыть…

И все же Валентина знала, как быстро здесь остывает вода, и сократила длительность водных процедур до минимума. Замотавшись в простыню, она уселась на край кровати и стала ждать прихода горбуна Трясущимися руками горбун открыл замки на серебряных украшениях. Один щелчок, второй, третий — оковы пали, и колье с браслетами полетели в сундук. Кивком головы Дору дал понять, что горбун может удалиться, и взял в руки расческу Валентина не думала отнимать ее: она растирала запястья, боясь поднимать руки к шее, а потом, когда надевала платье, до неимоверных размеров растянула ворот, чтобы просунуть в него голову.

— Тебе не будет холодно в этом платье? Может, принести кофту? — спросил Дору с озабоченным видом.

— Мне хорошо. Вы здесь даже перетопили.

Губы Дору тронула легкая усмешка:

— Топил профессор, а он в каминах разбирается так же хорошо, как и в нежити.

— Во всяком случае, лучше умирать от жары, чем от холода в присутствии графа. Вот, — и Эмиль протянул Валентине горсть винограда

— Спасибо, но я не хочу, — мотнула она головой, а когда Эмиль продолжил настаивать, поднеся две оторванные виноградинки прямо к ее губам, вскрикнула: — Я вообще не хочу есть!

— Мы знаем, что ты не хочешь есть, — Дору схватил ее за руку, чтобы втереть в запястья пахнущий розами крем. — Но ты должна. Ты прямо светишься… отсутствием здоровья!

— Я ведь съела сегодня вашу овсянку! Что вы еще от меня хотите?!

Она заплакала, против воли, и так же против воли оказалась у Дору на плече Его руки нежно скользили по вздрагивающей спине, а губы при каждом слове касались мочки ее уха:

— Это абсолютно нормально, что ты сейчас бурно на все реагируешь Скоро это пройдет А сейчас мы пойдем погулять! Так что надень вторые рейтузы!

— Ты смеешься! — всхлипнула Валентина — Я еле до ванны доковыляла

— На воздухе тебе станет легче, — встрял в разговор Эмиль — Мы оба будем поддерживать тебя.

Дору отстранил Валентину и потянулся к ее шее, чтобы втереть крем, и она с полными ужаса глазами и немым криком отпрянула от него

— Успокойся, Тина! Я не собираюсь тебя кусать! — он нежно прошелся пальцами по ее коже, и она почувствовала успокаивающую прохладу крема — Ранки почти зажили Уверен, шрама не останется

Валентина зажмурилась, пытаясь сдержать слезы, которые снова рвались из глаз под напором воспоминаний Они были отрывочными — танец, стиснутые плечи, тьма ледяного пола… Но боль оставалась реальной, она и сейчас почувствовала ее и задрожала всем телом

— Я же сказал, что нужна кофта, — усмехнулся Дору

Но Эмиль уже держал в руках шубу

— Нет, — Валентина замотала головой — Я не выдержу эту тяжесть на своих плечах Дай мне мою куртку, пожалуйста

Дору помог ей одеться и подал руку, но у двери Эмиль не выдержал и, подхватив шатающуюся девушку на руки, вынес во двор Морозный воздух ударил в лицо, и Валентина поспешила спрятаться от ветра на груди Эмиля, но тот резко опустил ее на заснеженную тропинку и отступил Валентина пошатнулась и, чтобы удержать равновесие, сделала два шага вперед, или назад — она не видела ничего, кроме снега Он слишком ярко искрился, хотя она и понимала, что сейчас темная ночь А когда в глазах померкло, она принялась судорожно шарить по воздуха и даже скулить, как запертый в комнате щенок, пока не отыскала руку Дору, в которую тут же вцепилась мертвой хваткой

— Не могу… — простонала она.

— Через силу… Сможешь Ты столько всего смогла за этот месяц..

— Месяц? — Валентина припала к груди Дору и взглянула в его бледное тонкое лицо. — Какое сегодня число? Вы говорили про сочельник

— Все верно… — его губы дрогнули в усмешке. — А то, что было до укуса, ты благополучно забыла?

Валентина резко отстранилась и пошатнулась, но руку вырвала и пошла вперед Они в саду — здесь негде заблудиться

— Молодец, Тина! Молодец! — подбадривал ее Дору.

А она не оборачивалась и не знала, идет он за ней или нет. В ушах так звенело, что она не слышала даже похрустывания снега под собственными ногами Но вдруг она обернулась — сама не поняла, почему. Дору стоял в двух шагах от нее, но Эмиля нигде не было.

— Где Эмиль? — спросила она, точно не зная, зачем спрашивает

Ей не нужен еще один спутник. Она бы и от этого избавилась, если бы знала, что садовая дорожка выведет ее в город к людям. Она была согласна даже ползти по ней, если ноги откажут ей окончательно.

— Решил принести тебе шубу. Тебе точно не холодно?

— Мне хорошо, — повторила она, смакуя слово "хорошо": хорошо в этом замке ей не было и никогда не будет

— Вчера днем мы отправили Серджиу за елкой, — глаза Дору блестели.

— Зачем вам елка? — проговорила сухо Валентина, и ей ничего для этого не потребовалось, голос на морозе пропал сам собой.

— Как зачем? Для тебя! Мы даже подарки тебе под елку положили. Хочешь, откроем заранее?

Валентина пошатнулась и ухватилась за Дору. Теперь их носы почти соприкасались, и она могла говорить шепотом:

— Ты знаешь, чего я хочу. Убраться отсюда и забыть вас, как страшный сон. Граф положил мне под елку ключи от Ситроена? — она вывернула пустые карманы куртки. — Или их взял ты?

Взгляд Дору сделался ледяным и ярким. Валентина зажмурилась и снова почувствовала на глазах слезы.

— Ключи уже были у тебя в руках. Ты сама не уехала.

Валентине показалось, что прошла целая вечность, пока она сумела проговорить в голос:

— Я поверила твоему отцу.

— Ну и дура! — почти выплюнул ей в лицо Дору и оттолкнул

Она лишь чудом не упала — и чудо было Эмилем, который подхватил ее под мышки и развернул к себе со словами

— Смотри, кто у меня!

Валентина сумела отступить на шаг, чтобы Эмиль смог развернуть сверток, который прижимал к груди На одеяльце она увидела неподвижную, сложившую крылышки, летучую мышь

— Только не говори мне, — прорычала она так громко, что сама удивилась мощи вернувшегося голоса — Не смей говорить, что это граф и что он так распереживался за меня, что не может материализоваться без моего поцелуя Потому что я, хоть и едва держусь на ногах, сумею с корнем вырвать вот этот куст и отстегать тебя розгами..

Ее качнуло в сторону, и она пошире расставила ноги, чтобы не упасть: такая поза придала ей еще больше воинственного вида

— Убери от меня летучую мышь и себя заодно!

Эмиль с каменным лицом спрятал сверток под плащ Тогда Валентина обернулась к Дору и прокричала еще громче:

— Тоже убирайся! Оставьте меня одну!

— Браво! Браво! — услышала она за спиной низкий голос Эмиля — С тобой, Тина, скучно Что бы я ни сделал, все работает мгновенно Сила духа вернулась в тебя раньше других сил — мои поздравления!

— Я ненавижу тебя! — прорычала она, стоя к нему спиной, а потом все же обернулась — Я тебя

И не договорила На том месте, где секунду назад стоял Эмиль, темнела неподвижная фигура графа Заполье Он был в обычном костюме, только на плечах его еще болталась шуба Валентина резко обернулась — Дору тоже исчез Тогда она снова взглянула на графа Он не сделал к ней шага К чему лишний шаг для вампира, когда между ними и так не больше пяти шагов

— Ну, договаривай, я жду

Голос глухой, точно простуженный Но вампиры не болеют Это злоба Валентина сглотнула Он дал ей повод его ненавидеть, как и обещал

— Не дождетесь! Я никогда Никогда — голос ее затухал, перед глазами все сверкало, но она сумела договорить: — Не скажу вам то, что вы хотите от меня услышать

И вот ее уже окутала звенящая кромешная тьма