Агатон не обманул — войско минотавров, в котором, по моим прикидкам, было около тысячи воинов, выдвинулось в сторону Кносса на следующий день почти сразу после рассвета. Я предварительно связался с Феодором, получил заверения, что в городе спокойно и все готово для приема дорогих гостей и союзников. Тем не менее минотавры сочли нелишним выслать вперед авангард из десяти бойцов. На всякий случай. И я мысленно полностью поддержал это решение. Пиролат вроде как союзник, но полного доверия к нему нет. Не заслужил еще.
Единственным неожиданным сюрпризом стало то, что сам Старейшина с войском не отправился.
— Совет никогда не участвует в войнах, Муилан. Таков закон. На это есть военачальники. Поверь, Актеон прекрасно справится — я лично занимался его обучением.
В голосе старого минотавра явственно слышалось огорчение от того, что он лично не может участвовать в походе, а также тревога за сына.
— Не сочти за дерзость, Старейшина, но как ты мог научить его командовать войском, если сам сказал, что члены Совета не участвуют в военных авантюрах? — я постарался поубавить скепсис в голосе.
Но реакция старого минотавра меня удивила. Он расхохотался, а когда чуть чуть успокоился, то ответил:
— А как, ты думаешь, становятся Старейшинами?
Ответа на этот вопрос я не знал, но быстро понял, куда он клонит:
— Судя по твоему ответу, явно не через постель. В Совет вхожи те, кто смог проявить себя на военном или хозяйственном поприще?
— Не «или», а «и». Но суть ты уловил правильно. — посерьезнев, Агатон добавил, — но я все же прошуу тебя — присматривай за моим сыном. Он молод и склонен к суумасбродным поступкам.
— Актеон мой друг. Я бы присмотрел за ним и без твоей просьбы.
— Спасибо! И желаю вам удачи!
Такое большое количество воинов при всем желании не могло передвигаться слишком быстро, да и не было в том необходимости, так что на дорогу я отводил практически весь день. Оставить аронхорса в Лабиринте я посчитал преступлением, так что сейчас единственный передвигался верхом, чуть сбоку от походной колонны. Поначалу я порывался отдать чудо-коня Лие, но та лишь усмехнулась и заверила, что ей не понадобятся постельный режим, покой и трехразовое питание. Сейчас девушка двигалась впереди, в компании Богомола, Анатола, Актеона и сатира.
Признаюсь честно, уснуть мне вчера удалось далеко не сразу. Разум оказался нокаутирован вестью о беременности ламии. Димитр полностью разделял мои переживания и пребывал в легкой прострации, ограничившись лишь фразой «Вот уж не думал, что стану папашей в двадцать лет». Я не счел нужным напоминать ему, что папашей стану я, а не он, тем более что доля правды в его словах присутствует — тело все таки его, да и разум никуда не делся.
Меня очень терзал вопрос — кто же в итоге родится? Димитр как-то рассказывал, что у ламий рождаются исключительно девочки и обязательно с проклятием, которое преследует этот род уже тьма знает сколько времени. Но ведь я-то маг! Тем более Истинный — потомок тех людей, которые отобрали у богов эксклюзивные права на чудеса. Значит ли это, что ребенок унаследует эту особенность?
Вампир-маг. Звучит зловеще. Правда, пока это было не более чем моими догадками, и даже всезнайка Димитр лишь пожимал несуществующими плечами. Мол, о подобных прецедентах ему неизвестно, а значит, скорее всего, подобного союза еще не случалось.
Черт возьми! В своей прошлой жизни я никогда особо не задумывался о потомстве. С моей работой не то что о детях — о серьезных отношениях задумываться не приходилось. Какая женщина захочет связать свою судьбу с мужчиной, который мало того что постоянно в разъездах, так еще и запросто может не вернуться из очередной командировки? Поэтому я не особо стремился связывать себя семейными узами, а пара девушек, которые пытались жить вместе со мной, довольно быстро понимали бесперспективность этой затеи. Светки, например, хватило на полгода, из которых четыре месяца Я был в разъездах. Однажды вернувшись домой, я обнаружил опустевшую квартиру без малейших признаков женского присутствия и записку о том, что ключи лежат в почтовом ящике.
Вместе с этим я чувствовал, что не смогу бросить ребенка и молча уйти в закат. Это мой ребенок! Будь он хоть трижды проклятым кровососом. Поэтому я твердо решил, что при первой же возможности спрячу Лию в безопасном месте и обеспечу всем необходимым. А также постараюсь сделать так, чтобы никто об этом не знал. Даже друзья. Учитывая, в каком положении я сейчас нахожусь, нежелательно, чтобы хоть кто-то знал о ребенке. Чего не знаешь, того не выболтаешь.
Я вынырнул из собственных мыслей, пытаясь сообразить, где мы сейчас находимся. Получилось не очень. В Лабиринт мы в прошлый раз пробирались ночью, а окружающий пейзаж своими однообразием и унылостью мог нагнать тоску на самого закоренелого оптимиста. Поэтому единственным развлечением стало наблюдение за марширующими в нескольких метрах справа минотаврами. Ребята явно застоялись в своем добровольном изгнании, так что шагали как заведенные, даже не пытаясь скрыть своего энтузиазма. Бычьи морды так и светились от счастья, даже несмотря на пыль, густым туманом окутавшую дорогу.
Тьфу! И ведь не могут не понимать, что эта «прогулка» для многих запросто окажется билетом в один конец. Впрочем, о чем это я? Сам ведь всегда прекрасно понимал, что с каждого нового задания могу не вернуться. И сколько раз был на волосок от этого. Не ушел ведь со службы. Как было сказано в одном известном фильме: «Военный это не профессия. Это половая ориентация».
Очень скоро мне наскучило наблюдать за бодро переставляющими ноги минотаврами и я достал из седельной сумки небольшой темно-бежевый булыжник, по крепости напоминающий гранит, но чуть теплый на ощупь. Повертел его в руках, собираясь с мыслями.
С тех пор, как я попал в этот мир, мне не давала покоя увиденная однажды пистоль, из которой один ретивый прихлебатель Правителя меня едва не пристрелил. Игрушка явно магическая, ну так ведь и я несколько поднаторел в тайных практиках. С огнестрельным оружием еще как знаком — вдруг получится сварганить что-то подобное? А уж вооружить хотя бы пару десятков человек — и можно приступать к захвату мира. Ладно, про мир это я погорячился, но несколько человек в мире меча и магии, вооруженных дальнобойным оружием — очень серьезный аргумент в любых спорах.
Поэтому я и выцыганил у Агатона кусок камня, из которого они «выращивали» свои дома. Понятное дело, что технологию он мне не раскрыл, но спасибо хоть на том, что поделился материалом. Понятное дело, что за оставшееся в пути время далеко в этом вопросе я не продвинусь. Если удастся хотя бы приблизительно оценить фронт работ и составить план — уже хорошо.
За основу решил взять давно отработанный принцип создания каменных снарядов, который выручал меня не раз и не два. После уроков Феодора я вполне мог напитать их необходимой энергией так, чтобы они существовали автономно практически неограниченное время. Главная загвоздка — как заставить их подчиняться не моей воле, а простому механическому воздействию? Например нажатию на некое подобие спускового крючка. Ведь если я хочу вооружить не только себя, но и простых людей или нелюдей, то воспользоваться оружием должен смочь и кто-то без магических способностей.
Поначалу я решил применить земной опыт. То есть отдельное создание пуль, которые бы тем или иным образом заряжались в пистоль, но после некоторых размышлений отказался от этой затеи. Если конструкция подразумевает ствол, то размер каждой пули должен быть выверен даже лучше, чем до миллиметра. Иначе снаряд либо застрянет в стволе, с непредсказуемыми последствиями, либо не покажет сколько-нибудь нормальной точности. А поскольку каждая «пулька» создавалась мной индивидуально, без какой-либо стандартизации, то подобная точность размеров была недостижимой мечтой. Тут надо либо пытаться «вшить» в пистоль заклинание, которое будет из строго выверенного количества земли точечным усилием создавать пулю потребного размера, а затем толкать ее через ствол, либо... Либо стоит вообще отказаться от идеи «заряженных пулек» и вновь попытаться использовать земной опыт, только намного более старый, а-ля мушкет, когда пуля это простой стальной шарик, а выталкивает его сила сгорания пороха. В моем случае — магический импульс.
Идея настолько меня захватила, что я с энтузиазмом начал конструировать будущее заклинание, которое будет выталкивать пулю из ствола, заодно подумав, что неплохо бы хотя бы частично механизировать подачу пули...
— Милан... Милан!
Инженерную мысль грубо прервали. Я растерянно оглянулся о сторонам и с удивлением обнаружил, что на горизонте отчетливо видны стены Кносса. А на морде взывающего ко мне Актеона легко читается недовольство:
— Ты не мог бы отложить свои полеты в облаках? Мы на муесте.
Одернул он меня вовремя. Сперва мой взгляд упал на огромный ромальский табор с разноцветными островерхими шатрами. Как я понял, на Крите этот шелудивый народ не особо жаловали и в города не пускали. И лишь спустя несколько секунд я перевел взгляд на город.
Несмотря на то, что мы остановились на почтительном отдалении от городских ворот, я даже отсюда видел округлившиеся глаза солдат и уроненные вниз челюсти. И немудрено. Двадцать лет здесь не видели ни одного минотавра, а тут разом такая толпа, да еще и явно не на праздную прогулку вышедшая. Кто угодно удивится.
Но вот первый столбняк прошел и очнулся кто-то из наиболее сообразительных. На стенах началось шевеление, но я не смог разобрать, то ли ребята готовятся к отражению атаки, то ли просто побежали докладывать вышестоящим. Надеюсь, второе. Не мог же Феодор не предупредить командиров о скором прибытии оравы вооруженных рогатых ребят, которых нужно не бояться, а встретить как дорогих гостей.
— Кажется, пора внести ясность в причины нашего прибытия. Актеон, составишь мне компанию?
Идти к воротам в одиночку, под пристальными взглядами пары десятков нервных парней с луками не хотелось. И пусть, если что-то пойдет не так, нам обоим не поздоровится, но вдвоем все равно как-то спокойнее.
— Конечно. Я даже белую тряпку заготовил.
Только сейчас я заметил, что мой однорогий друг действительно держит в левой руке короткое копье с привязанным к наконечнику отрезом белой ткани. Типа, «мы пришли с миром», все такое. Будем надеяться, что у солдат на стенах крепкие нервы.
С нами порывались пойти и Анатол с Богомолом, но я запретил. Не хватало еще всеми разом рисковать. Я уже пожалел, что позвал с собой Актеона, но переубедить его сейчас все равно не получится...
К счастью, все обошлось. Комендант стражников, как оказалось, был предупрежден и даже имел при себе мое описание, так что после недолгого разговора тяжелые монументальные ворота начали медленно раскрываться, открывая нам дорогу внутрь. Комендант, глотая от волнения окончания слов, выделил нам два десятка солдат в сопровождение, которым поручил довести «дорогих союзников» до выделенных казарм. Сатир между делом обронил, что «неплохо бы пожрать бы немного бы», на что тут же получил заверения, что все готово, к казарме приставлены кашевары, которые позаботятся об этом вопросе.
Пока мы двигались к месту дислокации, на улицы вышли, кажется, все жильцы города. И надо сказать, что прием они оказывали теплый. Многие махали руками, приглашали в гости и выкрикивали приветствия, так что в какой-то момент суровые рогатые воины не выдержали и начали позволять себе ответные приветствия и улыбки. Да и я заработал немало заинтересованных взглядов. Хотя подозреваю, что людей больше привлекал мой великолепный скакун, а не я.
В отличие от Кидонии, в Кноссе прекрасно помнят времена, когда простые люди Крита и Якострофы были союзниками. И теперь радуются, что те деньки могут вернуться.
Здесь я с Димитром был склонен согласиться. Было прекрасно видно, что радость людей не напускная. Они действительно от чистого сердца приветствовали возвращение рогатых и те это чувствовали. В какой-то момент я не выдержал и без подсказки Димитра продемонстрировал тот же фокус с символом Якостроф, что и на собрании в Лабиринте.
Эффект превзошел все ожидания. Вначале народ пораженно застыл, словно не веря своим глазам. Затем в толпе раздалось «Да это же Якостроф!!!» и людей словно прорвало. Тишина взорвалась ликованием. Все кричали, потрясали кулаками, плакали и пытались прорваться ко мне, так что нашим сопровождающим пришлось сдерживать находящуюся в экстазе толпу, а нам заметно ускоряться, пока меня не разобрали на сувениры.
Убедившись, что казармы вполне пригодны для жизни, места хватит на всех, а кашевары уже черпают горячую жратву из котлов, я подошел к начальнику наших сопровождающих:
— Командир, как мне добраться до дворца? Надо поговорить с Феодором.
— Это довольно далеко, господин. Быть может, вам выделить сопровождающих?
— Думаю, это ни к чему. Вам и без меня есть чем заняться. Ты же видел, что творилось на улицах? Вряд ли кто-то захочет причинить мне вред.
— Хорошо. Тогда вам нужно пройти три квартала по этой улице, до небольшого гончарного рынка. Пройдите его насквозь и поверните налево, сразу за кабаком «Пьяный висельник». Дорога пойдет вверх, по ней идите, не сворачивая, кварталов восемь, до памятника Дораму Первому, основателю города. Он него сверните направо и там уж, мимо монетного двора, до дворца рукой подать.
Я кратко рассказал своим, куда собрался, отмел парочку предложений о сопровождении, оставил Григора на попечение Анатола и отправился в путь.
Вообще, Кносс произвел на меня куда большее впечатление, чем Кидония. Вроде и архитектура схожая, но как-то все более... Изящно и продуманно. Пока я шел, то ни разу не увидел двух выбивающихся из общего стиля домов, и неважно, что это было, поместье богатея, многоквартирный дом для бедняков или казенное учреждение. Примерно один и тот же светло-серый камень, похожие покатые островерхие крыши, мощеные и отполированные улицы. И вполне доброжелательные люди. Но я все равно был настороже, поэтому сразу почуял неладное.
Это случилось почти сразу после гончарного рынка, когда дома вокруг, несмотря на внешнюю опрятность, явно стали намного беднее. Еще метров за тридцать я приметил двух идущих мне навстречу молодцов, которые старательно не смотрели в мою сторону и вообще усиленно делали вид, что за хлебушком вышли. Однако маскировать выправку ребята не умели. Оба явно бывали в армии и не научились или не захотели научиться скрывать это.
Поэтому, когда ближний ко мне, поравнявшись, выхватил из за пазухи обернутую в какую-то тряпку дубинку, я был готов. Без труда перехватил руку и провел бросок. Пнул в живот кинувшемуся ему на помощь товарищу, попал чуть ниже. На всё про всё ушло несколько секунд и без всякой магии.
— И это всё?
Словно насмехаясь, с грохотом открылась дверь ближайшего дома и оттуда начали выбегать не в меру обозленные мужички бандитской наружности. Один, второй, пятый, седьмой... Что-то многовато для простого гоп-стопа. Все с дубинками, а значит, убивать меня никто не собирался.
Дело принимало дурной оборот, поэтому я, не церемонясь, влепил самому ближнему снаряд в колено. Раздался омерзительный хруст и нападающий разом забыл обо мне, катаясь по земле и воя от боли. Остальных это только разозлило и я едва успел принять удар дубинки на возникший в руке щит.
Удары посыпались со всех сторон. В какой-то момент мне надоело отражать удары и пытаться пощадить дураков, так что появившийся в руке меч в быстром выпаде чиркнул кончиком по горлу самого неосторожного. Он неверяще схватился за шею и сквозь его пальцы обрушился красный водопад. Некротическая сущность в клинке затрепетала от восторга.
Смерть товарища отрезвила остальных и ребята дружно нарисовали сквозняк, даже не подумав забрать истекающего кровью товарища, равно как и покалеченного. Шакалы!
«Убрав» оружие, я, ежесекундно оглядываясь на случай уловки или подставы, подошел к грабителю с перебитым коленом, присел на корточки. Тот попытался отползти и тут же вновь взвыл от боли:
— Вот ты-то мне, касатик, всё и расскажешь. Откуда вы такие взялись, на кого работаете и что хотели.
Я оглянулся по сторонам и, о чудо, на стоящем чуть в стороне покосившемся деревянном ящике увидел оставленный кем-то обрывок веревки. Как раз хватит, чтобы связать «языку» руки.
Поднявшись, я сделал несколько шагов вправо, наклонился, чтобы взять веревку... и рухнул навзничь. В голове словно бочка пороха взорвалась, а по затылку потекло что-то теплое.
Рядом присел человек и я с трудом сфокусировал взгляд. Неизвестный был очень толст и смугл. Немолодое лицо с короткими черными волосами и пустая праща в руках.
— Я прошу прощения за столь бесцеремонный способ знакомства, но иначе, боюсь, мне не удалось бы пригласить чудом уцелевшего Якострофа к себе в гости.
— Кто... ты такой?
В голове стоял оглушительный перезвон и слова давались с трудом.
— Я тот, кто претворяет в жизнь цель, к которой мой народ стремится ооочень давно. И сегодня мы сделаем еще один шаг. Ты позволишь?
Он взял мою ладонь и снял клановый перстень, который я практически никогда не снимал еще со времен бандитских деньков в Кидонии.
— Поверь, мне не доставляет удовольствия столь банальное воровство, но по другому никак.
Воздух разрезал резкий свист и толстяка отбросило назад. Из плеча у него торчала стрела, пущенная чьей-то меткой рукой. Я с трудом повернул голову и увидел шагах в сорока застывшую с отведенной к уху рукой Лию. Девушка полюбовалась проделанной работой, вытянула следующую стрелу и начала накладывать на тетиву.
А дальше произошло что-то крайне странное. Толстяк вскочил на ноги, оскалился, выругался на незнакомом языке и, вместо того, чтобы бежать или атаковать, что-то сделал. Волосы на голове у меня едва не встали дыбом от резкого силового всплеска и возле него возникло непонятное магическое зеркало, в котором вместо отражения показался какой-то заваленный всяким хламом пустырь. Толстяк шагнул внутрь «зеркала» и... исчез. А через секунду с сухим треском портал схлопнулся.
«Гарри Гудини долбаный» — подумал я и обессиленно рухнул на мостовую.