Последний из рода 2

Глава 14. Обитель сатира

Пристроенную к казарме кузницу большинство людей предпочитали обходить по широкой дуге. Конечно, это не кожевенная мастерская, возле которой неподготовленный человек мог запросто потерять сознание от распространяемых дубильными чанами миазмов, но все таки запах раскаленного металла и источаемый им жар сложно отнести к приятным вещам. К тому же кузнец предпочитал работать на свежем воздухе, так что случайный зевака был не застрахован получить каплей расплавленного железа по коже или облаком горячего пара в лицо.

— Необычный заказ, господин. — прогудел могучий кузнец. — Обычно ко мне приходят, когда оружие надо поправить или выковать чего. А зачем вам такое? Никак, с пращой умеете обращаться?

— Вы совершенно правы, любезный. Да только вот те снаряды, что продаются в оружейных лавках, мне не подходят. Размеры у них гуляют. А мне нужны точно выверенные снаряды. Так к кому же обращаться с подобным, если не к лучшему кузнецу Кносса?

Здоровенный детина, одетый лишь в кожаные штаны и фартук, приосанился:

— Ну уж про лучшего вы загнули, господин. Тот же Алкей мне ни в чем не уступит.

— Ну полноте, мастер. Я вполне наслышан о вас и о ваших золотых руках. Лучше никто не справится.

Кузнец наконец прекратил набивать себе цену и перешел на более деловой тон:

— Какого размера снаряды нужны?

Я достал из кармана заранее созданную земляную пулю, протянул ему:

— Вот образец. Сделайте по нему форму.

— Сколько снарядов? Какие сроки?

— Давайте для начала штук пятьдесят. Нужны завтра к утру.

На мгновение кузнец задумался, думая, не выторговать ли чуть больше времени. Но затем вспомнил, сколько денег я пообещал за заказ и сдался:

— Это реально. Не извольте сомневаться, господин — все будет сделано в лучшем виде, или не быть мне Пенисом Наковальней!

Несмотря на то, что ударение в его имени ставилось на второй слог, сохранить серьезное выражение лица мне удалось с трудом:

— Нисколько в этом не сомневаюсь, мастер. Не буду больше вас отвлекать.

Оставив кузнеца размышлять, из чего лучше сделать форму для отлива пуль, я направился на небольшой полигон, выстроенный на пустыре позади казарм. Комендант любезно предоставил его в пользование мне и моим Приближенным. Парням нужна постоянная практика, а мне — место для магических экспериментов по созданию пистоли.

Однако приступить к работе удалось далеко не сразу. В памяти снова всплыли воспоминания импровизированного военного совета, который устроил Феодор по нашему возвращению во дворец...

— Если отфильтровать все непроверенные слухи и откровенные байки, которые мы получаем из Кидония, то ситуация выглядит примерно так, — вещал Николай, немолодой пузатенький мужичок с начавшей лысеть башкой, — демонова отрыжка, позволившая себе узурпировать трон Крита, явно готовится к войне. Тех солдат, что не пожелали присягнуть на верность истинному Правителю, демон пощадил и даже наградил...

— Умный, сукин сын, — хмыкнул я. Демону хватило ума понять, что в его положении людьми разбрасываться нельзя. Тем более хорошо обученными солдатами.

Николай укоризненно посмотрел в мою сторону и я тут же поднял руки, мол, пардон, больше не мешаю.

— ...Помимо этого в полную силу работают вербовочные пункты. Особого энтузиазма вступать в армию у жителей не наблюдается, но, тем не менее, ряды вражеской армии понемногу пополняются. Слишком уж хорошее жалованье обещают вербовщики.

— А бандитам и ворам еще не сулят помуилование взамен на службу? — поинтересовался присутствовавший здесь Актеон.

— Как ни странно, нет. У нас нет достоверной информации на этот счет, но ходят слухи, что городская тюрьма практически пуста, хотя никакой амнистии не объявлялось.

— Ничего удивительного. — взял слово Феодор. — В этом мире у демона слишком ослабилась связь с планами Огня. И он тут же нашел источник дармовой силы. Людские жизни. Уверен, что все бандиты и воры уже мертвы, а демон напитал себя и приспешников Силой под самую макушку.

Николай после новости об обожравшемся силы демоне заметно побледнел, но с эмоциями справился:

— Также говорят, что на улицах стали пропадать люди, а в городе орудуют специальные отряды, которые хватают за малейшую провинность и безо всякого суда бросают в застенки.

— Тоже ничего удивительного. Как только тюрьмы опустели, под нож пошли простые жители. Демон ненасытен и явился сюда именно за этим. За обилием пищи и силы. На планах Огня ему подобное изобилие и не снилось.

Феодор помолчал, давая присутствующим переварить новость.

— Нам нужно как можно скорее уничтожить эту мерзость! — воскликнул командир лучников — совсем еще молодой парень, чуть постарше Димитра.

— Прежде чем бросаться в бой за правое дело, следует хорошенько оценить силы и подготовить план наступления. Иначе мы все пойдем на корм демонам. — я постарался остудить буйные головы.

Несмотря на плохие новости, надо сохранять трезвость мыслей. Эмоции — плохой спутник в военном деле и почти всегда ведут прямиком в могилу. На моей памяти было немало случаев, когда отличные парни поддавались порывам и погибали.

Командир лучников открыл было рот, чтобы возразить, но его опередил Пиролат:

— Именно так. Для этого я сегодня всех и собрал. У меня есть кое-какие мысли на этот счет...

Обсуждение растянулось на несколько часов, и даже по прошествии этого времени, когда я чувствовал себя, словно выжатый лимон, удалось накидать лишь примерную стратегию боевых действий. Все прекрасно понимали, что тактика будет вырабатываться ближе к конкретным столкновениям, когда будут четко известно соотношение сил противоборствующих сторон, местность, погодные условия, уровень снабжения и еще сотня условий.

Наконец, совет был окончен и все участники потянулись на выход. Я уже мысленно здоровался со своей кроватью и подушкой, когда меня окликнул Феодор:

— Милан! Задержись на пару минут.

Актеон заинтересованно посмотрел на меня, но спрашивать ни о чем не стал и, выйдя, прикрыл за собой двери.

— Что случилось?

— До меня дошли новости с материка. Считаю, что ты должен знать.

Я заинтересованно откинулся на стуле. Что такого важного для меня может происходить в континентальной Элладе? Учитывая, что я там ни разу не бывал и никого не знаю.

— Клан Фтеротос напал на Аттику. Судя по тому, что мне рассказали, они заключили союз с царем Спарты Диомедом. Этот тщеславный сукин сын давно мечтал вернуть своему царству былую славу. А союз с магами воздуха предоставил ему такую возможность. Несколько городов уже пали и, по сути, последним очагом сопротивления остаются Афины.

— И почему мне это должно быть интересно?

Пиролат как-то странно посмотрел на меня:

— Фтеротос — твои враги. Ваши кланы враждовали веками. Думаю, тебе стоит учитывать их резко повысившуюся активность. Как минимум, стоит опасаться того, что после завоевания Аттики они обратят внимание и на Крит.

— А с чего вдруг они зашевелились? Я так понял, что последнее время они не особо проявляли экспансионистские наклонности.

— Ты прав. Как только клан Якостроф «погиб», Фтеротос отошли от политики. Последние двадцать лет так и было, пока над ними стоял иерофант Мирон. Старик на склоне лет больше внимания уделял чистоте прибрежного пляжа, чем вмешательству в жизни людей. Но теперь все изменилось. У клана новые лидеры — брат и сестра. Сильные и амбициозные маги. Никто не знает, откуда они взялись, но, судя по именам, у них явно есть восточные корни.

— А что необычного в их именах?

— В Элладе не особо в ходу имена Джамал и Азиза. Так что в их крови явно есть восточная примесь.

Вас когда-нибудь били табуреткой по голове? Если да, ты вы легко сможете представить мое состояние в этот момент.

— Как ты сказал? — я не узнал собственного голоса.

— Джамал и Азиза. Говорят, что парень холоден и расчетлив, в отличие от сестры. По слухам, кровожадностью она может затмить даже мантикору. Что с тобой? Ты их знаешь?

— Нет. — через силу ответил я. — Просто неприятные воспоминания, не обращай внимания. Извини, мне нужно идти — слишком устал.

Надо ли говорить, что уснуть мне удалось далеко не сразу?

Может ли так быть, что мои убийцы избежали небытия и теперь вполне себе неплохо живут в этом мире? Еще пару месяцев назад я бы покрутил пальцем у виска, услышав подобное. Но не теперь. По нелепой ли случайности или же по чьей-то воле, я возродился в этом мире. Неужели то же самое произошло и с Джамалом и его паршивым псом, Азизом?

Против воли проклятая память в красках показала мне два самых ужасных дня моей прошлой жизни. Бесконечные мучения, ухмыляющаяся рожа Азиза, потоки крови из моего перерезанного горла. Штурм ангара, бледное лицо Воробья, изрешеченные пулями тела мучителей. Тогда, на краю смерти, я посчитал, что отомщен. Но нет. Видимо, у тех, кто дал мне второй шанс, крайне извращенное чувство юмора.

Не знаю, сколько я простоял посреди полигона. С трудом разжал до боли сжатые кулаки, краем глаза заметив, что на ладонях остались белые следы от ногтей. Если это действительно так, если гниды из Алькат Вальвалы воскресли в этом мире — я приложу все усилия, чтобы отправить их в окончательное небытие. И дело тут не в каком-то чувстве вселенской справедливости, хотя подобным выродкам нельзя позволять разгуливать по земле. Дело в мести. Прямо сейчас я чувствую ее дыхание на своей щеке. Слышу, как она настойчиво шепчет на ухо, приказывая найти врага и уничтожить. Желательно, максимально мучительной смертью. И плевать, на какие жертвы придется пойти.

Понадобилось некоторое время, чтобы кровавая пелена спала с глаз и ко мне вернулась способность связно соображать. Сейчас не время и не место предаваться мыслям о кровавой расправе над врагами — есть дела куда более насущные.

Я уселся прямо на землю, сложив ноги на восточный манер, и выложил из сумки перед собой тот самый булыжник, что дал мне Агатон, а также три одинаковых земляных шарика диаметром в сантиметр. Решение обратиться за снарядами к кузнецу — пока что единственно верное, накануне я в этом убедился. Достаточно было вспомнить, каких трудов мне стоило создать четыре абсолютно идентичных пули.

Взять одинаковое количество земли для создания снарядов не представлялось возможным — только если отмерять с помощью весов. И все равно на выходе получались далеко не идеально одинаковые снаряды — приходилось, словно ювелиру, снимать с них лишнее и придавать нужную форму с помощью магических импульсов. На четыре снаряда я угрохал часа три. Даже если представить, что со временем удастся ускорить процесс — все равно неоправданно долго. Не оправдывало временные затраты даже то, что на конечные пули я могу наложить какие угодно чары — то же самое я смогу провернуть и со «штамповками» кузнеца.

Подчиняясь моей воле и легким магическим импульсам, камень у меня в руках «потек», постепенно, штрих за штрихом, приобретая нужные формы. Само собой, я не стал пытаться изобразить что-то вроде кремниевого пистолета восемнадцатого века. Да и не было в этом нужды. Пистоль будет способна показать приемлемую точность и с гораздо более коротким стволом, если калибр пули и ствола будут разниться минимально.

Провозился я долго. Пришлось раз тридцать подгонять диаметр, сверяясь с размерами пули. В конце концов мне удалось достичь приемлемого соответствия. Я смахнул пот со лба.

— Зевс в помощь.

Позади меня обнаружился Менис. Козлорогий стоял, прислонившись к стене покосившегося барака и с интересом следил за моими манипуляциями:

— Чеего это ты мастеришь, паря? Я, конеечно, слышал, что некоторые из говна и палок могут конфеетку сделать, но впервые вижу своими глазами.

— Ты чего хотел то? Я тут немного занят. Если у тебя винище кончилось, то обратись к коменданту. Он выделит.

— Этого добра полно. Я тут, чтобы выяснить, чеего хочешь ты.

Вопрос поставил меня в тупик:

— В каком смысле «чего хочу я»?

— Ну напримеер, не хочешь ли ты заныкать свою брюхатую подружку? До того момеента, как любой желающий сможет увидееть, что она округлилась там, где не должна округлиться.

Я вздрогнул:

— Откуда ты знаешь?!

Но Менис не услышал легкой угрозы в моем голосе. Или сделал вид, что не услышал:

— Я же все таки сатир. Плодородие — это по нашей части. В том числее и приплод всякого рода живности. Мы всегда чувствуем подобное.

— Лиа — не «живность».

Но сатир лишь в очередной раз пожал плечами:

— Все мы — в той или иной стеепени живность. Кто-то — двуногая, кто-то — рогатая, кто-то — кровососущая и проклятая. Итог один. Ну так что? Подумал, гдее скроешь её и дитё?

— Подумал.

— И как? Успеешно?

— Пока не очень.

— Я так и думал. Иди за мной.

Я не стал допытываться, куда он собирается меня отвести. Все равно ведь не скажет. Несмотря на его скверный характер, сатиру я доверял. Козлик уже несколько раз приходил мне на выручку в очень трудных ситуациях. Проще говоря, спасал мою задницу, так что вряд ли сейчас вдруг решит устроить какую-нибудь подляну.

Выйдя с территории казармы, сатир повернул налево и, смешно семеня короткими ножками, уверенно направился к западной части города. По дороге сатир весело комментировал все происходящее вокруг, пытался заглядывать под юбки матронам, пел похабные песенки, скакал на одной ножке, облаял какую-то дворнягу, а затем достал откуда-то из карманов дудочку и начал наигрывать незатейливую, но, надо признаться, красивую мелодию. Я же стоически старался не провалиться сквозь землю и всеми силами делал вид, что вообще его не знаю.

— Какого хрена ты творишь? Ты привлекаешь слишком много внимания! — прошипел я, когда удалось подобраться к нему поближе.

— Послушай, паря. Целенаправленно идущий куда-то сатир в компании хмурого мужика привлечеет куда больше внимания, чем мое обычное поведеение. А так они забудут про меня через двее минуты.

Скрепя сердце, я признал, что он прав. Даже барышни, под чьи юбки удалось заглянуть Менису, всего лишь вяло отругивались и не спешили поднимать шум. Не зря в учебке нам не уставали повторять: хочешь затеряться в толпе — веди себя так, чтобы никто не заподозрил фальши. И тогда тебя никто не вспомнит.

Идти пришлось долго. Мы несколько раз свернули, сменив направление, пока наконец не подошли к краю величественного парка. Его размеры оценить не представлялось возможным, но, судя по всему, размерами он не уступал десятку футбольных полей.

— Ты решил устроить пикник?

— А ты видишь у меня с собой жбан вина и тушу барана? Вот и не задавай тупых вопросов. Нам туда.

Сатир уверенно зашагал между толстенных стволов вековых деревьев и мне ничего не оставалось, кроме как последовать за ним. Мы пробирались все глубже и глубже, пока деревья не стали реже, образуя небольшую свободную прогалину. Менис остановился, внимательно глядя под ноги. Я проследил за его взглядом и сразу же заметил красные, с белыми вкраплениями, широкие шляпки. Мухоморы. Только вот росли они необычно, образуя правильную широкую окружность метра два в диаметре.

— Ведьмин круг?

Сатир зыркнул на меня сверху вниз:

— Ага. Скажи ещее, что тут по ночам крылатые маленькие бабы хороводы водят. Ты не в дремучих северных лесах, паря. А тепеерь войди в круг и помолчи.

Терзаемый любопытством, я без вопросов сделал, что велено. Сатир тоже аккуратно перешагнул грибные шляпки, несколько раз ударил копытом, взрыхлив влажную землю, и закружился в каком-то диком варварском танце. Он дрыгался, подпрыгивал, выкидывая нелепые коленца, кружился вокруг своей оси, распевая странную рваную песню на незнакомом мне гортанном языке. В какой-то момент я едва не ущипнул себя побольнее — ядовитые грибы тоже начали кружиться вокруг нас! Словно обдолбавшиеся наркоманы, затеявшие странный хоровод на лесной опушке.

Скорость вращения грибов возрастала вместе с выкрутасами сатира и когда начало казаться, что меня сейчас вырвет от творящегося буйного хаоса, земля под ногами резко раскрылась и мы ухнули в темноту, изредка озаряемую короткими разноцветными вспышками.

Нечто подобное я испытал в своей прошлой жизни, когда пошел на один из самых экстремальных аттракционов в аквапарке — тот самый, когда ты стоишь на крепком круглом люке и тут бац! створки резко под ногами расходятся в стороны и ты начинаешь лететь вниз сквозь узкую скользкую кишку.

Поэтому ничего удивительного, что в тот момент, когда нас вышвырнуло на залитую светом полянку перед невзрачной покосившейся лесной избушкой — я не смог удержать завтрак в желудке.

— Это нормально, паря, не ссы. Ты молодцом. Обычно ваше плеемя после Пьяных троп полчаса в себя прийти не может, а ты только обрыгался и уже как огурчик. Креепкий сукин сын, ничего не скажешь.

— Где мы? — я сплюнул вязкую кислую слюну. Полегчало, но ненамного.

— Очень надееюсь, что твоя дочурка будет посообразительнее папаши, иначе я зря стараюсь. Элладе такие тугодумы явно не нужны. В обители сатира, гдее ж еще.

О них многие слышали, но мало кто из людей может похвастаться, что побывал в обители, Милан. — голос Димитра дрожал от возбуждения. — Никто не знает, как им это удается, но обитель всегда сокрыта от чужаков. Попасть сюда можно только если этого захочет сам хозяин. Идеальное место для Лии.

Я повнимательнее пригляделся к небольшому домику, одиноко стоящему на краю поляны. Несмотря на внешнюю неказистость, развалиной жилище не выглядело — мне просто показалось после дикого прыжка через пустоту. Вполне крепкий, сложенный из светлых сосновых стволов, с островерхой покатой крышей и самым настоящим стеклом на окнах вместо бычьих пузырей. В моей прошлой жизни такой можно было встретить в любой деревне у хорошего домовитого хозяина, который проводит дни в работе, а не в сражении с бутылкой водки.

— И ты готов предоставить свое убежище для моей дочери?

— Едрена кочерыжка! Нет, я тебя на экскурсию сюда привел! Мол, смотри, какие себе хоромы отгрохал. Конеечно готов.

— Спасибо, Менис. Я твой должник.

— Сочтемся, маг. Ты главное больше не приводи меня в те места, где с винищем туго. На рогатых громил и их пустые закрома я насмотреелся на всю жизнь впереед. Вставай в круг, надо возвращаться.

Я послушно вернулся в Ведьмин круг, на этой стороне выложенный неизвестными мне грибами с ярко-желтыми шляпками и начал наблюдать за очередным диким ритуальным танцем.

Еще кое-что. Обитель бывает далеко не у каждого сатира. Только у тех, кто наиболее приближен к Дионису. Они называют таких Виночерпиями. Только они могут отстроить себе обитель и перемещаться к ней по своему желанию. Если искать сравнение среди людей, то это кто-то вроде высшей аристократии. Так что наш друг далеко не так прост, как кажется.

— Я уже ничему не удивляюсь, Димитр. Иногда я начинаю думать, что лучше бы я сдох на том грязном голом полу в своем мире, чем все вот эти вот выверты и приключения на мою задницу.

Димитр успел коротко хохотнуть перед тем, как земля разверзлась под ногами.