Последняя битва

9 апреля. 1979 года. Гавана (продолжение)

Я на секунду прикрыл глаза, вспоминая все подробности нашего прилета и встречи с Фиделем…

В самый последний момент, когда уже подъезжал к военному аэродрому, начальники переиграли. Сначала меня срочно вызвали к Машерову, чтобы обсудить некоторые детали будущего разговора с Фиделем, и передали черную кожаную папку с документами. Затем уведомили, что планы немного изменились. Я полетел в Гавану не военным бортом, а на новеньком ИЛ-62М, только собранном на заводе. Он предназначался для «Cubana de Aviación» и после испытаний совершил свой первый перелет через Атлантический океан со мною, Аллой, Иваном и Володей. Майор с нами не полетел. Он был куратором и непосредственным участником операции «Двойник». Поэтому проводил меня до борта и пообещал присоединиться позже, когда ловушка для американцев захлопнется.

На выходе нас встретила внушительная делегация. Первой стояла черная «чайка» с дипломатическими номерами и флажком СССР. Рядом с машиной мялся видный мужчина лет пятидесяти пяти-шестидесяти в черном костюме, с густой, начинающей седеть шевелюрой, и серьезным лицом. Чуть подальше стоял здоровенный пикап. Возле него остановился невысокий, щуплый латинос и двое крепких бородачей с «калашниковыми». Все трое были одеты в кепи, рубашки и брюки защитного цвета. Метрах в пяти от пикапа загадочно блестел круглыми фарами кабриолет-купе «Buick Roadmaster Skylark» небесно-голубого цвета. Водитель этого чуда — пожилой чернокожий мужчина в белоснежной рубашке, положил ладони на руль и замер, с любопытством поглядывая на нас.

Только я спустился с трапа и прищурился, закрываясь ладонью от слепящего тропического солнца, ко мне сразу шагнул мужчина в костюме.

— Товарищ Кирсанов? — спросил он, наметанным глазом определив главного. — Мне насчет вас звонил Петр Миронович Машеров.

— Угадали, — улыбнулся я.

— Толубеев Никита Павлович, — представился он, протягивая руку. — Посол.

— Очень приятно, — кивнул я, поправив спадающую с плеча сумку с вещами и отвечая на рукопожатие.

— Давайте проедем в посольство, там поговорим, перекусим, займемся вашим размещением, — предложил Толубеев.

— В этом нет необходимости, компаньеро Толубеев, — вмешался в разговор щуплый латиноамериканец. — Компаньеро Кирсанова с охраной ждет команданте. Компаньеро Машеров просил принять гостей и оказать всяческое содействие. Команданте приглашает его во Дворец Революции. Там и покормят.

— Хорошо, Мигель, — лицо посла осталось невозмутимым. — Раз команданте Фидель ждет, пусть едут. Но после встречи, товарищ Кирсанов, прошу всех вас заехать в посольство. Я буду ждать.

— Обязательно заеду, Никита Павлович, — пообещал я, и протянул ладонь латиноамериканцу.

— Вас Мигель зовут?

— Да, Мигель Кастильо, переводчик и одновременно сотрудник первого отдела главного управления охраны, по-вашему, — латинос улыбнулся, сверкнув ослепительно белыми зубами. — А вы Алексей Владимирович Кирсанов из ЦК ВЛКСМ, правильно?

— Правильно, — я улыбнулся в ответ.

— Тогда поехали.

Алла устроилась рядом с водителем. Мигель и Иван по бокам от меня. Володя в «родстер» не поместился, по предложению переводчика и с одобрения Аллы устроился в кузове пикапа вместе с улыбающимися кубинцами. Бородачи протянули руки и помогли ему забраться, с одобрением поглядывая на широченные плечи и внушительные шары бицепсов, выглядывающие из коротких рукавов рубашки…

Площадь Революции впечатляла. Она была огромна. В центре развевался кубинский флаг. С разных концов площади смотрели изображения Че Гевары. Одно из них, занимавшее всю стену дома и с косой надписью внизу, меня особенно заинтересовало.

— Что там написано? — поинтересовался я у Мигеля, сидящего рядом.

— «Наста ла виста викториа семпл», — мгновенно откликнулся переводчик. — Если по-русски: «Всегда до победы». Известные слова Че. У нас их даже дети знают.

— Понятно, — я с любопытством осмотрелся.

— Эта площадь одна из самых крупных в мире, — продолжал просвещать Кастильо. До революции она называлась «Плаза Сивика», что означает «Гражданская площадь». Здесь команданте Фидель выступает с речами, проводятся праздники, митинги, торжественные шествия.

— А мы сейчас куда? — поинтересовался я.

— Туда, — переводчик указал взглядом на огромное белоснежное здание с монументальными колоннами. — Во Дворец Революции. Хотите, расскажу о нем подробнее?

— Конечно, хочу, — я чуть улыбнулся уголками губ. — Когда ещё в таких красивых местах побываешь.

— Тогда пойдемте, — предложил Мигель. — Буду рассказывать по дороге.

— Договорились, — кивнул я.

Мы выбрались из машины. Теплый ветерок дышал морской свежестью, заставляя зеленую стену тропических растений возле домов задумчиво колыхаться. Солнце по-прежнему парило вверху, заливая поверхность площади ослепительным желтым светом.

Мигель двинулся вперед, увлекая меня за собой. Чуть сзади с обеих сторон шли Вова и Алла. За ними Володя и кубинцы-охранники, бдительно поглядывающие по сторонам.

— Здание решили построить в сорок третьем году. Президент — Карлос Прио Сокаррас планировал сделать там резиденцию генерального прокурора и Верховного суда. Строительство велось более десяти лет и закончилось в пятьдесят седьмом году. После свержения Батисты, здание переименовали во Дворец Революции и решили разместить в нем органы власти, — разливался соловьем Мигель, пока мы шагали к центральному входу.

Когда мы вошли в холл, к нам сразу двинулись двое военных с кобурами на поясах.

— Секундочку, — извинился переводчик, повернулся к охранникам предъявил удостоверение, сказал пару фраз на испанском. Военные послушно расступились.

— Мы с компаньеро Кирсановым сейчас поднимемся наверх, а вас проводят в комнату для гостей, — пояснил Мигель. — Там посидите, отдохнёте, попьете кофе с пирожными, пообщаетесь с ребятами, Энрике немного по-русски говорит.

— Говорью, — подтвердил, усмехнувшись, один из военных, курчавый метис, — чиуть-чиуть.

— Уважаемый Мигель, вы будете присутствовать на встрече? — уточнила Алла.

— Конечно, — кивнул Кастильо. — Я буду переводить.

— А можно мне тоже на встрече присутствовать, в качестве переводчика? — попросила Алла. — Я — капитан КГБ. Охраняю товарища Кирсанова, назначена лично председателем КГБ Петром Ивановичем Ивашутиным. Но тут речь не об охране. Испанский отлично знаю, а тема переговоров очень важна, если что-то не поймете, могу поправить. Обещаю, в разговор не влезать, если не возникнет потребность что-то дополнительно разъяснить, уточнить или поправить вас.

— Удостоверение покажите, пожалуйста, — попросил Мигель.

Алла молча достала из сумочки красную «корочку» и предъявила Кастильо.

— Вы мне не доверяете? — переводчик чуть помрачнел, разглядывая удостоверение. — Или службе охраны?

— Нет, нет. Наоборот, полностью доверяю и вам и охране компаньеро Кастро, — оперативница подняла ладони, огораживаясь от надуманного обвинения. — Просто русский язык для вас не родной. Могут возникнуть нюансы или какое-то недопонимание. А тема переговоров, повторяю, важна для будущего наших стран.

— А испанский для вас родной? — ухмыльнулся Мигель.

— Я пять лет проработала в Испании и Мексике, знаю его отлично, — сообщила оперативница.

Кастильо произнес длинную фразу на испанском.

Алла моментально отреагировала ответным спичем на пару минут.

— Да, по-испански вы говорите отлично, — был вынужден признать переводчик. — Хорошо, я уточню этот вопрос. А пока пойдемте.

Мы поднимались по широкой лестнице, а Гонсалес продолжил свой рассказ:

— После революции дворец решили разделить на три зоны. В первой располагается Совет министров. Во второй находится штаб-квартира Госсовета — законодательной власти, офисы президента и вице-президента. В третьей зоне расположен аппарат ЦК Коммунистической партии. Чтобы власти смогли разместиться, так как задумывалось, внутренние помещения переделывали около года.

Слушая рассказ Кастильо, мы не заметили, как оказались, в коридоре. Из кресел поднялось трое. Двое в военной форме защитного цвета остались на месте, положив руки на кобуры, третий в светло-сером костюме и начищенных до блеска черных лаковых туфлях, сделал шаг вперед. Двигался он легко и быстро, как кошка. Был расслаблен внешне, но чувствовалось, мог в любой момент отпрыгнуть в сторону и выхватить пистолет из наплечной кобуры, присутствие которой выдал на мгновение показавшийся из-под расстегнутого пиджака коричневый ремень портупеи.

Мужчина в костюме внешне напоминал леопарда, рост выше среднего, узкое лицо, выпирающие скулы, щеточка щегольских усиков над верхней губой, зализанные и блестящие от бриолина волосы.

Мигель что-то быстро ему сказал. Тип в костюме коротко ответил.

— Товарищ Кирсанов, позвольте вам представить компаньеро Хуана Санчеса, — повернулся ко мне Мигель — Он начальник смены личной охраны команданте Фиделя.

— Очень приятно, — кивнул я.

— И мнье, — неожиданно на русском ответил начальник охраны и широко улыбнулся. Но глаза у него остались такими же холодными, а взгляд пристальным и изучающим.

Мигель что-то у него спросил. Алла протянула удостоверение. Санчес глянул и возвратил документ оперативнице. Несколько секунд помолчал и быстро сказал пару фраз на испанском.

Алла повернулась ко мне:

— Компаньеро Санчес сожалеет, но регламент встречи уже утвержден. В последний момент никто никаких изменений вносить не будет. Меня с тобой не пускают. Предлагают, подождать поблизости. Если возникнет необходимость, позовут.

— Понятно, — кивнул я. — А где будет проходить встреча?

— В зале папоротников, — улыбнулся переводчик. — Команданте там обычно встречается с официальными делегациями и политиками со всего мира. Там очень красиво и обстановка располагает.

— Да и ещё один момент, — спохватился он. — Вас, компаньеро Кирсанов, как личного гостя Команданте и человека близкого к премьер-министру СССР, обыскивать никто не будет. Но большая просьба показать, что у вас в черной папочке.

— Пожалуйста, — я пожал плечами и расстегнул молнию, продемонстрировав кипу документов, лежащих в папке.

— Спасибо, можете закрывать, — улыбнулся переводчик. — И ещё один момент. Если у вас имеется какое-то оружие, огнестрельное, холодное, просьба сдать. Это касается и вашей спутницы.

— У меня нет оружия, — улыбнулся я. — Сейчас, по крайней мере.

— Я с собой ничего не брала, — добавила оперативница. — Знала, что придется сдать.

— Вы не возражаете, если вас обыщет наша сотрудница? — вежливо уточнил Мигель.

— Абсолютно не возражаю, — ответила Алла. — Проверяйте.

— Тогда прошу вас последовать с компаньеро Санчесом в комнату охраны, — предложил он и указал ладонью направление.

Когда Алла и Санчес скрылись за поворотом коридора, Мигель деликатно прикоснулся к моему локтю.

— Пойдемте, компаньеро Кирсанов. Зал папоротников уже подготовили для встречи…

Команданте я ждал полчаса. Пил ароматный кубинский кофе и с интересом рассматривал зал папоротников. Там было на что посмотреть. Экзотические деревья, раскинувшие широкие зеленые листья, расставленные под ними кресла и журнальный столик, блестящая черная плитка, подсвеченные лампами стены с буйством красок и фееричными узорами, похожими на творчество художника-авангардиста, строгие квадратные колонны.

Фидель появился в зале быстро и неожиданно. Распахнулась дверь, и он вошел в помещение, резкий, как порыв ветра. Не человек, а стихия, сметающая всё на своем пути. Такое впечатление у меня возникло сразу при виде Кастро.

Председатель Госсовета и руководитель Кубы был в традиционной форме защитного зеленого цвета, с кобурой на поясе и черных блестящих туфлях. Только знаменитого кепи не хватало для полного соответствия популярному образу вождя кубинской революции. Но и без него, Фидель производил впечатление. Он был огромен, и казалось, заслонил плечами все окружающее пространство, полностью скрыв, вошедшего следом Санчеса.

Пышная черная борода, внимательные карие глаза, гордый профиль испанского идальго — от Кастро веяло аурой власти, стальной волей и физической силой. Этот человек был живой легендой, Великой личностью, навсегда оставившей свой след в мировой истории.

Мы с Мигелем сразу же встали, когда Фидель вместе с Санчесом зашел в зал.

Кастро стиснул мою руку в стальном рукопожатии и разразился небольшой речью. Говорил он эмоционально с большим чувством. Многозначительно замолкал, делая небольшие паузы, и снова продолжал. Ни одного «эканья», запинки или растерянной паузы. Даже не понимая испанского, я замер, заворожено вслушиваясь в ясный и твердый голос президента.

Когда вождь кубинской революции замолчал, начал переводить Кастильо.

— Команданте Фидель очень рад видеть товарища Кирсанова, доверенное лицо генерального секретаря ЦК КПСС Романова и своего большого друга — партизана Машерова. Он лично звонил команданте перед вашим приездом. Попросил встретить товарища Кирсанова, уделить ему время, выслушать предварительные предложения по дальнейшему экономическому сотрудничеству СССР и Кубы, а также стран СЭВ и Варшавского блока. Команданте готов уделить время товарищу Кирсанову и выслушать всё, что ему скажут. Пусть товарищи Романов и Машеров не переживают, он говорил им, повторит ещё раз: пока вы будете на Кубе, президент Кастро гарантирует вашу безопасность и достойные условия для жизни и труда. Он не подведет советских товарищей и будет держать этот вопрос на личном контроле.

— Спасибо, — улыбнулся я. — Мне тоже очень приятно видеть живую легенду кубинской революции. Я полностью доверяю команданте Кастро. Уверен: мне будет комфортно жить и работать на Кубе.

Мигель перевел.

Лицо Кастро посветлело, губы тронула легкая улыбка. Он указал рукой на кресла у круглого столика, предлагая присаживаться. Я вежливо улыбнулся и осторожно опустился в кресло, под тень широких листьев. Кастро — как вежливый хозяин, уселся следующим, напротив. Кастильо устроился посередине.

Минут пять я отвечал на вопросы Фиделя. Доехал хорошо, встретили прямо у трапа самолета, всем доволен. Куба очень нравится. После обмена ритуальными фразами начался серьезный разговор.

— Мой друг, партизан Машеров, кратко проинформировал меня о готовящихся реформах и предлагаемых вариантах сотрудничества Советского Союза с Республикой Куба в туристическом бизнесе и других сферах, — перевел Мигель, — сказал, что вы, представляете генерального секретаря Романова и лично его, как председателя Совета Министров, и сможете раскрыть вопрос реформ более подробно. Я готов вас выслушать.

— Да я действительно приехал сюда, чтобы поговорить об этом и получить ваше предварительное согласие, — согласился я. — Речь идет о том, что в Советском Союзе уже начались масштабные экономические реформы и сейчас у Кубы есть уникальный шанс стать маленьким социалистическим раем, витриной для всех стран Латинской Америки. Если вы согласитесь, она станет ярким примером, во что может превратиться государство, управляемое сильным лидером и коммунистами.

Кастро пристально посмотрел на меня. Я спокойно выдержал его испытывающий пронзительный взгляд, и не отвел глаза, хоть это оказалось труднее, чем представлял. Всё-таки сила духа и воля у этого человека были запредельными. Фидель минуту сверлил меня глазами, потом улыбнулся и ответил парой фраз.

— Я чувствую, что мы с вами поладим, компаньеро Кирсанов, — Мигель тоже улыбался, поясняя слова команданте. — Внимательно вас слушаю.

— Позвольте мне начать с самого начала, — я дождался, когда Кастро выслушает переводчика и откликнется одобрительным «си», и продолжил: — В тысяча девятьсот пятьдесят девятом году объединенная коалиция противников Батисты свергла режим диктатора. Затем власть взяли коммунисты под вашим руководством. Вы начали беспрецедентные реформы. Уменьшили на треть плату за жилье, а бедным семьям наполовину, раздали крестьянам земельные паи, сделали бесплатной медицину, которая сейчас считается лучшей среди стран Латинской Америки. Открыли десять тысяч начальных школ для борьбы с неграмотностью населения. Национализировали банки, фабрики и заводы, в том числе американскую собственность. В ответ получили беспрецедентные санкции: США ввело экономическое эмбарго: запретило ввозить на остров любые товары кроме продуктов и некоторых медикаментов. Но даже в условиях полной экономической блокады, с помощью Советского Союза ваша страна активно развивалась. По показателям ВВП, составившим шестнадцать миллиардов девятьсот миллионов долларов в семидесятом году, Куба в два раза обогнала Ямайку, в три раза Доминиканскую Республику, примерно, в шесть раз Гаити и Гондурас. И с тех пор разрыв между вашей страной и многими государствами Латинской Америки, где у власти капиталисты, или откровенные правые, увеличивается каждый год. А теперь представьте, если бы этих санкций не было, какого бы расцвета достигла Куба под вашим руководством?

Я немного помолчал, давая Фиделю оценить полученную информацию, и когда Мигель перевел мои слова, продолжил:

— Куба — страна с огромным экономическим потенциалом. Но реализовать его мешают санкции США и их саллетитов. Остров Свободы находится в окружении враждебных стран, старающихся задушить вашу экономику. И делают они это следующим способом: лишают вас рынка для сбыта продукции, покупки высокотехнологичного промышленного оборудования и тем самым возможности дальнейшего экономического развития. Поэтому страна до сих пор не может избавиться от бедности и обеспечить всем своим гражданам достойную благополучную жизнь. Но раз капиталисты отказывают вам в рынке и технологиях, его дадим мы — коммунисты. И намного больше, чем раньше. Мы предоставим вам практически неограниченный рынок сбыта сахара, рома, поможем со станками и оборудованием для вашей промышленности, но что самое интересное, используя наши возможности, вы сможете самостоятельно оплатить любую технологическую революцию.

У Фиделя загорелись глаза. Он даже привстал с кресла, слушая перевод. Затем задал короткий вопрос.

— Каким образом? Что вы конкретно предлагаете? — перевел Мигель.

— В СЭВ на данный момент кроме Кубы находятся девять постоянных и один ассоциированный член — Югославия. Плюс шесть наблюдателей. Сейчас наше правительство как организатор Совета Экономической Взаимопомощи, будет снимать все ограничения на импорт и экспорт товаров народного потребления и другой продукции, не являющейся критически важной. Что это значит? Прежде всего, то, что намного возрастет товарооборот между участниками СЭВ, все препятствия и бюрократические препоны будут убраны. Петр Миронович, с одобрения товарища Романова, порекомендует руководству стран СЭВ и государствам-наблюдателям, использовать все ресурсы и возможности наших союзников — прежде всего Кубы и ГДР. То есть активнее покупать у вас продукцию: ром, сахар, сигары, рис, маниок, кукурузу, овощи и фрукты. И не только. По добыче никеля вы уверенно подбираетесь к пятому месту в мире, после Канады, Советского Союза, Австралии и Новой Каледонии. На данный момент у вас работают два горно-обогатительных комбината, выстроенных и оснащенных при помощи СССР. По общим запасам никеля Куба уверенно входит в число мировых лидеров. Соперничать с вашей страной могут только Австралия и Индонезия. По данным геологоразведки, объемы их месторождений могут уступать вашим. Только на востоке в гористой части Маяри-Никаро-Моа, разведанные запасы никель-кобальтовых руд в районе трех миллиардов тонн. Открою вам один секрет. Сейчас в Советском Союзе начнется глобальная перестройка промышленности. Частично она затронет и наших союзников и партнеров по СЭВ и Варшавскому договору. Потребуется много нержавеющей стали, жаропрочных сплавов, аккумуляторов, химических реактивов и другой продукции, в которой применяется никель. Поэтому мы готовы вложиться в создание производственного комплекса по добыче и производству концентратов никеля и кобальта. В него войдут уже оснащенные нами два горно-обогатительных комбината в Никаро и Моа, и один достраиваемый советскими специалистами в Пуа-Горда. Плюс мы вместе с вами и возможно, ГДР, выстроим четыре перерабатывающих завода и соответствующую инфраструктуру.

Естественно, Советский Союз претендует на определенную долю добываемой руды и изготавливаемой продукции. Мы планируем поставлять её латиноамериканским странам, сэкономив на логистических цепочках. В частности, в Мексику и Никарагуа. Ведь на советскую продукцию эмбарго нет. Только вам придется увеличить добычу руд. Если не получится, продукция пойдет в Азию и страны СЭВ, как запасной вариант. Сейчас вы ежегодно добываете сорок-шестьдесят тысяч тонн никелевой руды. Придется напрячься и увеличить добычу на порядок. Под этот проект создадим совместное советско-кубинское предприятие. Это первое предложение.

Я сделал секундную паузу, переводя дух, и продолжил.

— Такие же примерно, предложения касаются и остальных сфер. Возьмем для примера производство сахара из тростника. В семидесятом вы добились рекордного за всю историю Кубы результата: восемь с половиной миллионов тонн продукта. Несмотря на то, что у вас в стране работают около ста шестидесяти заводов по переработке тростника, производство сахара сокращено в пользу цитрусовых. В основном, из-за экономической блокады и опасения снижения мировых цен. Сейчас ваш сахар понадобится весь. Частично он будет реализовываться по бартеру, частично закупаться странами СЭВ и Африки. Соответствующие договоренности у нас уже имеются. Плюс вы сможете в полной мере запустить кондитерскую промышленность, потому что туристы будут течь рекой со всех стран СЭВ и не только. Но об этом чуть позже.

То же касается производства кубинского рома и сигар. Эта продукция известна на весь мир. До революции у вас работали сотни нелегальных и полулегальных небольших фабрик, изготавливавшие десятки миллионов литров рома. Одна марка «Гавана Клуб» была популярна во всем мире. Сейчас ситуация та же, что и с сахаром. Производство снижено. Это очень плохо, потому что кубинский ром знают и любят и в Америке, и в Европе. Но капиталисты не дают Острову Свободы получать солидную прибыль, создавать новые производства и рабочие места. Аналогично с табачной продукцией. В шестьдесят первом году, через два года после победы кубинской революции, табачные фабрики произвели восемь миллиардов семьсот миллионов сигарет и двести три миллиона сигар. С этих пор происходит только сокращение производства из-за отсутствия полноценного рынка сбыта. А теперь, повторюсь, для вас полностью откроется рынок СЭВ. Более того, мы вам готовы помочь с рекламой и распространением.

Я на секунду замолчал и Фидель, воспользовавшись паузой, задал короткий вопрос.

— Вы уверены, что ром и сигары будут хорошо раскупаться? — перевел Кастильо.

— Абсолютно уверен, — твердо ответил я. — Потому что хорошо знаю ситуацию в СССР и наших людей. У большинства граждан есть деньги и желание их потратить. И при этом имеется дефицит и желание попробовать что-то новенькое и зарубежное. А алкоголь и сигареты у нашего народа — очень популярные товары. Если ещё грамотно их подать, с соответствующей рекламой: экзотического острова, пальм и белого песка, романтикой кубинской революции, моментально разметут с прилавков. И будут это делать регулярно, пока не убедятся, что это не разовые, а постоянные поставки.

Такая же ситуация с кофе. Оно у нас сейчас в дефиците. В магазинах купить тяжело, поэтому, как только оно появится в свободной продаже, быстро распродастся. И не только у нас, а во всей восточной Европе. Я интересовался потенциальными возможностями производства кофе на Кубе. Вы собираете урожай, примерно, от двадцати до сорока тысяч тонн кофе, а можете выращивать около десяти миллионов. Просто с шестьдесят первого года количество плантаций из-за санкций сократилось в пять раз. Кроме этого, простаивают огромные площади, пригодные для выращивания кофе.

— Вьетнам тоже будет иметь возможность осуществлять большие поставки своего кофе на рынки СЭВ? — перевел вопрос команданте Кастильо.

— Конечно, — кивнул я. — Но он вам сейчас не конкурент. Там четыре года назад война закончилась. Страна только начала восстанавливаться. И их, «Арабика» и «Робуста», насколько я знаю, по качеству хуже вашего.

Фидель довольно кивнул и чуть улыбнулся, а я продолжил:

— Есть и ещё один интересный проект, который я хотел с вами обсудить. Мы с Петром Мироновичем хотели сделать бы из Кубы международную здравницу и курорт, на который будут приезжать отдыхать сотни тысяч туристов из стран СЭВ. Как я уже сказал, сейчас у нас многое меняется. В частности, отношение к зарубежным поездкам. Мы будем выпускать отдыхать в другие страны всех советских граждан, не имеющих проблем с законом и не являющихся носителями государственных секретов. Все сопутствующие процедуры для выезда за границу максимально упростим. Будем рекомендовать сделать это всем своим союзникам по Варшавскому договору и СЭВ, и у меня нет сомнений, что они последуют нашему примеру. Прежде всего, хотим организовать туристические маршруты в Гавану, Варадеро и другие курорты, построить совместно с вами дома отдыха, пансионаты и гостиницы. А если возникнет необходимость, поможем отреставрировать старые отели.

— Como se hara? — уточнил Кастро.

— Как это будет делаться? — перевел Мигель.

— Очень просто, — я улыбнулся. — Открываем совместное государственное советско-кубинское предприятие, оно будет заниматься строительством санаториев, приведением в порядок и созданием необходимой курортной инфраструктуры. Хотя первые туристы уже могут поехать на Кубу, когда согласуем все нюансы и запустим дополнительные авиарейсы «Аэрофлота» и «Кубаны». Но чтобы полностью запустить механизм, в Гавану прилетит ваш друг — Петр Миронович Машеров, и заключит официальное соглашение о сотрудничестве в сфере туризма. Затем по советским предприятиям и организациям, по согласованной квоте, допустим, в двадцать тысяч, будут распространены путевки. Также мы предлагаем ещё один вариант: каждый советский человек, желающий поехать отдохнуть на Кубу, может заранее: допустим за полгода или за три месяца заказать путевку и заплатить небольшой залог. Это позволит нам заранее планировать будущий поток туристов, распределять места в отелях и санаториях, чтобы все были устроены и расселены. У вас на Кубе валюта — песо. И СЭВ разрешит гражданам покупать вашу валюту через Международный Банк Экономического Сотрудничества, любое количество, если у человека имеются соответствующие легальные доходы, позволяющие приобрести необходимую сумму. Он идёт в банк покупает, сколько ему надо. Если в банке валюты нет, делает заказ, а МБЭС в свою очередь меняет или приобретает песо у своего резидента — Национального банка Кубы. Это позволит организовать приток денег от туристов, развить вашу сферу обслуживания, дать работу многим тысячам кубинцев. Я вам настоятельно рекомендую расширить штат в торговых представительствах в Москве и других столицах стран СЭВ и создать отделы, которые будут курировать грузопоток товаров и туристическую сферу. Работы у них будет невпроворот.

— Qué necesitas de mí y de Cuba? — деловито поинтересовался Кастро.

— Что потребуется от меня и Кубы? — перевел Мигель.

— Ничего особенного, — улыбнулся я. — Быть таким же верным союзником Союза, как и раньше. Работать и развиваться вместе с нами. Прислушиваться к нашему мнению и заниматься тем, чем и раньше. А именно продолжать поддерживать левые движения и экспорт революции в Латинской Америке. Мы хотим, чтобы у господ из Вашингтона и Лэнгли горела земля под ногами. Чем больше они будут заниматься своими проблемами, тем меньше смогут уделять внимания нам. И кстати, Петр Миронович просил передать. Сюда через месяц примерно собирается приехать председатель КГБ — генерал Ивашутин, вы его хорошо знаете. У него, по моим сведениям, тоже будет к вам выгодное предложение.

— Qué proposición? — уточнил Кастро.

— Подробности вам он сам расскажет, — улыбнулся я, без перевода поняв вопрос. — Если кратко, предложит вам совместно с нами и штази активнее работать в Африке. В частности, в проекте по контролю новых нефтяных, алмазных и золотых месторождений. Думаю, на этом Республике также удастся очень хорошо заработать. А вообще, если у вас получится с нашей помощью увеличить производство названных мною товаров, соответственно нарастить экспорт и подготовить страну к огромным потокам туристов, через несколько лет Куба станет самой процветающей страной Латинской Америки, а её народ — состоятельным и довольным жизнью. Разве ради этого не стоит немного потрудиться? Вот здесь в папке лежит документация по всем проектам, которые я вам перечислил. Расчеты по планируемому увеличению производств, предложения по суммам выделенных средств, предполагаемая прибыль, как она будет делиться пропорционально вложениям активов и финансов наших государств, и возможный экономический эффект для Кубы. Со всеми графиками, сравнительными таблицами и диаграммами. Документация подготовлена нашими лучшими аналитиками и учеными-экономистами. Я вам её оставлю, чтобы вы и ваши специалисты могли ознакомиться с нашими предложениями подробно…

Встреча с Кастро растянулась часа на три. Команданте Фидель оказался очень интересным собеседником: внимательным к каждой мелочи, умеющим вычленить главное из сказанного, сразу просчитать свои действия и возможности страны. В целом нашими предложениями он остался очень довольным. Это было видно по азартному огоньку в глазах и появляющейся легкой улыбке. Потом меня с охраной покормили в столовой, торжественно вручили ключи от «кадиллака Девилль» и повезли показывать новый дом, который Фидель предоставил на все время моего пребывания на Кубе…

Я замолк, давая возможность майору переварить информацию.

— Насколько я знаю, ты ещё пару раз с Кастро встречался? — уточнил Сергей Иванович.

— Да, — кивнул я. — Он пригласил меня провести уик-энд вместе. Побывал в его резиденции под Гаваной. К нему как раз сын приезжал — Фидель Анхель. Пообщался немного с ним. Интересный мужик — ученый. Он, оказывается, сейчас в аспирантуре ОИЯИ в Дубне работает, проблематикой ядерной физики занимается. На Кубу ненадолго прилетел, проведать отца. Потом через недельку ездили с команданте смотреть гостиницы в Варадеро. Вот, собственно, и всё.

— Что скажешь о Фиделе? Какое впечатление он на тебя произвел? — небрежно спросил Сосновский. Он смотрел в сторону, разглядывая раскинувшийся перед ним тропический сад, но кажущееся безразличие меня не обманывало. Мой ответ очень интересовал майора.

— Сильный, волевой и решительный человек. Умный, не упускающий ни одной мелочи. Отличный оратор. Наш верный союзник. Не переживайте, не предаст, и не подставит. Будет неукоснительно выполнять свои обязательства. Если, конечно, мы первыми, не поступим нехорошо по отношению к нему и Кубе. С Кастро обязательно надо быть честными и откровенными. Это окупится сторицей.

Сергей Иванович заметно расслабился.

— Ивашутин и Машеров тоже так считают, — улыбнулся он. — Эту точку зрения, буквально, теми же словами, донесли до генерального. Товарищ Романов и тогда не был против расширения широкого сотрудничества с Кубой, а сейчас вообще дал полный карт-бланш. Кстати, для информации, операция с твоим двойником успешно завершилась.

— Это я уже понял, — ухмыльнулся я. — Раз вы сюда приехали. Всех, кого надо задержали?

— Целую группу, — подтвердил Сосновский. — На трассе в Подмосковье. Мы сначала аккуратно запустили слух в «Знамени», что ты приедешь. Потом заехали к Игорю в клуб, засветились у тебя в доме. Срисовали этих ребят и выехали. На трассе нас попытались взять. Шесть человек. Пять питоврановских и их американский куратор. Ничему жизнь людей не учит. Мы наиболее проблемный участок трассы заранее для засады подготовили, людей и машины расставили. Да и подстраховались на случай, если нападение будет в другом месте. В итоге двоих завалили, остальных упаковали. Сейчас поют как соловьи. Американец тоже раскололся. Послу уже ноту вручили и предупредили о далеко идущих последствиях, в случае повторения попытки. Теперь они должны поутихнуть. Но ты все равно останешься Кирсановым. И охранять тебя будут как прежде, если не ещё сильнее. На всякий случай.

— Я так и думал. Вы хоть родителей и Машу из дома на время убрали?

— А как же? — усмехнулся майор. — Анастасию с Машей на экскурсию в Ленинград отправили. Через профсоюз поездку провели. А Саша в квартире нас встречал. Мы его в кое-какие подробности посвятили, так он сам помочь вызвался. Твой отец понимает, что проблему надо решать, чтобы потом на тебя не охотились. Даже боевое оружие держал под рукой, на всякий случай, хоть я ему строго-настрого выходить из квартиры запретил. А когда твоя мама с Машей вернутся, уже всё будет к переезду в Москву подготовлено. Причем я порекомендовал ограничиться минимумом вещей и не тащить с собою большую часть мебели. Деньги им на новую выделят, оформят как премии, и купить помогут самую лучшую, через «Березку». Можешь за своих не переживать. Мы за ними аккуратно присматриваем, чтобы чего не произошло.

— Это замечательно, — улыбнулся я. — Больше никаких новостей нет?

— Как нет, — оживился майор. — Есть, конечно. Завтра твоя Аня с Игорем Семеновичем и другими друзьями из «Знамени» на Кубу прилетает. Можешь поехать, встретить. В восемь вечера должны прибыть. Тебе денег на мороженое и цветы подкинуть?

— Не нужно. Я и те, которые выдали, потратить не сумел. Куда бы ни пошел, чтобы ни захотел приобрести, за все платит охрана. Они с собой огромную пачку песо таскают специально для таких случаев. Я уже, и возмущался, и Фиделю высказывал, мол, как-то нехорошо получается, неудобно себя чувствую. А он отмахивается, говорит: «слышать ничего не хочу, ты мой гость и друг»…