Последняя битва

18 января. 1979 года. Ближнее Подмосковье. Недалеко от МКАД

Капитан продолжал напряженно всматриваться в бинокль, одновременно готовясь отдать команду по рации. Я отодвинул локтем, лежавший рядом рупор и приник к краю окопа, стараясь рассмотреть что-то невооруженным глазом. Но кроме черных точек, появившихся на горизонте, не увидел ничего. Одновременно, в очередной раз, мысленно прогонял озвученный Сергеем Ивановичем план, пытаясь отыскать недостатки. Но, как и раньше, ничего не находил. План, с учётом ситуации, был составлен, очень грамотно.

По обе стороны леса, в специально оборудованных и замаскированных окопах засели бойцы: офицеры и младший командный состав из сверхсрочников. Все с боевым опытом, многократно испытанные в делах, отобранные лично Сергеем Ивановичем с участием Ивашутина. Личные дела детально изучены, выданные характеристики тщательно проверены аккуратным общением с сослуживцами и окружением. Каждый из бойцов работал в горячих точках: Анголе, Вьетнаме, на Кубе и других. Непосредственно перед операцией, все спецназовцы подписали очередные расписки о сохранении государственной тайны, и обязались не разглашать материалы операции «Цунами». После этого их ознакомили с наиболее интересными документами и выдержками из видео, подтверждающими предательство руководства Комитета и других высокопоставленных чиновников и руководителей. Сергей Иванович считал, что делать этого не нужно, во всяком случае, так развернуто, но Ивашутин настоял.

Петр Иванович был уверен: бойцы должны понимать, что и зачем делают, а не слепо выполнять приказы, способные вызвать серьезные подозрения в правильности. Это повысит чувство ответственности, даст осознание внутренней правоты, позволит избежать неприятных сюрпризов и проблем, возникших из-за сомнений в неправильности приказов.

Меры по безопасности были беспрецедентными. После ознакомления с материалами, командиры отделений и бойцы получили инструкции. До самого конца операции они должны находиться вместе со своей группой. Сначала в казарменном помещении, потом при выдвижении на позиции. Даже если приспичило, боец отправлялся в туалет только в сопровождении двух напарников. Разумеется, никто «над душой не стоял», но незаметно улетучиться из храма писсуаров и отхожих мест было невозможно.

Операцию начальник ГРУ и Сергей Иванович продумали сразу же после получения информации о покушении на Брежнева. Тогда же и подобрали подходящую местность для засады. До Заречья из Москвы добирались по автостраде МКАД, по дороге, ведущей к Троекуровскому кладбищу. В нескольких километрах от заезда в элитный поселок, где находилась дача Брежнева, имелся участок со склонами и лесом по обе стороны от трассы. Машины по этому отрезку проезжали нечасто и шанс зацепить посторонних гражданских минимален.

Группа «Беркут», руководимая Ержаном, разместилась справа от нашего импровизированного командного пункта, где находились мы с капитаном, Иваном Дмитриевичем, и парой бойцов выполнявших роль телохранителей.

На другой стороне дороги, залегло отделение Андрея, — группа «Ястреб». Бойцы расположились так, чтобы контролировать весь участок дороги, запланированный для атаки на Андропова, охрану из «девятки» и сопровождение из «альфовцев». По обе стороны дороги в отдельных замаскированных лёжках, находились снайперы с СВД, готовые подавить огневые точки противника при сопротивлении. Четверо бойцов «Ястреба» и «Беркута» держали наготове РПГ-7. Они должны были поразить машину сопровождения, едущую впереди автомобиля Андропова. Какую машину председатель КГБ возьмет в ГОНе[4] никто не знал. Андропов ездил на двух автомобилях: длинном бронированном «членовозе» ЗИЛе-114 и ГАЗе-24-24, оснащенном мощным двигателем «чайки». Первый вариант использовался для официальных визитов, второй — для оперативных встреч. Начальник ГРУ и капитан Сосновский, как разработчики операции, считали большей вероятностью поездку на «ЗИЛе». Он был надежнее, современнее, устойчивее на трассе. Учли ещё один фактор: Юрий Владимирович не отличался особыми пристрастиями в езде, но без причины превышать скорость не позволял, стараясь держаться восьмидесяти километров в час. Только в исключительных случаях, когда торопился, давал команду разогнаться свыше сотни километров в час. В самых экстремальных ситуациях скорость доходила до ста сорока.

Поездка на дачу Брежнева была таким исключительным случаем. «Дипломат» с компроматом на членов Политбюро, по мнению Андропова, гарантировал его признание генсеком. На карту была поставлена не только его карьера, но и жизнь и свобода. Поэтому, мчаться кортеж с группой «А» должен с предположительной скоростью от ста двадцати до ста сорока километров в час. Ивашутин допускал небольшую вероятность нештатного развития ситуации. Например, даже такие асы, как матерые и тщательно отобранные спецназовцы могут сработать с опозданием и дадут Андропову и его охране шанс уйти.

С учетом этого фактора четыре сапера-спецназовца работали всю ночь, закладывая взрывчатку.

Обочина трассы была заминирована тротиловыми шашками с детонаторами в трех местах. Сапёры также поработали с двумя деревьями, на въезде и выезде из участка. Их аккуратно подпилили у основания с обратной стороны. Распилы замазали пластичной взрывчаткой ПВВ-4, на основе гексогена, поставили иностранные миниатюрные детонаторы, срабатывающие после получения радиосигналов на определенной частоте. Снаружи светло-коричневая взрывчатка была подкрашена сапером в черный цвет и припорошена снегом, чтобы не выделялась на темной древесной коре.

Места предположительного бегства телохранителей Андропова и уцелевших после огневого поражения бойцов группы «А» по обе стороны дороги планировалось заминировать несколькими ПМН и ОЗМ-72[5]. Потом от этого варианта отказались. Слишком серьезные последствия от «Черных вдов» и «Ведьм». Летальные исходы и тяжелейшие ранения гарантированы, а ещё может и оказавшихся на месте случайных людей задеть. А нам важнее не уничтожить всех противников, а задавить их огнём, заставить ощутить бессмысленность сопротивления и сдаться. Тем более, не все из сопровождения председателя КГБ и группы «А» относились к заговорщикам. Могли быть профи, которые выполняли свою работу, не зная о планируемом перевороте и разрушении Союза. В результате приняли предложение лейтенанта-сапера использовать самодельные ВУ[6]. Из пяти взрывпакетов он быстро соорудил такое же количество мин, усилив их миниатюрными кусочками пластита, металлической стружкой, жестяным каркасом и капсюлями-детонаторами. Такие мины были закопаны по обеим сторонам дороги, на случай, если кто-то попробует уйти через лес. Перед операцией бойцы запомнили «точки привязки» к минам, показывающие расположение ВУ, чтобы в бою не подорваться самим.

Получились взрывные устройства, гарантированно останавливающие беглецов, если операция пойдёт не по сценарию. Поражающая возможность небольшая, оглушающая — высокая.

Парочка специалистов с «глушилкой» расположились в отдельном окопе, рядом с бойцами «Ястреба». После подрыва мин на обочине, управляемых радиосигналом, офицеры восьмого отдела ГРУ должны были врубить свой аппарат, заглушающий все частоты в радиусе трехсот-пятисот метров, чтобы исключить возможность быстрого вызова подмоги, если операция пойдёт не по плану.

Час назад подъехал БМД[8]. Спрятали технику, в укромном месте — низине, между двух холмов. Боевая машина десанта была накрыта специально приготовленным к операции белоснежным тентом, сделанным из парашютной ткани. И частично прикрыта от посторонних любопытных взоров каменной оградой.

Экипаж БМД, входил в группу «Беркут», имел прямую связь по рации с Ержаном, и должен был уже выдвигаться поближе к дороге, укрывшись за поворотом холма. Когда начнется стрельба, боевая машина десанта, при сопротивлении противника, осуществляла огневое поражение противника. 73-миллиметровая пушка «Гром», спаренная с ПКТ и стреляющая осколочными и кумулятивными гранатами, не оставляла альфовцам ни единого шанса на победу.

А три ракеты ПТРК «Малютка»[9] на крыше башни, наводящиеся оператором вручную, могли выковырять из укрытий и добить последних сопротивляющихся защитников…

— Едут, — выдохнул Сергей Иванович, передавая мне бинокль. Я посмотрел вперед. Первая шла машина сопровождения, «черная волга», затем на некотором расстоянии «ЗИЛ» Андропова, потом вторая машина с телохранителями. Замыкал кортеж «РАФ-2203» темно-зеленого цвета с закрытыми шторами стеклами.

«Альфовцы», — отметил я.

В машине, предположительно, находились от пяти до семи бойцов в зависимости от посадочных мест. РАФ, скорее всего, бронирован. Впрочем, от РПГ, это «альфовцев» не спасёт. Спецназовцы подготовлены стрелять на упреждение, с учетом скорости движения колонны, хотя она все равно будет притормаживать при повороте к лесу, а потом опять ускоряться.

— Я — Коршун. Работаем, — приказал напрягшийся капитан.

— Беркут, принял.

— Ястреб, принял.

Сергей Иванович выдохнул, отложил рацию в сторону, подхватил стоящий в окопе «калашников». Я вытащил «ТТ» из-за пояса, ощутив успокаивающее тепло ребристой рукоятки. Дед по другую сторону окопа, слился со снежным холмом, приникнув к коричневому прикладу автомата.

Кортеж Андропова приближался. Черный кузов головной «волги» уже мелькал сквозь деревья, в двадцати метрах от нашего окопа. В горле резко пересохло, лоб мгновенно покрылся мелкими каплями пота. Руки, сжимающие выставленный вперед пистолет дрогнули от нетерпения.

«Давайте, пора уже! Ну!» — и, как будто услышав мои мысли, глухо бахнули РПГ. Со злобным шипением, рванулись вперед, оставляя дымные полосы, копьеобразные кумулятивные и осколочные снаряды. Сработала тротиловая взрывчатка возле трассы, накрыв бойцов оглушающим грохотом, и взметнув вверх черные брызги земли и грязные хлопья снега. Повалились деревья спереди и сзади, осекая кортежу пути отхода.

Как в замедленных кадрах, передо мной взорвалась, выбросив хлопья пламени и клубы дыма, головная «волга». В неё врезался, идущий следом «ЗИЛ» председателя КГБ, покореженный, но выдержавший ударную волну и град железных осколков. Идущая сзади «волга», попалась под удар ВУ, закопанного на обочине. Стекла покрылись сеткой трещин, машина пошла юзом и врубилась боком в ствол толстенного дуба. Бронированный «РАФ» с бойцами «Альфы», получивший заряд из РПГ в колеса, полыхнул пламенем и опрокинулся на бок.

Врезавшаяся в дерево «волга» загорелась. Из машины выпрыгнул комитетчик. Плащ на нем сверкал желтыми всполохами пламени. Он оглянулся, выстрелил в сторону леса, упал на асфальт, перекатился, и, пригнувшись, рванул к противоположной обочине, намереваясь спрятаться за деревьями. Не добежал. Застрочил автомат и горящий плащ взорвался тлеющими клочьями, брызнули веером хорошо различимые в бинокль кровавые капли, и работник «девятки», кубарем покатился по земле, замерев сломанным манекеном у края дороги.

Пассажиры бронированного «ЗИЛа» тоже не дремали. Две передние двери распахнулись одновременно. Первым выскочил водитель в сером драповом пальто. Перед собой он держал «ТТ», пытаясь рассмотреть нападавших. С другой стороны мягко выскользнул мужчина в темной куртке, водя по сторонам «стечкиным». Он переместился вправо, прикрывая выход шефа. Третий телохранитель вылез первым из задней двери. Застрекотали автоматные очереди. Водителя отбросило обратно к машине. Пистолет вылетел из разжавшейся руки. Водитель скрутился калачиком, прижав руки к животу и груди. На белом снегу, рядом с его телом, медленно расплывалась карминовая лужа.

Стоящего первым телохранителя снял снайпер. Голова мужчины брызнула ошметками костей и мозгов. Бодигард подрубленным бревном рухнул в снег. Третий телохранитель, оценив обстановку, запихнул, уже поставившего ботинок на асфальт, Бобкова обратно в машину. Андропов из лимузина так и не вышел.

Бойцы «Альфы», тем временем, пытались выбраться наружу. На заклинившую дверь обрушился град ударов. Стрелять в салоне сотрудники подразделения «А» благоразумно не стали, опасаясь рикошета.

Пока они долбили ногами по железу, дверь «ЗИЛа» снова распахнулась. На асфальт выскочил начальник Пятого управления. Филипп Денисович с пистолетом в руках, сделал пару выстрелов в нашу сторону. Ответные автоматные очереди, каким-то чудом его не задели. Генерал повернулся и побежал к торчащим через дорогу деревьям.

Я поймал крупную фигуру Бобкова в прицел «ТТ», палец плавно лег на спусковой крючок. На мое предплечье легла крепкая ладонь капитана.

— Не нужно, — попросил он. — Ребята генерала специально не валят, для суда нужен. Далеко не уйдет. Прямо на мину бежит.

Сергей Иванович оказался прав. Бобков прыгнул вниз, между стоящих на обочине деревьев. Ослепительно сверкнула вспышка, раскатисто громыхнуло, заорал, временами срываясь на фальцет Бобков.

— Достало голубчика, — удовлетворенно констатировал капитан.

Начальник пятого управления лежал на снегу, в изорванном и пропитанном кровью мундире, но не успокаивался, брызгал потоками матюков, и стрелял из пистолета. Залегших бойцов в маскхалатах он не видел, поэтому палил наугад.

— Это от шока, — пояснил капитан, — Реакция на ранения. Долго не продержится, сомлеет от кровопотери.

Сергей Иванович оказался прав. Бобков изрыгнул очередное ругательство, уронил пистолет, и замер, уткнувшись лицом в сугроб.

— Спекся, — с удовлетворением констатировал Иван Дмитриевич.

Два бойца «Ястреба», поднялись и короткими перебежками, мелькая белыми силуэтами между черных ветвей деревьев, двинулись к генералу.

— Сейчас его перевяжут и заберут. Если выживет, один подсудимый у нас уже есть, — отметил капитан.

Автоматные очереди по-прежнему не умолкали, держа в напряжении и не давая высунуться Андропову и единственному оставшемуся в машине телохранителю. Вынырнул из-за холма БМД. Он переехал гусеницами, жалобно хрустнувшее дерево, перегородившее дорогу, и двинулся дальше. Подвижная башня боевой машины крутилась по сторонам. Дуло пушки спаренной с пулеметом бдительно ходило вверх-вниз, контролируя окрестности.

По двери микроавтобуса по-прежнему били со страшной силой. И она сдалась. Сперва клацнула и подалась, потом распахнулась. Первый, изрядно потрепанный боец выпрыгнул рыбкой из автобуса, кувыркнувшись по асфальту. И сразу же получил пулю в руку, выронив автомат. Второй вылетел за ним, вскочил и замер, услышав автоматные очереди, и увидев впереди фонтанчики грязных брызг. Настороженно глянул на стоящий в пяти метрах БМД, нацеливший пушку на «РАФ» и крикнул:

— Товарищ майор, без шансов. Это армейские. Лучше сдаться. Всех положат.

— Какие-такие армейские? — раздалось из автобуса. — Что тут, черт подери, происходит?

— Прекратить стрельбу! — прогремел над лесом, усиленный рупором, голос капитана. — Геннадий Николаевич, пусть ваши люди сдаются. Сначала выбрасываете оружие наружу. Затем, поодиночке вылазите, ложитесь животом на землю, руки и ноги в стороны. Тогда вы останетесь в живых. Юрию Владимировичу Андропову и его телохранителю в «ЗИЛе» предлагаю последовать вашему примеру. Выйти, лечь на асфальт и дождаться наших бойцов. Иначе, все вы будете уничтожены. БМД может размолотить вас из пушки и пулемета. Никакая броня не поможет. А если случится чудо, и она выдержит, добавит ракетами. Товарищ майор можете вылезти и сами оценить шансы на выживание. Только двигайтесь медленно и не совершайте резких движений. Никто с вами цацкаться не будет. Только дернитесь, положим сразу. Даю десять секунд на раздумья. Больше времени у вас нет.

— Подожди, — из РАФа выпрыгнул высокий плечистый мужчина с волевым лицом, — Повторяю вопрос, что черт подери, происходит? Кто вы вообще такие? Нападение на члена Политбюро, председателя КГБ вам с рук не сойдёт.

— Отвечаю, — прогремел голос Сергея Николаевича. — По прямому приказу начальника ГРУ, генерала армии Ивашутина, проводится операция по обезвреживанию предателей, готовивших государственный переворот. Члены Политбюро и лично Леонид Ильич уже в курсе. Гарантирую, что под расписку ознакомлю вас лично со всеми доказательствами, если подчинитесь и не будете сопротивляться. В противном случае, мы вас уничтожим. Решайте. Время пошло.

— Это, Юрий Владимирович, что ли предатель? — выкрикнул Зайцев.

— Он, — подтвердил капитан. — Время истекает. Что вы решаете?

Руководитель группы «А» внимательно осмотрел разбитые машины с ранеными и убитыми. Задержался глазами на стоящем рядом БМД, обвел глазами лес, с поднявшимися фигурами бойцов в маскхалатах, показательно вскинувших гранатометы, вздохнул и махнул рукой.

— Хорошо. Вижу, что сопротивление бесполезно. Мы сдаемся. Но не дай бог, доказательства окажутся липовыми. Тогда вам придется ответить за всё.