Последняя ставка

4

Когда шоколадного цвета «роллс-ройс» подъехал к отелю «Сплендид», Хуан Франкохогар уже ждал у входа. Бросив свой чемоданчик на заднее сиденье, он сел в машину.

— Отдохнул? — спросил капитан.

— Да, — заверил его Хуан низким голосом, — я даже помылся бесплатным шампунем, который предоставляет отель. Сначала я решил, что кто-то забыл его в номере, но потом позвонил горничной, и она сказала, что это входит в стоимость услуг. На флаконе написано, что он смягчает воду. Так что все нормально.

— Мне хотелось бы знать, какие вина они выбрали для сегодняшнего вечера, — задумчиво сказал капитан.

— Не знаю, но, по-моему, вина будут хорошие.

— Для меня это очень серьезный вечер, Хуан. Для меня он даже важнее, чем для тебя, потому что ты — артист, а я — режиссер.

Франкохогар усмехнулся.

— Вы — лучший ценитель, которого может заслужить артист, сэр. Вы сделали возможным сегодняшний вечер. Я тоже приложил в этому усилия, но возможным его сделали вы, — он обтер носовым платком красное яблоко.

Они свернули на дорогу, ведущую к западу от Бордо, где сейчас сконцентрировался дух французской нации.

Количество телекомментаторов, которым предстояло освещать событие, превышало три десятка. Французская пресса прислала сотни репортеров, фотографов, экспертов и обозревателей. Национальное радио готовилось к прямой трансляции. 13000 поставщиков вин не находили себе места, потому что только четыре сорта вин, один коньяк и один ликер должны были стать украшением торжества.

Капитан тепло поздоровался с Отарди, спросил о здоровье жены Эмили и дочерей — Ортанс, Дениз и Франсуаз. Но из машины он не выходил и в ресторан, где собирались великие кулинары, не заходил. Он поехал обратно в отель и залез в ванну, оставив Франкохогара в одиночестве добывать себе славу.

Когда он принимал ванну, зазвонил телефон, находившийся в спальне, в тридцати футах от него. Бормоча ругательства, он вылез из ванны и прошел к телефону, оставляя на полу мокрые следы.

— Алло? — буркнул он, завертываясь в полотенце.

— Колин?

— Да, а кто это?

— Это я, Джим.

— Джим? Ты здесь?

— Нет, я в Вашингтоне, в Белом Доме.

— А… понятно. Привет президенту.

— Его нет, он уехал. Слушай, тебя слышно так, будто ты в соседней комнате, — дядюшка Джим всегда это говорил.

— Как там наши?

— Прекрасно, Колин. Завтра утренним рейсом мы все вылетаем в Лондон.

— Я очень рад.

— Напрасно. Мы — что-то вроде команды линчевателей.

— И кого же вы собрались линчевать?

— Тебя, кого же еще? Ты не мог бы завтра подъехать в шесть вечера на Фарм-стрит?

— Меня? За что?

— Завтра все и объясним. Так ты подъедешь?

— Ничего не понимаю, Джим. Спасибо, хоть предупредили.

— Значит, мы тебя ждем, Колин.

— Да, конечно, но…

— Завтра в шесть. Не пытайся увильнуть, Колин! — дядюшка Джим положил трубку.

Наконец до капитана начало доходить. Это была самая сильная атака на него за все время. Никогда ещё со времени его женитьбы эта пятерка не собиралась в одном месте и в одно время. Ему нужно было срочно сесть за игорный стол, чтобы унять нервную дрожь, иначе трудно было дожить до завтрашнего вечера. Ведь не зря же дядюшка Джим говорил о «команде линчевателей» и не назвал причины. Колин попытался дозвониться до Бетси, но её не оказалось дома, или она просто не подходила к телефону.

Капитан держался мужественно — ни одна жилка на его лице не дрогнула. Он просто уставился в стену, сев на край кровати. Его лицо ровным счетом ничего не выражало. Затем он, не торопясь, встал и вернулся в ванную. Плечи были расправлены, подбородок высоко поднят.

Растянувшись в ванне, Колин подумал, что жена, похоже, готова на все. Без неё ему жить не хотелось. Придется покончить с собой при помощи колеса рулетки или колоды игральных карт.

Спасло его от смерти общество Шафрана и Джона Брайсона — завзятых игроков. С Брайсоном играть было трудно — ему постоянно везло.