Глава 19

Капитан Родригез привык доверять своей интуиции. Он бы сказал «инстинкту охотника». Так что курс он выбрал, но если бы кто спросил — не смог бы объяснить, как именно. Есть список сеансов, когда этот «Сиримэ» — вот дернул же черт заглянуть в энциклопедию! — работал с остронаправленной антенной. Направление всех передач и списки файлов. Выходило, что или у этого гада несколько кораблей, или половина сеансов — ложные. Скорее последнее. Решительно непонятно, куда он летел. Но если присмотреться, в более поздних сеансах передавались другие файлы — не просто «с конца», а группками. «Сиримэ» вытаскивал разговоры по темам, как коп на допросе. А еще он явно подозревал, что электричество у буя не бесконечное. И под конец стал экономить сеансы. И настоящие, и ложные.

Родригез предположил, что настоящие всё же важнее, а отвлекающий манёвр делается немного спустя рукава. Совсем чуть-чуть, но тут даже профи может ошибиться. Решительно отмёл часть сигналов. И получился этакий конус. Вершина — буй, а внутри конуса болтается долбаный «Сиримэ», постепенно от буя удаляясь. Он еще и курс менял, не только ложные сеансы заказывал.

— Я тебя поймаю, крысёныш, — тихо сказал Родригез. — Поймаю и выпотрошу. Но сперва поговорим по душам. Интересно, откуда ты такой умный выискался?

И направил корабль точно в середину конуса.

* * *

Юми, конечно же, никуда не ушла. Когда Виктор с Вольфрамом вернулись на «склад», то застали девушку у расписной стены. Она стояла, запрокинув голову, и разглядывала четырёхрукого человека в центре картины.

— Скучала? — спросил Виктор.

— Да не особо, — фыркнула девушка. — Могли бы и не торопиться.

— А мы ничего не нашли, — развёл руками Виктор.

— Зря ходили?

— Думали, оно того стоит.

— А что там было-то? — спросила девушка.

Резко повернулась к Виктору и чуть не уронила автомат — ремень сполз с плеча.

— Сокровище, — ответил Виктор. — Законсервированные образцы технологий. Ценность не выразить деньгами. Всем артефактам артефакт.

Вольфрам сперва удивлённо покосился на него, но затем молча кивнул. Хочешь убедительно солгать — делай ложь из правды.

— Я был пилотом на корабле, который доставлял эти образцы, — сориентировался он. — Но сейчас их нет на месте…

— Видимо, вывезли, когда война началась, — подсказал Виктор. — По какому-нибудь плану эвакуации. Как всегда у военных, «выносить в первую, вторую, десятую очередь»…

— И прям ничего не осталось? — разочарованно вздохнула Юми.

— Ничего.

— Я всё равно схожу и посмотрю!

Вольфрам заступил ей дорогу, но Виктор жестом остановил его, улыбнулся и сказал:

— Ну сходи.

Юми убежала. Вприпрыжку. Виктор стал считать про себя. Ровно на пятьдесят шестой секунде девушка вернулась. Бегом, придерживая автомат.

— Там тупик! — воскликнула она. — Такое ощущение, что весь отсек отсоединили.

— Так и есть. Потому ничего и не осталось.

— Даааа… — протянула Юми. — Вот уж спёрли так спёрли. Это большой корабль нужен.

«Кстати да» — подумал Виктор. — «Кубик большой. Нужен грузовоз, на который влезет такой габарит одним куском. Их явно не бесконечное количество. А способных с таким габаритом прыгать — еще меньше. Всё равно много, но уже хоть что-то. Большие корабли дорого обходятся и порожняк не возят. Судовладельцы считают деньги, страховые компании — тем более. Ищем левый рейс подходящей машины примерно в нужное время…» Объём информации огромный, но уже хоть что-то. Можно будет заняться — Вольфрам явно от своего драгоценного кубика не отцепится. А пока…

— Ну что ж, самое ценное украдено до нас, — сказал Виктор вслух. — Будем искать что-нибудь… второе место по ценности, вот.

— Я бы сказала… — задумалась Юми. — Мы же копаем под Шульца? Я с ним немного пообщалась…

«Да клинья он к тебе забивал,» — зло подумал Виктор.

— … и мне показалось, — продолжала девушка — что ему наплевать на цену артефакта. Шульц любит всё броское, необычное, с интересной историей… А главное — чтобы ни у кого ничего подобного не было.

— Интересная мысль, — задумался Виктор. — И нас этот как раз устраивает. Единственный в своём роде предмет будет легче отследить. Идеально для плана. Осталось найти что-нибудь эдакое…

Он окинул взглядом витрины. Ничего в голову не приходило. Юми тоже задумалась.

— У них мало скульптуры, — вдруг сказал Вольфрам. — Живописи сколько угодно, а скульптуры почти нет. Та, что есть — настольная, формата пресс-папье.

— Не самый распространённый предмет, — хмыкнул Виктор.

Он с трудом вспомнил, что вообще такое это «пресс-папье».

— Кроме того, преобладает скульптура абстрактная, — продолжал Вольфрам. — Хотя известно несколько изображений животных. Человек — представитель их вида, кончено же — практически не представлен.

— К чему ты клонишь? — спросил Виктор.

— Допустим, я найду тебе статую, — вздохнул Вольфрам. — Четырёхрукого инопланетянина. В масштабе один к одному. Это будет достаточно редкий предмет для вашего Шульца?

— Статуя? — встрепенулась Юми. — Какой-нибудь памятник, или?..

— Обнаженная натура, конечно, — подмигнул четырёхрукий. — Пойдёмте, она этажом ниже.

* * *

Этажом ниже располагались жилые помещения. Виктор такую планировку для себя называл «коридорно-кабинетной». Ну и гостиницы еще так же устроены. Гостиницу всё и напоминало. Роскошную. Всё просто, лаконично, но все номера трёхкомнатные. А то и четырёх. Но былая роскошь сохранилась не везде. Один из номеров был переоборудован под человеческое жильё — стояли раскладушки, мебель будто из магазина для пикников, и даже туалет за занавеской. Всё покрыто толстенным слоем пыли.

Соседняя комната оказалась и вовсе лишена исторической обстановки — её без зазрения совести использовали как склад пустой тары. Ящики и поддоны громоздились неаккуратными штабелями до самого потолка.

— Вот блин, — фыркнула Юми.

— Ничего, дальше будет интереснее, — улыбнулся Вольфрам.

И распахнул очередную дверь.

Номер был… роскошным. Именно что был когда-то. На полу даже сквозь слой пыли угадывался прямоугольник другого цвета — там когда-то лежал ковёр. Огромный диван с тощей спинкой смотрелся бы логичнее, будь он завален подушками. Шкафы явно делал очень одарённый четырёхрукий дизайнер. И Виктор бы сказал, откуда у него растут все четыре руки… Ни одной вертикальный стенки — это вообще как?

— Необычный интерьер, — задумчиво сказала Юми.

— Я знаю, о чем вы сейчас думаете, — улыбнулся Вольфрам. — Особенно ты, Виктор. Но это и есть «другая культура». У них был… своеобразный подход к красоте.

— Настолько своеобразный, что я даже не знаю… — хмыкнул Виктор.

— Не трогай вешалку! Она была хрупкой еще сто лет назад.

— Это вешалка? Допустим. Но тогда почему она… такая?

— Может она должна напоминать дерево? — предположила Юми. — Абстрактное, колючее, травмоопасное… блин.

— В их понимании, — Вольфрам шумно вздохнул и потёр переносицу. — Красота это конечная цель. Практичность и удобство — тоже конечная цель, но уже иная. Поэтому, если они стремились к красоте, то за счет всего остального. Красота не могла и не должна была быть удобной. Понимаю, это сложно осмыслить… пойдёмте дальше. Сейчас будет самое интересное.

Судя по количеству дверей, номер был аж четырёхкомнатный. Одна дверь была открыта и явно вела в спальню. По крайней мере, на это намекала огромная кровать посередине. Низкая, по колено, и круглая. Как бы не метра четыре диаметром. Матраса, естественно, не было — как и подушки на диване, он не дожил даже до археологов Консорциума.

«Вот это я понимаю траходром» — мысленно улыбнулся Виктор. — «И идите вы в вакуум со своими узенькими корабельными койками». Снова заныл ушибленный локоть, а в голове закрутились пошлые мысли с участием одной симпатичной художницы.

В этот момент Вольфрам распахнул очередную дверь. Юми тут же шмыгнула следом за ним, и Виктор решил не отставать. Оно того стоило. Вовсе не потому, что в комнате оказались шкафы здорового человека. Там вообще все было просто и практично, совсем не похоже на первую комнату. И даже вполне человеческие столы и адекватной формы кресла не бросились в глаза. Потому что ровно посередине комнаты стояла… она.

Статуя изображала женщину. Только не всю. Ноги начинались чуть выше коленей, руки — все четыре — кончались до локтей, головы не было, только шея. Срез ровный — значит, так и было задумано. Похоже, скульптора интересовало только тело. Только… формы. А уж формы там были… Фигура получалась высокая, худощавая, с узкой талией и внушительным бюстом. Настолько внушительным, что секретарша Шульца нервно курила в сторонке. Даже Юми забыла фыркнуть.

Виктор подошел ближе. Материал был серый, напоминал пластмассу. Местами краска стёрта. Попадаются трещины, особенно на груди, а кое-где поверхность вся в мелкую крапинку, будто чем-то кололи.

— Да ну нафиг, — подала голос Юми. — Кому такое нравится?

— В смысле? — ответил Виктор, не оборачиваясь.

— Неудобно, непрактично, — девушка скрестила руки на груди и опять чуть не уронила автомат.

— Зато красиво.

Виктор обошел статую сзади. Там тоже было на что посмотреть, но уже в более разумных приделах. Спортивные девочки вполне могут наприседать себе такой тыл.

— Грудь должна быть… вот, — Юми показала руки с растопыренными пальцами. — Удобно лежать в руках.

— Твои нарисованные эльфочки с этим поспорят, — хмыкнул Виктор. — Все до единой.

— Ты не представляешь, как художнику сложно балансировать между реализмом и желаниями публики…

— Соглашусь с Юми, — подал вдруг голос Вольфрам. — Лежать в руках — вполне объективный критерий. Я с ним полностью согласен.

И повторил жест Юми. Только рук-то четыре, и он сложил их попарно. Художница согнулась от смеха. Виктор хохотнул в кулак, кое-как остановился, потом посмотрел на Вольфрама и засмеялся снова.

А четырёхрукий терпеливо дождался, пока смех стихнет, и продолжил:

— Кроме того, я же говорил вам — «красивое не может быть практичным». Это как раз тот случай.

— Ну да, — хихикала Юми. — Ей явно нужна была поддержка. Руками.

— А ты что скажешь, Виктор?

— Я скажу… — Виктор с усилием перестал смеяться. — Что это портняжный манекен. Весь булавками истыканный. Здесь шили одежду на заказ. А поскольку это явно частное жилое помещение, а манекен один, рискну предположить, что хозяйка шила для себя и на свою фигуру. Вероятнее всего, в качестве хобби. Кто здесь жил?

— Мы думаем, что приближенная или близкая родственница начальника станции, — ответил Вольфрам. — Скорее всего, жена.

— Домохозяйка при высокопоставленном муже завела себе хобби, — резюмировал Виктор. — И неплохое. Я бы одобрил.

— Ты снова бездумно проецируешь культурные шаблоны с одной цивилизации на другую.

— Она одна тут жила? — вклинилась Юми. — Судя по статуе, они ростом чуть повыше тебя. А там кровать была такая… большая. Даже для них слишком большая выходит.

— Траходром, — шепнул Виктор.

— В их культуре супруги жили раздельно, — объяснил Вольфрам. — Постель делили только для секса, спали в разных комнатах.

— Мне одна подружка говорила, что так же делает, — задумалась Юми. — Но по-моему фигня какая-то.

Она подошла к манекену и аккуратно потрогала пальцем в перчатке самую обсуждаемую часть. Посыпалась пластиковая крошка.

— Ой!.. — вскрикнула Юми и отдернула руку.

— Пластик был мягкий, и от времени высох? — спросил Виктор. — Вон даже трещины есть.

— Не просто мягкий, — ответил Вольфрам. — Полная реалистичная модель тела. Как в ваших «магазинах для укрепления семьи», только еще лучше. Увы, краска выцвела, и пластик от времени изменил свойства. Так что при упаковке нашей Венеры придётся соблюдать осторожность.

— А мы её паковать не будем, — сказал Виктор. — У меня есть идея получше.

* * *

План Виктора был прост до гениальности. В теории. Прежде чем отдать пиратам станцию, нужно создать видимость присутствия на ней людей, «конкурирующей фирмы». И аккуратно устроить всё так, чтобы они сами нашли то, что надо. «Венеру». Юми с Вольфрамом почему-то называли манекен именно так. У образованных свои шутки. Виктор же перекинул автомат за спину и занялся высокохудожественной инсталляцией. имитировать бурную деятельность он хорошо научился в полиции, а с реквизитом должна была помочь соседняя комната.

— Что лучше всего создаёт видимость движухи на складе? — спросил он, толком ни к кому не обращаясь.

Вольфрам пожал плечами, Юми на секунду задумалась, а потом фыркнула — дескать, сам отвечай.

— Поддоны! — глубокомысленно изрёк Виктор. Подхватил один и потащил. — Валяются кругом, попадаются на глаза, все о них спотыкаются… зараза! Сразу видно — движуха. Хуже только рейд спецназа в пять утра.

— Участвовал? — спросила Юми.

— Ха! Организовывал!

И мысленно добавил: «и в результате я здесь».

Комната с пустой тарой оказалась просто кладезью полезностей. Ящики всех форм и размеров, горы упаковочного материала, кое-какой инструмент, забытый археологами Консорциума. И поддоны, будь они неладны. Всё это расставлялось в более-менее реалистичном беспорядке и даже слега заполнялось подвернувшимися под руку артефактами. Потом в ход пошли мётлы — надо было изобразить хотя бы подобие дорожек в пыли, втроём натоптали явно недостаточно. Напылили так, что пришлось надеть шлемы.

Юми активно включилась в процесс. Явно закисла на корабле и жадно цеплялась за любую перемену деятельности. Автомат и броню скинула на Вольфрама. От четырёхрукого помощи было немного — путался под ногами и время от времени подсказывал что где лежит. Виктор подумал — и тоже отдал ему часть газонализатор, будь он неладен — сумка всё время мешала. Рюкзак с радиостанцией оставил — он плоский, а автомат закинул за спину. В армии учили так: в опасной зоне броню не снимать, с оружием не расставаться. Считать станцию безопасной Виктор почему-то не мог.

Вдруг подошел Вольфрам.

— Помочь решил? — проворчал Виктор. Грохнул очередной ящик на пол в хорошо заметном месте, распахнул крышку и задумался, что бы еще такое с ним сделать.

— Решил высказать… опасения. У нас точно есть время на художественные инсталляции?

— Тебя напугать или успокоить?

— Всё и сразу, пока Юми не слышит.

— Ладно, — Виктор хмуро посмотрел на Вольфрама снизу вверх. — Если на чистоту, то время у меня кончается. Радикально. Скорее всего долбанный дон Панталонэ уже про меня вспомнил. Как только появлюсь в обитаемом космосе — могут начаться проблемы. Как бы поступил твой любимый Паук?

Вольфрам поморщился, вспоминая своё криминальное альтер-эго.

— Паук напрямую такой грязью не занимался. Всё делал Бенни… Но Паук бы ему посоветовал назначить цену. Для начала за живого, но с максимальной неучтивостью. Вдруг ты не просто сбежал, а попробовал хоть немного покопать.

— Я и попробовал. И это можно, при желании, отследить. Но сейчас мафия меня потеряла.

— Еще бы, — вздохнул Вольфрам и потер переносицу.

— А когда найдут — будут явно не в духе, — продолжил Виктор. — И я не хочу, чтобы бандиты свалились мне как снег на голову в самый неподходящий момент. Перед возвращением в цивилизацию всё должно быть на мази, распланировано от и до.

— Отсидишься на корабле, — предложил Вольфрам. — Я знаю пару тихих гаваней, где вопросов не задают и досмотра не будет. Купим продовольствие, фильтры, заправимся. Думаю, смогу даже торпеды раздобыть. И нормальный кофе, а не твою любимую гадость.

— Завелись деньги?

— Паук отнюдь не бедствовал.

— Хороший план, — вздохнул Виктор. — Но увы, мне придётся засветиться несколько раз. Два или три, еще не знаю. Иначе победа будет неполной.

— Боишься ошибиться или хочешь финишировать красиво?

— Хочу всё, сразу и побольше, побольше. Так что пару часов на художественную, чтоб её, инсталляцию потратить можно… — он оглянулся по сторонам. — А где Юми? Она обещала найти какую-нибудь большую штуку в этот ящик.

Он включил связь.

— Юми, ты где?

Ответа не было.

— Юми! Отзовись!

— Эм, ребята… — донеслось из наушников. — Я тут поднялась наверх, в музей, хотела взять ту вазу, ну которую…

Девушка говорила очень быстро. И нервно. Виктор напрягся.

— … и потом решила посмотреть в иллюминатор, а там…

— Юми, чтоб тебя! — повысил голос Виктор. — Успокойся и скажи нормально!

— Вокруг станции… — девушка набрала побольше воздуха. — Вокруг станции корабль летает!

Загрузка...