Последняя тайна Консорциума. Том 2

Глава 8

Виктор подъехал к кораблю настолько лихо, насколько позволяли овальные колёса погрузчика. И прицеп. Теперь у него был прицеп. Юми ахнула. Она всё это видела сверху, с ремонтной площадки на кране, и не могла не понять, что к чему.

— Ты где её взял? — громко спросила она по радио.

— Кого? — ответил Виктор, паркуясь возле крана.

— Как это кого? Долбанную, вакуум её забери, торпеду!

— А, эту? — Виктор слез с погрузчика, махнул рукой в сторону прицепа и задрал голову вверх. Из-за прожекторов Юми было не видно, но она совершено точно нагнулась через перила ремонтной площадки и глазела вниз.

— Ну?

— Да есть тут одна девица симпатичная, хотел подкатить. А цветочки в кадках все давно завяли. Пришлось импровизировать.

— Ну ты и… — прорычала девушка. — Везет же мне на тупых мужиков! Она хоть не атомная?

— Которая из них? — пожал плечами Виктор. — Их семь.

Ответа не последовало, но ремонтная площадка дёрнулась и поехала вниз. Через минуту Юми уже стояла возле длинного прицепа с торпедой, хмурилась и притопывала ножкой.

— Семь штук, говоришь?

— Вообще двенадцать. Выбирали какие получше. Всё-таки сто лет прошло.

— На «Кицунэ» четыре полуутопленых гнезда, и четыре парных наружных держателя, — ответила Юми. — Точнее, уже три, один пострадал от рельсотрона.

— Совсем?

— В лоскуты. Пришлось его отрезать. Итого мы можем взять десять торпед.

— А у тебя губа не дура, — хмыкнул Виктор.

— Любите ли вы халяву так, как люблю её я? — ответила девушка. — Можешь считать, что впечатлил меня.

— И всё? А как же «стимул»?

— Ты и так видел достаточно.

— Там на складе еще и боекомплект к пушкам есть… — добавил Виктор.

Нарочно сразу об этом не сказал — всегда приятно иметь туза в рукаве.

— Нууу, ладно, — сказала Юми. — Расскажу тебе кое-что. И покажу. Смотри внимательно на корабль.

— Я заинтригован, — ответил Виктор и послушно задрал голову вверх.

— Когда-то давно, — начала художница — когда рисование стало приносить доход, я откладывала деньги на себя. Хотела кое-что сделать, для улучшения личной жизни, ну и просто… чтоб глаз радовался.

— Дай подумать…

— Ты тугодум, сама скажу, — рассмеялась Юми. — Грудь хотела сделать. Даже нарисовала, как будет выглядеть. Задорная стоячая троечка, прямо как всем нравится.

«Отчаянно хотела замуж» — подумал Виктор. Но вслух говорить не стал.

— А потом… — продолжила девушка — … на меня свалилась «Кицунэ» И Технадзор, чтоб его. Нужно было доработать корабль, чтобы орудия в спонсоны убирались, и еще по мелочи. Ну и миллион бумажек с печатями, как обычно в таких делах. Иначе летать нельзя. Я долго думала, и решила, что корабль хочу больше.

— Вот как?

— Да. Так что каждый раз, когда ты видишь «Кицунэ» снаружи, ты имеешь счастье наблюдать мои несбывшиеся сиськи, — рассмеялась девушка.

— Знаешь, — задумчиво ответил Виктор, разглядывая корабль снизу вверх. — Вот не хватает мне воображения…

— Претензии не принимаются, — ответила Юми, запрыгнула на площадку и поехала вверх. — Обещала стимул — показала.

— Слезай обратно, вредина! — крикнул Виктор и замахал руками. — И цепляй торпеду! Тележка у меня одна.

Возить всё пришлось Виктору — выезд в вакуум был неизбежен, а на Вольфрама нет скафандра. Шлюзовая камера для техники на складе, конечно, нашлась. Прямо со клада и к кораблям. Но компрессоры от старости не работали, и Виктор каждый рейс шлюзовался варварским способом, при помощи спецключа и водопроводной трубы. На выезде стравливал воздух наружу, а на обратном пути — наполнял шлюз за счет базы. Воздух при этом безвозвратно терялся. Конечно, база большая, шлюз маленький, и Вольфрам забраковал еще одну торпеду. Итого шесть — четыре в полуутопленые гнёзда, остальное на держатели. Так нельзя будет летать в атмосфере, но если что — скинуть недолго. Халява пришла — халява ушла.

Вольфрам всё время убегал куда-то, а под конец вообще оставил Виктора одного. В принципе справиться было реально. Самое сложное загнать прицеп задним ходом под стеллаж. Для ни разу не автомобилиста это настоящее испытание. Затем перецепить «чемодан», подать питание, а дальше люлька сама опустит торпеду на прицеп. Потом ехать через полбазы, шлюзоваться, потом чемодан разряжается некстати… Потом ждать Юми, которая пока ты ездил занялась своей сваркой и угнала кран непонятно куда. В итоге на каждую торпеду уходил минимум час.

Наконец, подвесили шесть новых, а последнего «Уравнителя-3» сняли и загрузили в прицеп.

— Старую торпеду сняли, — сказал Виктор по радио. — Куда её?

— Закати в шлюз и там оставь, — ответил Вольфрам. — Потом вместе с Юми возвращайтесь на корабль.

— Принял, — ответил Виктор. — Юми уже там. А ты где?

— На вещевом складе. Еще не нашел всё, что хотел.

— А что хотел?

— Например, настоящие скафандры. Думаю, после полутора суток в аварийном ты оценишь.

— Ну да, подзапарился я. И регенерирующий патрон снова пора менять…

— Вы с Юми на ногах тридцать шесть часов, — ответил Вольфрам. — Так что объявим перерыв. И проследи, чтобы она поела.

— Понял, — вздохнул Виктор.

Нажал на педаль, и погрузчик, прыгая на овальных колёсах, медленно покатился к шлюзу.

Подшлемник был мокрый хоть выжимай, да и от скафандра изнутри уже попахивало. Всё-таки аварийное снаряжение не рассчитано на длительную носку. И тем более на тяжелую работу. Надо его как-то почистить — Юми вряд ли разрешит просто взять новый, даже если у неё есть. В трюме Кицунэ появилась гора каких-то тюков и коробок — похоже, Вольфрам натаскал. Виктор не стал разбираться — он только сейчас понял, как же на самом деле устал. А еще разболелась рана. Ерундовая, в общем-то, царапина на боку почти не беспокоила, но стоило немного побегать от киберов и как следует вспотеть — всё началось по новой. Надо отмыться да сменить повязку. И пожрать. Даже, наверное, сначала подрать, а потом всё остальное.

Виктор поднялся в жилой отсек и сразу встретил там Юми. Девушка хлопотала на кухне — в кой-то веки решила пообедать сама и без напоминаний.

— Будешь? — спросила она.

— Консерву? Конечно буду, я голодный как… — Виктор не стал договаривать.

Грохнул на стол шлем, закинул в него подшлемник с перчатками и уселся напротив девушки.

— Еды уже маловато, посетовала Юми. — Но я решила, что перед отлётом нужно поесть как следует.

— А что с водой? — спросил Виктор, запуская ложку в банку.

— Вода есть. Фильтров нет.

— Мы вроде нашли тебе фильтры.

— Они сразу посыпались, старые очень, — вздохнула девушка.

Виктор прожевал и спросил:

— Ну хоть подошли?

— Да, нормально встали.

— Хм, им же сто лет, и они с другой планеты.

— Стандартизация. Когда на Старой Земле снаряжали первых колонистов, самые крутые ученые собрали им чертежи всего — от каменного топора до атомной бомбы. Не говоря уже про крепеж, фитинги, протоколы обмена данными, стандарты стыковочных узлов, калибры снарядов… Вообще всё. Мы до сих пор живём на этом, ничего придумывать не нужно.

— Масштабная, должно быть, работа.

— Лучше Вольфрама спроси, — усмехнулась Юми.

— Спрошу. Если захочу послушать, какое это достижение и как он этими учеными восхищается. И кстати, о Вольфраме…

Виктор закинул в рот очередную ложку, и Юми пришлось ждать, пока он прожуёт.

— О Вольфраме. Тебя ведь он напрягает, да?

— Почему ты так решил? — изобразила удивление Юми.

— Глазки начала строить. И рассказывать волнующие подробности про спонсоны.

— Нуу…

— Говори как есть.

— В общем… — Юми поёрзала на стуле, положила подбородок на сплетенные пальцы и посмотрела на жующего Виктора. — Я когда торпеды подвесила, он попросил включить боевые цепи, чтобы аккумуляторы начали заряжаться. А торпеды же военные, совсем. Они как только включились, затребовали пароль.

— И? — хотел спросить Виктор, но с набитым ртом получилось только мычание.

— Он пароль вбил. С первого раза. И всё заработало.

Виктор жестом показал, что сейчас прожуёт и ответит. И нарочно не стал торопиться. Юми аж заёрзала на месте от нетерпения.

— Запью чем-нибудь, и начнём… — наконец сказал Виктор.

Юми пулей — по-другому не скажешь — метнулась к кухонному шкафу, и через полминуты перед Виктором стояла кружка с гадостью, похожей на кофе. Виктор отпил немного. Юми тихо, но очень злобно фыркнула. Пришлось отставить стакан в сторону.

— Итак, начнём. Помнишь лекцию Шульца? Про историю Консорциума…

— Конечно помню, — перебила Юми.

— … и его бесславный конец, — со вздохом закончил Виктор.

— Гражданская война стала атомной, и…

— А теперь вспомни реакцию Паука, то есть Вольфрама.

— Ты сказал про гражданскую войну, — задумалась девушка, — и он… мне кажется, ему не понравилось. Очень. Я вообще испугалась, думала он нас пошлёт и всё.

— Как думаешь, почему? — спросил Виктор и отхлебнул гадости из кружки.

Юми задумчиво подняла глаза к потолку и почесала подбородок. Вид у неё был презабавный и очень милый.

— Может быть, он просто там был и сам всё это видел? — предположила она.

— А еще он очень хорошо ориентируется на военной базе.

— Может, он служил в армии?

— Результат запрещенных экспериментов на людях, зачем-то пригретый «Отделом рекламаций», служит в армии Консорциума? Зачем это им? И зачем это ему?

— Ну… может что-нибудь пообещали? Вот ты зачем в армии служил?

— За льготу, в универ поступить.

— Ну вот и ему что-нибудь пообещали. В искреннюю благодарность своим спасителям ты ведь не поверишь? Да и я тоже. Пусть будет… гражданство. Политическое убежище, свой дом и вот это всё. Он же один на весь обитаемый космос, никого похожего нет, друзей нет, подруги… — Юми тяжело вздохнула — да ни одна адекватная женщина на такое не подпишется. Вот и согласился. Просто чтобы появились «свои», хоть какие-то.

— А Консорциум?

— Что Консорциум? — фыркнула Юми. — Им тоже выгодно. Ты же… я не лезу в ваши мальчишеские разборки, но даже ты не будешь отрицать, что Вольфрам крутой. Отличный пилот, и, скорее всего, стрелять и драться тоже умеет. Он бы идеально вписался в какое-нибудь секретное подразделение с непроизносимой аббревиатурой в названии.

— Неплохая версия, — улыбнулся Виктор, покачав в воздухе кружкой. — Продолжай.

— А что продолжать? Он на военной службе, может даже офицер. И тут начинается гражданская война. Как в школе учили — сосед на соседа, брат на брата. Это же ужасно! — Юми чуть перевела дух и продолжила — Представь себе: офицер сочувствует идеям революции, но не может отступить от присяги, и мучается от морального выбора…

— В кино видела? — хмыкнул Виктор.

— Ну да, — кивнула Юми. — А что не так? Это же трагедия, весь его мир рушится.

— Я тебя понял. Отличная версия. Только вот… — Виктор допил гадость и шумно поставил кружку на стол. — Я в неё не верю.

— Почему? — спросила Юми.

Наклонилась вперед через стол и заглянула Виктору в глаза.

— Что мы знаем об «Отделе рекламаций»? — начал он.

— Ну, это террористы. Которые были против изменения природы человека.

— Но Консорциум их поддерживал. А все три сверхдержавы закрывали глаза.

— Ну… — задумалась девушка.

— Скорее всего, проекты делались по-тихому. На словах поддерживали Консорциум, а сами где-нибудь в лаборатории без вывески на заштатной планетке ставили запрещенные опыты. Потом приходил Отдел рекламаций, и прикрывал лавочку, так?

— Ну так.

— То есть «Отдел рекламаций» — продолжение политики Консорциума?

Виктор пошарил по карманам скафандра, но авторучки не нашел. Пришлось брать в руки кружку из-под гадости. Ей крутить неудобно, но можно многозначительно покачивать в воздухе.

— Получается что так… — задумчиво ответила Юми.

— А они против любых попыток изменить и улучшить человека. Потому что видят в этом будущую катастрофу. И тут Вольфрам. Он, как ты выразилась, «крутой». И он мутант, полученный в результате запретных опытов. Чуешь куда клоню?

— Нет, — задумалась Юми.

— Эх ты… Он же худшая реклама всего, с чем они боролись, — Виктор картинно раскинул руки. — Смотрите все! Новое чудо света — человек из пробирки! Да, у него две пары рук, и хрен знает чего еще два, таблетки жрёт ведрами, и лысый как коленка… Но посмотрите, как он крут!

— Ты думаешь, он нам врёт? — осторожно спросила Юми.

— Думаю? Я уверен в этом. И тебе советую быть с ним поосторожнее. Вдруг он… ну например агент той «нечеловеческой цивилизации»…

Юми удивлённо заморгала.

— … а Шульц что-то подозревает, — продолжил Виктор. — И хотел с ним встретиться лично, потому что фанат. Или хочет его убить, потому что что-то подозревает, а нас с тобой записал в пособники пришельцев.

— В кино видел? — хитро прищурилась Юми.

— Именно, — Виктор устало поднялся из-за стола. — Но лучше бы это в кино и осталось. Пойду в душ, да скафандр попробую отмыть — в нём уже невозможно находиться.

Юми молча стала убирать со стола.

Виктор худо-бедно отмылся, протёр скафандр изнутри тряпочкой и повесил сушиться. Руки болели, ноги тоже, голова была квадратная, а еще он задолбался. Последнее было хуже всего. Скинул с кровати накопившуюся гору военного снаряжения, упал туда сам и уснул. даже снотворная книжка не понадобилась.

Снилось, что он стоит в большой и светлой комнате. Рядом два амбала, почему-то в белом. Тазика с цементом под ногами нет, это плюс. Но рукава рубашки отчего-то связаны за спиной. Вдруг появился невысокий пожилой человек в белом халате.

— Здравствуй, Виктор, — сказал он.

— Здравствуйте, Дон… эм… доктор?

— Ну вот, на этот раз ты меня вспомнил, — ответил доктор. — Потому что остановился и подумал. Вы, молодежь вечно куда-то торопитесь, летите сломя голову…

Откуда-то появились два стула. На один амбалы усадили Виктора, на второй, чуть хрустнув коленями, сел доктор. Он двигался неторопливо и с достоинством. Поправил воротник халата и пристально посмотрел на Виктора.

— Итак, расскажите мне. Когда вы в первый раз увидели пришельцев?

Судя по часам на экране медиасистемы, поспать удалось часов шесть. Мало. Но поспать хоть сколько-нибудь — уже неизмеримо лучше, чем спать вообще. Юми еще дырхла, у себя в каюте, а Вольфрам, похоже, и не ложился. Виктор нашел его торчащим из машинного отделения в самом низу лифтовой шахты. Платформа лифта тоже была внизу, пришлось спускаться по лесенке.

— Двигатель чинишь?

— Практически, — ответил Вольфрам не оборачиваясь. — Контрольную автоматику системы управления вектором тяги. Уже заканчиваю.

— Всё плохо?

— Всё хорошо. То есть, конечно, о качестве электронных блоков сложно говорить без обсценной лексики, но проблема была не в них.

— А в чем?

— В монтаже, — вздохнул Вольфрам. Захлопнул ящик с инструментами и выставил его на платформу лифта. — Корабль подвержен вибрациям, перегрузкам, и это нужно учитывать. Крепить всё как положено, укладывать, затягивать. А эту схему собирали… даже не знаю. Я бы сказал, что амёбы своими ложноножками, но такое сравнение оскорбило бы амёб.

— Амёбы бы еще и подешевле взяли, — хмыкнул Виктор.

— Думаешь?

— Ты её пистолет видел? Обувают девочку как могут.

— Да, — согласился Вольфрам. — Когда всё закончится, куплю ей нормальный.

Виктору хотелось просить — «а ты вообще уверен, что всё закончится?» Но сдержался. Собрали инструмент и поехали наверх — будить Юми. Художница, как и положено творческой натуре, всё время забывала поставить будильник. Корабль на грунте — значит торопиться некуда. Кто разбудит — враг народа. А не разбудишь — проснётся в обед и будет ворчать, что столько всего могла бы успеть сделать. Виктор экономию времени одобрял по причинам сугубо шкурным — до тазика с цементом на пирсе в старом порту оставалось всё меньше и меньше. Хотя с теперешним раскладом Дон и его старческая комедия — уже не главная проблема, но ускориться не помешает. Усталость копится, еду уже начали экономить, и фильтры для воды и воздуха тоже не бесконечные.

После завтрака Вольфрам скомандовал надевать скафандры. Юми вновь предстояло море сварки на внешней обшивке корабля. А для Виктора нашлась работа поинтереснее — они с Вольфрамом начали переделывать «Уравнителя». Старой торпеде предстояло скоротечное, но яркое будущее.

Распилили её прямо на прицепе. В носовой части, за системой наведения оказался отсек, заполненный песком — кинетическому перехватчику лишний вес не повредит. Песок высыпали на пол, и стали набивать отсек мусором — обрезками металла, жестью от упаковок со снаряжением и даже фольгой от просроченных рационов питания.

— Обманка будет? — догадался Виктор. — Ложная цель для радаров?

— Похвальная эрудиция, — отмахнулся Вольфрам. — Боя с серьезным кораблём мы не выдержим. Если встретим патруль — нужно будет отвлечь.

— Дорожишь своей секретной базой?

Вольфрам не ответил.

— Я вот что думаю, — продолжил Виктор, заталкивая очередную охапку фольги в торпеду. — Этот склад. Он же стоит миллионы! Можно выгодно продать. Или даже снарядить свою армию и завоевать какую-нибудь периферийную планетку с хорошим климатом…

Не то чтобы он предлагал это всерьез. Скорее хотелось увидеть реакцию.

— Мне это уже предлагали, — вздохнул Вольфрам.

— И почему отказался?

— Подумай сам, ты же умный.

В его голосе на мгновение появились металлические нотки, так что Виктор решил не продолжать. Вскоре он вывез нафаршированную торпеду к кораблю и поехал на склад за боезапасом к пушкам. Этого добра там было тоже очень много.

Пришлось разбираться в маркировках: снаряды бывают двух типов — разрывные и бронебойные. Баллистика у них разная, а на «Кицунэ» нет двойного боепитания. Поэтому берем только разрывные. А там взрыватель с программируемым подрывом, и непонятно, жив ли он через столько лет. Поэтому к снарядам есть специальная нахлобучка, которая пытается докричаться до электроцепей таймера. Но непонятно, работает ли она.

А потом снаряды размером с бутылку нужно руками ставить в лотки по пять штук, жать кнопку и ждать, пока пушка их съест. Лоток уезжает в стену, и потом за переборкой что-то долго гудит и лязгает. И боезапас — больше двух сотен на каждое орудие. К концу перезарядки Виктор проклинал эту работу даже больше, чем полицию, армию и универ вместе взятые.

Трюм был завален пустыми ящиками от снарядов, в дополнение к беспорядку, который устроила Юми во время ремонта, и бесконечным тюкам Вольфрама. Еще и работать приходилось в скафандре — дым от сварки до сих пор не выветрился, и дышать было невозможно.

Наконец боеукладка сожрала последний снаряд. Виктор попытался вытереть пот со лба, но ударился рукой о шлем. Пришлось уйти в лифт, закрыть люк и шлем снимать. Со второго раза получилось.

Возникла удивительно толковая мысль — принять душ. Фильтры на «Кицунэ» — одно название, очистка работает медленно. Вечером всю воду истратила Юми, но сейчас уже почти обед — должно было накопиться хоть немного чистой. А к вечеру успеет переработаться еще на один круг. Вроде бы. Наверное. Хотя на самом деле уже без разницы — после нескольких дней тяжелой нервной работы Виктор пах так, что находиться с самим собой в скафандре было невыносимо. Скинул скафандр на лавку в кают-компании и потопал в душевую. Воды в баке оказалось немного, но если делать всё в темпе, как в армии, то помыться хватит.

Вышел из душа, натянул штаны, накинул на плечи рубашку и пошлепал босыми пятками к кухонному шкафу — за очередной порцией гадости, похожей на кофе. Хотя вообще-то можно было уже и обед себе устроить. Работы вагон, но не на голодный желудок же?

Виктор скосил глаза на экран медиасистемы. Обычно он показывал часы крупными цифрами. Время действительно обеденное. Но внезапно изображение сменилось на ярко-красную мигающую заставку с надписью «экстренное оповещение».

«Какого хрена?» — успел подумать Виктор. Но тут из динамиков раздался голос Юми:

— Бросай всё и бегом в трюм!

Виктор подбежал к стене и хлопнул рукой по сенсорному экрану, включая обратную связь.

— Какого хрена происходит?

— Вольфрам идёт.

— А в чем проблема?

Первая мысль — Вольфрам. В том, что четырёхрукий опасен, Виктор не сомневался ни минуты. Так что если он вдруг решил, что справится с кораблём сам, и попутчики не нужны… И свидетели не нужны. Виктор метнулся в каюту за обувью, но зацепился взглядом за лежавший на кровати автомат. Схватил его, споткнулся о гору снаряжения и чуть не упал.

— Да как тебе сказать-то, — ответила Юми из динамиков. — Он уже в шлюзе. И с ним…

Девушка нервно захихикала.

— Да что с ним⁈ — крикнул Виктор.

Экран был далеко, пришлось повысить голос.

— С ним… голая баба!