Последняя тайна Консорциума. Том 2

Глава 9

Вольфрам нарочно спровадил Виктора грузить снаряды. Вообще-то полицейский не так глуп, как стремится казаться. И еще может оказаться полезен. Но слишком часто путается под ногами и задаёт правильные, но такие неудобные вопросы. И всегда не вовремя, будто талант у него к этому. Дурную его сторону можно и потерпеть. Хотя иногда очень хотелось рассказать ему всё как есть, и пусть живёт с этим. Но рано, собеседник не тот. И к тому же он не поверит ни единому слову.

С базы нужно было улетать в любом случае. И чем быстрее, тем лучше. Оставалось только погрузить снаряды к пушкам. Виктор уже возит их на корабль — значит времени осталось мало. А у Вольфрама еще осталось дело, о котором посторонним знать не следует.

Попетляв по коридорам, он вышел к посту дежурного по связи. Перешагнул через выбитую дверь и направился к пульту. Питание еще есть. Вольфрам достал из-за пазухи ключ, вставил его в скважину и повернул. Потом хмыкнул, почесал одной рукой переносицу, а другой — повернул ручку настройки яркости. Ай да Виктор, ай да хитрец! Разобрался с пультом, даже видео какое-то смотрел…

Вольфрам запустил файл с начала.

— … вы все всё видите, так что обойдёмся без долгих вступлений. Мы не успеваем на перехват, — донеслось из динамиков. — Не успеваем. Полигон слишком далеко…

Вольфрам тяжело облокотился нижними руками на пульт, а верхними закрыл лицо.

— … это билет в один конец в любом случае. — продолжал человек на экране. — Мы будто древние воины Старой Земли, летим в Вальгаллу…

— В Вальгаллу… — одними губами прошептал Вольфрам.

В тот миг он ненавидел свою память сильнее, чем когда-либо.

— Ты безумец! — кричала девушка. — Остановись!

— Я целиком и полностью в здравом уме, — вздохнул Вольфрам. — Более здравом, чем когда-либо.

— Ты себя со стороны видел? Корабль трещит по швам, движки сейчас расплавятся, экипаж… экипаж мертв!

— Я везу их в Вальгаллу. Как они и просили.

Из-за переборок раздавался треск металла, всё громче и громче. В соседних креслах замерли покойники, раздавленные перегрузкой. Сквозь забрала шлемов было видно их перекошенные, стянутые лица. Борткомпьютер выводил на экран одну неисправность за другой. Девушка не могла даже пошевелиться, и поэтому говорила сразу в радиоканал.

— Послушай, ну куда ты так гонишь?

— Защищаю свою родную планету. Пафосно звучит, но так и есть. Неужели ты будешь меня за это осуждать?

Он сидел в своём кресле, сложив две руки на подлокотниках и две на животе, и, прикрыв глаза, рулил борткомпьютером по беспроводному интерфейсу. Ни одного лишнего движения.

— Вольфрам, я всегда верила тебе. Всегда. Даже когда мы… расходились во мнениях, ты был со мной честен. Никто никогда в тебе не сомневался и не сомневается. Но сейчас… — она резко повысила голос — … какая нахрен разница, вакуум её к драной матери забери?!! Первая волна атаки уже прорвалась и отбомбилась. Там всё горит, ты слышишь, всё!

Вольфрам не ответил. Девушка всхлипнула и заговорила почти шепотом:

— Всё горит, от горизонта до горизонта, от моря до моря. Спасать нечего.

Один из экранов переключился на изображение планеты. Прекрасный голубой шар, покрытый рябью облаков, искрился вспышками атомных взрывов. Пыль уже окрашивала его серым, медленно, но верно.

— Это с метеоспутника. Видишь? Кого ты там спасать собрался?

Вольфрам снова не ответил. Трещал и хрустел корпус, борткомпьютер ругался на параметры реакторов, скалились мертвецы в соседних креслах. Крейсер шел на двадцати G.

— Нет больше ничего, — шептала в радиоканал девушка. — Помнишь кедровую рощу, которую мы с ребятами посадили, когда все началось? Я была там месяц назад. Казалось, деревья подпирали небо. Теперь их нет. А нашу беседку за библиотекой помнишь? Я брала туда книги и вечно засиживалась допоздна, а ты…

— … А я приходил посмотреть закат. И забирал тебя домой.

— Да, я помню, — девушка всхлипнула. — Убеждал, что ночью надо спать, даже если организму сон не нужен. Как… наивно.

— Я ошибался?

— Нет, но… Ты так далёк от человека. Дальше чем все мы. И больше всех за человечность цепляешься.

— А каким я должен быть?

— Рациональным. Таким, какой ты в бою.

За переборками что-то особенно сильно хрустнуло, раздался громкий скрежет. Корабль ломал сам себя, но продолжал разгоняться.

— Ладно, Марго, — сказал Вольфрам. — Что ты предлагаешь?

— А ты до сих пор не понял? Планету не спасти. Консорциуму конец. Ты этого не изменишь.

— И?

— Ты уже никому не поможешь. Никому, кроме себя.

— Мысль интересная, продолжай.

— Да ты меня даже не слушаешь!

— Марго, успокойся. Я всегда тебя слушал. Не всегда соглашался, но неизменно ценил твое мнение.

— И в тот раз?

— Да, и в тот раз тоже.

— Но поступил по-своему. А сейчас я прошу тебя. Я умоляю! Послушайся меня хоть раз!

— Я слушаю.

Он был спокоен как линейный крейсер и даже не двигался. При этом рулил всеми корабельными системами одновременно, прокладывал курс и вел зашифрованную радиосвязь с десятками абонентов. Было страшно даже представить, с какой нагрузкой работал его мозг и надолго ли его хватит.

— Послушай меня, — медленно, по слогам сказала Марго. — Ты никого не спасешь, уже поздно. Полигон слишком далеко, мы бы в любом случае не успели. Не пора ли подумать о нас? Если твои мозги еще способны на чувства, конечно. Если нет — включи рациональность и подумай о собственной шкуре.

Девушка перевела дух, насколько применимо к радиоканалу и продолжила:

— Просто выйди из боя, и в прыжок. При минимальном интервале между прыжками нас не перехватить, сам знаешь.

— И что дальше?

— Независимых миров — десятки. Выбирай любой. И покупай. Или завоёвывай. С этим кораблём мы будем диктовать правила игры.

— Наполеоновские планы?

— Немножко. И это лучший вариант для нас сейчас.

— Лучший — возможно. Но недолговечный. Тебе как всегда не хватает дальновидности, Марго.

— О чем ты?

— Представь, мы появляемся у приличной независимой планеты, и делаем местному царьку предложение, от которого невозможно отказаться…

— Таков и был план.

— А дальше что? Нам неизбежно придётся лезть в местные проблемы. Хотя бы просто из незнания локальной специфики. О нас узнают все кому не лень — корабль такого размера не спрячешь.

— И?

— Два варианта. Первый — мы привлечем внимание, и по нашу душу явятся все заинтересованные лица. Рано или поздно.

— А второй? — спросила Марго.

— Второй хуже. Царёк решит свои вопросы нашими руками, а потом сам нас и продаст. Корабль разберут по винтикам, а мы… помнишь кошку?

— Кошку?

— Ну кошку, — вздохнул Вольфрам. — Еще в платьице с передником.

— А, эту. Помню.

— А помнишь, как она зашла не в ту комнату?

— Там кибер за собой дверь не закрыл, — проворчала Марго. — У них мозгов хватает только чтоб ноги не заплетались…

— А что было потом? Что там случилось с бедной кошкой?

Марго не ответила.

— Вот то же самое ждёт и нас, — закончил Вольфрам.

Они молчали несколько минут. Корабль бешено трясся, но продолжал разгоняться. Всё скрипело, искрило и шаталось. Стали гаснуть лампы на потолке, одна за другой.

— На корабле есть шлюпки, — вдруг сказал Вольфрам. — Я запущу их как ложные цели перед атакой. Но одну могу оставить тебе. Есть несколько кораблей, которые могут успеть тебя подобрать. Отправлю сообщение, скажу, что перед атакой оставляем минимальный экипаж из добровольцев, а остальным приказано спасаться. Это должно сработать. Решайся. У тебя… шесть часов одиннадцать минут на размышления.

— А ты?

— Я свой выбор сделал. Сразу и окончательно.

Он помотал головой и с огромным, нечеловеческим усилием вернулся назад в реальность. Вновь стоял перед пультом, с помутневшего экрана смотрело застывшее лицо капитана.

Вольфрам резко ударил по клавишам, возвращая терминал к списку сообщений, и на несколько минут погрузился в чтение. Теория Виктора неожиданно подтвердилась. В списке исходящих сообщений обнаружилось одно явно новое. Все часы на базе давно не работали, и когда появилось питание с «Кицунэ», хронометр в пульте возобновил работу с нуля. Получился явный разрыв в хронологии событий. Но само сообщение ничего из себя не представляло — просто набор цифр. Явно условный сигнал. Причем с ненаправленных антенн. Кому и зачем? Непонятно. Кое-какие мысли на этот счет у Вольфрама были. Но это подождёт. Пока нужна только самая простая версия, которую можно будет преподнести любопытному полицейскому, чтобы он поверил.

И еще нужно кое-что с собой забрать. Вольфрам достал ключ из замка, обошел пульт и распахнул заднюю крышку. Через минуту на пульт один за другим легли три модуля памяти размером с небольшую книгу.

Вольфрам не спеша осмотрел их, крутя каждый отдельной рукой, а свободной почесывая переносицу. Выбрал один и сунул в карман плаща. Потом задумчиво огляделся. Не всё можно оставлять кому попало, далеко не всё. А Виктор где-то тут положил кувалду. Вот и пригодится.

Содержимое накопителя еще предстояло проанализировать. Осмыслить. Заставить себя вообще копаться в этом через столько лет. Нужны приличные вычислительные мощности. Борткомпьютера «Кицунэ» вполне хватит, но, пожалуй, не стоит его использовать. Потом, в спокойной обстановке, без суеты и лишних глаз. Это дело ждало сто лет, подождёт еще немного. Подвергать кого-то риску из-за лишних знаний было бы… неприятно.

Вольфрам так и не научился спокойно относиться к людям. Всё еще считал, что человек разумен и добр. И очень не любил разочаровываться. Особенно если в финале разочарования приходилось жать на спуск. Потребительски относиться к людям, с которыми свела его судьба, он не мог. Виктор… не враг. Однозначно. Вольфрам очень хорошо знал, кто его настоящие враги. Юми… забавна. И в чем-то даже симпатична. Одним словом, нужно хоть что-то сделать для их безопасности.

Он зажал кувалду под левой нижней подмышкой и быстрым шагом пошел в сторону медсанчасти. Если повезет, можно будет взять кое-кого в помощь.

Виктор ехал в лифте, босиком и с автоматом в руках. За оружие он, наученный горьким опытом, схватился в первую очередь. А вот про обувь забыл. И уже думал, что стоило расставить приоритеты ровно наоборот. Всё-таки вряд ли Вольфрам полезет в драку, если он действительно явился. С голой бабой. Как? Откуда? И какого хрена вообще? У Юми сильно испорченное воображение, но такой бред даже она бы не сочинила. Значит, будет не драка, а дурдом на выгуле.

Всё-таки автомат лишний. А деть уже некуда — ремня нет. И в лифте нет стен, это просто платформа, прислонить некуда. Пришлось класть на пол.

В трюме был жуткий бардак, кругом обрезки металла и проводов, так что Виктор отошел от лифта на пару шагов и остановился — босиком дальше идти расхотелось. Юми стояла у шлюза, нервно переминаясь с ноги на ногу. Через пару секунд автоматика выровняла давление, дверь открылась, и показался Вольфрам. Действительно с голой бабой на руках. Даже в плащ свой завернуть не догадался. А на базе вообще-то холодина. И еще он тащил огромный баул на ремне через плечо. Тремя руками держал голую бабу, четвертой придерживал ремень, чтобы не съезжал с плеча. Выражение лица при этом было предельно спокойное, как будто ничего не происходит. В этом весь Вольфрам — если он что-то делает, то искренне и до конца уверен, что так и надо.

А вот Юми была с этим не согласна. Она заступила четырёхрукому дорогу, сделала грозное выражение лица, топнула ножкой и решительно фыркнула.

— Капитан? — осторожно спросил Вольфрам.

— Во-вторых, где ты её взял? — грозным голосом спросила девушка.

— А «во-первых» разве было? — почесал затылок Виктор.

Юми что-то прошипела не оборачиваясь.

— Полагаю, «во-первых» содержало некоторое количество обсценной лексики, — улыбнулся Вольфрам. — Включая слова, которые образованная и воспитанная девушка даже знать не должна, и уж тем более произносить без запинки.

Юми заскрипела зубами, но кивнула.

— Я понимаю ваше удивление, — продолжал Вольфрам. — И признаю ваше право на критику. Но уверяю вас, у меня всё под контролем…

— Где. Ты. Взял, — раздельно проговорила Юми. — Голую. Бабу. На заброшенной! Военной! Вакуум её раздери! Базе⁈

— Поделись секретом, — с усмешкой добавил Виктор. — Я тоже так хочу.

На самом деле у него появилась версия. Нужно было просто смотреть внимательно. А внимательно смотреть на женскую наготу у него всегда отлично получалось.

— Классический ответ вас устроит? — осторожно осведомился Вольфрам.

— Это «где взял — там больше нет»? — усмехнулся Виктор.

— Именно так.

— Тогда нет. Слишком… банально, — он погрозил четырёхрукому пальцем. — Нужно что-нибудь соответствующее идиотизму момента.

Юми сложила руки на груди и громко фыркнула.

— Тогда хотя бы не держите меня в дверях, — ответил Вольфрам.

Он решительно обошел Юми, подвинул плечом Виктора и оказался в лифте.

«Сейчас автомат увидит» — испугался Виктор. Встреча с заряженным оружием могла внезапно подпортить отношения. Но Вольфрам просто отодвинул автомат ногой. Виктор попробовал зайти в лифт следом, но врезался в баул. Пришлось сделать шаг назад. Дверь тут же закрылась, и лифт уехал. Судя по экранчику на панели вызова — на жилую палубу.

Подбежала Юми.

— Какого?.. — спросила она, вложив в одно слово еще парочку с глубоким смыслом.

— Мне сегодня приснилось, что я в дурдоме, — ответил Виктор. — И по ходу дела сон был вещий.

Вызвали лифт обратно. Платформа так и приехала с автоматом на полу. Виктор подобрал его, машинально проверил предохранитель. За это время нетерпеливая Юми успела раз двадцать нажать кнопку нужного этажа.

Как только лифт остановился, Юми рванула в каюту Вольфрама, а Виктор не спеша дошел до своей, скинул автомат на кровать, уселся рядом, достал ботинки и неторопливо обулся. Бежать куда-то смысла не было. Заодно Юми прекратит злобно фыркать и успокоится хоть немного. Можно дойти до кухни, заварить себе кружку жуткого заменителя кофе, и спокойно выдвигаться на место преступления. В полиции он всегда так и делал.

Голая баба лежала на койке Вольфрама, а сам четырёхрукий копался в раскрытом бауле. Наконец, вытащил оттуда нечто вроде электроодеяла с проводом, застелил им вторую кровать и аккуратно перенес незнакомку туда. Но не укрыл, а положил сверху. Потом вставил провод «одеяла» в розетку.

— Ты что-нибудь понимаешь? — тихо спросила Юми, обернувшись к Виктору.

Похоже, Вольфрам её вопросы игнорировал.

— Приблизительно, — Виктор отхлебнул из кружки.

— А то она не шевелится, и по-моему даже не дышит…

— Конечно. Смотри внимательно.

Вольфрам как раз склонился над баулом и перестал загораживать обнаженную незнакомку.

— Куда смотреть-то? — почти шепотом спросила Юми.

— На подружку нашего Вольфрама, — улыбнулся Виктор. — Что ты видишь?

— Я вижу голую бабу. И что-то она даже не шевелится.

— Внимательнее смотри. Как художник.

— Ну… ладно, — вздохнула Юми. — Стройные длинные ноги, линия бедра просто класс…

— Продолжай.

— Талия. Идеальная. Она как бы не стройнее моих рисованных эльфиек. Таких не бывает.

— Дальше.

— Что дальше? Руки как руки. И на лицо вроде бы симпатичная…

Юми хотела было шагнуть ближе, но пришлось бы обходить Вольфрама, который еще копался в бауле. Девушка осталась на месте и добавила:

— А на голове, ясное дело, кошмар.

— Ничего не пропустила? — улыбнулся Виктор.

— Туда ты и сам посмотришь! — фыркнула художница и отвернулась, дернув плечом.

— Нет, мне интересно твое мнение, — усмехнулся Виктор и отпил из кружки. — У тебя безошибочный вкус и талант художника…

— Ладно, проворчала Юми. — Грудь. Большая, даже очень. И хорошо сделанная. Когда женщина лежит на спине, бюст так разъезжается, и… — она изобразила руками в воздухе. — А тут держит форму даже без всего. И при этом не выглядит пластмассовым. Хорошо сделано… Стоп, а где?..

Виктор закивал — дескать, продолжай.

— А где соски? — закончила Юми.

Её глаза зашарили по телу незнакомки. Пупок есть, а сосков почему-то нет. Как так?

— Вольфрам, можно мы ближе подойдём? — спросил Виктор.

Вольфрам не ответил, но сдвинулся к стене и подтянул к себе баул. Юми тут же рванулась к кровати. Осмотрела незнакомку еще раз, повернулась к Виктору и задумчиво спросила:

— Это что, робот?

Протянула руку и осторожно ткнула пальцем в живот. Виктор не без сарказма отметил, что сперва тянулась к груди.

— Хм, мягкая. Холодная только.

— В полиции однажды видел похожих, — сказал Виктор. — Напоминает секс-киберов.

— Кого? — удивилась Юми.

— Роботов для секса.

— Ну я слышала про что-то такое… Даже не буду спрашивать, как ты с ними, кхм… познакомился.

— А я бы послушал, — подал вдруг голос Вольфрам. — Наверняка очень поучительная история.

Он закрыл баул и отодвинул его ногой в самый угол. В левой нижней руке остался прибор наподобие планшета.

— Ладно, уговорили, — Виктор покачал в воздухе кружкой и допил остатки гадости. — Пересекся я с ними в полиции, хлопнул целую партию.

— Так ты контрабандой занимался или в полиции нравов служил? — спросила Юми.

— Контрабандой родимой. Проституция в Федерации регулируется на местном уровне — где-то разрешена, где-то запрещена, но её крышуют правильные люди…

Вольфрам кивнул с явным пониманием дела.

— … а у нас за неё отчего-то принялись по-полной. Уж не знаю, кому что в голову ударило, или кто кому и сколько не занёс, но взялись за это дело крепко.

Виктор попробовал отпить из кружки, но там было пусто.

— Предлагаю не толпиться, а сесть на кухне, — сказал он.

— Поддерживаю, — ответил Вольфрам и первым вышел из каюты.

Виктор двинулся следом. Юми очень неуклюже пыталась выйти последней, и он догадывался зачем, поэтому не стал мешать.

Расселись за столом, Виктор сделал еще две кружки гадости — себе и Юми. Вольфрам этот напиток столь подчеркнуто игнорировал, что ему уже давно никто не предлагал.

— Итак, — продолжил Виктор. — Секс-киберы. Обычно это экзотическое развлечение, ну или для, кхм… фанатов. А у нас они расцвели махровым цветом. Кибер-путаны на любой вкус и кошелек, все легально. Ну, более-менее.

— А где тут контрабанда?

— Везде. Секс-кибер по документам — медицинское оборудование. Потому что очень тесно кхм… взаимодействует с человеком, — Виктор стал загибать пальцы. — А значит оформлять документы — раз. Пошлины на ввоз — два. Серьезные фирмы, которые занимаются медициной, такое возить не будут, а значит нужно лицензию — это три. Всё это долго и муторно. Очень велик соблазн не платить. Очень.

— Полагаю, в этих заведениях еще и отмывали деньги, — добавил Вольфрам. — Сеанс… использования по документам — обычный договор аренды.

— Чую криминальный ум, — усмехнулся Виктор и отсалютовал кружкой.

— Трудно от него избавиться, — грустно вздохнул Вольфрам.

— Начет прачечной — не уточнял. Я это дело хлопнул на ввозе, их только распаковывать начали. Пятнадцать штук, высшего качества. Криминалисты не верили своему счастью. А потом открыли в себе талант к студийной эротической фотографии. У меня потом целый месяц просили копии фотографий из дела, весь отдел на порносайты ходить перестал.

Юми звонко засмеялась, прикрыв рот рукой.

— Но вот что я хочу сказать, — Виктор медленно поставил кружку на стол. — «Подружка», которую приволок Вольфрам, даже на дилетантский взгляд по уровню исполнения круче всех пятнадцати моих трофеев. Отсюда вопрос…

— Какого хрена? — догадалась Юми.

— Приблизительно.

— Я представляю, что вы думаете, — развел верхней парой рук Вольфрам. — Особенно вы, капитан. Смею вас заверить, я не позволяю себе развлечений в боевой обстановке.

— Тогда что это за?..

— Вы всё узнаете, если мне удастся зарядить её аккумуляторы. К сожалению, диагностический прибор, — Вольфрам показал устройство из баула — страдает от той же проблемы. Батареям уже сто лет. Но я решу этот вопрос.

Юми повернулась к Виктору и шепотом спросила:

— Что ты там говорил про дурдом?

— Добро пожаловать, — Виктор снова отсалютовал кружкой. — У нас чисто, светло, кругом интересные люди, давайте я вам рукавчики завяжу…

Юми громко фыркнула. Вольфрам тихо усмехнулся, вылез из-за стола и ушел к себе в каюту возиться с голой бабой. Кем и чем бы она ни была.

Похоже, обнаженная киберженщина была последним, что Вольфрам хотел забрать с базы. Виктор бы на этом не остановился — такой Клондайк упускать никак нельзя. Но набивать карманы на глазах хозяина было бы плохой идеей.

Юми заканчивала какие-то мелочи по сварке, Виктор таскал мусор и пустые ящики из трюма, а Вольфрам снова скрылся в машинном отделении. Мелким доделкам не было конца. Это как ремонт в квартире — закончить нельзя, можно только прекратить, отчаянным волевым решением.

Виктор уходил с базы последним. Электричество уже отключили, и кругом была кромешная тьма. База снова уснула вместе со всеми своими тайнами, и никто не мог сказать, когда в подземные коридоры вновь ступит нога человека. И ступит ли вообще. Виктор закрыл гермодверь ручным приводом с непременной ржавой трубой, и скомандовал Юми стравить воздух из коридора. Постоял немного, поводил вдоль щелей приборчиком — нигде не сифонит, воздух с базы не уходит.

— Всё отлично, — сказал он по радио. — Возвращаюсь.

Как только дверь шлюза «Кицунэ» закрылась, коридор отцепился от базы и стал медленно втягиваться в борт, собираясь гармошкой. Под полом тихонько гудел реактор, выходя из спячки. В лифт, наверх в рубку, в правое кресло, ремни, пульт, доклад… что там говорить надо?

— Навигация готова, реактор готов, двигатели готовы к пуску… — перечисляла Юми.

— Эм… оптика готова, — доложил Виктор.

Но бронеколпак с телескопа убирать не спешил — это и после взлёта можно сделать.

— Радар и боевые системы готовы, — вздохнул Вольфрам. — Очень надеюсь, что не понадобятся.

— С нашим везением… — хмыкнул Виктор.

— Ну если вдруг что — держись крепче, — с улыбкой ответил Вольфрам.

— Мальчишки, блин! — фыркнула Юми. — Сейчас не время мериться… чем бы вы там ни мерились. Давайте уже улетать отсюда.

Возражений не последовало. Через минуту «Кицунэ», слегка раскачиваясь, оторвалась от посадочной площадки, бочком выдвинулась с полки и дала полную тягу.