Последняя тайна Консорциума. Том 2

Глава 5

Целую бесконечно длинную минуту старый компьютер выходил из спячки. Потом запустилась незнакомая программа. Виктор кое-как, по кнопкам, добрался до встроенной справки и погрузился в чтение.

Пульт оказался «рабочим местом управления журналами связи». Интерфейс — проще некуда. Проблемы вызвала только клавиатура — Виктор привык к сенсорным дисплеям, а тут механические кнопки с полустёртыми надписями, да еще и не с первого раза срабатывают. Не было даже никакой защиты. Но программа упорно не видела собственный накопитель с данными, и утверждала, что в журнале ноль записей. Кто-нибудь другой мог бы подумать, что всё стёрто. Но у Виктора еще не стёрлись из головы полицейские навыки. Он достал из кармана ключ, вставил в пульт и повернул.

Ключ вспыхнул зеленым и тут же потух. Но снова загорелся от прикосновения. Подсветка работала прямо сквозь полупрозрачный пластик корпуса. Виктор достал ключ и аккуратно осмотрел. Похоже, кроме механики он перемыкал еще и электрические цепи. И, скорее всего, еще и перекоммутировал. А может даже пара мелких чипов внутри была. Сигнал шел прямо через ключ. Такую защиту не хакнешь и отмычкой не вскроешь. Но контакты заросли грязью и окислились.

Виктор снова вставил ключ в разъём, пошевелил его туда-сюда от души, и затем повернул. «Накопитель подключен» — тут же объявил компьютер. — Десять тысяч двести пятьдесят три записи в журнале.

Разобраться во всём этом было просто нереально. Ткнул наугад одну из записей, а там поток координат и больше ничего. Попробовал отфильтровать записи по типам. Сначала поставил «только исходящие». Записей стало меньше. Нашел последнее сообщение. Просто текст, одна строчка:

«Сообщаем, что группа офицеров из последнего пополнения убыла на учебно-практические торпедные стрельбы согласно графика. С ними два специалиста по программе возвращения в строй, о которых вы просили доложить отдельно».

И всё. Получателем был указан некий военный объект под ничего не значащим позывным. Он не ответил. И база с тех пор ничего не передавала вообще. Хотя вон выше «приняли груз» и «прибыли два специалиста», возможно те самые. По такой логике о возвращении со стрельб тоже должны были доложить…

«Вот тогда всё и случилось» — подумал Виктор. — «Плюс несколько дней от этого момента».

Переключился на входящие, и кое-как, путаясь в стёртых кнопках, запустил поиск с нужной даты. Появились какие-то «циркуляры» — если память не подводила, это «сообщения для всех».

«Общая тревога!» — прочел Виктор. — «Сценарий 4А, 4Б, реальный. Это не учения!» И строчкой ниже еще «4В». Между сообщениями три часа. Что бы это ни было — оно наступило, и потом резко усугубилось.

Итак, что такое «сценарий номер четыре»?

Виктор слабо представлял себе службу на командных пунктах вроде этого. В армии даже до сержанта не дослужился, а здесь явно дежурили одни офицеры. Но дежурным на пункте пропуска стоять приходилось регулярно. И там везде висели плакаты. Военные вообще не любят пустые стены. Это как солдат без дела, только из области архитектуры. А значит, туда можно и нужно что-нибудь повесить. Например, плакат с мерами безопасности — это самое главное. Или что-нибудь патриотическое. Или список залётчиков — в назидание.

А на местах всяческих дежурств плакаты куда полезнее. Военный думать не должен, все, что ему положено знать, должно быть перед глазами. На пункте пропуска тоже все было — распорядок, обязанности, всякие сигналы… Виктор всегда знал, куда подсмотреть, если вдруг что забылось.

И располагалась эта кладезь ценной информации… на столе.

Виктор размашистым движением смахнул пыль и иней со стола. Точно — есть плакат! И даже нормально сохранился и читается, потому что закрыли стеклом, а не попсовым прозрачным пластиком. Основательные ребята этот Консорциум. Были.

Вот распорядок дня, с непременными добровольно-принудительными «физкультурными паузами». Кому куда докладывать и в случае чего, кто за что отвечает и как с ними связаться, уровни боевой готовности… а вот и «сигналы тревоги».

«Сценарий номер четыре» — прочел Виктор. — «Прямая военная агрессия со стороны равного по силе противника…» И ниже — варианты с буквами. Точки над «и» встали как надо, комментарии были излишни.

«Чтоб вас…» — скрипнул зубами Виктор. — «Я догадывался, что эта история пованивает, но не до такой же степени. Добро пожаловать в реальный мир, где нет такого дна, которое мы бы не пробили.»

Хотя, конечно, это многое объясняло. Например, реакцию Вольфрама на вопросы о «гражданской войне». Теперь-то можно разговаривать более предметно. Или не стоит?

Виктор снова взглянул на экран. Хотел уже выключить компьютер, но взгляд зацепился за другое сообщение, с пометкой «видео». Комп еле шевелится, экран мутный, но почему бы не попробовать?

Изображение действительно оставляло желать лучшего. Но удавалось рассмотреть человека в гермошлеме, который, похоже, что-то говорил. Где тут ручка громкости?

— … вы все всё видите, так что обойдёмся без долгих вступлений. Мы не успеваем на перехват. Не успеваем. Полигон слишком далеко.

Голос был уверенным и четким. Офицерским. Возможно, капитан корабля? Лицо плохо видно — приглушенное боевое освещение, стекло гермошлема, а потом еще мутный экран — но Виктору померещилась спокойная решимость человека, который сделал трудный выбор, и теперь будь что будет.

— Можно… ускориться. Экипаж меня поддержал. Они настоящие герои, я горжусь ими. Но перед нами целый флот, так что… — Капитан на секунду задумался. — Так что это билет в один конец в любом случае. Мы снимем ограничители и пойдём на пределе прочности конструкции. Это примерно 20G. Но с нами два спеца «Отдела рекламаций», так что будет кому вести корабль.

«20G — это смерть» — подумал Виктор. — «С гарантией».

— Мы будто древние воины Старой Земли, — усмехнулся капитан. — Летим в Вальгаллу. И нас там примут. Прощайте.

Экран погас. Виктор попытался вытащить ключ из замка — но как назло, заело. И ни туда, и ни сюда. А из коридора уже слышно шаги. Подергался еще, потом крутанул ручку яркости на мониторе в положение «как было» и сделал вид, что возится с замком.

Вольфрам встал в проёме, и покачал головой, глядя на выбитую дверь.

— Аккуратность, — сказал он. — Совершено точно не твоя сильная сторона.

— Моя сильная сторона — любопытство, — ответил Виктор, всё еще делая вид, что сражается с замком.

Ключ наконец поддался. Виктор достал его и намотал цепочку на руку.

— Ключ был в замке? — спросил Вольфрам.

Он как-то неожиданно оказался совсем рядом, хотя от двери до пульта шагов десять. Спросил по воздуху, без радио. Юми его не слышала. Виктор тоже отключил передачу и ответил:

— Нашел на теле офицера. Дежурного по этой богадельне.

— Я видел гильзы…

— Он, похоже, сам. Закрылся в туалете и… — Виктор изобразил рукой пистолет.

— Жаль, — вздохнул Вольфрам. — Я знал его, хороший был человек.

Он задумчиво посмотрел на экран.

— Вроде что-то показывает, но мутно, — заметил Виктор.

— Регулировать пробовал?

— Я думал с «Кицунэ» монитор принести. Наверняка разъём стандартный.

— У нас есть дела поважнее, — ответил Вольфрам.

— Например?

— Отупляющий и неблагодарный, тяжелейший физический труд. Как раз для тебя.

Виктору померещились еле заметные нотки злости в его голосе. Но для разборок время совершенно неподходящее.

— Насчет отупления и неблагодарности — это ты еще в полиции не служил, — подчеркнуто спокойно ответил он. — Ладно, пошли.

— Отлично. Но сперва, — Вольфрам протянул руку. — Отдай мне ключ.

Пришлось отдать. Длинные пальцы мгновенно сжались в кулак. Казалось, Вольфрам хотел прижать ключ к груди, но сдержался из-за присутствия Виктора.

— Я видел в коридоре тележку с инструментом, — сказал он. — Твой трофей?

— Да, — пожал плечами Виктор. — Подарок. Хотел задобрить Юми.

— Тогда хватай её и пошли. Нам сейчас на склад, всё равно мимо шлюза идти.

Свет теперь горел, но как-то уж очень выборочно, неровно, а тени по углам стали казаться глубже и резче. Виктору подумалось, что так еще хуже и страшнее, чем одному с фонарём.

Вольфрам шагал очень быстро, ни на что не отвлекаясь. Даже фонарём себе не светил. И как он ходил, пока Юми электричество не включила? Холода тоже не замечал. Хотя и нацепил плащ, захваченный с предыдущей планеты, но там ткань тонкая, ни о чем. Скорее, просто хотел хоть как-то одеться, а не ходить с голым пузом — с гардеробом у четырёхрукого был такой же швах, как и со скафандрами.

Виктор еле успевал перебирать ногами, чтобы не отстать. Да еще тележка гремела колёсами. На тяжелые мысли после увиденного в радиорубке времени не оставалось.

— Значит ты уверен, что мы здесь первые за сто лет? — спросил Вольфрам.

— Более чем, ответил Виктор. — Случилось… скажем так, то что случилось. Тебе, по ходу дела, виднее. И крысы побежали с тонущего корабля.

— Крысы… — проворчал Вольфрам.

Похоже, ему не понравилось слово.

— А как еще скажешь? Не спорю, может были и достойные люди, офицеры. Но были и паникёры, которые похватали всё, что плохо лежит и хорошо продаётся. Как этот, хризо… как его там? Судя по всему, они передрались между собой в процессе. Но гильз мало, а покойников не видно. Значит, всё закончилось быстро…

«…или просто крыс было явное большинство.» — додумал Виктор. Вслух эту часть фразы решил не говорить.

Тележку просто оставили у перехода в корабль, и пошли дальше. Вниз, мимо погрузчика, по пандусу вглубь горы. Тоннель оказался неожиданно длинным. Пришлось шагать не одну сотню метров, прежде чем впереди показалась массивная гермодверь. К слову, распахнутая настежь.

— Нехорошо, — проворчал Вольфрам.

И решительно шагнул внутрь. Виктор последовал за ним, на ходу выкручивая фонарь на максимальную яркость. Последняя живая лампочка в тоннеле мигала и пыталась сдохнуть как раз над дверью, а впереди была темнота.

Луч выхватил из мрака стеллажи с одинаковыми ящиками, уходящие вдаль. У двери, конечно, был бардак. Явно что-то таскали и грузили в панике, даже погрузчик вон на бок перевернули, а для этого нужно сильно умудриться. Но чуть дальше наступал уже армейский порядок: свежая краска столетней давности, ящики на полках выровнены будто по ниточке, везде таблички с номерами. Виктор рассмотрел одну поближе. Цифры более-менее читались, краска не облезла. Изморози кругом почти не было — а значит, не было и лишней влажности, когда система жизнеобеспечения базы начала выключаться от недостатка энергии. По крайней мере, на дилетантский взгляд.

— Ищи стеллаж номер шесть, место четыре и пять, — сказал Вольфрам.

— А что там?

— Инструменты.

По адресу нашелся запаянный в пластик ящик с армейскими штык-ножами. Клинки были в каком-то масле — ни пятнышка ржавчины и до сих пор острые. По крайней мере, упаковку они резали на ура — и пластиковую, и жестяную. Трофей не то чтобы прям ценный, скорее приятная мелочь…

И тут пошла работа. С каждым новым ящиком Виктор отчетливее понимал, куда они попали.

«Да это долбаное… как его? Эльдорадо» — думал он — «Во, я тоже образованный! А Вольфрам, скотина, знал, где всё лежит, но за столько лет даже не попытался воспользоваться…»

Ящик автоматов. Новых, в заводской смазке. Ящик магазинов к ним. Магазины оказались в пластиковых блистерах по пятьдесят штук, будто в магазине игрушек. Просто взяли один, не разрезая — так нести удобнее. Шлемы, на вид неплохие. Пластины к бронежилетам, всякие разные, штабелями. И всего этого — целые стеллажи, уходящие в темноту.

— Да тут на целую армию хватит, — восхищенно сказал Виктор. — Автоматы прям хороши.

Он повертел один в руках. Мысленно уже считал его «своим» — настолько удачно лёг в руки. Целиться в шлеме было неудобно, но в остальном — высший балл.

— Пострелять бы на пробу… Хочу сравнить с армейским, руки помнят еще.

— Могу тебя заверить, — ответил Вольфрам, — он лучше системы на вооружении Федерации. Но незначительно.

— Незначительно?

— Патрон я считаю более удачным. В остальном разница невелика. Рано или поздно наступает момент, когда тренировка стрелка даёт лучший результат, чем любые улучшения баллистики, эргономики, баланса…

— А вот про баланс не надо, — хмыкнул Виктор. — Мне в армии был положен гранатомёт. Подствольный. Все, кто не специалист и не номер расчета, берут подствольники. А в учебке их не давали, я за три месяца к оружию привык… И тут — добро пожаловать в строй, и н-н-на тебе кусок чугуния под цевьё, тренируй левую руку. Так неудобно было, все нормативы сразу съехали.

— Самовнушение, — ответил Вольфрам.

Он даже не стал оборачиваться — как раз вытащил со стеллажа очередной ящик и задумчиво изучал содержимое.

— Да вот не скажи…

Виктор нехотя положил автомат и подобрал штык-нож. Работа оказалась не тяжелой, но именно что отупляющей — стой да жди, пока четырёхрукий не скомандует, что еще вскрывать. Даже поговорить не с кем — Вольфрам молчит, а до Юми не докричаться — толща скалы глушит сигнал. Кругом темнота и стеллажи.

— Как же ты в армии оказался? — вдруг спросил Вольфрам. — Служба в Федерации только контрактная, добровольная. А ты, уж прости, не похож на любителя армейской дисциплины.

Он медленно прошелся вдоль стеллажей, выбрал ящик и с явным усилием переставил его на пол.

— А что странного? — ответил Виктор. Опустился на колени рядом с ящиком и начал вскрывать его ножом. Упаковка из тонкой жести резалась на ура.

— Жалование лишь немного больше, чем у гражданских, а жить приходится в гарнизоне. Для молодого человека с интеллектом чуть выше среднего есть варианты намного интереснее.

— В универ я не поступил, баллов не хватило, — Виктор откинул в строну крышку ящика. — А после трёх лет службы положена льгота.

— Плохо учился?

— Плохо экзамены сдавал. По буйной молодости не любил кому-то что-то доказывать… Ух ты ж! Патроны! Я думал, они отдельно хранятся.

— Похоже, часть здесь.

— Рядом с оружием? — засомневался Виктор. — Чтобы по тревоге далеко не бегать? Как-то это не по-военному.

— А как по-военному?

— Стоять в очереди и получать под роспись. Ну, у нас был сканер сетчатки, но процедуру это не упростило.

— Эта процедура на моей памяти менялась шесть раз, — вздохнул Вольфрам. — А потом Консорциум… ну ты сам знаешь. Вместе со всеми процедурами. Можешь радоваться.

Улыбка показалась Виктору немного натянутой. Но всё же Вольфрам улыбался. Хотя пошутил около больной для себя темы. А это всё же признак взрослого адекватного человека.

Виктор присел на ящик, подтянул к себе упаковку с магазинами, вытащил один и задумчиво уставился на пачку с патронами.

— Эх, не постреляю так хоть магаз снаряжу.

— Понравился автомат? — спросил Вольфрам.

Он отошел к стеллажам и стирал иней с табличек, похоже, без особой цели.

— Ну, он неплох. Аж захотелось «привести к нормальному бою»…

— Армия многим начисто отбивает любовь к стрельбе…

— Это не про меня, — Виктор опробовал пальцем подаватель и зачерпнул рукой горсть патронов. — Я взрослый мальчик, тридцать три годика, и знаю чего хочу.

— Игрушки, которые делают «бам»?

— … и еще сексапильную эльфочку с рисунков Юми, ага. Но таких не бывает, поэтому довольствуемся малым.

Виктор загнал первый патрон в магазин. Потом второй. И дальше. Оказалось, руки помнят. Переживал из-за перчаток, но у спасательных скафандров они тонкие и совсем не мешают. Через минуту первый магазин был готов. Но заряжать автомат Виктор не стал — мало ли, как Вольфрам отреагирует. Но тот вдруг развернулся и спросил:

— А если я найду для тебя место пострелять?

— Серьезно? — Виктор аж привстал.

— И как ты обходился одним пистолетом?

Пистолетов у Виктора было два. Но про второй — жилетный — он старался никому не рассказывать. А вот оружия покрупнее так и не приобрел. Хотя по закону гражданам Федерации гарантировано право… ну и так далее. Всё руки не доходили. Да и хорошие вещи стоят дорого, а копить деньги он никогда не умел.

— Снаряжай еще пару магазинов, и пошли, — сказал Вольфрам. — Есть тут одно красивое место.

— С чего это ты такой добрый? — задумчиво спросил Виктор.

Врождённая полицейская подозрительность зашевелилась. С четырёхруким они были не то чтобы на ножах, но…

— Тебе приятно, а мне ничего не стоит, — ответил Вольфрам. — Назовём это инвестицией в социальные связи. Готов? Пошли?

Он подхватил еще два автомата из ящика и зашагал в темноту между стеллажами.

Дверей было две. Одна большая, для погрузчика, и сбоку антикварного вида круглый люк. Вокруг всё было в полустёртых табличках и предупреждающих надписях.

— «Хранилище номер 32» — прочел Виктор. — «Внимание! Специальный режим хранения». Это еще что?

— Оно вакуумное, — объяснил Вольфрам. — Для особо длительного хранения особо ценных вещей.

— Я вижу, что ценных.

На обоих дверях была целая связка пломб и печатей. Все сорванные. Вольфрам тоже это заметил, оторвал одну пломбу, покрутил в руке, задумчиво покачал головой и бросил на пол.

— Там естественная пещера, очень большая. На неё наткнулись еще при строительстве базы. Пытались использовать, но до конца герметизировать так и не получилось.

— Воздух утекал?

— Медленно, но верно. Бетона истратили почти столько же, сколько на весь объект. Но не помогло. Тогда решили устроить вакуумированный склад.

Вольфрам с видимым усилием повернул кран возле круглого люка. По всем признакам — клапан выравнивания давления. Никакого ключа не требовалось — видимо, шлюз мог спокойно управляться вручную, без автоматики и даже электричества.

Шипения не последовало. Значит, второй люк закрыт. И последний раз шлюзом пользовались из склада внутрь базы.

«Когда уходили, сгибаясь под тяжестью награбленного» — мрачно подумал Виктор.

Вольфрам, тем временем, открутил двумя руками массивный штурвал в центре люка и открыл шлюз. Потом аккуратно положил внутрь оба своих автомата. Он всё еще таскал их в руках, по одному в каждой, и еще двумя руками всё крутил и открывал.

— А нам зачем этот склад сейчас? — спросил Виктор.

— Автоматы пристрелять надо. Твой и эти два. Пещера большая, ты там никому не навредишь.

— А для холодной пристрелки ничего нет?

— Должно быть. Но нет на месте. К тому же, ты явно хотел от души бабахнуть…

— Хотеть-то хотел. Меня немного смущает твоё упорное желание вооружиться, — засомневался Виктор. — Не спорю, с автоматом лучше, чем без него…

И додумал в голове — «…особенно если прилетят по нашу душу».

Однако в шлюз всё-таки полез. Люк был не слишком большого диаметра, пришлось одновременно пригибаться и перешагивать высокий порог.

— Вспомни абордаж, — напомнил Вольфрам.

— Ну да, тоже аргумент.

— Как зайдешь, вперед пройди, и на мост. Там по правую сторону будет бетонная стена. Если меня не подводит память, до неё сорок шесть метров. Надо бы сотню, но больше мы не найдём. Качество бетона… так себе, рикошетов не бойся.

— У меня с некоторых пор напряженные отношения с бетоном… — пробурчал Виктор. — Осматриваться надо, смотреть что взяли и прочее?

— Не трать время. Проверь автоматы и сразу назад.

— Только ты мне открой.

— Сам откроешь, оно механическое, никаких блокировок нет. Но я тут подожду.

Скафандра на Вольфрама не было, и в вакуум он не пойдёт. Это, честно признаться, напрягало. Тем не менее, Виктор залез в шлюз. Люк закрылся. С наружным пришлось возиться уже самому. Кран работал, а вот штурвал оказался чертовски тугой. Виктор сперва подумал, что сработала блокировка от одновременного открытия дверей. Даже на механических системах есть специальная тяга под полом. И смотровые окошки в полу. Кстати, вот они. И красная линия на тяге совпадает с отметкой на корпусе. Значит, должно открываться, просто тянем сильнее.

Через пару минут Виктор открутил его до конца и распахнул люк. Над входом горела лампа аварийного освещения. Под ногами слегка пружинил пол из гофрированного листа, в беспорядке громоздились какие-то ящики, а дальше склад тонул в темноте.

Виктор достал фонарь, включил его на максимальную мощность и направил вверх. Хотел что-то сказать, но замер на полуслове.

Это действительно была пещера. До потолка метров двадцать, он неровный, бугристый и слегка блестит в свете фонаря. Виктор двинулся направо и вскоре нашел место, где бетонная стена шлюза сменялась естественным камнем.

— Как будто… оплавленный, — сказал он вслух. — Тут что, лава текла?

— Это и есть лава,- ответил Вольфрам по радио. — Называется лавовая трубка. Только очень большая. Возможно самая большая из известных. Масштаб геологических процессов на этой планете всегда меня поражал…

— Не начинай, — вздохнул Виктор и подобрал все три автомата в охапку. — Где там твой мост?

— Вперед пройди, двадцать три метра.

Оказалось, Виктор стоит на полке у стены пещеры. Облагороженной, с настилом и перилами. А дальше в пропасть торчит длинный, метров тридцать, мост. И на другом его конце — большое кубическое помещение.

Сперва показалось, что куб висит безо всякой опоры, но потом Виктор увидел тросы, тянущиеся с потолка и стен. И зачем так заморачиваться?

Мост был широкий, по виду — даже погрузчик проедет. Снизу, похоже, шли какие-то кабели — больше ничем куб со внешним миром связан не был. И на середине устроена небольшая площадка с двумя большими черными ящиками — слева и справа.

Ящики отчего-то Виктор не понравились, он не мог объяснить почему — скорее, полицейское чутьё стало зудеть.

«Что-то тут не так» — подумал Виктор. — «Хотя… тут везде всё не так».

Он сделал пару шагов на мост, повернулся направо и переключил фонарь на самый узкий и мощный луч. Действительно, бетонная стена, метров сорок до неё. Вон даже надпись какая-то. В неё и будем пристреливаться.

Свет от ламп до стены не добивал. Виктор Пошарил по карманам, нашел моток липкой ленты и прикрутил фонарь к стволу. Получилось неплохо, и как раз прицельные на светлом фоне видно. Взял пару магазинов, чтобы за ними не нагибаться. Остальные сложил на пол вместе с лишними автоматами.

Примкнул один магазин, второй пока определил в карман. Повозился с предохранителем, дёрнул затвор — эх, смазку бы нормальную. Выбрал точку — в надписях на стене нашлась метровая буква «А» с острой вершиной — и плавно надавил на спуск. Автомат ударил в плечо, достаточно комфортно. Отдача не то чтобы слабая, но мягкая, оружие не «дерется». Глянул на стену, выстрелил еще пару раз в ту же точку…

— Мда…

— Ты там жив еще? — спросил Вольфрам.

Виктор выругался про себя — опять забыл про радио.

— Работаю.

— Успехи есть?

— Пока вожусь с первым. Косит влево со страшной силой. С полусотни метров в ростовую мажет. А по вертикали нормально. Не помнишь, насколько его крутить надо?

— Ты смог добраться до мишени с линейкой?

— Ага. Дошел пешочком, — Виктор посветил фонарём в пропасть. — Но линейку забыл.

— Тогда делай по одному щелчку. Патронов у тебя…

— Четыре с половиной магазина. Меньше уже. — он выстрелил еще несколько раз. — Так, на три щелчка подкрутил — стало получше. Пожалуй, так и оставим, лучшее — враг хорошего. Делаю тупо на «прямой выстрел», более-менее.

— Тогда как будешь готов, — посмотри на мост, — вдруг сказал Вольфрам.

— А что там? — спросил Виктор.

Но фонарь вместе с автоматом развернул. Сперва не замечал разницы, а потом вдруг дошло — в кубе горел свет! И еще на мосту, в середине, на площадке с ящиками.

— Ящики на мосту далеко от тебя? — спросил Вольфрам. Голос был серьезным, он в бою так разговаривал.

— Метров двадцать. Я в начале моста.

— Тогда отходи назад. Медленно. И не спускай с них глаз. Включилась система безопасности. У меня здесь сирена завыла.

— Что за система? — обеспокоенно спросил Виктор.

Он метнулся назад на площадку, чуть не упал из-за непривычной гравитации и грохнулся на колено за грудой ящиков. Укрытие — сойдёт. Так, что еще? Фонарь вырубить! Кое-как нашарил кнопку, погасил. Нашел щель между ящиками и осторожно посмотрел на мост.

Где-то с минуту ничего не происходило. А потом один ящик открылся. Было видно, какие толстые у него стенки. Внутри что-то зашевелилось, а потом из темноты появились коленчатые лапы — две, четыре, шесть. Они двигались как неживые, механические. Но всё же удивительно слаженно и плавно. Робот выбрался из ящика, расставил лапы пошире и поднял голову — массивную, с линзами оптики и толстым коротким стволом.

«Вакуум тебя забери…» — с ужасом подумал Виктор. А из второго ящика тем временем выбрался точно такой же шестилапый робот с пулеметом на голове.