Потусторонний. Книга 4

Глава 2

Бойцов Первой Церкви к нам приехало порядочно, но ещё больше их оказалось в лесах вокруг закрытой зоны. Как я понял из разговоров: святое воинство оцепило округу уже в тот момент, когда мы только двигались к первому гнезду, Появление в реальности одного из бездушных подняло по тревоге все приходы на пятьдесят километров в радиусе. И сначала Первая Церковь отсекла все подходы к окрестным населённым пунктам, проведя, надо сказать, великолепную работу по координации различных отделов.

Рвение похвальное, но затраты чрезмерные. Бездушный остался на той стороне, лишь обозначив себя на этой. Так что сотни боевых монахов могли спокойно читать свои молитвы в уютных кельях, а не топтать чернозём вокруг Посадниково.

Вон, даже вертолёты подняли. Два бело-синих летательных аппарата безучастными стражами зависли над местом, где был портал.

Опасные игрушки. Не сама техника, а то, что могло быть у них на борту. У церковников есть большой набор игрушек, способных сильно испортить жизнь созданиям той стороны. Их даже я опасался.

Прибывшее святое воинство очень ловко разделило наш отряд, для «беседы». Иванов попытался было воспротивиться суровым и молчаливым братьям в броне, и я поспешил вмешаться, попросив его не лезть в бутылку. Странно, но граф послушался, однако от проявления недовольства не отказался. Оглашая округу гневом слоников, Иванов скрылся в одной из машин.

Я почему-то остался один, и сначала подумал, что обо мне забыли, а потом… Потом я увидел, как из машины-храма выбрался уже знакомый мне игумен Пётр. Бородатый священник с позолоченной митрой на голове не побрезговал шагнуть прямиком в грязь. Пристальный взгляд из-под кустистых бровей был внимателен и холоден.

— Добрейшего вам денёчка, Ваше Высокопреподобие, — помахал я ему рукой. В этот раз у меня всё в порядке. Карман он не почувствует, я замаскировал его надёжно, а фон от посещения потустороннего мира давно развеялся. Это тогда, у школы, игумен сразу почуял неладное и мог бы докопаться, если бы полез копать.

Но не полез. Не знаю почему, однако в тот день, когда я вместе с командой графа Гордеева отбивал вторжение, у меня могли быть неприятности. Сегодня же я чист.

Ещё бы вылезавший из портала демон моё имя не кричал. Но тут уже ничего не попишешь, с этим придётся как-то жить.

— Рад видеть вас в добром здравии, юноша, — сказал игумен Пётр, едва расстояние позволило говорить не повышая голос. Его охрана замерла метрах в десяти позади. Бравые воины в бело-голубых доспехах с золочёной окантовкой. Все одарённые.

Многие дворяне уходили в монахи, отрекаясь от суеты мира, или же посвящая себя всецело вере и сражению за неё. Вот только часто таким изгоям приходилось годами нести службы в охране какого-нибудь священника высокого сана. У Церкви другие порядки. Кто будет роптать, тот ещё и отлучён окажется.

— Вашими молитвами, Ваше Высокопреподобие, — чуть поклонился я. — Однако хорошее питание и занятия спортом тоже помогают. Конечно, не так сильно, но всё же.

Он улыбнулся, но одними губами.

— Сегодня от вас не несёт тьмой, мой мальчик. В прошлую нашу встречу её прикосновение было отчётливо заметно.

— В этот раз я был далёк от портала, — что тут ещё ответить.

— Конечно, конечно, — закивал он. — Так оно и было. Понимаю. Но мы снова встретились. Как вы думаете, по какой причине?

— Deus vult? — припомнил я классику.

— Хм… «Этого хочет Бог»… — перевёл игумен. — Да, несомненно, пусть и вы чрезмерно ёрничаете. Это опасный путь, молодой человек. Господу угодна наша встреча, тут вы правы. Давно угодна, но я предпочитал наблюдать. Кто это был, юноша? Кто звал вас?

— Куда звал? — я сделал вид, что не понимаю о чём речь. — Когда звал?

Он закатил глаза и осенил себя знамением, сложил руки вместе и губы его прошептали слова молитвы. Уроки борьбы с гневом ему знакомы, это хорошо.

— Демоны ищут вас, Илья. Демоны говорят о вас. Вы нужны им, и я не понимаю зачем. Враг ли вы или друг, юноша?

— Полагаю, ответ на этот вопрос вы найдёте сами, и моё мнение вас мало интересует? — задал я вопрос на вопрос.

— Вы правы. И вижу, вы не удивлены, — резюмировал игумен, огладил бороду. — Кто вы, Илья? Я провёл небольшое расследование, да простит меня Иисус за страстное рвение, и не нашёл в вас ничего необычного. Таких как вы тысячи. Тысячи взошедших плодов греховной любви, но Господь велел любить всех одинаково, и потому происхождение ваше не должно быть важным. Но…

— Но?

— Я не понимаю, почему именно вы… — загадочно произнёс игумен. — Я не вижу никаких связей. Я думал, что вы служите ведьме, однако, определённо, это она вам служит.

Я напрягся. Очень нехорошо было то, что он говорит…

— Да-да, мне известна ваша связь. Необычная, хочу сказать я вам. Но вы со всех сторон отличаетесь от обычности. Вижу, вы получили новый ранг, — его сухой палец не очень-то вежливо отлепился от сложенных на груди кистей и обвиняюще ткнул в мой амулет. — Не могу вспомнить никого, кто мог бы обрести его в таком юном возрасте.

— Я бы сказал, что мама называла меня особенным, но в текущей ситуации эта шутка будет не очень смешной. Ну и из уст сироты она тоже не слишком-то заходит, полагаю.

— Напрасно вы продолжаете ёрничать, юноша. Я ведь до сих пор не определился, как с вами быть. Вы нужны демонам. Но зачем? Кто вы? Тот, кто опрокинет царство зла или же тот, кого исчадья серого мира возведут на престол? Вот какие вопросы меня заботят.

— Не уверен, что я вас понимаю, Ваше Высокопреподобие… Также не понимаю, куда ведёт наш разговор.

— Кто такой Пожиратель Звёзд? — внезапно спросил он, и я с большим трудом удержал изумление.

— Простите, что? — изобразил удивление я.

— Пожиратель Звёзд. Голодный Бог. Хозяин Пустоты. Тёмное Божество, алчущее поглотить наш мир, едва тот сокроет серая пелена.

— Откуда… Что вы такое несёте⁈ — какого лешего происходит. Откуда он всё это знает?

Тёмные глаза игумена следили за мною, не отрываясь. В этой черепушке прятался недурственный мозг. По-моему я его недооценивал. На миг церковник заставил меня занервничать.

— Демоны считают, что вы знаете о нём и можете его остановить. Что вы уже останавливали его! Я гляжу на вас и не верю в это. Но! — он нравоучительно поднял палец к небу. — Одновременно с этим — верю. Ваша сила нетипична. Осознаёте ли вы её или нет?

— Что вы от меня хотите? — тихо спросил я.

— Я хочу понять, молодой человек. То, чему стали свидетелями медиумы Первой Церкви, просто невероятно. Никогда прежде не было зарегистрировано таких волнений на той стороне. И всё началось после того как вы закрыли зону у Кучане. Юноша без дара справившийся с одной из самых загадочных зон на моей памяти. Это уже вызывает подозрения. Вы не тот, за кого себя выдаёте, Илья. Не обманывайте Господа, ибо я есть его карающая длань на Земле.

— И не собирался…

— Я всё ещё не понимаю, чего вы хотите от меня услышать? — не удержался от улыбки я. — Если я злобное зло, то не признаюсь же я в этом человеку, способному остановить меня. Скорее наоборот, я назову себя спасителем. Но, что комично, если я решу говорить правду, то тоже назовусь им. Тогда как определять будете, Ваше Высокоблагородие? Ради чего этот разговор?

— Я уже сказал, ради понимания. Я хочу понять. Пока вы вообще мне не помогаете, — понизил голос игумен Пётр.

— Давайте я попробую объяснить, — не удержался я. — Пожиратель Звёзд это небесный левиафан, — я ткнул пальцем в небо. — Наша планета для него как вкусный бутерброд. Ну, может не сейчас. Сейчас пока кусок сухой булки. Но чтобы сделать его вкуснее, он ждёт, пока булочка пропитается маслом. А ещё и сырком сверху покроется, или колбаской.

Игумен молча багровел.

— Серые зоны это масло, — продолжал я. Говорить правду легко и приятно. Даже если тебя слушают как безумца. — Чем их больше, тем Пожирателю вкуснее. Сыр на булке это Изнанка. Тоже кусочек побольше станет и аппетит проснётся. Африка, Сибирь ­— всё пойдёт в дело. Как только все ингредиенты будут собраны — Голодный Бог явится и сожрёт нас. Если вкратце. Стало понятнее?

— Ты… издеваешься надо мною? — почти процедил Пётр. Глаза совсем почернели, черты лица заострились.

— Вы задали вопрос, я ответил. Я здесь, чтобы лишить этот бутерброд масла. Чем и стараюсь заниматься по мере сил. Позвольте, мы продолжим?

Игумен молчал, но цвет лица его пришёл в норму. И во взгляде что-то изменилось. В нём появился страх.

— Откуда ты знаешь про Изнанку в Сибири? — спросил он. Твою же бабушку… Точно. Информация ведь не из той, которую афишируют. Потому что в Российской Империи проблем не существует. Ибо Император велик, а с ним и Первая Церковь.

— Угадал, — отмахнулся я. — Правдоподобно?

Игумен сделал жест рукой, нервный и торопливый, и вся его охрана отступила ещё дальше. Пётр же шагнул ко мне, и почти шёпотом произнёс:

— Господь завещал верить. Я — верю. Клянусь тебе, что ты можешь сказать мне правду о себе.

— Даже если я возглавлю армии тьмы? — также шёпотом поинтересовался я.

— Особенно, если есть такие планы!

Он тоже шутит, не пойму?

— Я прибыл из будущего, чтобы спасти мир! — шепнул ему я.

Игумен хмыкнул.

— Всё указывает на то, Илья, что вы подселенец. Что за вашей оболочкой скрывается сущность совсем иного порядка, — тихо сказал он. — Но сигнатура у вас чистая и совершенно без помех. Такое невозможно при подселении. Да и когда сущность из потустороннего мира занимает человеческое тело, на нём всегда следы. На шее, на запястьях.

Я даже глазом не повёл, хотя он явно ждал такого жеста.

— Мне доводилось говорить с подселенцами. С одним совсем недавно. Вот буквально вчера вечером. Он уже мёртв, но он тоже назвал твоё имя. Также как и бездушный в портале. Они тебя знают, они хотят с тобой говорить. И что-то меняется, Илья. Медиумы чувствуют перемены на той стороне. Ты можешь смеяться, можешь издеваться надо мною, но поверь. Я могу быть хорошим союзником, если наше дело будет правое. Но…

Голос его изменился. Стал зловещим:

— Я же могу быть великолепным врагом.

Очень хотелось сказать, что я тоже не так-то прост как соперник, но вряд ли игумен оценил бы такой пассаж. Тем более: внутри что-то у меня странно сдвинулось. Словно картина мира неожиданно стала чуточку яснее.

Церковник вдруг протянул мне руку, и между пальцев блеснула визитка:

— Позвони, когда будешь готов поговорить.

Снова короткий жест, и улей святых воинов загудел. Почти моментально мои товарищи оказались освобождены, а солдаты Церкви будто и позабыли про наше существование. Цепи бойцов в бело-голубых доспехах растворялись в чаще, отправляясь на зачистку. Игумен прошествовал к своему автомобилю. Посмотрел на меня, напоследок, улыбнулся и скрылся в кабине.

— Чего он хотел, Люшк? — спросила меня Лиза. — Я переживала. Вы так странно общались.

— Ну, это и вправду был очень странный разговор. Едем в город. Мне надо кое-куда зайти. Андрей, ты поедешь в «Пушки»?

Обухов угрюмо поглядывал на церковников.

— Возмутительно, — произнёс он, наконец. — Я непременно обращусь к господину Кривенко. Они не имели права…

— Андрей, ну давай без этого, — прервал я его. — Всё хорошо, что хорошо.

— Задета моя честь! — воскликнул возмущённый Обухов.

— Но ведь другие жизненно важные органы не задеты?

— Ты оказываешь протекцию Первой Церкви? Первая Церковь не имеет оказывать давления на одарённых, специальное распоряжение Его Императорского…

— Отнюдь, дружище. Просто не лезь в бутылку. Всё уже позади. Это был важный разговор.

Княжич опешил.

— У тебя дела с Первой Церковью? — удивился подошедший Иванов. — Ой.

Он опомнился и тут же изменился лицом, добавив безуминки:

— Слоники трубят, что кто-то святым духом пахнет, аж хоботы сворачиваются!

— Всё потом. Андрей, едем?

— Нет, мне там некомфортно, — признался Андрей. — Встречаемся в «Любашиной радости»?

— Да!

В багажник нашего автомобиля перегрузили все набитые сгустки. Особенно внимательно инвентаризацию проводил Кострубин. Кинетик дотошно считал каждый грамм. Даже весы с собой привёз. Я наблюдал за ним со снисходительной улыбкой и думал о прошедшем разговоре.

Вдруг игумен и правда может стать союзником? Ведь если бы он хотел от меня избавиться, то не было бы такого странного разговора. Нашёл бы возможности. А тут лично припёрся, причём по горячей тревоге, среди армии священнослужителей. Знал, что я здесь.

Мог ведь вызвать для разговора, но почему-то воспользовался появлением бездушного. Хотел на нерве поймать, на внезапности? В целом могло сработать. Из равновесия он меня чуточку выбил. Не уверен, правда, что ему не помогали какие-нибудь хитрые амулеты Церкви. Болтал я как не в себя.

И, невероятно, но очень многое становилось на место после беседы. Сразу вспомнилось, как легко я вышел сухим из воды в истории с моим пленением из-за связи с ведьмой. На допросе тому толстому священнику явно давали приказ меня отпустить. Плюс стычка здесь с боевиками Церкви — я, конечно, был в своём праве, но жизнь испортить при желании мне могли.

Не испортили. Зная о связи с ведьмой — не явились, не забрали.

Вдруг это шанс?

За руль села Лиза. Она всю дорогу восхищённо щебетала на тему того, как ей понравилось сражаться. Что она с удовольствием сходила бы в зону ещё разок. Что может этим и стоит заняться. Я поддерживал её монолог хмыканьем и одобрительными возгласами, размышляя о сложившейся ситуации.

Рискнуть? Что самое плохое может произойти? Рудники в сибериевых кандалах до конца недолгой жизни? Хотели бы уже давно заперли. Столько сил не тратили бы. А Церковь может стать моим союзником. Крепким, уверенным.

Хотя про всю Церковь я загнул, а вот игумен…

Что там про него говорила девчонка из рода Медведевых? Вероника которая. Что Петра надо остерегаться и кого-то из питерских вельмож он от церкви отлучил? Ну, охотно верю. Вот только мой случай совсем не похож.

Я достал визитку игумена и покрутил её в руке. Да, надо рискнуть. Но, разумеется, только собой. Мой взгляд сам по себе коснулся подруги. Глаза её горели восторгом, на лице счастливая улыбка. Не хотелось разрушать такую радость и напоминать о том, сколько молодых одарённых не выходят из серого мира, отдав свои жизни в бесконечной и бессмысленной борьбе с сопряжениями.

— Ты молодец, — вместо этого похвалил её я, и уставился в окно.

— Ты тоже, так здорово придумал! А Миша как сдался. Фу, тюфяк!

Ну, парень старался. Молодость заставляет наглеть и совершать ошибки. Да, если бы не я — вся группа бы погибла из-за самоуверенности чародея поддержки. Об этом мы непременно поговорим, но попозже. Сейчас важная часть. Получение выгоды, хе-хе.

— Я вам кричу, какое розовое и приятное лицо посетило моё скромное, прости Иисус, заведение! — воскликнула Анфиса Бабушкина, когда я вошёл в её лавку с тяжеленой сумкой. Мне казалось, что ткань не выдержит и разойдётся по швам от веса трофеев. Напитанное энергией тело легко несло чудовищную ношу, так что беспокоиться стоило только за сумку.

— Таки это всё снова мне? — она нацепила очки. — Ах, показывайте, показывайте!

Когда наша торговля подошла к концу, и я получил от хозяйки «Бабушкиных пушек» солидное вознаграждение, которое положил в ту же сумку, так как в карманы деньги не лезли, Анфиса перестала сыпать остротами.

— Постойте, Илья, — сказала она, когда я был уже у дверей.

— М?

— Я хотела сказать вам спасибо. Лично.

— За что? — не понял я.

— Подождите минутку.

Она исчезла у себя в подсобке, чем-то зашумела там. Я посмотрел на часы. Живот урчал от голода, при мысли о ватрушке начиналось обильное слюноотделение. После хорошего боя нужно хорошо поесть и хорошо заняться сексом.

Вскоре Анфиса вернулась назад. Положила на стол небольшую золотисто-чёрную коробочку. Бережно отёрла её и осторожно подцепила ногтем крышку. Щёлк.

— Вы подарили мне свободу, а я хочу отплатить вам тем, чем смогу.

— Свободу⁈

Она молча выложила на стол знакомый уже чёрный цилиндр. О как… Всё это время она, как и Вольтке, была человеком Бека?

— Вынужденная слуга, большая должница. Не спрашивайте, таки не дам я вам никакого ответа. Теперь могу снять, могу больше не оглядываться. Могу говорить открыто. Это дорогого стоит, господин. Спасибо.

Анфиса была так серьёзна, что я почувствовал себя неловко.

— Это досталось мне от одного очень важного клиента, много лет назад. Не собиралась никогда продавать, но теперь хочу, чтобы они были у вас.

Я заглянул в коробочку, где на алой подушечке лежало два простеньких кольца.

— Что это?

Она осторожно вытащила одно кольцо, положила его на прилавок. Затем взяла второе и положила чуть поодаль. Затем, со значением глядя мне в глаза, сунула в первое кольцо мизинец.

Накрашенный ноготь появился из второго.

У меня от изумления челюсть отвисла.

— Иногда мне попадаются ценные вещи, применение которым старая женщина найти не сможет. Но думаю, сможете вы.

— Это слишком дорогой подарок, госпожа, — покачал головой я.

— Свобода дороже, а вы мне её подарили, — пожала плечами та. — Забирайте, иначе я обижусь. Ну и с этого дня вам скидка в моём магазине. Пусть вы и предпочитаете лавку графини Воронцовой.

— Впредь только у вас!

— Ловлю на слове!

Я осторожно положил кольца в шкатулку. Да, у меня были идеи как это можно использовать.