Потусторонний. Книга 4

Глава 9

Пару следующих недель я наслаждался абсолютным покоем беззаботной жизни без внезапных приключений. Всё шло по плану, не надо было никуда спешить. Нигде ничего внезапного не происходило! Никто никуда не вторгался, меня не кормили ядами, ко мне не подсылали убийц, меня не вызывали на дуэль!

Будто не со мною всё происходило, хе-хе. Большую часть своего времени я проводил в компании Андрея Обухова и его команды. Мы даже закрыли три зоны: одну в соседнем уезде и одну в нашем (без заказа, просто подходило уже время к концу зелёного ранга). Денег заработали не то чтобы много, но гораздо больше, чем ноль, а это ведь уже прекрасно.

В дела Андрея я не лез, но про себя отмечал, что парень старается и работает без оглядки на кого-то. Полезное качество. Он, надо сказать, подбирал самые выгодные заказы из тех контрактов, которые мы точно смогли бы исполнить. Не брал ничего невозможного, но и на мелочи не разменивался.

Награду Андрей делил справедливо на всех участников захода. Ровно по тому же принципу происходило распределение выручки после продажи трофеев, и здесь я предпринял попытку повлиять на друга, и тот, вместо того чтобы отправлять всё в лавку своей возлюбленной Воронцовой, безропотно сдавал «награбленное» в цепкие лапки Анфисы Бабушкиной. Не знаю как он это разрулил, но спасибо ему за это. Лестно.

Со стороны потустороннего мира эти две недели тоже всё было тихо. Я исправно, каждый день ожидал подлянок от Мордарда, но демона как будто кошки языком слизали. При этом ещё и игумен со мною на связь больше не выходил. Можно было подумать, что та резня с паладинами мне и вовсе причудилась, но нет. Ресурсная зона у Кожино исчезла с сайта ИСКОПЗАП, и, кстати, никакими санкциями это мне не аукнулось. Тоже, видимо, заслуга Первой Церкви. Полезный союзник, ничего не скажешь. И это без иронии.

Что-то они все задумали. Не верю, что наши взаимоотношения закончились после схватки в портале. Мне же спешить некуда. Ну и полностью про меня не забыли. Кто-то всё-таки за мною приглядывал. Не так топорно и нагло, как в своё время работали полицейские топтуны, но всё же. И судя по очень размытому и нерегулярному присутствию, которое не шибко-то и скрывали — ко мне прикрепили кого-то из медиумов Первой Церкви.

А ещё один раз мне показалось приближение уже знакомого Претендента. Вот только стопроцентной уверенности в том, что за мною наблюдал именно Маска, у меня не было. Может, так отзывались в энергетическом поле следы церковных медиумов? С этими странными ребятами мне встречаться не доводилось. Потому что в моём будущем они знали о приближении повелителя Потустороннего и предпочитали не даваться живыми.

Ладно, пустое. Общий итог: ничего сверхъестественного вокруг не происходило, и я мог основательно подготовиться к будущей поездке, чтобы со спокойной совестью знать о том, что в Пушкинских Горах демоноборцы занимаются своими прямыми обязанностями во главе с надёжным и лояльным мне человеком. Первым генералом моей армии света, хе-хе.

Кстати, пара слов об остальных участниках моей команды будущего!

Василиса очень быстро пришла в себя, после пробуждения дара. Спасибо мастеру Гарбиальди, поднявшему её на ноги после надлома и сохранившего дар рыжей ведьме. Мы пока не касались её способностей, потому что девочка навёрстывала упущенное, и я отпустил Васю пока поиграться на волю. Так что она каждый день выбиралась в центр Пушкинских Гор, где пропадала допоздна, наслаждаясь свободой и официальным статусом гражданина, у которого нет никаких проблем с законом. О, весь кайф от чистой совести может понять только тот, кого когда-то знатно припёрло к стенке. Так что девочка пошла вразнос. Она присылала мне кучу радостных фотографий, то от таблички «Я люблю Пушкинские Горы», то от могилы Александра Сергеевича, то из Зоограда, то со скамьи Онегина, то просто из магазина «Рублик», со счастливой мордочкой и прижатой к груди какой-нибудь вкуснючей вреднятины, при взгляде на которую у приличного гастроэнтеролога совершенно точно случился бы инфаркт. Энергия из Васи лилась нескончаемым потоком. И это украшало и без того симпатичную ведьмочку. Волнующий образ, право. И если Лиза была грациозной, величественной леди, то Василиса олицетворяла собою юность, когда мир вокруг только открывается и сексуальность тела ещё не обросла тренировками и опытом, но уже открыта и осознана. Это потом движения её станут отточенными, выверенными и многие вокруг не отметят разницы, но из каждого юного человека рано или поздно уходит открытость миру и способность удивляться. Натурально удивляться, замечу я, а не притворно. Потому что фальшь… Она всегда чувствуется, да…

Наверное, умудрённые сединами папики для того и возят повсюду юных дев. Им не нужно постоянного ублажения, и платят они совсем не за секс. Деньги эти уставшие от жизни мужи отваливают за то, чтобы безопасно наблюдать за фонтаном молодости, не боясь общественного порицания и осознавая полноценное право на эти взоры. Впитывая чужую юность. Даже закрывая глаза на то, что львиная часть их пассий откровенно симулирует, давно лишившись той самой способности удивляться.

Я, как бы, папиком не был, но энергия Васи заряжала и меня тоже. Пару раз получилось выбраться с ней в город, и мы ходили по улицам, словно юные влюблённые, когда соприкосновение рук наполнено искрами и невероятным восторгом. Секс был спонтанен, ярок и по-хулигански в непредназначенных для него местах, вроде скамьи пустынного парка или же заднего сидения ночного автобуса.

Василиса так быстро перестала быть той вредной особой, подмявшей под себя целый интернат, что это меня даже восхитило. Теперь передо мною была обычная девочка, с обычными интересами. Ей уже не хотелось забираться на вершину пищевой цепочки при помощи оберегов, амулетов и тайных техник. Понятное дело, что страсть к знаниям вернётся, но пока она просто радовалась внезапно добытой свободе. Ну и до ближайших демонов-хранителей из Пушкинских Гор было далеко, так что ведьма их не слышала, и это тоже накладывало свой отпечаток беззаботности. Получился маленький отпуск для рыжей злодейки. Пусть радуется.

Лиза же занималась вместе со мною, ненавязчиво став частью нашей демоноборческой команды. И если я не бродил с Васей, то был занят тренировками в составе нашего крепнущего сообщества. Обухов гонял группу совсем всерьёз: даже Иванов выкладывался до пота, хотя кому-кому, а мастеру-демоноборцу можно было бы и пофилонить. Но особенно круто доставалось едва не погубившему нас Староверову, с которого княжич и вовсе не слезал. Наш специалист по защите и поддержке старательно терпел любые нападки Обухова, пытаясь доказать что в следующий раз не ошибётся, но надежд на его счёт я не питал. Была бы моя воля, то и вовсе выгнал бы из группы. Людей хватает, не каждому надо давать второй шанс. Это не атакующий боец, который если погиб, то сам дурак. Это, всё-таки, поддержка, и если такой вот специалист слишком самоуверен в своей роли, то ошибку точно совершит. Ибо уверенность в себе и самоуверенность — разные вещи. То, что учудил носитель звёздочек в зоне с птичками, было не просто самоуверенностью, это была скорее заносчивость. Потому что надо трезво оценивать возможности.

Вот только бразды правления я осознанно передал Обухову, и вмешиваться в решения княжича не собирался. Ему тут жить, пусть репутацию себе строит. А Андрей хотел дать парню шанс, неустанно, при этом, напоминая ему о случившемся косяке. Наверное, для большей мотивации. Мы слушали его остроты, хмыкали, но и сами от тренировок не отлынивали. Я больше занимался раскачкой каналов, конечно. Ну и учил Лизу управлять своими силами. Удалённые уроки мы больше не оплачивали, потому как, то Лизе было не до этого, то её преподавателю, а из такого подхода образования не сделаешь. Короче, теперь лично я погружал красавицу в науку о контурах и силе, а значит: экономил на репетиторах,хе-хе. Ещё один член нашей команды: кинетик Кострубин старательно уничтожал тренировочные манекены всем, чем только мог, от зубочисток до чугунной наковальни. А сам Обухов медленно, но верно, становился экспертом по алебарде.

За тем же, как тренировался Иванов, невозможно было наблюдать без восторга. Рукопашник-мастер это намного круче балета, честное слово. Вместо перекуров, я устраивался поудобнее и просто наслаждался техникой лысого бородача. Мне было чему у него поучиться, и я старательно впитывал поэзию схватки.

Так что большую часть своего времени мы проводили на тренировочной площадке в усадьбе Обухова. Целыми днями оттачивали свои умения, попутно подбирая заказы на следующую вылазку и даже обсуждая перспективы той или иной зоны. Андрей поощрял открытость и прислушивался к каждому, чем подкупал членов команды ещё больше.

Надо сказать, активизация нашей группы привлекла порядочно внимания в известных кругах, связанных с борьбой с разрывами. Обухов даже зарегистрировал нас как организацию, дав ей название: «Пушгорские медведи».

Медведь у нас был только один, но Андрей объяснил, что это важно для выхода на рынок, и я ничего не понимаю. В целом, он был прав. Понимать в таких вещах я ровным счётом ничего не понимал, а заказы шли. Причём некоторые шли даже адресные. То есть где-нибудь в Вологде хотели видеть именно нас, и готовы были платить большие деньги за это. Вот только ехать было далеко. Странно, конечно, почему не находились специалисты поближе. Возможно, дело в награде, и те «большие деньги» что соблазняли Андрея, никак не интересовали бойцов географией поближе.

Был, кстати, заказ из Польши, но сделан он был скорее от отчаянья, потому что курвы предлагали совсем копейки, а никто в здравом уме за такое даже в машину не сядет, и уж тем более не поедет через границу в дикие края. Однако это Европа, у них последнее время шёл кризис за кризисом, между войнами, поэтому ждать от них прибыли не стал бы даже самый законченный дурак.

Мы работали с теми, кто находился рядом и предлагал достойную оплату. Хотя в очереди Андрея были и «бесплатные» зоны, о которых княжич не забывал. И хорошо, иначе совсем бы в Свиридова превратился.

Так вот ровненько шли дни, медленно приближалась осень, а это значило, что совсем скоро нужно было уже отправляться прочь. Академия имени Милонова никуда не делась, и туда надо ехать, чтобы хотя бы пристроить Лизу. За себя я не слишком переживал, потому что голову всем окружающим заморочу как надо. Очень будет удобно говорить преподавателям Академии, что всё это мне уже доводилось делать в Пушгорах, в команде с мастером Ивановым, а когда вернусь с дипломом, то также убеждённо буду рассказывать окружающим, как усердно учился в Твери. Куда не плюнь, всюду хорошо. Тем более, что за группа у Андрея сколачивалась, и интерес к ней со стороны других демоноборцев не угасал.

Кстати, насчёт интереса, в один из дней, к нам на тренировочную площадку зашёл дворецкий Андрея (да-да, Обухов теперь содержал ещё и дворецкого, настолько дела у княжича пошли в гору, причём на том куске земли, который мы отбили у Свиридова, уже начиналось какое-то интересное строительство и что-то мне подсказывало — Андрей своего не упустит).

— Ваше Сиятельство! Господин Дворкин прибыл.

Я в этот момент медитировал, но едва не вывалился из транса от удивления. Неспешно закончил свою тренировку, плавно вышел из мира энергетических потоков, и открыл глаза как раз для того чтобы увидеть, как на площадку по мраморной лестнице спускается уже знакомый мне пухляш-телекинетик. Сын погибшего Дворкина. Игнат, если не ошибаюсь. Именно с ним мы как-то сцепились в одном из заведений Пушкинских Гор. Один из его друзей-заводил был уже убит. Интересно, что сталось со вторым.

— Добрый день, — скромно поприветствовал он нас. По-моему, парень всё-таки похудел чуть-чуть. Лицо уж точно не так лоснится, как раньше. Впрочем, он потерял отца…

Наша тренировка остановилась. «Пушгорские медведи» с интересом изучали новичка.

— Господа. Я с искренней радостью желаю представить вам Игната Михайловича Дворкина, — заговорил Андрей…— Достойный юноша изъявил настойчивую жажду свершений и хотел бы присоединиться к нашему боевому сообществу! Закончил Санкт-Петербургский университет Боевого Применения, если вы осознаёте всю серьёзность.

Даже я что-то слышал. Действительно место славное, но закрытое. Попасть из провинции в такое учреждение невозможно. Элита. Военная элита. Что ж ты так слабо выступил в той драке, Игнатик? С таким образованием должен был развалить меня там на раз-два. Без полиции и прочей шушеры. Не хотел светиться, или всё же папа занёс тебе в голову какие-то принципы?

Бородатый Иванов вытер блестящую от пота лысину полотенцем, шагнул к Дворкину-младшему и первым протянул руку.

— Павел. Боевое Применение это серьёзно. Уважаю. Силён.

По этикету, вроде бы, бывший демоноборец так делать не должен был, но наш любитель слоников клал с прибором на такие мелочи.

После него представился Староверов, за ним Кострубин, Лиза и настала моя очередь.

Игнат не дрогнул, пожимая руку, когда мы оказались друг напротив друга. Ни капли удивления.

— Неожиданная встреча, да? — улыбнулся ему я. — Соболезную. Твой отец был хорошим человеком.

— И вы отомстили за него, — глухо сообщил петербуржец. — Нет никакой неожиданности в том, что я здесь. Потому что я пришёл сюда из-за вас, Илья. Дар должен служить людям. Мой папа всегда так говорил, но… Так, наверное, все родители думают. Я же этого не понимал. Теперь понимаю. Хочу сражаться вместе с вами. Для меня это будет большой честью. Мне очень жаль, что наше первое знакомство прошло так плохо. Я докажу, что могу жить иначе.

Он смотрел прямо и уверенно. В целом, в той драке парень показался наиболее адекватным. Бывает. Плохая компания и судьбу сломать может.

— Слоники трубят, что сначала себя покажи, потом слова говори. Попасть в «Медведи» непросто! — со скепсисом заметил Иванов, но Дворкин даже не повернулся в сторону графа. Он по-прежнему буравил меня взглядом.

— Иногда ты попадаешь в течение, из которого не можешь выбраться, — сказал Игнат. — Не видишь берегов и не знаешь, куда тебя несёт. Тебя всё устраивает. Тебе хорошо, а те, кто хочет вытащить тебя из воды, кажутся глупцами. Папа… Он пытался. Но я не слушал.

— Простите, вы уже имели честь лицезреть друг друга? — вмешался, наконец, удивлённый Обухов.

— Да, — коротко ответил я.

Игнат кивнул.

— Мир чрезвычайно тесен! Но, позвольте, я ознакомлю господина Дворкина с нашими порядками и правилами, — княжич потянул его на площадку, кратко вводя в курс дела.

Лиза положила мне руку на плечо.

— Это сын того урядника, которого убили? — тихо спросила она. Я кивнул.

— А где вы познакомились? Мне кажется, что там была история, Люшка! Интересная?

— Пара разбитых носов, одна дуэль, — пожал плечами я. — Ничего такого.

Просмотр Дворкина в деле должен был случиться в четверг. Как раз подвернулась ещё одна серебряная зона под Полоцком, с хорошей оплатой и подходящими условиями. Мы все вместе собрались в усадьбе Обухова, ставшей нашим постоянным лагерем, где планировали переночевать и с утра на двух машинах двинуться на юг.

Княжич сразу предупредил нас, что мы должен отнестись к заданию со всей серьёзностью. Не пить, не куролесить, допоздна не засиживаться и вести себя тихо. Будто бы с детьми общался! Однако подход верный, на дело надо идти с ясной головой.

Ну и шуметь у него в усадьбе мы и так не собирались, из-за больного отца Андрея, а на требование отказаться от алкоголя бородатый Иванов лишь отсалютовал бутылкой, в которой, как знал уже каждый из нас, кроме, разве, Дворкина, был холодный чай, а не коньяк.

Спали в гостевом домике, совсем как простые смертные, на двухъярусных кроватях, которые леший знает, откуда, притащил Андрей. Роль организатора небольшого боевого отряда его просто захватила. Правда, отдавать свои земли под такое это, на мой взгляд, ошибка, но хозяин барин.

Ну, или в данном случае: хозяин — князь.

Вот только именно в этот день всё вернулось на круги свои. Беззаботная рутина ушла посреди ночи, когда над Пушкинскими Горами раздалась сирена, к которой почти сразу же присоединился колокольный набат. Я спал на нижней койке, едва умещаясь на ней с Лизой, а вот Кострубин дрых на полке выше, и от звука вскочил, ударившись головой о потолок. Чертыхнулся и тут же попросил прощения.

За окном ревело так, словно бренный мир встречал апокалипсис. Я выбрался из кровати, облачаясь. Когда зона открылась в центре города — ревело не так сильно. Сейчас же даже мурашки по телу шли от тревоги.

— Что это? — испуганно спросила Лиза. — Что происходит.

— Вторжение, — ответил из темноты граф Иванов. Он ступил на пятно света, проникающего из окна, уже полностью одетый. Глаза бородача сверкали радостным безумием. — Вторжение с бездушными. Мы должны идти.