Повелитель теней. Том 1

Глава 7

Джулиан МакЛарен вышел из своей каюты и направился в командный отсек. Звездолёт, который и без того был достаточно велик, теперь казался ему ещё больше. Не было силовых лифтов и бегущих дорожек, и оттого расстояния внутри корабля казались теперь длиннее, а пролеты между уровнями и техническими этажами, связанные бесконечными металлическими лестницами, — выше. И ещё была тишина. Пусть раньше вся техника работала беззвучно, всё равно постоянно ощущался почти незаметный шумовой фон, а теперь стало совсем тихо, так тихо, что даже хлопнувшая в конце коридора дверь, заставляла насторожиться. Из-за этой тишины, тусклого аварийного освещения, из-за этих длинных коридоров и металлических лестниц на звездолёте становилось мрачно и уныло, как в пещере. И он понимал, почему люди потянулись на улицу и последовали примеру своих коллег с «Паладина», установив на берегу реки палатки. Так было проще и спокойнее, чем бродить по замершим переходам некогда живого и наполненного энергией звездолёта.

Ему самому это не мешало. Он остался в своей каюте. Для него так было даже проще, потому что можно было уходить и возвращаться в любое время. Этот странный мир манил его, и он часто улетал от звездолёта, чтоб пронестись на бреющем полёте над зелёными кронами деревьев, заглянуть в деревни, пройтись по крепостным стенам каких-то замков, наблюдая за суетящимися внизу людьми. Этот мир даже у него вызывал удивление и настороженность, он был на редкость нестабилен, и при этом неожиданно откликался на людские просьбы и даже невысказанные желания. Это значит, здесь было нечто, что руководило этим запутанным движением, что-то единое и осмысленное, что-то всеведущее и всемогущее. Сверху все эти дороги, замки и деревни казались ему линиями и кружками на игровом поле, и это лишь подтверждало его догадку о том, что тут идёт какая-то игра, но её цель и смысл всё ещё были ему непонятны. С некоторым раздражением он признавал и то, что тоже является не более чем игровой фигурой, а значит, должен подчиняться правилам, которые и сам ещё не до конца понимал, и должен был учитывать вероятность проигрыша, что ему совершенно не нравилось. И всё же этот мир настойчиво манил его, что могло означать только приглашение вступить в игру, игнорировать которое было более чем неразумно.

Проходя по бесконечному коридору, ведущему из центрального сектора в командный отсек, он снова ощутил эту гулкую тишину и пустоту. Вахты были отменены. Никакого смысла сидеть за пультами, превратившимися в груду металла и композитных материалов, не было. Все потихоньку обживали пространство снаружи звездолёта, строили лагерь, исследовали ближайшие леса. Но ему было известно, что не только он, но и другие уже ощутили этот зов, потому что каждый игрок должен был вступить в игру и сделать своё количество ходов, чтоб она продолжалась.

Хока он нашёл в командном отсеке. Он слишком хорошо знал своего друга, его нетерпеливую бродяжью душу, его вечное стремление испытать судьбу, чтоб счесть его глухим к этому зову. Однако сейчас тот проводил часы в гулком командном отсеке, где даже фронтальные экраны зияли пустотой, напоминая магические чёрные зеркала, в которых можно увидеть что угодно. Ответственность за звездолёт и экипаж слишком довлела над ним, и он не решался сделать тот самый первый и главный шаг, который позволит ему начать свою партию. Поэтому он страдал, и ещё винил себя за то, что так настаивал на посадке «Пилигрима», оказавшейся для баркентины смертельной ловушкой, в то время как Дарья со свойственной ей интуицией, чувствовала её заранее. И теперь он готов был смирить свою жажду странствий, лишь бы снова не наломать дров и не подвести её и экипаж.

Хок сидел в своём кресле и задумчиво смотрел в чёрную бездну на экране, а на его коленях удобно устроился единственный, кому сложившаяся ситуация вовсе не казалась такой уж трагичной. Киса был доволен тем, что его любимый хозяин был свободен настолько, что можно было часами ходить за ним по пятам или сидеть у него на плече или на коленях. А когда это всё-таки надоедало, можно было пойти на травку и даже погоняться в кустах за полёвками и мелкими птичками, не опасаясь, что его забудут и потеряют. В любой палатке ему были рады, с удовольствием угощали чем-то вкусненьким и находили какие-то веточки, бантики и тесёмки, чтоб поиграть. После долгого полёта, когда все были так заняты и взвинчены, что ему приходилось прятаться в своём гнезде, устроенном в дальнем отсеке трюма, чтоб кто-то нечаянно не наступил на хвост или на лапу, это всеобщее внимание казалось подарком судьбы.

Вот и теперь Киса разлёгся на спине, позволяя Хоку чесать его пушистый тёплый живот, и при этом громко и мелодично мурлыкал, наполняя неким подобием жизни опустевший командный отсек. Джулиан подошёл к ним и, присев на корточки, почесал Кису за ухом. Мурчание стало ещё громче, а Хок задумчиво и печально взглянул на друга.

— Ну, и долго это будет продолжаться? — поинтересовался Джулиан.

— О чём ты? — спросил Хок, поморщившись.

— Ты прекрасно знаешь, о чём. Сколько ты будешь сидеть здесь, как пёс на цепи, и держать остальных?

— Перестань! — раздражённо проговорил Хок и дёрнулся, что очень не понравилось Кисе. — Я уже сказал тебе, что мы должны оставаться здесь и ждать.

— Чего ждать?

— Возможности улететь.

— А если её не будет? Ты думаешь, что в данном случае сработает весьма спорная сентенция о том, что если достаточно долго сидеть на берегу реки, то увидишь, как по ней проплывёт труп твоего врага? То есть, этот загадочный мир вдруг, ни с того, ни с сего, изменит свои качественные характеристики, и ты сможешь улететь? Так вот, сам по себе не изменит. Что бы что-то изменилось, нужно что-то делать. А чтобы делать, нужно идти в этот мир.

— Чушь, Джулиан! — разозлился Хок. — Куда идти? Что делать? Бросить баркентину и позволить экипажу разбрестись по всему континенту? Это сделает ещё более невозможным отлёт. Здесь нет средств связи. Как их потом собрать?

— А как собрать тех, кто уже разбрёлся? Ты не думаешь, что должен увезти с собой всех, в том числе и ребят с «Паладина», и Оршанина с Вербицким, и Дашу?

Хок нервно заёрзал на месте, и Киса неодобрительно посмотрел на Джулиана, нарушившего их покой.

— Я принял звездолёт от командира вместе с экипажем, — произнёс Хок. — И я должен сдать его в том же составе. Пусть она сама решает, что делать дальше. Если она решит отправить кого-то на поиски азаровских парней, то это будет её решение. А пока все будут сидеть здесь.

— Я очень тебя огорчу, если скажу, что она не собирается возвращаться?

Хок нахмурился.

— Ты её видел?

— Несколько часов назад. Она, в отличие от тебя, понимает, что нужно что-то предпринимать. Кстати, Вербицкий уже отбыл в неизвестном направлении в компании своих новых друзей. Оршанин пока с Дашей, но и он, возможно, скоро будет вынужден идти своей дорогой. Или она. Здесь всё слишком зыбко и изменчиво.

— Там опасно? — Хок перестал чесать кисин живот и напряжённо взглянул на Джулиана.

— Это не ролевые игры. Здесь всё всерьёз. Поэтому, да, это опасно. Но она вполне может позаботиться о себе. И она не вернётся, пока не сделает всё, что считает нужным.

— Я не могу позволить членам экипажа уйти, если это опасно. Я отвечаю за них. Если я сам уйду, ничто не удержит их здесь, понимаешь?

— Я понимаю, что глупо сидеть возле мёртвого звездолёта и ждать чего-то. Иногда нужно рисковать. В конце концов, все мы хотим вернуться домой, верно? А значит, все должны искать выход. Сидя здесь, ты ничего не найдёшь.

Хок мотнул головой и, взяв Кису, ссадил его на блестящий чёрный пол. Кот мрачно взглянул на Джулиана и рухнул на бок возле ног хозяина.

— Послушай меня, — Хок склонился к Джулиану и посмотрел ему в глаза. — Ты знаешь, что произошло с «Паладином». Члены экипажа покинули звездолёт и никто из них не нашёл ответа, как вернуться домой. Уже год, как «Паладин» стоит мёртвой грудой металла, а они, скорее всего, привыкают жить там, уже не надеясь вернуться.

— Что изменится, если наши люди будут привыкать жить здесь, в этом чудном зелёном кемпинге? — поинтересовался тот. — Или ты боишься, что они тоже найдут здесь для себя что-то, что будет интереснее, чем возвращение домой? Ты боишься, что они найдут здесь другую жизнь?

— Я боюсь, что они погибнут.

— Ты просто не можешь смириться с тем, что дорога домой для нас закрыта, и не хочешь рисковать людьми, чтоб попытаться что-то изменить, так? Ты считаешь, что всё это произошло из-за того, что ты уговорил Дашу посадить «Пилигрим» на планету, и тем самым подверг опасности весь экипаж. Так вот, я тебе напомню, мой дорогой Рауль, что решение о посадке звездолёта на поверхность планеты принимает командир и при этом несёт за это единоличную ответственность. Решение о посадке полностью соответствовало уставу и всем флотским правилам и положениям. И тебе сейчас следует принять как данность то, что оба звездолёта мертвы, а наши экипажи находятся в этом странном мире. Мы можем либо научиться жить здесь и играть по новым правилам, либо жизнь просто будет проходить мимо. Не вступив в игру, выиграть невозможно. Ты можешь сидеть здесь до скончания века, но ты не дождёшься, что эти экраны, наконец, заработают. И очень скоро экипаж, начнёт беситься от безделья. В лучшем случае они просто побегут тайком, в худшем — устроят бунт.

— Не сгущай краски, — проворчал Хок.

— Рауль, у нас служат молодые здоровые мужчины, которых готовили к работе в экстремальных условиях. Многие из них побывали в таких переделках, что испугать их чем-то не так просто. И сидеть без дела скоро станет для них невыносимо. Тебя уважают, но очень скоро они начнут сомневаться в твоей правоте, а потом и в твоём праве командовать ими, потому что суть службы — это живой исправный звездолёт и необходимость выполнения заданий. Сейчас всё это теряет смысл. Тебе всё труднее будет убеждать их в необходимости находиться здесь в бездействии, потому что мысль о том, что нужно что-то делать, всё равно что, скоро станет навязчивой. Кстати, у тебя самого нет такой мысли?

Хок взглянул на него и вдруг нахмурился:

— Ты пытаешься меня искушать? Это всё твои дьявольские проделки, да? Ты опять играешь на грани фола в свои игры?

Джулиан вздохнул и поднялся.

— Скажу честно, Рауль, нет ничего, чего я хотел бы сейчас больше, чем вернуться домой к моим детям, — признался он. — Но я вижу всё происходящее со стороны, и знаю, что если ничего не делать, ничего не изменится. Если хочешь, сиди здесь, только не удивляйся, когда экипаж начнёт выходить из-под твоего контроля. Зов, который терзает тебя, слышат и они. А я, как всегда, склонен поддаться искушению. Просто я хочу дать тебе совет. Сейчас ты можешь сам отпустить их, поставив перед ними определённые условия и задачи, например, собраться через какое-то время в определённом месте и привести с собой тех, кого они смогут найти и уговорить. Это даст шанс сохранить экипаж. В противном случае они, как и экипаж Азарова, очень скоро будут искать себе место в этом мире. И тогда собрать их, когда это будет действительно нужно, уже не удастся.

— А если они не придут в это место? — мрачно спросил Хок.

— Кто-то всё равно придёт и скажет, где находятся остальные.

— Значит, ты думаешь, мне их не удержать?

— Половину экипажа — точно.

— А Дарья бы удержала?

Джулиан задумался.

— Я думаю, что она просто не стала бы здесь сидеть и держать экипаж. Она бы оставила здесь часть людей для охраны звездолёта, а с остальными ушла на поиски ответов. Она постаралась бы сохранить экипаж в новых условиях, как боевое соединение.

— А почему я не могу это сделать? — нахмурился Хок.

— Потому что на баркентине ты — старпом. А вне её ты — одиночка. Просто подумай о том, что я говорил. Я тебя торопить не стану, но помни, что время идёт.

— Прошло только два дня.

— Очень длинные два дня, и кое-кто уже сорвался с твоего крючка.

— Ты о себе? — усмехнулся Хок. — Хотел бы я знать, как выглядит тот червяк, который бы заставил тебя заглотить этот самый крючок. Ты меня убедил. Я подумаю, как всё лучше сделать, а пока, коль скоро ты всё равно мотаешься туда-сюда, будь любезен, собери как можно больше информации об этом мире. Я не хочу отпускать туда людей вслепую. К тому же, если они будут знать, что док улетел на разведку, они не станут торопиться с бунтом на корабле.

— Мудро, — усмехнулся Джулиан. — Я полетаю, поброжу по тавернам, поболтаю с аборигенами. Посмотрю, что носят, как говорят, чем живут, и расскажу вам. А вы пока подумайте, как начеканить побольше монет по тем образцам, что я соберу. Здесь ваши карты Галактбанка явно не в ходу.

Развернувшись, он вышел из отсека. Киса, проводив его взглядом, поспешно запрыгнул обратно на колени хозяину, улёгся на спину и удовлетворённо промурлыкал:

— Киса поедет с папой. Киса будет защищать папу.