Повесть о смерти и суете

31. Обе насытились мудростью

Она даже снилась мне на предыдущей неделе. Мы втроём — она, Исабела-Руфь и я — лежим впритык друг к другу на пустынном гавайском пляже. Лицом к коснувшемуся воды солнечному диску.

Они наблюдают розовый закат и держат меня в неволе. Связали мне руки за спиной и не позволяют мыслить об оставленной в Квинсе семье. Удаётся им это легко: то одна, то другая теребит мне волосы на загривке и требует читать вслух из раскрытой Бретской рукописи.

Я читаю, но получается — не из Библии, а из запретного евангелия.

Того самого, о котором директор музея рассказал Фейхтвангеру.

«Ученики спросили Иисуса: „Когда же наступит Царствие?“ Иисус сказал: „Оно не наступит как итог ожидания, и о нём нельзя будет сказать — Вот оно здесь! Или — Вот оно там! Скорее всего Царствие Отца Нашего давно уже рассеяно по земле, но люди его не видят… Тот, кто доискивается, да продолжит доискиваться. Когда доищется — его возьмёт печаль. После печали же к нему придёт удивление, и скоро он станет владычествовать надо всем“».

— Ещё! — велела Натела и перевернула страницу.

«Иисус сказал: „Ежели плоть заявилась в этот мир благодаря духу, — удивление. Но если дух стал существовать благодаря плоти, — удивление из удивлений. Воистину, диву даюсь: как получилось, что такое великое богатство поселилось среди такой нищеты?“»

— Ещё, ещё! — требовали женщины и смотрели на закат.

«Ученики спросили его: „Кто ты есть что говоришь такие слова?“ Иисус ответил: „Вы не догадываетесь, увы, кто я есть по тем словам, которые я говорю вам. Вы уподобились евреям, ибо евреи любят древо, но презирают его плоды, либо же любят плоды и презирают древо“».

— Не останавливайся! — мотнула головой Исабелла-Руфь.

«Вот ложе; двое возлягут на него отвести дух: один из них погибнет, а другой будет жить.»

Потом обе насытились мудростью, а солнце скрылось — и стало темно. Они перевернули меня на спину — и произошло молчание…