Повесть о смерти и суете

51. Роскошная привычка невзывания к Богу

В следующее же мгновение мне пришлось совершить движение столь же резкое — тормознуть. Подставившуюся мне задом «Альфа» застыла вдруг под красным сигналом светофора.

Я защёлкнул кнопки на дверцах и — в ожидании ужасных событий — отвернулся назад. Словно в кузове меня ждали неотложные дела.

Я, кстати, нашёл чем заняться: Натела опять съехала вбок — и пришлось вернуть гроб к центру. Почти тотчас же я услышал и стук в стекло. Сначала в боковое, потом и в ветровое. Стук сопровождался изобретательной руганью, в которой многие образы поразили меня цветистостью.

Тем не менее, я притворялся, будто в кузове дел у меня прибавилось. Встав коленями на сиденье и развернувшись назад, я принялся накрывать Нателу крышкой гроба — защитить её в случае прорыва моей обороны.

Прорыв обороны был делом времени, потому что, во-первых, в ветровое и боковые стёкла стучалась уже вся орава чистильщиков, а во-вторых, рано или поздно кто-нибудь из них мог заметить, что оконный проём в задней дверце затянут клеёнкой.

Мне пришлось отказаться от роскошной привычки невзывания к Богу в Манхэттене, хотя из гордыни я сформулировал свою просьбу скупо: «Бог наш и Бог отцов наших, поторопись же, мать Твою, с зелёным!»

Польщенный моей позой, Господь, действительно, поторопился — отключил красный сигнал. Плюхнувшись в кресло, я захлебнулся в предчувствии избавления.