Повесть про чужие глаза

26. Маша

За завтраком Маша загружает про Индию. Ни про что другое она сейчас говорить не может: она только что побывала в посольстве, выпросила себе длинную визу и на радостях уже успела выпить полторы — нет, теперь две! — банки пива. Поэтому её стрёкот льётся лавиной, и вставить туда хотя бы слово нет никакой возможности.

— Юра, пива хочешь? — в десятый раз спрашивает она. — О-фи-гительное пиво, в Индии такого не попьёшь.

— Не, — в десятый раз отвечает Юра. — Маш, а…

— А я вот в Индии по нашему пиву скучаю, — говорит Маша и вываливает на Юру тонну текста про индийское пиво, ром, виски, портвейн, самогонку из кешью и прочий тамошний алкоголь. С алкоголя переходит на закуски, с закусок на рестораны, с ресторанов на гостиницы — ну, и так далее.

Юре эта бодяга предельно пофигу. Его сейчас волнуют два более важных вопроса: главный вопрос философии и главный вопрос истории. «Где я?» и «Как я сюда попал?» — вот что его сейчас волнует. Память на эти вопросы не отвечает, а задать их Маше никак не получается. Маша сейчас в Индии и хрен её оттуда вытащишь.

— Юра, пива хочешь? — в одиннадцатый раз спрашивает Маша.

— Не, — в одиннадцатый раз отвечает Юра. — Маш, а…

— Не хочешь — как хочешь. А я, наверно, ещё баночку.

И Маша нагибается в холодильник за пивом. В таком состоянии ей трудно говорить, и её бесконечный монолог естественным образом прерывается. Юра пользуется этим и задаёт, наконец, главный философский вопрос:

— Маш, а где я сейчас?

— На Позняках, — отвечает Маша, вынырнув из холодильника. — Я ж тебе вчера говорила, не помнишь?

Юра качает головой.

— Не, не помню. А это чья квартира?

— Моя, — смеётся Маша. — Что, трудно поверить?

— Трудно, — говорит Юра. — Выглядит, как будто это квартира какого-то архитектора… очень богатого …и очень крутого, наверно.

— Ох, Юра, Юра! Ничего-то от твоих глаз не скроешь! Да, по факту, это отчима моего квартира. Бывшего отчима, если точнее. И да, он архитектор, очень известный, в том числе, и за рубежом. Но я здесь могу жить, когда захочу, у нас хорошие отношения. Тем более, он сейчас в Америке, квартира всё равно пустая стоит.

— А как я сюда попал? — спрашивает Юра.

— На такси приехал, — улыбается Маша. — Неужели не помнишь?

Юра качает головой:

— Не, не помню. А почему сюда? Я же, вроде бы, в Полтаву собирался…

Маша делает круглые глаза:

— Ты что, совсем ничего не помнишь? На самом деле не помнишь? Ну, Юра, ты даёшь! Тебе ВОБЩЕ пить нельзя!

— А что я… сильно начудил? — осторожно спрашивает Юра.

— Не то слово. Помнишь, как ты в такси раскуриться пытался?

— Реально?

— Реальнее не бывает. Только-только сели — достаёшь пакет, достаёшь пипетку. Я тебе: Спрячь немедленно! Ты вроде бы понял, всё спрятал. Только-только отвернулась — ты опять. Забрала всё у тебя, только после этого угомонился.

— Так мы до вокзала и не доехали?

— Доехали, доехали. Пока я в кассу стояла — смотрю, а ты из рюкзака всё вывалил, достал трубку, достал ещё один пакет… Ты что, вообще ничего не соображал?

— По ходу, вобще ничего… — соглашается Юра.

— Ну, вот. И как тебя было такого в Полтаву отпускать? Короче, сгребла я тебя в охапку и привезла сюда. Так ты мне ещё и по дороге концерт устроил. В Африку рвался. Надо в Африку, хочу в Африку, водитель, поворачивай в Африку! И смех, и горе. А ты серьёзно так, почти до истерики, один раз даже из машины выскочить хотел.

— Та не, ты не поняла, — говорит Юра. — Африка — это не в Африке. Это сквот такой на Подоле. Живу я там.

— Аа… Ну ты бы объяснил нормально, не все же в теме. А я подумала, это реально Африка. И начала тебе втирать, что нечего делать в Африке, надо ехать в Индию. И ты этой темой проникся, мы даже договорились вместе лететь — неужели не помнишь?

— Ни фига себе… — говорит Юра. — Вот это я начудил…

Маша глядит ему в глаза:

— А что, по-трезвому ты в Индию уже и не собираешься?

Юра соображает, что ей сказать. Немецкие глаза подсказывают, что лететь куда-то с Машей — это очень плохая идея. Тем более в Индию.

— По-трезвому не собираюсь, — выкручивается он наконец. — По-трезвому я, может быть, на Джамэйку хочу.

Маша смотрит на него с уважением:

— На Ямайку? Ну да, можешь себе позволить… с твоими-то глазами. Ещё и денег там заработаешь, там же казино на казинЕ. А у меня — представь! — ничего сегодня не получилось. Зашла в одно казино, потом в другое — и ничего не увидела.

— Так, может, они уже и у меня не работают, — говорит Юра. — Может, это был кратковременный эффект…

— И ты говоришь об этом так спокойно? — удивляется Маша. — Типа, тебе это всё равно?

— Ну, не всё равно. Если они ещё работают, это было бы прикольно.

— А если не работают?

— Если не работают, то это было бы… ну, это было бы не проблема. Даже не напрягся бы. Деньги это бумага, чего из-за них рыдать?

— А, растаманские телеги, — пренебрежительно бросает Маша. — Слышали-слышали. «Деньги — это придуманный способ обмана», как же. А ваш Боб Марли, между прочим, миллионером был!

Тут Юра вдруг вспоминает, что похабный клип с его участием всё ещё на Ютубе. И самопроизвольно встаёт из-за стола.

— Пойду всё-таки грохну этот клип, — говорит он Маше. –Вот, блин, и нафига ты его выложила без спросу? Это же теперь палево на всю Украину… и я там выступил как обкуренный придурок, смотреть стыдно…

Маша понимающе кивает:

— Первый раз увидел себя на экране? Ну, это нормальная реакция. С первого раза никто себе не нравится. А давай сейчас покурим и ещё раз посмотрим. Вот увидишь, впечатление будет совершенно другое.

И достаёт из шкафчика Юрину траву, трубку и пипетку. Юра берёт все эти вещи, аккуратно сворачивает и прячет в карман.

— Не, курить я сейчас не буду — говорит он Маше. — Смотреть надо трезвым глазом. А то, когда я накуренный, мне вообще любое говно катит. Хоть телепузики.

— Ладно, дело твоё, — сдаётся Маша. — По-трезвому так по-трезвому. Пойдём, посмотрим.

Но тут у неё звонит телефон.