Повесть про чужие глаза

31. ДжаМайк

— Ман, я на крыше, — говорит Юра. — Поднимайся сюда, или объясни мне, куда идти.

— Вау! На крыше! Подожди минутку, сейчас к тебе поднимусь!

Юра ждёт. Маша с Иваном обсуждают какие-то киношные темы, слушать неинтересно. Минуты тянутся долго: вторая, третья, десятая. ДжаМайк возвращается в эфир аж на пятнадцатой минуте.

— Ман, я только что с крыши, — говорит он. — Тебя там нет.

— По ходу, ты гонишь, — отвечает Юра. — Я реально есть. Стою вот на крыше, втыкаю в ноутбук. Включи видео, меня увидишь.

И переводит Скайп в видеорежим. ДжаМайк делает то же самое и появляется на экране. Ему 22 года, дрэды у него на пол-экрана, глазки красные, улыбка добрая — в общем, всё как надо. Но, глядя на него, Юра испытывает некоторое разочарование. Всё из-за немецких глаз: они отчётливо показывают, что этот растаман ни разу не продюсер, не режиссёр и даже не оператор! А всего-то навсего художник-оформитель, и денег у него 118 рублей, и живёт он с родителями…

Ну, конечно, само по себе это ещё ни о чём не говорит. Может быть, у них там есть и режиссёр, и оператор, а это просто ихний художник, очень даже может быть… Но злые глаза шепчут прямо в мозг, что у них там даже видеокамеры нету! А только есть планы когда-нибудь её купить и что-нибудь поснимать.

Юра закрывает глаза и мысленно говорит им: «Вот не пиздите! Откуда вы можете это знать? Вы же тех людей ещё не видели!». И слышит голос ДжаМайка:

— Привет, я тебя вижу! Отойди чуть-чуть от камеры, посмотрю, что вокруг тебя. Монитор чуть-чуть назад — ага, вот так. Да, реально крыша. Но не наша.

— Не ваша? А чья тогда?

— Не знаю, ман. Адрес там у вас какой?

Юра оборачивается к Маше:

— Маш! А какой тут адрес?

— Улица Саксаганского, — отвечает Маша, — а номер дома… номер дома я не помню.

— Улица Саксаганского, номер не знаю… — говорит Юра ДжаМайку. — Центральный Дом Кино, короче, его все знают.

— Ман, центральный — это там, где я сижу! — возражает ДжаМайк. — Васильевская, 13, Центральный Дом Кино Российской Федерации, куда уж центральнее? А про ваш я вообще не слышал.

И тут до Юры наконец доходит! И до ДжаМайка тоже доходит! И они почти синхронно взрываются изнутри:

— Так ты в МОСКВЕ, что ли?

— Так ты не в Москве, что ли?

— Я в Киеве, ман, в Ки-е-ве — выдавливает из себя Юра, и растаманы заходятся хохотом, местами переходящим в кашель. Смеётся и Маша, которая конец беседы тоже слышала, и даже Иван беззвучно подсмеивается — наверно, за компанию.

— Окэй, ман, — отсмеявшись, резюмирует Юра. — Если у вас проект серьёзный, я могу и в Москву подъехать. Только не прямо сейчас, а через недельку где-то.

ДжаМайк улыбается ещё шире:

— Какой проект?

Юра перестаёт улыбаться:

— Ну, растаманский боевик… Ты вроде писал… или говорил…

ДжаМайк тоже перестаёт улыбаться. Задумывается — и вдруг его осеняет:

— А! Так ты тот то растаман… из ролика про игровые автоматы? Который говорил, что он Юрий Гагарин? Слушай, ман, а ты на самом деле Юрий Гагарин?

Юра свирепеет:

— На самом деле, не на самом деле, какая разница? Что там за тема была с растаманским фильмом?

ДжаМайк отводит глаза:

— Ну, понимаешь, ман, увидели мы твой ролик, и стали придумывать продолжение — что, типа, ты такой вот растаманский Робин Гуд, ездишь по свету и потрошишь казино, а деньги раздаёшь растаманам. А за тобой гоняются киллеры, спецслужбы, бандиты, тётки-маньячки, мэд профессор — ну, в общем, стопятьсот злодеев, а ты от них даже не прячешься, просто движешься по такой траектории, что они её угадать не могут и каждый раз тупо мочат друг друга. Короче, сюжет на целый сериал, и мы его вместе придумали и развили, а потом кто-то сказал, что, вроде бы, видел тебя вчера в Москве. На этой волне я с тобой связался… ну, а минут через двадцать волна прошла, мы приземлились и поняли, что гоним. У нас же даже камеры нету, куда там кино снимать?

— Зря обломались, — говорит Юра, — идея достойная, сюжет мне нравится. А камеру купить можно, это не проблема. У вас там кто-нибудь снимать умеет?

ДжаМайк разводит руками:

— В том-то и дело, брат. Все только пиздИть умеють. В общем, нет смысла тебе в Москву ехать. Извини, если запарил.

— Ладно, не в напряг, — говорит Юра. — Будь здоров, ман, высоких тебе полётов.

И выходит из Скайпа. На самом деле, ему не то что бы совсем не в напряг. Где-то глубоко под ганджей он негодует на неконкретного москвича, из-за которого он припёрся в этот сраный Дом Кино, извёл тонну стаффа на этого сраного Говнова и, наверно, опять опоздал на полтавский поезд — или не опоздал?

Юра глядит на телефон. Без четверти четыре — значит, на поезд ещё можно успеть! Вот и надо двигать прямо сейчас, и нечего тут сидеть!