Повесть про чужие глаза

5. Коза

Короче говоря, бесплатное кино. Бенефис бабушки украинского театра. Она теперь точно вспомнила, чья это сумка. Вслед за ней и продавщица вспомнила, и какая-то позже подошедшая громадянка тоже утверждает, что всё видела, и на школьников показывает. Ну и барыга, само собой, во главе обвинения. Но школьники не сдаются, дружно переводят стрелки на барыгу, продавщица начинает сомневаться, даже актриса начинает сомневаться –— и тут, на самом интересном месте, что-то плюхается возле Юры на лавку и орёт в самое ухо:

— Фигасе, Юра! Ничёсе дрэды! Дай потрогать!

Юра оборачивается — и видит восемнадцатилетнюю козу с Оболони, которая в жизни ни дня не работала и, скорее всего, не будет, потому что от работы кони дохнут. Школу она кое-как закончила, теперь хочет замуж выскочить хотя бы временно, чтобы папа ей квартиру купил, он же обещал, она запомнила. По жизни занята тремя делами: тусуется, чатится в аське и втыкает в сериалы. Считает себя гламурной ведьмочкой, а парней идиотами, которым надо говорить только то, что они хотят слышать, и делать вид, что жутко прёшься от всей фигни, по которой они прутся, и доить-доить-доить, пока доятся. А зовут эту козу Света, Юра с ней уже полгода встречается и даже как-то раз жениться обещал, она запомнила. Это, кстати, и есть та самая подруга, которую он сегодня дожидался. Ну да, похоже, в чём-то она права: некоторые парни реально идиоты…

И вот это чучело тянет ручонки к новеньким дрэдам. Юрина голова сама собою от них отдёргивается, но в этом уже нет необходимости: не дотянулись руки, на полпути зависли, и лицо у Светы стало как деревянное. Секунды три она в оцепенении, потом выжимает улыбку и спрашивает, с трудом подбирая слова:

— А что это у тебя… с глазами?… Контактные линзы такие… разноцветные? Ох, ничего себе!… Я тоже такое хочу!

И изображает нереальный восторг, как блондинка в сериале. И не замечает, что Юре на минуточку стало не до неё. У него от Светиного заявления сердце в желудок упало. Всё, что творилось раньше, было очень странно — но, в принципе, такого типа, как по накурке бывает. А теперь вот выясняется, что глаза в натуре стали разноцветные, как у того немца — ну, нет, это уже не трава! Это реальный попадос…

Но обсуждать эту тему со Светой не хочется. Наоборот, хочется её сразу закрыть, и тему Светы с Оболони тоже закрыть и больше к ней не возвращаться. И Юра выпрямляется, делает глубокий вдох, расслабляет лицо и отвечает максимально язвительно:

— Это не линзы, Светочка. Это у меня такие глаза. Неужели раньше не замечала?

Света хихикает — наверно, думает, что её разыгрывают. Света говорит:

— Ну нет! Раньше у тебя глаза другие были!

Юра глядит на неё в упор и так же язвительно спрашивает:

— Да? Ну и какие же они у меня были?

Света молчит и помаленьку от него отодвигается. Во-первых, ей страшновато, а во-вторых, неудобно — она таки не помнит, какие у него были глаза. А он всё смотрит и смотрит, прямо как дьявол в каком-то мистическом сериале — чего это он? Света пытается разглядеть, что у Юры со зрачками -

и вдруг оба синхронно моргают от окриков «СТОЙ! СТОЙ!» И оглядываются — и видят, что вниз по Владимирской бегут два мента и барыга, а подростки драпают от них с барыгиной сумкой. Сумка расстёгнута, на тротуар вываливается пакаван стаканов на пять. Старый хипарь, проплывающий мимо, аккуратно отфутболивает его за урну, покупает пиво и поднимается в сквер. Когда заваруха рассосётся, он вернётся к теме пакета.

«Да, надо бы догнаться…» — думает Юра, глядя на эту конопляную комедию. Догнаться сегодня реально и почти неизбежно, но сначала надо разобраться со Светой. Накуривать её и общаться с ней по накурке — это перевод травы и убитый вечер. Тем более что она даже не помнит, какие у него были глаза…

Юра решительно встаёт, смотрит на Свету сверху вниз и повторяет свой вопрос:

— Ну, и какие же у меня были глаза?

— Юра, не грузи! — просит Света. — Ты вобще в порядке?

Юра молча кивает и уходит, не прощаясь. Света смотрит ему вслед и окончательно убеждается, что Юра сегодня в жёстком неадеквате. Наверно, он серьёзно перекурил… или перепил молока… или даже, может быть, это КИСЛОТА… Но ничего страшного, завтра его попустит и ему будет стыдно. Значит, завтра с утра надо будет ему позвонить. И спросить, чем он так убился. И сказать, чтобы принёс попробовать.