Повесть про чужие глаза

27. Смешное предложение

— Валерий Петрович? Очень рада вас слышать! Никуда не делся, вот он, рядом со мной. Дать ему трубку?

Это надо видеть, как Маша мгновенно меняется! Сейчас она снова московский режиссёр тридцати с лишним лет. И как будто бы в очках, хотя и без очков. Закрыв ладонью трубку, она шепчет Юре:

— Это Вилькицкий. Сам позвонил! Хочет с тобой поговорить.

И суёт Юре свой мобильник.

— Здравствуйте, Юрий! — говорит хорошо поставленный мужской голос. — Вы и в самом деле Гагарин?

— Что? — не понимает Юра. — А… Нет, не в самом деле. Это… ну, артистический псевдоним…

— Ага, понятно. Скажите мне, Юрий: вы уже снимались в кино?

— Не. В рекламе только.

— То есть, ролик, который я видел — это ваш дебют?

— Ну, да… Можно так сказать.

— Тогда примите мои поздравления! Дебют просто блестящий! И — знаете, что? Я хочу предложить вам сняться в кино.

— Не, — говорит Юра. — В кино сниматься я не хочу.

— Не хотите? Но почему?

— Ну, потому что… Я, вообще-то, не артист. Я на переводчика учусь.

— Юрий, одно другому не мешает. У вас же сейчас каникулы, так?

— Ага, каникулы.

— Так почему бы вам не провести их с пользой для бюджета? На съёмках, между прочим, отлично платят. ТЫЩУ В ДЕНЬ, и даже больше!

— Тыщу — чего? — уточняет Юра.

— Ну, не рублей же. ГРИВЕН, конечно.

Юра вспоминает, сколько тысяч у него в рюкзаке, и непроизвольно фыркает в трубку. Вилькицкий мгновенно реагирует на этот сигнал.

— Для вас это смешная сумма? А сколько вы хотите?

— Нисколько, — отвечает Юра. — Я же вам уже сказал: не хочу я в кино сниматься!

— Юрий, да не будьте таким упрямым! — стонет Вилькицкий. — Поймите, наконец: вы просто созданы для кино. Вы молодой, фактурный, пластичный, и, самое главное, у вас же врождённый актёрский талант! Вас ждёт великое будущее, Юрий, а вы… вы сейчас прямо сами себя губите. Бросайте вредничать, приезжайте сегодня к нам на пробы — у меня есть для вас отличная роль…

— Спасибо, не надо, — отвечает Юра. И сбрасывает звонок, а потом ещё и телефон отключает, чтобы не перезванивали. Суёт его в карман штанов и говорит Маше:

— По ходу, дядька тупой вобще. Десять раз ему повторил, что не хочу сниматься — а он… не понимает, что ли?

— Юрочка, — устало говорит Маша, — дядька совсем не тупой. Он очень умный и хитрый. А ты вот реально тупой и ничего не понимаешь. Ты хоть в курсе, что дебютантам больше пятисот никогда не платят?

— Ну и что?

— А то. Если Вилькицкий тебе с ходу штуку предложил — значит, ты реально дорогого стОишь. Минимум, десять штук. Если не больше.

— Не, Маша, — отвечает Юра. — Это ты не понимаешь. На самом деле, я нисколько не стою. Потому что я не продаюсь. Ни за какие деньги. И если я не хочу сниматься, то я не буду сниматься — ни за десять штук, ни за миллион. Поняла ты, наконец?

— Тю на тебя! — говорит Маша. — Какой ты пафосный, аж слушать тошно. Мобильник мой отдай, пожалуйста.

— Какой мобильник? — недоумевает Юра.

— МОЙ мобильник. В кармане у тебя который. Увести его хотел, да?

Юра краснеет и лезет в карман за мобильником:

— Не, я не хотел… Я просто машинально… Вот, возьми.

— Ещё и отключил его зачем-то… — ворчит Маша нажимая на кнопку. Едва поймав сеть, телефон начинает вибрировать и трезвонить. Маша подносит его к уху и говорит:

— Валерий Петрович? — Ага, я с ним переговорила. — Обещал подумать. — Не надо, он вам сам перезвонит. — Всего вам доброго.

Юра соображает, что говорили опять о нём.

— Маша, ну вот нафига, а? — с упрёком спрашивает он. — Нафига ты ему сказала, что я перезвоню?

— Чтобы отвязался, — отвечает Маша. — Можешь не перезванивать, тебя это ни к чему не обязывает. Тема закрыта, пошли уже клип смотреть.