Позаботься о дочери

4

4

— Эй, ты куда? — восклицает Иван, когда я иду к двери.

— На кухню. Приготовлю смесь.

— Бери ее с собой. Кстати, тебе надо выбрать ей имя.

— Не думаю, что это правильно делать сейчас.

— А как нам тогда про нее говорить? Она? Ребенок?

Вздыхаю, уже который раз за день.

Я не хочу давать ей имя, пока не придут результаты теста. Это очень личное. Не хочу привязываться к ней.

Можно подумать, ты уже не начал?

С рычанием берусь за ручку переноски и выхожу из кабинета.

Удобная все-таки штука.

Но спать в ней она же не сможет? И на моей кровати тоже! Вдруг свалится?

Она еще слишком маленькая, чтобы ползать! Дурак, ты!

А если я ее раздавлю во сне?

Кошмар!

Костя и Оскар идут на кухню за мной. То ли контролируют, то ли им просто любопытно.

— Что ты делаешь? — спрашивает Костя, когда я капаю готовое питание на запястье, как показывала медсестричка.

— Проверяет, не горячо ли! — встревает только что вернувшийся с дела Артем. — Что? Я видел, как Демьян так делал, когда кормил своего сына, — толкает в плечо усмехающегося Костю.

Лица парней становятся серьезными. Демьян был единственным семьянином из нас.

У него остались молодая вдова и маленький сын. Они живут отдельно от нас.

Мы замолкаем, скорбя о друге.

Только малышка продолжает требовательно орать.

С третьей попытки ей удается правильно захватить соску и она жадно пьет.

Тишина! Как же хорошо!

После кормления прижимаю ее к своему плечу и покачиваю, придерживая головку, как несколько раз строго повторяла мне медсестра. На этой фразе она не улыбалась и не флиртовала.

— А это зачем? — интересуется Костя.

— Чтобы она отрыгнула воздух.

— Костя, а ты чего такой любопытный? Тоже захотел стать папой? — подкалывают его Артем с Иваном.

— Упс. Она отрыгнула на тебя не только воздух, — продолжают веселиться парни, в то время как я чувствую теплую жижу, стекающую по моему плечу на спину.

— Это вообще нормально? — Иван берет с крючка кухонное полотенце.

— Теперь понятно, почему она так часто хочет есть! — бас Кости за моей спиной.

Только Оскар созерцает эту картину в полном молчании.

— Что дальше? Где ты будешь с ней жить? В гараже? Как там будет ребенку? — резонно замечает Артем. — Без няни ты точно не справишься.

Не знаю я. Ничего не знаю. Лишь бы пережить этот день.

Но нутром чую, она здесь навсегда. Она моя.

А если так, никому ее не отдам.

Я не поступлю так же, как поступила со мной моя мать. Как поступила с ней ее мать.

Уложив ее в люльку, стягиваю с себя испачканную футболку.

Малышку тоже нужно снова переодеть.

Уже обед, а у меня все еще ни крошки во рту. Аа!

— Черт! Это последняя чистая… эм, хрень, — достаю из сумки кофточку с пришитыми к ней штанами.

— Кажется, это называется боди, — Артем — прямо эксперт, как я погляжу.

— Надо съездить в магазин. Купить еще кучу всего. Одежду. Питание. Подгузники! — поднимаю указательный палец вверх. — И какую-то кроватку… что еще?

— Еще коляску, — предлагает Костя.

— Вот ты и съезди, — приказывает ему Оскар.

— Я? Почему я?

— А кто? Митя? Хочешь посидеть с ней вместо него?

— И куда это все везти? Сюда или в сервис?

— Не знаю… — тяну я. — Здесь свежий воздух и места много.

— А еще здесь куча других людей живет, которым надо спать по ночам, — ворчит Иван.

— Рита вообще захочет оставаться здесь? — вопросительно смотрю на Костю.

— А в лофте у тебя есть место?

— Там есть вторая спальня. Правда она завалена коробками. Надо навести там порядок.

— Не нравится мне это, — рычит Костя.

— Что?

— Что ты будешь там наедине с моей младшей сестрой.

— Ну, во-первых, не совсем наедине, — огрызаюсь на него. — А во-вторых… Арр, черт. Мне даже поесть некогда! Мне точно не до флирта! Да я буду просто счастлив, если она поможет мне хоть немного!

— Костя! — гремит Оскар. — Поезжай в магазин. Потом разберемся. Митя! Переодень дочь! Артем, Иван, у вас своих дел нет? — грозно смотрит на них, и они сразу ретируются.

Дочь!

Нервно сглатываю...

— И как же мне тебя назвать? — спрашиваю, оставшись с ней наедине. Беспомощно оглядываю свою комнату. Здесь пусто. И взгляду не за что зацепиться.

Я редко остаюсь на ферме. Только в экстренных случаях, когда мы все собираемся здесь во время опасности. Или по праздникам.

— Где тебе будет лучше, маленькая?

Она хнычет и сжимает кулачки.

— Эй! Не плачь. Если кто и должен плакать, то это я, — убираю за ухо свою выбившуюся прядь, когда наклоняюсь над младенцем. — Не бойся. Я обязательно что-нибудь придумаю. Но тебя я не отдам, — с комом в горле шепчу.