Позаботься о дочери

9

9

— Я смотрю, у Анюты хороший аппетит, — перевожу взгляд на немытые бутылочки на кухне.

— Ох, ты не представляешь, — закатывает он глаза.

— Бутылочки лучше сразу мыть и стерилизовать.

— Ээ… — Митя подвисает. Выглядит растерянным.

— Она хорошо берет соску?

— Да.

— Она ходила сегодня по-большому?

— Да, — кивает.

— Ты же знаешь, что ее нужно вытирать спереди назад?

Снова кивает, уже не так уверенно, и на этот раз молча. Его губы плотно сжаты.

Еле сдерживаю улыбку. Он не хочет показывать свои ошибки. Митя старается изо всех. Главное, что он хочет учиться. И, кажется, готов слушать советы, как надо делать правильно.

— Ты хорошо справляешься, Митя, — делаю ударение на его имени, которым он любит чтобы его называли. Сейчас не время его дразнить. Мне хочется его поддержать.

— Кто? Я? — удивленно таращится на меня.

Аня опять хнычет, и Митя берет ее на руки.

— Тебе необязательно все время носить ее на руках.

— Ей это нравится.

Эта простая короткая фраза повергает меня «на лопатки».

Похоже, он гораздо больше, чем я подумала о нем при первом беглом осмотре.

Растрепанные волосы, хипповая челка на одну сторону, татухи и самое главное дерзкий взгляд прожигателя жизни.

Нет! Митя гораздо глубже.

— Так ты ее быстро разбалуешь, — сглатываю, стараясь вернуть свои мысли к малышке.

Его челюсти плотно сжимаются. Венка на шее дергается.

— Тогда пусть будет так. Разбалую! Я буду давать ей все, что она хочет. Не так уж много я могу ей дать. Я ее единственный родитель.

Теперь мое сердце полностью ранено.

— Давай… я ее возьму, — протягиваю к нему руки. — А ты пока займись своими делами. Ты же для этого меня позвал? Для того чтобы я присматривала за ней днем? — выразительно приподнимаю бровь.

Я не собираюсь брать на себя все заботы. Пока он днем на работе или куда ему там еще надо, я могу присмотреть за Аней. Но ночью Митя, как отец, должен сам «вкусить» все прелести ухода за новорожденной.

Митя передает ее мне, и наши руки на миг соприкасаются.

Я задерживаю дыхание.

Потом зарываюсь лицом в макушку малышки. Груднички пахнут невероятно, такой чистотой. Ничто не сравнится с запахом ребенка.

Конечно, если они не сделали сюрприз в памперс!

Этот аромат тоже вряд ли с чем-то сравнится.

— Сколько вы тут уже живете? — в комнате довольно пусто. Ни телевизора, что странно для парня, ни кресла. Про декор я вообще молчу.

— Третий день. Я притащил сюда кое-что из своих личных вещей из автосервиса. Но мне много не надо.

Да. В отличие от его дочери. Снова мой взгляд падает на кроватку. Пеленальный столик.

И я заметила, что коляска хорошая. Дорогая.

— Ты не поскупился на покупки.

— Костя сказал продавцу, что нам надо самое лучшее для новорожденной девочки.

— Мой брат?

— Оскар дал ему карту и отправил в магазин.

— Ясно…

— Мы иногда делаем покупки из общего бюджета.

И нужды его дочери вошли в их число. В который раз за сегодня еле сдерживаюсь, чтобы моя челюсть до земли не открылась от удивления.

Я знала, что мой брат в душе добрый человек. Но, кажется, не только он один.

Помню я Оскара. Он ровесник Кости. Им тогда по семнадцать было, когда я уехала. И уже тогда Оскар был их неоспоримым лидером.

— А что на мансарде? Так же пусто?

— Ребята притащили туда комод и кровать. Скоро привезут шкаф. Если тебе еще что-то нужно, только скажи.

— Стиральная машина есть?

— Нет… только в общем доме, — Митя сконфуженно кусает нижнюю пухлую губу. Сейчас это кажется больше милым, чем сексуальным. — Если тебе неудобно туда идти, я могу сам относить твои вещи, — вдруг предлагает.

Он так боится, что мне не понравится здесь и я уйду!

— Я справлюсь, — успокаиваю его. — Но когда в доме маленький ребенок, стиралка нужна часто и под рукой.

— Здесь всего пару шагов, — указывает в сторону дома.

— Лучше бы стирать ее вещи отдельно от мужских.

Там полный дом альфа-самцов.

— Да и зимой будет не очень удобно ходить туда-сюда, оставлять ее без присмотра, — нахмурившись, продолжаю.

Митя выглядит так, будто до него наконец доходит. Его дочь здесь навсегда. И эти хлопоты надолго. И летом, и зимой.

— Если надо, я куплю. Думаю в душевых или там, где должна была быть непосредственно парилка, можно будет поставить и подключить ее.

— Еще нужен комод. Скоро у принцессы появится много одежки, — вторю то, как Митя ее называл.

— Понял.

Аня издает булькающий звук в моих руках.

— Да, маленькая. Папочка все устроит для тебя, — певучим голосом приговариваю. — Тебе тут будет хорошо. А мы с тобой пока поболтаем девочками, пока он ходит по делам.

Поднимаю глаза на Митю и ловлю его удивленный, слегка напряженный взгляд. Как будто он не может понять, почему кто-то хочет помочь ему. Просто так, не ожидая ничего взамен.

Затаив дыхание, протискиваюсь мимо него к дивану, слегка задевая плечом.

Усаживаю Аню в автолюльку, стоящую в уголочке на диване.

— Никогда не оставляй кресло с Аней или шезлонг на диване или тем более столе. Сейчас она не раскачает его, но даже сам не заметишь, как в один прекрасный день она начнет активно двигаться. Пока мы рядом и она еще маленькая, все в порядке. Но лучше, чтобы это не вошло у тебя в привычку. Привыкай спускать на пол такие штуки. И вообще, пол — это ее стихия. Надо купить развивающий коврик на пол. Можно с подвесными игрушками.

— Столько покупок, — бормочет Митя.

— Пока это только самое необходимое.

— Все сделаем, — шепчет он, наклонившись к дочке в люльке.

Мне открывается вид на его широкую спину. Футболка натягивается на спортивном подтянутом теле. Даже через тонкую ткань видно, как мышцы напрягаются. Он не накачан. Нет. Но натренирован.

Поношенные джинсы сидят довольно низко. Теперь мне виден эластичный пояс его боксеров.

С такого ракурса джинсы идеально облегают его упругую задницу. Уверена, с других ракурсов у него тоже все в полном порядке. Уф. Настолько идеально, что мне становится жарко.

Я не успеваю спрятать взгляд или отступить, как Митя выпрямляется и поворачивается ко мне.

Теперь мы стоим близко. Слишком близко. Если сейчас смотреть прямо в глаза, это может быть расценено как призыв. Поэтому автоматически опускаю взгляд на его грудь. Она расширяется от медленного, глубокого дыхания.

Даже в этом простом движении его тела есть что-то такое, что заставляет мои внутренности затрепетать.

Реакция, которую я не ожидала от себя. Волнение. Сенсация. То, чего не должно быть. Только не с этим мужчиной. Я не из тех, кто ведется на обаятельных бабников.

— Я бы, — осипшим голосом начинаю. — Я бы хотела пойти посмотреть мою комнату.

Я не слышу ответ, потому что мой мозг слишком занят теперь рассматриванием татуировки, причудливыми черными линями выглядывающей из короткого рукава футболки и спускающейся почти до самой кисти.

Я прекращаю свой осмотр, когда чувствую жар на коже. Как будто его руки прикасаются ко мне. Но это только взгляд. Скользит по моей коже. Как настоящее прикосновение.

Да что происходит-то?

Мне приходится прилагать усилия, чтобы побороть внезапную дрожь.

— Где твои вещи, Рит?

— Мой чемодан все еще стоит во дворе.

— Я принесу его наверх.

— Спасибо. Надеюсь, это будет единственным вторжением в мою комнату. В твоей жизни и без того достаточно необдуманных действий и их последствий, — стараюсь звучать строго. — Больше никаких ошибок. Да?

— Я не могу этого обещать, — мягким шепотом, который обволакивает меня.

Как он это делает? Он это нарочно? Ему нужно перестать разговаривать таким сексуальным голосом. Это так он соблазнил ту девушку?

В его глазах мелькает интерес.

О нет! Ни за что! Я здесь, чтобы помогать ему с малышкой. Не для того, чтобы быть соблазненной им, как и предыдущие десятки… сотни? девушек.

Придаю своему лицу жесткое выражение. Делаю шаг назад.

— Рит… — бормочет Митя медовым голосом.

— Нет! — отрезаю любые его дальнейшие слова и мысли. Слишком громко выходит. Но мне нужно стряхнуть с себя это тепло, которое ложится на меня каждый раз, когда он вот так с придыханием тихо произносит мое имя.

Я не из тех, кто занимается случайным сексом. Я очень избирательна. И всегда ищу эмоциональную связь перед тем, как сблизиться с мужчиной интимно.

Его же жизнь — один сплошной случайный секс. Мне нужно не забывать об этом.

Интерес в его глазах тут же гаснет. Он старается сдерживать свою натуру.

Все же, как няня я нужна ему больше.

Он запускает пальцы в волосы, еще больше растрепывая их. Но ему идет так. Кажется, он небрежно относится к своему внешнему виду. Будь то волосы или простые потертые джинсы.

Наверное, знает, зараза, что выглядит хорошо в таком образе. Есть девушки, которые ведутся на этот типаж.

Я стараюсь убедить себя, что не буду одной из них.

— Рит, я не справлюсь без тебя. Я не знаю, как все делать правильно. Не хочу что-то испортить. Навредить ей. Скажи, что ты не передумаешь. Что останешься. Я не могу… не могу подвести ее.

О боже! Это совсем не похоже на подкат. Это не игра. И ему не удается скрыть отчаяние в голосе. И он добрался до моего сердца. Практически сжал его в его своей широкой ладони.

— Идеальных родителей не бывает. Все совершают ошибки. И ты еще не раз ошибешься, Митя. Это неизбежно. Это нормально. Главное, что ты любишь ее, заботишься о ней.

Быть любимым ребенком гораздо важнее. Судя по тому, что я уже успела увидеть, Митя отчаянно хочет сделать все, что в его силах. Может быть, потому что сам знает, каково это — когда тебя бросает мать. Может, из-за чего-то еще.

В любом случае это немного успокоило мои тревоги относительно будущего малышки.

— Тогда ладно. Все равно, не хочу испортить все слишком сильно.

Ох, было бы лучше мне, ночевать где-то в другом месте, и приходить сюда днем, только когда я нужна. Так было бы гораздо проще игнорировать и вообще задавить то чувство, которое растет в моей груди. В этом домике уединения не так уж много.

А Митя отдал мне единственную обособленную комнату.

Так! Комната! Нужно перестать плавать в этой странной близости и вернуться к моему плану — подняться по узким ступенькам и уже наконец посмотреть комнату.

— Пока я в городе, я помогу.

С этими словами я сбегаю на мансарду.