Предназначено судьбой

13

Д жиллиан тянула озябшие руки к камину. Дункан сидел за столом, писал какое-то письмо. Напольные часы пробили половину двенадцатого ночи. Джиллиан очень устала, она ждала мужа весь день. Прошлой ночью она легла спать одна, зная, что Дункан на нее зол. Самое время помириться. К тому же есть тема для разговора.

Она услышала, как он посыпает песком лист бумаги.

— Дункан…

— Да?

Он ответил ей рассеянно, но Джиллиан как ни в чем не бывало продолжила:

— Я тут думала про Беатрису…

— М-да?

— Ей нужен муж. Отец не смог найти никого подходящего, а тем временем пора выдавать замуж мою сестру Маргарет.

— Так-так.

Джиллиан повернулась спиной к огню. Она боялась, что, если не скажет этого сейчас, потом у нее просто не хватит духу.

— Давай возьмем Беатрису с собой в колонии, а? — Она заговорила скороговоркой, чтобы у Дункана не было возможности возразить. — Мы бы нашли ей там мужа. Наверняка это будет легче сделать в Америке, а не здесь. Я слышала, что на одну невесту в Мэриленде по десять женихов. Уилл говорит, что в особой цене девушки со здоровыми зубами. — Она нервно мяла кружевной платок. — Что ты об этом думаешь?

Граф по-прежнему смотрел на письмо, но Джиллиан знала, что он обдумывает ее слова. После долгой паузы Дункан тряхнул листком, проверяя, высохли ли чернила, и сказал:

— Надо будет подумать. Я перед ней виноват, и самое лучшее, что я могу сделать, — найти ей мужа.

— О, Дункан! — Она бросилась к нему. — Ты даже не представляешь, как это для меня важно! — Остановилась возле его кресла, положила руки ему на плечи. — Спасибо тебе.

Он высвободился, молча встал. Потом внезапно рывком снял через голову рубашку.

Джиллиан, не в силах сдержаться, провела пальцами по его татуированной груди. Цветные фигурки вызывали у нее живейшее любопытство. Она видела там птицу, нож, а также какие-то индейские символы, которые без объяснений были ей непонятны.

— Что это такое? — с любопытством спросила она.

Рубашка упала на пол. Прикосновения пальцев жены были приятны Дункану.

— Это рассказ о битве. — Он показал на синее облако. — Видишь, это дымится вражеский мушкет. А вот это — наша победа. — Он ткнул пальцем в красное пятно.

Джиллиан прикусила губу, ее ладонь замерла у него на груди.

Дункан посмотрел ей в глаза, и она поняла, что он на нее больше не сердится. Он наклонился, медленно, сладострастно поцеловал ее.

Джиллиан вздохнула. Во всяком случае, в физическом отношении их брак вполне можно было назвать удачным.

— Пойдем в постель, — прошептала она.

Дункан коснулся ее лица губами.

— Сейчас.

Она направилась к постели, снимая на ходу халат. Ей все еще было не по себе, когда муж видел ее голой, но Дункану так нравилось это зрелище, что Джиллиан не пыталась разыгрывать из себя скромницу. Ей нравилось, когда он смотрел на нее такими глазами, как сейчас.

Она сняла рубашку, положила ее на кресло. Дункан поспешно срывал с себя одежду. Раздевшись, Джиллиан села на постель и улыбнулась. Нагота давала ей над мужем странную власть, ощутимое доказательство если не любви, то по крайней мере страсти.

Джиллиан скользнула под простыню, но грудь специально оставила неприкрытой. Дункан уже снял сапоги и чулки, остались только панталоны.

Раскрасневшись, смотрела Джиллиан на своего мужа. Его орган интриговал ее не меньше, чем татуировка. Вот оно, самое красноречивое доказательство страсти!

Дункан задул свечи, оставив гореть одну, и тоже нырнул под простыню.

Джиллиан обняла его. У нее пока не хватало смелости брать инициативу в свои руки, но она уже научилась раскрывать объятия первой.

— Ах, Джилли, Джилли, — прошептал Дункан. — Желанная отрада после трудного дня.

Его руки ласкали ей грудь, соски в радостном ожидании напряглись.

Джиллиан положила голову ему на плечо, поглаживая пальцами упругие, тугие мускулы. Какими разными были их тела — у нее нежное и податливое, у него сильное и твердое.

Но даже в этот миг Дункан думал о чем-то другом.

— Ты съездил в Нью-Форест? — спросила Джиллиан. — Видел нового лесника?

— Да.

Он слегка ущипнул ее за сосок.

Джиллиан чуть не задохнулась от нетерпеливого удовольствия.

— Чуть не схлопотал стрелу в грудь.

— Что?! — Джиллиан рывком села на кровати. — Ты серьезно? Кто-то стрелял в тебя?

Его руки все еще ласкали ее груди, но Джиллиан уже не думала о любви.

— Кто-то стрелял в тебя по ошибке? А я думала, что в графских лесах никому охотиться не разрешается.

— Я не уверен, что это была ошибка.

Джиллиан испытующе смотрела на него. Она давно уже привыкла к татуировке на щеке, и изображение медвежьего когтя даже начало ей нравиться. Этот знак делал Дункана непохожим на других мужчин.

— Ничего не понимаю. Ты считаешь, кто-то покушался на твою жизнь? Кто? Почему?

Он взял ее двумя пальцами за подбородок.

— Тебе не о чем беспокоиться.

— Не о чем беспокоиться?! — Она провела ладонью по его небритой щеке. — Тебя пытались убить, а я не должна беспокоиться? Что случилось с нападавшим? Что он сказал?

— Ничего.

Она нахмурилась.

— То есть как?

— Я убил его.

Джиллиан замерла. Ей-то казалось, что она начинает понимать своего мужа, а на самом деле он для нее по-прежнему остается закрытой книгой. Сегодня, всего несколько часов назад, Дункан убил человека, однако сообщает об этом как бы между прочим, словно о чем-то незначительном.

— Ты сегодня убил человека, Дункан? — Ее голос дрогнул.

— А ты бы предпочла, чтобы он убил меня?

— Нет. Конечно, нет.

Его рука снова опустилась на ее бюст.

— Самое странное то, что никто не знал, куда я еду.

— Никто? А как же я? Я-то знала. И потом, ты мог проговориться кому-то еще.

— Нет, я никому не говорил.

Она задумчиво водила пальцем по его груди.

— А Алджернону?

— Алджернону? Я его не видел с прошлой недели. Он приходил в очередной раз клянчить аванс. Уже умудрился потратить всю свою годовую ренту. Алджернон шляется где-то в городе, со своими шлюхами. А почему ты про него спросила?

Джиллиан заколебалась. Она не хотела возводить на кузена напраслину. В конце концов, Алджернон совершенно безвреден. Ей даже было его жалко. Однако, если Дункану угрожает опасность, долг жены — предостеречь его.

— Понимаешь, Алджернон говорил, что добьется возвращения графского титула через суд.

Дункан расхохотался, запрокинув голову:

— Суд? Он хочет обратиться в суд? Ты шутишь!

Джиллиан тоже улыбнулась:

— Алджернон утверждает, что произошла судебная ошибка. По праву все имущество принадлежит ему.

— Это по какому же праву?

— Он не объяснял. Но уговаривал меня не выходить за тебя замуж. — Она помолчала. — Мол, лучше будет, если я дождусь его.

Дункан расхохотался еще пуще.

— Вот оно что! Мой братец ревнует. — Он провел рукой по ее обнаженному плечу. — Отлично его понимаю. Бедняга. Он-то был уверен, что нас всех убили и теперь наследство принадлежит ему по праву. Несколько лет Алджернон наслаждался жизнью. Отлично понимаю его обиду. Знаешь, ведь у него было тяжелое детство. Родители умерли, когда он был совсем мальчишкой, и бедолага жил то у нас, то с бабушкой, то с теткой. Быть отпрыском младшего сына — незавидная доля.

— Я-то знаю, что он безвреден. Поэтому-то и не рассказывала тебе об этом раньше. — Джиллиан задумалась. — Ты абсолютно уверен, что никому не рассказывал о своей поездке в Нью-Форест?

Дункан вздохнул:

— Не будем больше об этом говорить. Здесь, в спальне, я хочу забыть обо всех неприятностях.

— Ладно.

У Джиллиан было множество вопросов, но она решила, что задаст их позже. Поразительно, что Дункан вообще рассказал ей об инциденте в лесу.

Она снова положила голову ему на грудь, одновременно рукой погладила его по плоскому, мускулистому животу, спустилась ниже.

Дункан застонал:

— Чертовка! Я женился на чертовке.

— Если не хочешь — не буду, — вкрадчиво произнесла она, ловко орудуя пальцами. — Перестать?

— Нет, — хрипло ответил он. — Ни в коем случае…

— Что-что? Не может быть! — Беатриса хихикнула и потянулась за фарфоровым кофейником.

Сестры сидели за столом, ожидая, когда к ним спустится вдовствующая графиня.

Джиллиан встала, разворошила угли в камине. С минувшей ночи на Лондон обрушился холодный северный ветер, и сразу повеяло зимой. Честно говоря, Джиллиан обрадовалась, что наконец наступил декабрь. Если до сих пор они с Дунканом не собрались в Америку, значит, теперь до весны уже не уплывут.

— Да, Дункан сказал, что, может быть, возьмет тебя в колонии с нами, — кивнула Джиллиан. — Там будет нетрудно подыскать тебе мужа.

Беатриса зябко закуталась в шаль.

— Ты шутишь! Чтобы я отправилась через океан в далекую, языческую землю? Мэри Мэстон говорит, что краснокожие дикари там кишмя кишат, а условия жизни просто кошмарные. С какой стати мне туда ехать?

— Чушь! — отмахнулась Джиллиан. — Ты ведь знала, что тебе придется поехать в Америку, если ты выйдешь замуж за графа Кливза.

— Это совсем другое дело, — возразила Беатриса. — Ехать с мужем — мой долг. Но теперь-то все переменилось.

Джиллиан наклонилась вперед:

— Да брось ты, сестренка. Ты только подумай, сколько нас ожидает приключений. Я тут рассматривала карту, которая висит у Дункана в кабинете. Представляешь, мы поплывем южным путем, через Карибские острова! Может быть, даже сделаем остановку на Ямайке!

— Терпеть не могу приключения, — чопорно ответила Беатриса, сложив на коленях ручки. — Это ты у нас авантюристка.

— Чушь! — громогласно объявила графиня, входя в гостиную.

Лакей ловко подхватил плащ, который она сбросила с плеч. В доме было холодно, и дамы, проходя по длинным, продуваемым сквозняками коридорам, были вынуждены надевать плащи.

— Дафна, вы сегодня выглядите просто обворожительно, — улыбнулась Беатриса, поднимаясь.

Графиня намотала на палец крашеный рыжий локон.

— Мадам Дюпре только что сделала мне прическу. Не слишком ярко? Я не хочу быть похожей на старую лису.

Джиллиан взяла пожилую даму под руку, подвела к столу.

— Вовсе нет. Вы выглядите превосходно, особенно, если учесть, сколько вам лет.

Усаживаясь, Дафна сказала:

— Так всегда говорил мой муж, упокой, Господи, его душу. — Она засунула за глубокий вырез своего ярко-зеленого платья льняную салфетку. — А я ему твердила: «Форрест, когда будешь меня хоронить, проследи, чтобы мои волосы оставались рыжими. Не хочу быть седой каргой». Слава Богу, на свете есть хна и французские куаферы[4].

Джиллиан засмеялась, села рядом.

— Пожалуй, нужно будет последовать вашему примеру.

Она провела рукой по своим рыжим волосам.

— Вот-вот, так и сделай. — Графиня обернулась к Беатрисе. — Почему это ты не любишь приключений? — И с аппетитом принялась за сливки.

— Я… — Беатриса растерянно оглянулась на сестру.

Джиллиан тем временем разливала горячий кофе по маленьким чашечкам.

— Дело в том, бабушка, что я хочу взять Беатрису с собой в Мэриленд. Пусть Дункан найдет ей там мужа.

Дафна съела кусочек печенья и спросила:

— А ты что же, не хочешь?

Беатриса всплеснула руками:

— Я сама не знаю!

— Как я завидую вам, барышни! Я уже стара, закостенела, обросла привычками, а перед вами открыт весь мир. Как бы мне хотелось хоть одним глазком взглянуть на американские колонии! Меня ужасно интригуют индейцы. — Она взмахнула усыпанной перстнями рукой. — А ты молода, полна сил. — Она ткнула костлявым пальцем в Беатрису. — Твоя жизнь только начинается. Пораскинь же мозгами. Нечего сидеть в золоченой клетке. Если мой внук согласен взять тебя с собой, не упрямься. Там ты встретишь хорошего жениха. — Она подмигнула. — И в этом случае, уверяю тебя, любые приключения придутся тебе по вкусу.

Беатриса смущенно молчала.

Джиллиан взяла сестру за руку:

— Дафна права. Это будет замечательное приключение! Представляешь, мы с тобой вместе поедем в Америку! И там наверняка отыщем тебе хорошего мужа.

— Но как же отец? Он ни за что не согласится, он меня не отпустит.

— Чушь! — Графиня взяла шоколадное пирожное. — Твой отец с огромным удовольствием переложит ответственность за тебя на Дункана. Не обижайся, милочка, но так уж устроены мужчины.

— Джиллиан забывает о том, что граф еще не дал своего согласия…

— С отцом и с мужем я договорюсь, — уверенно заявила Джиллиан. — Можешь на меня положиться.

Дафна засмеялась, вытерев губы салфеткой.

— Ни чуточки в этом не сомневаюсь. Я верю в твое женское искусство.

Джиллиан хотела подлить графине кофе, когда из-за двери донесся гневный вопль. Женщины переглянулись. Так кричать мог только один человек — граф Кливз.

Джиллиан поднялась:

— Пойду посмотрю, что там происходит.

— Да-да, разберись. Желаю удачи, — кивнула головой Дафна, уплетая за обе щеки. — Беатриса, голубушка, передай-ка бабушке вон то блюдо со сладостями. Умираю от голода!

Джиллиан взяла плащ, накинула на плечи и вышла в коридор. Крики Дункана разносились по всему дому.

Сам граф находился в прихожей, только что отремонтированной и приведенной в порядок. По стенам была развешана вся внушительная коллекция старинного оружия. Лакей, втянув голову в плечи, трясся от страха, а Дункан, размахивая кулаками, вопил:

— Когда я приказываю подать коня, это означает, что оседланная лошадь должна быть предоставлена мне не завтра и не к Рождеству, а немедленно! Неужели трудно это запомнить?

Лакей не мог вымолвить ни слова и лишь судорожно сглатывал.

Джиллиан проворковала:

— Иди, Морис. Займись лошадью его милости.

Когда лакей исчез за дверью, Джиллиан сказала:

— Зачем же так кричать на слуг, Дункан? Они и так тебя до смерти боятся.

Его лицо было багровым от ярости.

— Я всего лишь желаю, чтобы мне вовремя подавали лошадь! Неужели я требую слишком многого?

— Конечно, нет. Но зачем же выходить из себя?

Она укоризненно покачала головой, подумав, что Дункан вполне мог бы обходиться и без своей дурацкой вуали. Сколько раз убеждала она мужа избавиться от этой нелепой части туалета, но Дункан был непреклонен.

— Если наши слуги не могут как следует выполнять свою работу, надо их всех выгнать к чертовой матери и нанять других! — все не мог успокоиться граф.

Джиллиан поймала его гневно указующий перст и спокойно спросила:

— А куда, собственно, ты так торопишься? Может быть, тебя вызвал король?

Он раздраженно выдернул руку.

— Я еду в Банстед-Даунз, на ипподром.

— Что за спешка? Тебе не терпится сыграть на бегах? Я и не знала, что зимой тоже устраивают скачки.

Он отвел взгляд.

— Мне нужно найти Гэллоуэя. Он отправился туда покупать лошадей.

Его тон показался Джиллиан странным. Что-то здесь было не так.

— Зачем тебе так срочно понадобился Уилл?

Дункан не ответил.

— В чем дело? — Она взяла его за плечи.

— Да так… Я тут все вспоминал, кому я говорил про свою поездку в Нью-Форест… — Он не договорил.

— И что?

— Знали об этом только двое. — Дункан свирепо взмахнул кулаком. — Ты и Гэллоуэй.

— Уилл — твой друг.

— И все же об этом знали только двое. Ты вне подозрений. В случае моей смерти ты ничего не приобретаешь, а теряешь многое. До тех пор, пока нет наследника, ты не можешь унаследовать ни поместья, ни привилегии, ни деньги.

— А вдруг я беременна? — не выдержав, резко спросила Джиллиан, возмущенная его словами.

— В этом случае твое будущее обеспечено. — Он хмуро улыбнулся. — Джиллиан, мне пора идти.

— Я с тобой, — нервно произнесла она, страшась его гнева. Неизвестно, чем закончатся их объяснения с Уиллом. — Я знаю, Уилл здесь ни при чем. Я уверена в этом.

— Нет, ты останешься здесь, дома. С Уиллом я разберусь сам. Не встревай между нами.

Джиллиан проводила его до дверей. Ремонт парадного крыльца закончился на прошлой неделе. На улице завывал холодный ветер, и Джиллиан натянула капюшон. Дункан вскочил в седло, и она увидела, что из-за пояса у него торчит рукоятка пистолета. Тут Джиллиан испугалась не на шутку.

— Дункан! — вскричала она, пытаясь перекрыть вой ветра. — Тебе нужно успокоиться! Позволь мне отправиться с тобой!

Вместо ответа граф пришпорил коня и умчался прочь.

Разозленная Джиллиан не знала, что делать. Ну почему она не смогла его остановить? На пороге Джиллиан обернулась и крикнула конюху:

— Эй, ты!

— Да, миледи?

— Оседлай мне коня.

— Что, миледи?

— По-моему, ты уже получил взбучку за медлительность. Не повторяй своих ошибок, — прошипела Джиллиан. — Сейчас я поднимусь к себе, захвачу плащ потеплее, а когда спущусь снова, лошадь должна быть готова. Ясно?

Конюх поклонился:

— Да, миледи.

Джиллиан бегом бросилась вверх по лестнице. Она уже не успеет помешать Дункану встретиться с Уиллом, но по крайней мере попытается предотвратить конфликт.